Новая экономическая политика, или НЭП, отложилась в головах людей в основном в образе появившихся в начале 20-х годов нэпманов — пузатых частных торговцев из недобитых буржуев. Днем они, как пауки, сидели в своих лавочках и обдирали несчастных советских пролетариев, а вечером пировали в ресторанах и кабаре ананасами с рябчиками, недоеденными при царском режиме.
Однако, подобное поверхностное представление о НЭПе имеет мало общего с реальностью. Новая экономическая политика была введена Лениным совсем не для того, чтобы дать возможность поднять голову недобитым врагам, прежде чем окончательно смести их со страниц истории. Ведь НЭП прямо противоречил всем большевистским учениям и коммунистическим программам. Он, по сути дела, означал реставрацию капитализма в Советской России. Но зачем Ленин решился на столь неожиданный шаг и объявил в стране НЭП? Давайте разбираться…
В конце 1919 года, после окончательного восстановления советской власти в Сибири, большевики начали внедрять здесь политику военного коммунизма. Эта политика подразумевала максимальную централизацию управления экономикой, национализацию всей, даже самой мелкой промышленности, государственную монополию на торговлю, свертывание товарно-денежных отношений, уравниловку в распределении материальных благ и введение продразверстки для крестьян. Объявив на словах Свободу, Равенство и Братство, советская власть в реальности загнала простых людей в гораздо большую кабалу, чем существовала при царском режиме. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, каким образом коммунисты решали задачу восстановления добычи угля на рудниках и копях Кузбасса, разорённых во время Гражданской войны.
В апреле 1920 года всех лиц, в возрасте от 18 до 50 лет, ранее имевших несчастье работать шахтерами, власти Кузбасса объявили мобилизованными и принудительно отправили на угольные предприятия. А так как этого оказалось недостаточно, в мае обязали трудиться на шахтах вообще всех жителей домов, находящихся на территории копей. Списки уклоняющихся от повинности передавали в губчека, объявив этих людей дезертирами. В октябре на принудительные работы согнали даже местных крестьян, которые не имели ни малейшего понятия о шахтерском труде. А инструмент для них (кайлы, топоры, лопаты и пилы) реквизировали у местных жителей. Причем, из 4 тысяч мобилизованных селян реально приступила к работе только половина. Остальным элементарно не хватило спецодежды и обуви, без которых спуск под землю был запрещен.
В результате отсутствия грамотных кадров и наплыва неквалифицированной рабочей силы, на шахтах резко снизилась производительность труда. Например, на Кольчугинском руднике в 1921 году добыча на одного горнорабочего составляла всего 7,5 тыс. пудов против 11,5 тыс. пудов в 1917 году, уменьшившись в 1,5 раза.
Крайне низкую производительность труда большевики повышали путем проведения субботников и воскресников, выгоняя людей на работу в выходные дни, а также с помощью различных идеологических кампаний. Например, проводили «Неделю добровольцев» или «Неделю ремонтов», между делом увеличивая в эти дни продолжительность рабочей смены на два часа. Разумеется, все вышеперечисленные мероприятия осуществлялись исключительно на добровольных началах, по инициативе самих шахтеров.
Ну а к тем, кто не хотел работать на голом энтузиазме, применяли меры воздействия. Отказывающихся выходить на субботники, объявляли «несочувствующими Советской власти». А сделавших за полмесяца меньше шести упряжек, отправляли на принудительные работы в губчека. Но, несмотря на все репрессии, шахтеры массово уклонялись от бесплатного труда, а прогулы составляли почти треть от всех рабочих смен!
Очень остро стоял продовольственный вопрос. О заработной плате в то время речи не шло. Горняки работали реально за еду, а кормили их в столовых только перед спуском в шахту. Семьи шахтеров выживали сами, как могли, с помощью подручных хозяйств. В качестве премии за выполнение плана, мужчинам выдавали табак, а женщинам ажурные дамские чулки, видимо оставшиеся еще с царских времен (это не шутка!).
В апреле 1921 года мобилизованных крестьян пришлось распустить по домам, для подготовки к посевным работам, иначе Кузбасс рисковал остаться к осени без хлеба. Ну а власти решили больше не мелочиться с призывом отдельных категорий граждан, и объявили в Сибири всеобщую трудовую мобилизацию. В короткое время была создана Сибирская трудовая армия, численность которой в мае 1921 года составила 14 тыс. человек. Часть трудармейцев распределили по рудникам, а основные их силы бросили на постройку железной дороги от Кольчугино до Прокопьевских копей, чтобы получить возможность наладить полноценную работу на шахтах Прокопьевска («Копикуз» в свое время успел довести эту ветку только до Бачат). К 21 октября дорогу достроили, а в честь такого знаменательного события ж/д станцию Тырган переименовали в Трудармейскую, возле которой впоследствии вырос одноименный поселок.
Вот так и начала свое победное шествие по Сибири советская власть. Факт остается фактом — положение простых людей после революции значительно ухудшилось. Но особенно больно политика военного коммунизма ударила по крестьянам, которых большевики беспощадно грабили, всеми мыслимыми и немыслимыми способами выбивая из них продовольствие для голодающей страны. Ведь проводимая советской властью продразверстка фактически означала изъятие у селян почти всех произведенных ими сельхозпродуктов, а за исключением небольшой части для собственного потребления, только чтобы не сдохнуть с голода.
Впрочем, большевики очень скоро выяснили, что на одном рабском труде и голом энтузиазме построить рай на Земле невозможно. Народ начал роптать. В марте 1921 года против диктатуры Советов и политики военного коммунизма выступили даже красноармейцы и матросы Кронштадского гарнизона, казалось бы, самые преданные сторонники новой власти! Да и крестьяне крайне враждебно отнеслись к политике продразверстки, обернувшейся для них массовым голодом — в 1920-1921 годах страну охватило множество крестьянских восстаний, самым крупным из которых стало Тамбовское. Учитывая то, что в России селяне составляли тогда 80% населения (а в Кузбассе почти 90), появилась реальная угроза перерастания отдельных восстаний во всеобщую Гражданскую войну. И в марте 1921 года большевики начали очень осторожно ослаблять до предела закрученные гайки.
Самым первым таким послаблением стала замена продразверстки продналогом. Если раньше у крестьян изымали до 70% хлеба, то теперь начали забирать «только» 30%, и эта мера позволила снять угрозу новой войны. А кроме того, для выхода из затяжного экономического кризиса и снижения социальной напряженности советская власть в течение 1921 года выпустила несколько декретов, разрешающих свободу внутренней торговли, развитие кооперации, использование наемного труда, передачу в частные руки или аренду мелких и средних промышленных предприятий. Вдобавок, была проведена финансовая реформа, в оборот вошли серебряный рубль и золотой червонец. Все эти нововведения получили название Новой экономической политики, или НЭПа. По сути дела, как уже было сказано, в 1921 году в России началась вынужденная реставрация капитализма.
В.И. Ленин в своем докладе на II Всероссийском съезде политпросветов в октябре 1921 года с горечью отмечал, что «Наша предыдущая экономическая политика (военный коммунизм — прим. автора) до известной степени предполагала, — можно сказать, безрасчетно предполагала, — что произойдет непосредственный переход старой русской экономики к государственному производству и распределению на коммунистических началах. Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем его по заводам и фабрикам, — и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение».
Большевики, начитавшиеся в свое время трудов совершенно оторванных от жизни теоретиков-социалистов, искренне верили, будто российский народ с радостью согласится работать за еду или ажурные чулки. А воодушевленные гением Маркса крестьяне добровольно отдадут весь свой заработанный тяжким трудом хлеб комиссарам с наганами ради блага мировой революции! Но, как признал сам В.И. Ленин: «Разверстка в деревне, этот непосредственный коммунистический подход к задачам строительства в городе, мешала подъему производительных сил и оказалась основной причиной глубокого экономического и политического кризиса, на который мы наткнулись весной 1921 года».
Таким образом, по признанию самого Владимира Ильича, Октябрьскую революцию устроили чистые теоретики, абсолютно не представляющие себе действие мировых экономических законов, и ввергнувшие страну в катастрофу ради умозрительных идей, засевших в их безусловно гениальных головах. Но, столкнувшись с суровой реальностью, этим теоретикам вынужденно пришлось сдать назад и ввести в России НЭП.
Впрочем, Ленин вполне отчетливо представлял себе всю опасность приятого им непростого решения. Он откровенно признавал, что «Новая экономическая политика означает замену разверстки налогом, означает переход к восстановлению капитализма в значительной мере. В какой мере — этого мы не знаем. Концессии с заграничными капиталистами, аренда частных капиталистов — это и есть прямое восстановление капитализма и это связано с корнями новой экономической политики. Ибо уничтожение разверстки означает для крестьян свободную торговлю сельскохозяйственными излишками, не взятыми налогом, а налог берет лишь небольшую долю продуктов. Крестьяне составляют гигантскую часть всего населения и всей экономики, и поэтому на почве этой свободной торговли капитализм не может не расти».
Изначально советская власть в принципе исключала возможность свободной торговли и связанного с ней обращения наличных денег в стране. Когда Ленин весной 1921 года начал осторожно вводить НЭП, он предполагал, что государство будет централизованно обменивать оставшиеся у крестьян после уплаты продналога излишки продуктов на промышленные товары, востребованные на селе — ситец, керосин, гвозди и т. д. (автор искренне не понимает, почему большевики так сильно ненавидели наличные деньги). Но жизнь практически сразу опрокинула эти оторванные от реальности расчеты. Гениальные революционеры вновь выставили себя никудышными экономистами. В условиях послевоенной разрухи у большевиков просто не оказалось достаточного количества промышленных товаров для обмена с селянами. Очень соблазнительным вариантом для властей было бы вернуться назад к продразверстке и снова начать выгребать у крестьян весь хлеб даром, как в старые добрые времена. Однако это было чревато новой войной с собственным народом, исход которой вряд ли обрадовал бы большевиков.
Вот так и появился на свет НЭП, в качестве вынужденной и временной меры. Не для того, чтобы улучшить жизнь простого советского человека, а для того только, чтобы тот не взбунтовался и не сверг новую власть! Но отмена продразверстки невольно привела к появлению излишков продуктов у крестьян, которые нужно было как-то у них изымать. Пришлось ввести в оборот наличные деньги и разрешить свободную торговлю. А первый шажок автоматически потянул за собой и цепь других. Появились банки, хозрасчет, частные предприятия, наемный труд, иностранные концессии… Ленин и сам пока не знал, куда заведет страну провозглашенная им политика. Однако, выбор был сделан и Россия покатилась по новому пути.
Что касается Кузбасса, то в октябре — ноябре 1921 года для повышения производительности труда вместо прежних твердых пайков здесь перешли на сдельную оплату. Теперь и заработная плата рабочих, и выдаваемый им паек напрямую зависели от выполненных объемов работы и квалификации работника, а не от установленной ранее уравниловки. Для премирования шахтеров на рудниках начали создаваться фонды продовольствия (муки, мяса, масла) и предметов первой необходимости. Ажурные чулки ушли в прошлое, а трудовую армию в декабре 1921 года расформировали.
С 1922 года угольные предприятия Кузбасса стали переходить на хозрасчет. В то время все шахты региона входили в состав двух крупных хозяйственных единиц — «Кузбасстреста» и АИК «Кузбасс» (деятельности этой уникальной организации будет посвящен отдельный материал). Началась модернизация шахт и закрытие мелких нерентабельных копей. Если в 1921–1922 годах в Кузбассе действовало 39 шахт и штолен, 80 % которых имели годовую добычу менее 3 млн пудов, то в 1924–1925 годах число угольных предприятий в бассейне сократилось до 15, но более половины из них обеспечивали добычу свыше 3 млн пудов, а три шахты — свыше 5 млн пудов в год. С 1921 по 1924 год среднегодовая нагрузка на одну шахту выросла в 2,1 раза — с 1,4 до 3 млн пудов (1 млн пудов это 16 тыс. тонн). Росла и заработная плата шахтеров.
Впрочем, следует сразу оговориться, что даже в 1928 году 98% угля в Кузбассе добывалось безо всякой механизации, точно так же, как и при проклятом царском режиме — ручным кайлом! Рост добычи обеспечивался не повышением производительности труда, а открытием все новых и новых шахт. Ну а условия жизни горняков в те годы (да и в последующие тоже) иначе как скотскими назвать нельзя. По большому счету новая экономическая политика ничего хорошего шахтерам Кузбасса не принесла (за исключением тех, что трудились в АИК).
Впрочем, НЭП и не мог существенно повлиять на промышленное развитие страны. Ведь новая экономическая политика изначально рассматривалась большевиками как временная мера, а любой капиталист, тем более советский, был для них заклятым врагом. Нэпманы все это прекрасно понимали, поэтому и ограничивались в своей деятельности только мелким и средним бизнесом. Никому из новоявленных капиталистов не пришло бы в голову, например, привлечь иностранные инвестиции и построить на них какой-нибудь металлургический или коксохимический завод. Ведь он знал, что через несколько лет НЭП все равно свернут, завод у него отберут, а самого незадачливого предпринимателя посадят в тюрьму или расстреляют.
Кстати, наш родной Кузбасс оказался уникальным полигоном, где одновременно существовали промышленные предприятия, как действовавшие на принципах НЭПа (АИК «Кузбасс») так и находящиеся под полным государственным управлением («Кузбасстрест»). Оба предприятия занимались добычей угля в одно и то же время, на одной и той же территории и в абсолютно одинаковых условиях. Но, когда в 1924 году обе структуры обследовала комиссия Совета Труда и Обороны (СТО), то вскрылись поразительные факты. И производительность труда, и заработная плата шахтеров, и финансовое состояние у АИК «Кузбасс» было на голову выше, чем у «Кузбасстреста». Казалось бы — тиражируй успешный опыт на всю страну и пожинай плоды. Но увы, погрязшие в догмах большевики ни на шаг не могли отойти от учения Маркса и Энгельса. А ведь если бы НЭП официально возвели в ранг государственной политики, да еще и гарантировали бы западным капиталистам возможность безопасного инвестирования в промышленность СССР, то не потребовалось бы несколько лет спустя форсированными темпами проводить индустриализацию. А соответственно, не понадобилась бы и коллективизация, унесшая жизни шести миллионов крестьян (подробнее об этом см. в заметке "Цель оправдывает средства, или Шесть миллионов жизней за индустриализацию" http://proza.ru/2024/05/04/409).
Кстати, о крестьянах. После перехода от военного коммунизма к НЭПу, их жизнь несколько улучшилась, в отличие от жизни шахтеров. Если в 1921 году сельское хозяйство Кузбасса лежало в разрухе, люди массово недоедали и над регионом нависла реальная угроза голодного бунта, то уже в 1924 году посевные площади, урожайность культур и поголовье скота вернулись на дореволюционный уровень. Отказ от грабительской продразверстки и замена в 1923 году продналога на единый сельскохозяйственный налог (ЕСХН) позволили стабилизировать ситуацию на селе. Сумма ЕСХН составляла около 11% от чистого дохода домохозяйства и была меньше налогообложения 1922–1923 годов на 20%. То есть, вместо 70% по продразверстке и 30% по продналогу, крестьяне начали отдавать государству всего лишь 11% своей продукции. Остальную часть они могли свободно реализовывать на рынке.
Но в сознании большевиков любой торгующий крестьянин ассоциировался с капиталистом, а значит был классовым врагом. Поэтому с середины двадцатых годов селян начали потихоньку загонять в коммуны и артели, чтобы постепенно взять под контроль государства весь их товарооборот. А в 1929 году началась одна из самых страшных страниц в жизни советских крестьян — сплошная коллективизация.
А новая экономическая политика сама собой канула в лету, хотя официально ее отменили только в 1931 году, введя в стране полный запрет на частную торговлю. Но к тому времени и торговать уже было некому…
Подведем итоги. Крайняя некомпетентность в экономических вопросах и слепое следование коммунистическим догмам не позволило руководителям СССР понять, что НЭП мог бы стать лучшим выходом из сложившейся в начале 20-х годов ситуации и он способен был безо всяких потрясений и катаклизмов превратить отсталую страну в индустриальную державу. Единственным чиновником высокого ранга, ратующим за симбиоз планового и рыночного сектора, стал Н.И. Бухарин, однако его идеи не нашли поддержки у Сталина. А ведь Советская Россия в середине 20-х годов имела уникальный шанс повернуть в нужную сторону и совместить в одном флаконе как социалистические блага, так и капиталистический стиль управления хозяйством. Но увы, власть этим шансом не воспользовалась.
Однако, его вполне успешно использовали наши китайские друзья. В 1926 году, в самый разгар НЭПа, в России находился будущий лидер КНР Дэн Сяопин. Он внимательно изучал труды Бухарина и воочию наблюдал за применением его теорий на практике. А придя к власти в 1977 году, председатель КПК, по сути, ввел в стране тот же самый НЭП, весьма успешно совместив индивидуальное предпринимательство с государственным регулированием. Дэн Сяопин утверждал, что новая экономическая политика была наиболее правильной моделью социализма. И руководимая им страна прекрасно доказала этот тезис на практике.
КНР — это яркий пример того, каким социально ориентированным и одновременно экономически развитым государством мог бы стать СССР. Но увы. Наши предки, как обычно, выбрали свой, особенный путь. Ведь они даже на мгновение не могли усомниться в правильности учения Маркса и Энгельса, для которых любой капиталист был непримиримым классовым врагом! А тех, кто мог усомниться — расстреляли.
При подготовке материала использовалась информация из следующих изданий:
1.История Кузбасса в 3 томах. Том II. Кузнецкий край на переломе эпох в 1890-х — начале 1940-х годов. Кемерово, 2021 год.
2.В.И. Ленин. Новая экономическая политика и задачи политпросветов. Доклад на II Всероссийском съезде политпросветов, 17 октября 1921 года.
02.05.2024