Глава одиннадцатая
Как жить внутри чуждой цивилизации, или продолжая тему клеток с клеточных дел мастером
Келсиос ухмыльнулся, так, и не сообразив, как девушка втянула его в беззвучный безответный обмен мысленными тирадами, но продолжил мысленную беседу, как будто собеседник мог его услышать.
«Зарекался кувшин по воду ходить, там ему и полным быть. Кроме моей семьи и семьи Холайе никому из людей, да собственно и никогда не удавалось скрыть от меня мысль, если она родилась. Оборвать или не думать другое дело. Но для человека одну две мысли постоянно скрывать или обрывать – непосильная задача. А если учесть, что слышу я километров за пять, семь, а при большей заинтересованности и десять. Потешила, ради этих пяти минут тебе стоило поступить в университет, где я имею несчастье преподавать».
Келсиос услышал мысли Марины. И окончательно успокоился. Решив, Ванда обычная девочка, раз даже недалекая Марина сразу срисовала её интерес к нему.
«Я даже не могу пожелать тебе удачи. Нашла на кого засмотреться, а прикольно поглазеть, какая херня получится из её интереса, этот напыщенный преподаватель не станет даже посылать её, просто не заметит. Жаль бедняжку. Пусть занимается, у нас давно не случалось знатных скандалов. Тоска беспросветная, а ещё полгода учебы. Даже если кто-то залетит, скандал разовьется к концу учебного года. Не учиться же в самом деле? Такой скандал намечается знатный»:
Подумала Марина прежде, чем прервать молчание и продолжить беседу.
– Планируешь заняться? Препод Залиникос, конечно, симпатичный, но рекомендую время на него не тратить. Во-первых, он преподаватель, а ты студентка, правда, сейчас такое не проблема, но дополнительная сложность. Обломаешься ты раньше, этот гордец, тебя просто не заметит, он вообще не считает нас за людей, ты ещё убедишься в этом, – язвительно проговорила Марина, пытаясь не столько предупредить новенькую, сколько заинтриговать.
Ванда выслушала её предупреждение и подумала не совсем по теме:
«Странно, перестал бросать взоры из темного угла. А Марина размечталась о скандале. Глупенькая. Само моё появление в этом месте уже разрыв всех шаблонов. Так что попкорн можно закупать и занимать места в партере. Причём как вариант - я могу просто сдохнуть на лекции. Тоже весело. Уверена студенты у них на лекциях не умирали».
– Марина, мне неприятны твои намеки. Спишу на милую шутку, впредь не стоит так откровенно хамить, - Ванда поставила на место зарвавшуюся малознакомую девушку.
Мыслей Ванды вампир не услышал, но не предал этому значения, а в ответ на подслушанную беседу подумал:
«Вы и понятия не имеете, как вам повезло, что никто из вас меня особенно не привлекает, в любовь они играют, дурочки. Мне бы ваши страсти. Корм несчастный. А девушка не так проста, она вряд ли откажется от игры. Так я и такое видел и не такое. Обломается. Однозначно. Тут Марина права. Причину она, кончено, не вычислит. При наличии пари выигрыш за Мариной однозначно».
Но цинизм не сработал, мысли приобрели нежелательный оборот, причём мимо его воли, появился дискомфорт, пока как что-то необъяснимое и неосязаемое, то, что он несколько минут назад назвал тревогой.
Пытаясь найти причину, Келсиос принялся изучать девушку, решив больше глаз не неё не поднимать, именно девушка выступала в роли непонятного, неизученного объекта, всё остальное он давно вызубрил и повторил.
«Почему она считает себя некрасивой. Понятно, эта университетская мелочь у неё свои представления о красоте. Хотя моё виденье им недоступно. Очень своеобразное лицо, не поймёшь, что в нём не так. Разберешь по частям, каждая часть в отдельности совершенна, вместе не смотрятся, так бы взял и переделал. Симметрия нарушена, глаза чуть больше чем хотелось бы, цвет глаз редкого зеленого оттенка, потому и пугают. Губы - вот тут идеал в самый раз, лоб чуть выше среднего, кожа прозрачная, уверен со здоровьем проблемы. Волосы что-то особенное, легкие густые… и седина в таком возрасте. Средневековая красота, не современное представление, а живая прилетевшая через столетия, но кто её видел – ту красоту. Я и ещё с десяток, таких как я. Короче зря она считает себя дурнушкой. Келсиос, ты очумел от скуки, чем ты занят? Изучаешь человеческую девушку. По сути – корм. Похвально. Блок на месте, Белисар обычно мыслей не читает. Тарья любопытная зараза, но она привыкла, врасплох меня не застанешь. Вводных нет, вряд ли сестра слушает постоянно. Агостон вообще не желает читать и блокировать. Отец принципиально читает только в самых исключительных случаях, но он то как раз самый безопасный. Мне стоит отслеживать доступ к мыслям пару недель, пока не наиграюсь. А то насмешек не оберешься, особенно от сестрёнки. Скажет признанный стоик и пофигист играется в куклы».
Не смотря на доверительную беседу с самим собой, тревога не покидала, теперь вампир принял этот термин.
Внутри семьи редко, что-то удавалось скрыть, во-первых, не ставилась такая задача, во-вторых, все члены семьи как бы приглядывали друг за другом, отличаясь и от людей, и от вампиров, они не могли позволить себе роскошь жить, не отслеживая друг друга в пространстве. Пять непонятных сущностей сливались в монолит, так они достигали максимального комфорта. Но когда у кого-то появлялась личная игрушка, он ревностно её оберегал. Все остальные, могли относиться к увлечению как угодно, но никогда не вмешивались, пока увлечение не угрожало семье.
Келсиос закрыл глаза и погрузился в роковую ораторию, мысленно дописывая и переписывая рваные ритмы. Вампира придавило любопытство он заинтересовался, как Ванда отреагирует на срытый призыв Марины поучаствовать в игре: «завоюй преподавателя». Внешних проявлений никаких, но и откровенно застенчивой новая студентка не выглядела.
Вампир постарался припомнить, когда он изучал лица своих студентов. Это ему не удалось. Келсиос ничего никогда не забывал, просто такого в его бесконечной жизни не случалось. Вампир практически всегда реагировал только на мысли окружающих его людей. И он продолжил искать причину тревоги:
«Скука. Смешно, до какой крайности можно дойти от скуки, пытаешься вспомнить, как будто ты можешь что-то забыть? Что тебе удалось забыть за последние семьсот шестьдесят три года? Только воспоминая о человеческой жизни, постепенно теряют цвета и объем, становясь серыми и плоскими, но, тем не менее, не исчезают. Может действительно поддержать Белисара в его просьбе поохотиться на людей. Нет никаких объективных и субъективных причин интересоваться студенткой. По факту получается – нашлись. Самая очевидная голод, но все в пределах. Времена, когда я мог ошибиться, давно миновали. Вернусь домой хлебну крови из холодильника и меня попустит. Надо завести фляжку с кровью. Кто поймёт, что я пью. Людям свойственно пить и есть на ходу».
Утешительная речь не помогла, тревога не исчезла. Вампир столкнулся с чем-то совершенно необъяснимым – с беспокойством, и в автоматическом режиме включился на прослушивание мыслей Ванды. И не услышал ни одной:
«Она просто не думает, ну мысленно помолчит минут десять, ну, хорошо – полчаса и услышу я её простые банальные размышления на тему новых знакомых».
За неимением лучшего объяснения, он принял этот факт и продолжил свою мысль:
«Начинать беспокоиться, смешно. Это она ради красного словца решила, будто я читаю мысли. Ну, расслабился, посмотрел лишний раз, так что она на основании этого определит кто я? Вот так слёту – нереально. Девушка не поверит, не сможет поверить, и на искателя вампиров она не похожа, за всю свою жизнь, я не встретил такого юного искателя вампиров. Никто из нас не встречал, Фоас вряд ли бы скрыл такой важный факт, относящийся непосредственно к вампирской цивилизации. Не то Келсиос. До меня наконец дошло, какой факт вызвал тревогу. Простой вопрос - как она успела перехватить мои взгляды? Это нереально. Объяснить этот факт банальным совпадением не получится. Если она не искатель. Тогда кто?»
Лет двести именно их никто не искал, люди погрязли в прагматизме, влачили скучное существование, желаний у людей насчитывалось в среднем от трёх до девяти. События ни новизной, ни разнообразием не блистали, обидно, но количество желаний упорно не увеличивалось, как Келсиос не считал больше семнадцати, не получалось. Цивилизация предлагала технические игрушки, живых настоящих игрушек оставалось мало, они исчезали.
Другое дело во времена становления христианства, охоты на ведьм, люди стремились к себе, находили радость в познании себя. Ошибались, но жилось веселее. В те времена, конечно, приходилось уходить и то скорее из человеколюбия. Что могли выставить несколько тысяч человек даже против одного из них? Абсолютно ничего. Оружия против вампиров их уровня не существовало, как тысячу лет назад, так и сегодня. Правда, находились доброхоты, насмотревшиеся фильмов определённого содержания, начитавшиеся книжек, и первоисточников из интернета, искали вампиров ради получения вечной жизни. Но всё как-то вяло, без веры, а главное они не знали, что вампир мог дать нашедшему.
Над придурками увешанными осиновыми кольями и фляжками со святой водой высшие вампиры откровенно хохотали.
Тарья даже вступила в интернет клуб, предлагавший познакомить с одиноким вампиром, желающим найти подходящую пару для совместной вечной жизни. Они решили проверить, не сбрендил ли какой-то вампир из их среды, и играли в игру всей семьёй. Клуб, поморочив голову, вывел на своднический притон. Тарья подумала поиграть с ними по-настоящему, но посоветовавшись, вампиры решили, оставить членов клуба в живых, в противном случае вступив с ними в контакт, их пришлось бы убить.
Попадались и серьезные исследователи, но люди в подавляющем большинстве случаев ошибались. Они не знали куда смотреть, зашоренность, стереотипы и лень мешали. Обычно дальше слежки никто из людей не продвигался, всех волновал уровень жизни, доходы, интересовались, кто кем кому приходится в семье. Эти вопросы легко закрывались сплетнями или налоговыми декларациями, в зависимости от выбранной страны. Единицы, отыскавшие их, и определившие их сущность редко могли поделиться с кем-то своими предположениями, не успевали, но такие люди, их не за тем искали. Уходить приходилось по другим причинам – нежелание убивать городами или деревнями, вампиры не старели и внешне не менялись, могли конечно создавать иллюзию, при помощи гипноза, но все равно накапливались вопросы.
– А программа сильно отличается от нашей, много придётся учить с репетиторами? – спросил Сергей.
– Собственно я любую осилю, но выбор этого направления осознанный, я сравнила дисциплины, – ответила Ванда.
– Осилишь, в смысле наплюешь на обучение, а папа продавит, нужную оценку, – предположил Фёдор.
– Причём здесь папа? Он сделал своё дело меня взяли в университет. А дальше, сама разберусь. Одна проблема наметилась, но я её закрою, – удивила ответом Ванда.
– Какая? – спросил Фёдор.
– Русская и украинская литературы, здесь полный ноль, – призналась Ванда всем сидящим за столиком.
– А просто языки без литературы? – усомнился Николай.
– Языки, ерунда, – запутала его окончательно новая студентка.
Келсиос не слушал текст, он ждал мыслей.
«Язык, видите ли, ерунда, литература проблема. Что-то очень умно для восемнадцати-девятнадцати лет»:
Услышал вампир мысль Федора. Парень примерно прикинул ее возраст.
– Придётся много читать, на русском, говорить легко, а вот когда последние одиннадцать лет читал только на английском, попробуй сразу въехать. А правила и формулы на любом языке просто учить и понимать, – ответила она что-то очень мудреное.
Келсиос ждал её мыслей, его мыслительный процесс не прекращался.
«Может она сама умеет читать мысли? Иногда встречаются людишки, у некоторых это даже получается. Но они ведут себя по-другому. Девушка говорит с легким акцентом, останавливается, подбирает или переводит слова, как любой переходящий с одного языка на другой, и неглупа сразу определила проблему. Пусть этот недоученный корм не понял, о чем речь. Может она говорит то, что думает или ей сложно говорить на русском, размышлять на английском? Интересно, на каком языке она думала? Не обратил внимания. Все хватит, не стоит продолжать бессмысленные попытки прочесть её мысли – это бесит меня. Прошло всего четыре с половиной минуты. Зачем ей мысли, она отвечает на вопросы. Повеселила, получилось. Может поставить ей высший балл. И разрешить называть меня по имени. Но для начала смотаться на охоту на людей».
Успокоить себя, таким образом, вампиру не удалось. Он выключил плеер, оратория оборвалась, на задворки сознания уплыла только что дописанная мелодия. Он остановил все мыслительные процессы и превратился в слух.
Все голоса, которые вампир блокировал последние сорок минут, взорвались у него в голове невыносимым гулом.
«… интересно, вызовет ли меня Залиникос, опять ничего в голову не полезло. Этой, что – она на английском в Америке говорила, вот будет прикол, если он поставит ей высший бал….
Ага, Федя, нашёл простака, высший бал она у меня получит минимум за беседу на венгерском, а лучше на японском языке.
Глаза зелёные, белая кожа, умняки толкает, посмотрим, что она на занятиях запоет. Проблем у неё нет. Появятся.
Марина как всегда в своём репертуаре, если что не по ней, сразу измазать грязью.
Странная девочка, но встречаться по-настоящему стрёмно, засмеют. Жутко интересно, она вряд ли нравится парням. Я мог бы неплохо провести время.
Понятно Сергей Харитонов, размечтался, благодарности захотел и секса на его основе, дурень, для такого ты слаб, онанист самоучка».
Подслушанные мысли симпатии к человеческому роду, как всегда не добавили.
Услышал он и совсем дикие мысли о картошке, которую нужно перебрать в погребе. Об уборке в сарае. Мысли остальных посетителей кафе кружились вокруг денег, секса, мелочных скандалов. Официантка радовалась, приписанной к оплате десятке. Два малолетних оболтуса, размышляли, как они покурят после уроков. Он выслушал их всех, каждую незначительную мысль, допущенную в сознание, и совсем ничего не услышал от новой студентки, с пепельными волосами и зелеными глазами.
Келсиос заблокировал прослушивание мыслей:
«Невозможно, я сейчас взорвусь, от дряни, которой забиты пустые головы корма. На месте Фоаса я бы отпустил Белисара на охоту. Уродов развелось немеряно. Санитаров явно не хватает. Толерантность замучила».
К состоянию скуки добавилась досада, вызвавшая в третий раз за последние полчаса странное состояние тревоги. Чувство самосохранения работало вне зависимости от сознания, и посылало сигналы, при встрече с неведомым и непонятным, предлагая не изучать, а убивать. Цивилизация людей вампиры оценили, как безопасную, даже с бомбами и ракетами. Если возникала тревога стоило задуматься, не отвлекаясь на мелочи и догадался речь идет не о людях, а неизвестной сущности. Но она пока не мог поверить в очевидное.
Вампир остановил преступное желание.
«Нельзя. Убивать людей рядом с домом. Нельзя»:
Повторил он сам себе, одно из основных правил своей семьи.
«Келсиос ты, что реально решил её убить? Что с тобой? При полной сытости. Ого, вот это развлечение!»
Желание убить он не останавливал долгие десятилетия, теперь эта девушка заинтересовала вампира по-настоящему. Он услышал давно забытый звук, его зубы тихонько щелкнули. Металлический звон отзвучал в его теле, сведенном желанием убить.
Келсиос подумал:
«Ничего себе, хорошо, что на моем месте не оказался Белисар или Агостон. Агостон и думать бы не стал. Супер – вот это восторг! Да нет, все под контролем, только первые сто лет своей вампирской жизни я убивал на инстинктах. Хотя самое разумное просто встать и уйти из кафе, и не явиться на пару. Бездельники обрадуются. Агостон постарается, никто и не заметит, что я прогулял занятие. И поговорить с семьёй. Что-то не так».
Келсиос, отмел разумное решение и с восторгом и благодарностью посмотрел на странную девушку, доставившую ему несколько минут удовольствия, вырвавши его из липких лапок скуки. Она немедленно откликнулась на его неслышное прикосновение взглядом. Подняла глаза, в них сверкнул зеленый свет, этот свет улыбнулся ему, именно свет не она, не глаза, не губы и не мысли. Они пронзительно посмотрели друг на друга.
«Сними блок с мыслей»:
Мысленно попросил он Ванду, эксперимент дал свой ожидаемый результат:
«Вот досада, мыслей она, похоже, не слышит, да, но и я её мыслей не слышу! Девушка должна как-то мысленно отреагировать на мой посыл, пусть не мысленно, но на уровне энергии точно. Полная тишина. Все, перебор».
Ванда выдержала его взгляд, что само по себе невероятно, и как человеку улыбнулась вампиру в ответ.
Усилие, приложенное преподавателем, чтобы выйти из кафе, напомнило усилие, с которым он оттаскивал себя от вожделенной добычи, и задрожал от восторга. Голова закружилась, воздух уплотнился и загудел, энергия понеслась вразнос.
Одним непостижимым движением, Келсиос оставил деньги на столе, закрыл ноутбук, подхватил его под мышку, встал из-за стола, и в каком-то странном танце промчался мимо студентов.
«Наваждение, в этом кафе, темно или я получила новые проблемы со здоровьем. Уложила остатки на перелет. Вот что я сейчас увидела? Человек не может так двигаться. Вначале ореол зеленый полупрозрачный, теперь этот стремительный уход. Неужели не дотяну до осени? Плохо дело. Странно, но я не почувствовала ухудшения, после перелета стало хуже, потом все устоялось»:
Меньше, чем за минуту девушка полностью справилась со своими эмоциями и знала, чтобы не произошло на паре, невозмутимость и выдержка не покинут её.
– И нам пора, этот скот всегда вылетает за десять минут до начала пары, и не терпит опозданий, – предупредила Аркадия.
– Неужели, у вас применяются телесные наказания за провинности? – с долей иронии спросила Ванда.
– Нет, конечно, но за опоздание влепит пропуск, не знаю, как ты, мне его вовек не отработать, – пожаловался Фёдор, вложив в сказанное вековую печаль.
Девушка подумала о другом:
«Не сомневаюсь, однокурсники едят или в кредит, или по предоплате. Судя по лицу Катерины, скорее всего по предоплате».
– Сколько я вам должна? – задала она Катерине логичный вопрос, подойдя к стойке где у кассы восседала Катерина.
– Что ты Ванда, считай, это угощением, передавай привет Борису Семёновичу, – отмахнулась от денег владелица кафе.
– Нет. Привет я передам, но вот, – она достала деньги и оставила на столе.
– Это много, – отмахнулась Катерина.
– Пусть останутся в счёт будущих обедов, – ответила дочь Бориса Семёновича, интуитивно дойдя до единственно правильного решения.
Ванда вымученно улыбнулась, и Катерине не захотелось продолжать беседу. Девушка вернулась к однокурсникам.
– Ладно, какая у нас следующая пара? – спросила Ванда,
– Так как раз английский. Ты, что не поняла? – удивился Фёдор, не смотря на потраченное время, выучить задание должным образом он не смог, а блеять перед новенькой ему не хотелось.
– Запугали вы меня, защитная реакция, - ответила она однокурсникам.
Ванда вместе с великолепной шестеркой возвращалась в университет, мысленно разрабатывая план:
«Прекрасно имею шанс назвать этого странного преподавателя на «ты», если он смирится с тем, что знание английского можно только углубить, но для начала опоздаю. И почему я так устала от пустопорожней болтовни? Такое впечатление как будто я написала контрольную работу за три минуты вместо тридцати. Устала, а не должна. Просто какое-то наваждение. А однокурсники меня разговорили. Морально стало легче».
Слово «наваждение» испугало её, причём до холодного оцепенения как в приемной врача, перед осмотром, не сулящим ничего хорошего, у неё закружилась голова. Девушка остановилась в дверях, удержалась за косяк и часто задышала. Этот секундный приступ дал ей чётко осознать – она четвертый несмешиваемый ингредиент.
Однокурсники испугано переглянулись. Сергей подумал:
«Не знаю, как насчёт аллергии на солнечный свет. Но здоровье точно слабое».
– Перемена климата и часовых поясов, я найду аудиторию, ничего не придумывайте, – быстро объяснила Ванда, не дав задать повисший в воздухе вопрос, и направилась в сторону туалета.
«В кафе мне ничего не показалось. Ухудшение налицо. От себя не убежать. Видно нет у меня и этих недель, придётся говорить с отцом. Проклятье»:
Подумала девушка, ощущая на уровне энергии жгучий интерес новоиспеченных однокурсников.
Аудитория постепенно заполнялась студентами. Келсиос откинулся на стуле в ожидании звонка к началу занятия.
Келсиос всегда ожидал студентов в аудитории. Вампир не мог находиться на кафедре, по причине бесконечной влюбленности в него всех преподавателей женского пола. Чтобы хоть как-то общаться с людьми, он подавлял агрессию, и это давало побочный эффект. Собственно, и Марина пала жертвой лёгкого гипноза. Если фантазии девушек, оставались глупыми в своей откровенности, то фантазии зрелых женщин приводили его в замешательство, а затем в бешенство. Мистер Залиникос не понимал, как при такой короткой жизни, можно думать о такой ерунде бесконечно, как такой энергетический потенциал можно просто сливать в никуда – это была вторая причина.
Первая причина, Келсиос никогда не нарушал правил. Пятьсот тридцать шесть лет назад, переоценив свои возможности по контролю над собой, он восторженно вскочил в церковь, ему и его отцу пришлось убить весь город. Опьяненные кровью девятисот людей, Келсиос и Фоас унеслись с места расправы. И несколько месяцев, ожидали посещения Холайе, призвавшего себя, пресекать подобные бесчинства.
Холайе в сопровождении свиты появился во дворе их жилища, в дом входить не стал, остановившись на крыльце. Фоас и Келсиос вышли навстречу. Холайе долго и пристально смотрел в глаза Келсиоса, потом взял его за руку, Келсиосу показалось, будто древний вампир заставил его признаться в чем-то постыдном, будь у него возможность, покраснеть, краска стыда залили бы не только не лицо, но и всё тело.
– Дурак, но невероятно сильный дурак. Решил играться, как твой создатель, в любовь к людям. Ты не так давно пил кровь людей. Вот и заметая следы тоже пил. А Фоас нет, он просто убивал безжалостно, но крови не пил. Ладно, вина на твоём создателе, ты обязан ему подчиняться, а с ним у нас что-то вроде паритета, – подвёл итог визитер.
– Ты прав, вина на мне и кровь на мне, – Фоас спокойно согласился с Холайе.
– Келсиос, присоединяйтесь к моей семье, у меня весело, и живая человеческая кровь основной продукт питания, никаких ограничений, – лукаво улыбаясь, предложил визитер.
Фоас не прокомментировал предложение, он вообще никак не отреагировал на откровенно хамское поведение визитера.
Келсиос сдержано поблагодарил и отказался от заманчивого предложения.
– Ну, как знаешь, запомни, я последний раз делаю вид, будто ничего не произошло. Как прикажешь мне руководить низшими вампирами и вампирами охотниками, если раз за разом начну прощать массовую резню, учиненную высшими вампирами. Поскромнее и поскрытнее надо себя вести, – предупредил он Фоаса и Келсиоса.
Холайе со свитой растворился в пространстве. В воздухе повисло тягостное молчание. У молодого вампира возникла череда вопросов, он не озвучил ни одного, зная, Фоас прочтет их, и, если сочтет необходимым, ответит. Высший вампир промолчал, все вопросы в тот раз остались без ответа. Ответы молодой вампир находил постепенно и ужаснулся, когда до него, наконец, дошло – сотвори он такое без прикрытия отца, Холайе во главе свиты палачей объявил бы ему войну и гнал бы по миру, пока не настиг, и не закрыл в подземелье слетевшего с катушек вампира. Как вариант лет через двести прозвучало бы предложение занять должность палача или предводителя охотников.
Тогда в церкви Келсиос Залиникос впервые познакомился со своим внутренним монстром, осознал его необузданность и мощь, до этого, вампир убивал, чтобы насытиться и снять боль.
Убив за 28 минут или за 1680 секунд весь город, вампир легко подсчитал, сколько времени понадобится для расправы со всеми людьми на земле. Для того чтобы монстр не вырвался наружу и не начал убивать, вампир ввел несколько правил и чётко им следовал. Келсиос и Фоас единственные в семье осознавали свою мощь в полной мере и беззащитность людей перед ними.
Основное правило - никогда не провоцировать себя - вампир неукоснительно выполнял, развлекаясь преподавательством, а до этого, ученичеством. Его яростный монстр, доходящий до неистовства, без клетки и постоянной дрессуры, впадал в буйство. Убить парочку людей в тишине, когда невмоготу с разрешения отца одно, а заставлять семью превращаться в монстров убийц и провоцировать разборки с другими вампирами совершенно другое. Белисар, Агостон и Тарья не участвовали в массовых убийствах людей, и это страшное знание о своей внутренней цивилизации оставалось для них недоступным.
Такую огромную охоту вряд ли бы удалось скрыть. Именно поэтому эффектное появление в толпе людей мистер Залиникос вычеркнул из своей реальности, сделав правильные выводы из посещения Холайе.
Приняв в душе это правило, как незыблемое, вампир спокойно вышел к людям, как и его отец, прервав полу животное существование, сводившееся употреблению консервированной крови и сидению в комфортабельной норе и редкими охотами на животных. Построив внутреннюю клетку, он смог распахнуть наружную. Оценив преимущества жизни внутри, а не снаружи цивилизации, он больше ни разу не сорвался. Заменив прозябание в запертом пространстве, бесполезным накоплением знаний, постепенно вошёл во вкус. С появлением Тарьи почти триста лет назад. Келсиос позволил себе ослабить дрессуру и так жёстко и чётко не проверять замки на клетках, Тарья всегда контролировала его в своих видениях, и могла мгновенно позвать, увидав, что-то нехорошее.
Семья привыкла жить, контролируя, и оберегая друг друга, мысленно беседуя на расстоянии. В случае крайней опасности блок снимало чувство самосохранения.
Глава семейства жил без малого тысячу лет, остальные жили меньше, но опасной эту цивилизацию они назвать не могли. Скука и предсказуемость, две клетки, не поддающиеся уничтожению, сдавливали их с каждым столетием все сильнее.
Продолжение следует:http://proza.ru/2024/06/10/549