Начало здесь http://proza.ru/2024/11/07/1680
Пока члены хонтийской делегации со всей тщательностью обыскивали каждый уголок сада по территории, находящийся в непосредственной близости от окна, через которое вылетело в неизвестном направлении кольцо царя Соломона, слёзы, истерики и душещипательные сцены в комнате иностранной гостьи совсем не прекратились, а накал их только набирал обороты. Каждое из действующих лиц этой трагедии почти в шекспировском варианте высказало другой всё, что накипело, относительно обид и разочарований. И под конец принц, выглянув в окно, вскричал в крайнем возбуждении:
- Тюльпаны! Мои коллекционные тюльпаны! Я выводил этот сорт десять лет. Я приобрёл их луковицы в оранжерее с мировой известностью по баснословной цене. Я возился с ними без устали. Я выращивал их словно малых детей! А варвары, словно свиньи, растоптали их своими нозьями в течение каких-то пятнадцати минут!
Посмотрев в окно, генеральный секретарь тут же понял причину волнений наследника престола. Его люди, слишком усердствуя в поисках семейной реликвии рода Грандескки, вытоптали под окнами огромный газон, не оставив практически ни единого цветочка.
- Вандалы! Настоящие вандалы! – продолжал свою истерику принц, - ПапА! Эти люди проникли в наш дом, надругались над нашими святынями, опозорили честь нашего древнего рода, растоптали мои цветы и разбили моё сердце на мелкие кусочки! Я не могу это терпеть и намерен свести счёты с жизнью немедленно!
- Не делать это, принц!!! Не делать!!!!! – вопил генеральный секретарь.
Но Антос-Эммануэль не внял его мольбам. Подбежав к открытому окну, он стремглав выпрыгнул из него, а через секунду его тело мешком грохнулось на асфальтовую дорожку, находившуюся между домом и газонами, а в том месте, где он упал, образовалась огромная кровавая лужа.
Через два часа после описанной трагедии, Аллу Син-Бен-Бин-Лайд по просьбе пронсельванского монарха явился в его кабинет и застал короля плачущим и вытирающим усердно глаза изящным кружевным платочком.
- Ваш величеств! – промолвил генеральный секретарь, - Я просить меня слушать...
- Я должен вас слушать? Я должен вас слушать после того, что случилось? Никто не в состоянии подсчитать наших убытков. Наша семья пыталась принять вашу делегацию со всеми почестями. Один семейный ужин, состоящий из блюд, приготовленных лучшими поварами в разных частях света и доставленный к нам специальными рейсами самолетов, обошёлся нам…
- Ну, Гесито, - с упрёком заявил генеральный секретарь, - я никак не ждать от тебя такой мелочность. Я…
- Кроме того, - холодно продолжал король, грубо перебив гостя, - я тщательно подсчитал все остальные расходы: букет невесты…
- Как мочь до такого опускаться?
- А утерянное обручальное кольцо – семейная реликвия, которую так и не удалось найти? А мой несчастный сын? После того, как он выбросился из окна, будучи не в силах снести измены твоей дочери, он лежит в постели в тяжёлом состоянии под капельницей, до предела напичканный лекарствами…?
- О!!! – воскликнул Син-Бен, с ужасом вспоминая неописуемую сцену, - То, что случаться есть полный кошмар! Он лететь с третий этаж вниз башка, ударяться лоб в лоб асфальтовый дорожка, расшибать себе черепушка и терять бурдюк крови! Я даже не знать, что в тело людь может быть столько кровь!
Слушая всё это, король залился слезами, немного расслабился и начал откровенничать:
- Наш семейный доктор сказал, что у него сотрясение мозга и тяжелейшая черепно-мозговая травма, на фоне наследственных заболеваний – это просто катастрофа! Возможно, последствия этой трагедии будут сказываться всю его жизнь не только в физическом, но и психическом плане. Но самое главное даже не это, пострадала фамильная честь…
- Но как же так получаться? – недоумевал генеральный секретарь, хватаясь за голову, - Мой дочь Клео мы воспитывать с строгость и послушаний. Как она мочь спутать принц с плебей, хозяин со слуга, часы с трусы, шило с мыло?
- Вам уж лучше знать, милейший, - холодно проговорил король, подтирая нос кружевным платочком.
- Но я иметь покорительный просьба…
- Ну, и о чём ты собираешься покорнейше просить?... Не знаю, чем я могу тебе помочь, в то время как думаю только о моём несчастном сыне.
- Но я отчень просить!
- Я слушаю тебя, Аллик, - всхлипнув, снисходительно объявил король, - хоть сердце моё и разрывается от горя.
- Я просить схоронить этот секрет, кой бросать тень на честь мой дочь. Я просить конфиденциальность, Гесито. На карте стоять честь мой род.
- Что ?!!! Ты просишь меня за свою вероломную дочь в то время, как именно она нанесла неисцелимую рану моему сыну и оставила несмываемое пятно на чести нашего древнего королевского рода?
- Но Клео не будь мочь находить себе муж. Я не суметь это переносить!
- Хорошо, - со вздохом согласился монарх. - Я - потомственный аристократ самых голубых кровей и честь женщины для меня превыше всего… Но, строго говоря, до конца я не могу гарантировать конфиденциальность. Даже если я буду молчать, как рыба, репортёры могут пронюхать, поползут слухи.
- Репортёры нюхать, слухи ползти, а ты всё отрицать, ты… как это?... сминать скандализация.
- Ты хочешь, чтобы я заткнул рот журналистам и папарацци, замяв этот скандал? – переспросил король, делая вид, что он глубоко задумывается, - Не думаю, что мне есть время этим заниматься, в то время, когда жизнь моего сына в такой опасности…
- Но я платить моральный неустойка…
- Что? Ты смеешь подкупать меня?
- Но раствори свои ухи, Гесито. Я предлагать выгодный условий. Впереди мы отменять свадьба…
- Но это, как я понимаю, само-собой разумеется.
- Следом Клео улетать наш самолёт этот же день.
- И об этом, я думаю, не следует договариваться особо.
- А позади я оставаться…
- Неужели ты надеешься, что твоё присутствие меня порадует?
- Я подписывать с вами новый договор о дружении. Наш страна забывать ваш долг за нефть. А потом она снова предоставлять кредит без ограничений, - с этими словами генеральный секретарь республики Хонти открыл свой кейс, доставая оттуда внушительную пачку, пестрящих печатями и подписями высокопоставленных лиц бумаг и платёжных квитанций и решительным жестом разрывая их все на мелкие кусочки, при этом крича, - вот посмотри, Гесито, как ваш долговой обязательств превращаться в дым!
Наблюдая за всем этим, король было сначала покраснел от гнева, поднимаясь из-за стола, за которым сидел, в полный рост с видом льва, готового вцепиться когтями в антилопу, потом холодно произнеся:
- Ты предлагаешь мне продать жизнь и счастье моего сына?!!! Ты предлагаешь мне продать мою честь?!!! – но, тут же немного смягчившись, добавил, - А что, кредит действительно неограниченный?
- Как бескрайний африканский пустынь, - заверил его генеральный секретарь, в подтверждение своей мысли утвердительно кивая головой.
- Ну, это ведь совсем меняет дело, милейший Аллик. - резво в свою очередь кивнул монарх, - Кстати, мой робот-секретарь уже подготовил все необходимые бумаги. Тебе остаётся только всё подписать… Мишель!!! Мишель, чёрт тебя возьми, где ты там шляешься? – кричал король, кидая в мусорное ведро свой носовой платок.
Через некоторое время запыхавшийся секретарь в срочном порядке внёс в кабинет новый проект договора, отпечатанный в двух экземплярах, один из которых подсунул под нос генерального секретаря. Тот же по мере чтения документа покрывался холодным потом, и стирая платком его со лба, всё больше краснел, как варёный рак.
- Но это же настоящее грабительство! - произнёс он наконец, бледнея, сам не замечая, как перешёл на свой родной хонтийский язык, - Я всегда знал, Гесито, что ты – мошенник. Но, это – уже через чур… Я не буду это подписывать!!!
Генеральный секретарь республики Хонти, изучая предложенные ему документы, весь похолодел изнутри. Он не обладал особо обширными познаниями в экономике, но даже поверхностный взгляд на цифры, которые фигурировали в расчётах, графики и диаграммы, поверг его в глубочайший шок. Смутные подозрения начали терзать его душу. Хорошо зная пронсельванского монарха и его манеру вести дела, он весьма усомнился в его честности, думая о том, уж не были ли все бурные события прошедших суток хорошо продуманным спектаклем? В таком случае, каким он был глупцом, когда, повинуясь сиюминутному порыву, собственноручно разорвал на глазах короля все документы по долговым обязательствам. Син-Бен было даже, наклонившись и протянув руки, пытался собрать с пола обрывки бумаг, ведь быть может что-то ещё удастся восстановить? Но королевский робот-секретарь Мишель опередил его, услужливо подобрав порванное в мелкие клочки сам, и в срочном порядке перемолол в специальной машинке для переработки мусорных отходов.
- Не стоит беспокоиться, уважаемый Син-Бен-Бин-Лайд, - предупредительно откликнулся он, - я сам разберусь с этой макулатурой.
- Ты обманул меня! Мошенник! Мерзавец! Негодяй! Аферист! – вопил генеральный секретарь, обращаясь к пронсельванскому монарху, поднимаясь в полный рост со своего стула и размахивая кулаками. Чтобы высказать всё, что он думает о поступке нечестного на руку потомка старинного королевского рода, взбешённый Син-Бен использовал в данную минуту всю известную ему ненормативную лексику хонтийского языка, и под конец заключил, - Я не буду… я не собираюсь ничего подписывать! Я обращусь в суд, да будет тебе известно, что мне покровительствуют многие влиятельнейшие лица, пользующиеся чрезвычайным уважением на международной арене!
- Нет, ты подпишешь! Ты, как миленький всё подпишешь! – услышал он позади себя злобный женский голос и, повернувшись в сторону говорившего (вернее говорившей) высокопоставленный хонтийский гость просто не поверил своим глазам, - Мой Фей?!!! – только и смог выговорить он, снова переходя на пронсельванский.
Перед высокопоставленным хонтийцем действительно стояла королева. Только это была совсем не та дама романтического склада из высшего светского общества, немного глуповатая, доверчивая, изнеженная и страстная, какой она предстала перед генеральным секретарём прошедшим вечером и минувшей ночью. Перед ним стояла брутальная женщина в короткой кожаной юбке и топике, с волосами, зачёсанными назад и собранными в валик резинкой, и с огромным кинжалом в руках.
- Подписывай, феодал недорезанный! – строго приказала она, - Иначе я немедленно пронзю тебя насквозь своим кинжалом!
- Но, Афродит! Это же я, твой бегемотик! – пытался возражать генеральный секретарь, и повернувшись к королю, осведомился слабым голосом, - Гесито, а что всё то значить?
- Я совсем забыл тебя предупредить, - сообщил тот печальным голосом, - у моей жены есть небольшое психическое расстройство. Она терпеть не может многоженцев и самцов-рабовладельцев. Кстати, очень аристократическое заболевание… Так вот, завидев такого мужчину, она сначала кокетничает с ним, а потом, заманив в темный коридор или замкнутое пространство, убивает.
- Так она хотеть меня убивать? – в ужасе переспросил генеральный секретарь.
- Ну, так, только совсем немного, слегка… Поиграется и перестанет, просто у неё, видимо, начался очередной приступ… Догорая, - обратился он к королеве, - ты, наверное, забываешь вовремя принимать свои таблетки… ну, те, которые тебе доктор прописал?
Тем временем августейшая особа похоже совсем и не думала шутить, браво размахивая перед носом хонтийского гостя своим кинжалом. Тот же пытался спрятаться под стол и прикрыться стулом, защищался руками и ногами, но отделаться от нападения ловкой и сильной женщины потомственный охотник на крокодилов почему-то не мог.
- Ваш величеств! Ваш величеств! – вопил он, - Я просить: сделать хоть что-то!
- Аллик, дружище, да я бы помог, - отвечал, пожав плечами, тот, - только вот доктор категорически запретил волновать мою жену во время приступов, а напротив советовал, что в такие моменты ей нужно во всём потакать.
Под конец подобной перепалки безумная королева пригвоздила ненавистного ей мужчину кинжалом за воротник к столу, а тот, как ни пытался, совершенно не мог освободиться и только трепыхался, дёргая как заводная кукла руками и ногами.
- Так я не поняла, ты будешь подписывать? Феодал недорезанный! Эксплуататор несчастный! – гневно осведомилась она, - Учти, вся твоя ночная беготня сегодня по коридору в подштанниках снималась на скрытую камеру. Как ты думаешь отреагируют твои партнёры по бизнесу и всемогущие покровители, если узнают о твоих сексуальных домогательствах к жене пронсельванского короля?
- Но, мой Фей, - пытался обиженно возражать Син-Бен, - ты же сама давать мне повод!
- А каким образом ты это докажешь? – возразила ему королева, - СМС-сообщение, которое я тебе послала, самоуничтожилось по специальной программе и восстановить его тебе вряд ли удастся. Камера, установленная в коридоре, тоже не могла зафиксировать никаких компрометирующих меня кадров. В мою комнату ты сам вошёл, без спроса, также было видно, как я вытолкнула тебя из моих апартаментов в одних подштанниках. И после ты бегал полуголый по коридору и стучался, словно ненормальный, в мою дверь. Если ты посмеешь что-то возражать, я заполню недостающие звенья такими подробностями, что с подобной репутацией с тобой из мирового сообщества вообще никто не посмеет вести никаких дел. Так что подписывай!
Генеральный секретарь республики Хонти наконец понял, что всё это время имел дело с грязной шантажисткой, на крючок которой попался по собственной глупости и сорваться ему вряд ли удастся. Поэтому он счёл за благо натянуть на своё лицо вымученную любезную улыбку и, заявив, что он сделает всё, лишь бы не расстраивать свою Фею, тут же подписал все предложенные ему бумаги. Конечно, можно бы было оспорить позднее подлинность этих документов в суде. Но опозориться настолько и объявить во всеуслышание, что его одурачила и обвела вокруг пальца ловкая авантюристка, он, как уважающий себя мужчина, никак не мог.
Продолжение здесь http://proza.ru/2024/11/19/1956