Начало здесь http://proza.ru/2024/11/07/1680
В просторных покоях, где старинные восточные мотивы сочетались с современным стилем и соседствовали с атрибутами новейших технологий, на мягком диване, расшитым золотом и украшенным всевозможными драгоценностями, восседал, как на троне, всемогущий Сайдан Татрисо Хазретлири. Его одеяние – роскошная шёлковая туника, расшитая замысловатыми орнаментами и жемчугом, сверкала в свете новомодных ламп, утопающих в сиянии экстравагантных люстр. Это был один из могущественнейших людей Земного шара той параллельной реальности, Генеральный секретарь Совета безопасности Содружества объединённых наций – Сайдан Татрисо, по национальности – монарканец, по вероисповеданию – мусульманин, сейчас пребывающий в своём дворце в столице Монарко – Луислане.
Министры, политики, миллиардеры, банкиры его страны почтительно застывали, слыша фамилию Татрисо, даже иногда более почтительно, чем слыша фамилию самого правителя Монарко – эмира Нильюса. И это понятно, ведь в то время, как последний являлся всего-то лишь первым лицом маленького государства, второй (хоть и формально находился в его подчинении) имел огромное влияние на международном уровне и немалую власть.
Ладан активно пытался влиять на положение дел в своей державе. И надо сказать не без успеха, а также не без пользы для вышеозначенного государства, так как, несмотря на свои недостатки (а был он мстителен, вспыльчив и тщеславен), он имел и массу достоинств, в числе которых можно было назвать патриотизм и искреннее радение за благо родного государства. Вот именно последним ладан как раз и занимался, ведя свою негласную непримиримую борьбу против пронсельванского короля. Ничего личного – чистый бизнес, просто интересны Монарко, а также нефтяной империи Татрисо не совпадали с интересами Пронсельвани. Что ж тут поделаешь!
А самая суть конфликта состояла в том, что Гессор Грандескки мечтал провести через территорию своей страны нефтегазопровод, чтобы иметь нефть и газ, в которых чрезвычайно нуждалось его государство, по льготным ценам. Для этого пронсельванский король вступил в бизнес-союз с конкурентами Татрисо. И этого всемогущий ладан, конечно же, никак не мог допустить и старался не допустить, прямо скажем, всеми методами. Однако упомянутые методы, которыми пользовался Сайдан, вряд ли можно назвать слишком честными. И даже более того – их запросто можно отнести к разряду грязных.
К примеру, тайно финансируя оппозицию в пронсельванском парламенте, в частности лорда Мауэра, Татрисо около восьми лет назад даже спонсировал в Пронсельвани небольшую революцию, точнее – антигосударственный путч с большими последствиями. И в результате этих действий Гессор Грандескки был отстранён от власти практически на год, а в его стране грянул тяжелейший экономический кризис. Но самое главное – цель Татрисо оказалась достигнута, то есть строительство нефтегазопровода отодвинулось на неопределённый срок. Однако годы шли. И вот по прошествие многих лет, в задумках пронсельванского короля снова возник этот проект. А подобного всемогущий ладан, как можно догадаться, никак не мог позволить. Потому препятствовал этому всеми дозволенными и недозволенными методами, снова интриговал, подкупал оппозицию и направлял её против короля, провоцируя всевозможные политические дрязги.
И чтобы быть в курсе всех дел, Татрисо, конечно же, нужны были толковые осведомители. И таковым в конце концов стал супер-сыщик международного масштаба – Херр Шнайдер, имеющий свои личные веские мотивы мстить королю. В обязанности Херра Шнайдера, помимо всего прочего, входила также вербовка нужных для Сайдана людей в борьбе с пронсельванским королём. Немало из таковых он уже весьма искусными методами перетянул на свою сторону. Работа также велась и среди представителей оппозиционной пронсельванской прессы. И в этом смысле внимание Шнайдера привлёк, в конце концов, Жуль Селестрро, как журналист-революционер, несмотря на свою молодость, стремительно набирающий популярность в среде пронсельванского народа.
- Этот человек нам очень нужен, Хазретлири, - говорил Шнайдер ладану. – Я не знаю, в чём его секрет, но он просто магическим образом умеет воздействовать на массы. И если мы действительно хотим иметь влияние на пронсельванское общество, Жуль Селестрро нам жизненно необходим.
Кстати, его прозвали у себя на родине Мышиным королём. И знаете почему? В самом начале своей карьеры, когда он был ещё совсем мальчишкой, а журналисты пришли в его жалкую хижину на берегу моря, чтобы взять у него интервью, они со страшной брезгливостью увидели беспрецедентную картину. Всё его убогое жилище просто кишело мышами. Они преспокойно бегали средь бела дня не только по полу, но и по его кровати, и по обеденному столу. А сам Жуль настолько привык к ним, что совершенно не брезговал этими отвратительными грызунами. Представляете, он ловил их за хвост, но не убивал, а рассматривал с удовольствием, держа на своих ладонях и даже засовывал их зачем-то к себе за шиворот. Ел с ними из одной миски и пил из одного стакана. И сами мыши практически не боялись его, казались даже ручными. То есть между Жулем и мышами было полное взаимопонимание.
- Ха-ха! Неужели такое возможно?! - воскликнул ладан, - Ну, конечно, я понимаю, что в прошлом Селестрро – нищий беспризорник. Но всё-таки теперь-то, как я думаю, он человек не настолько бедный, чтобы не наскрести денег на кусок мыла, чтобы помыться. И он вполне в состоянии купить себе сменную одежду, чтобы переодеться?
- Вот уж не знаю. Но как выглядел он бомжом, когда, будучи мальчишкой впервые встретился с лордом Мауэром, что оказал ему протекцию, так выглядит и теперь. А пронсельванскому народу пришлось полюбить его таким, каков он есть. Вы бы видели, Хазретлири, его прикид – весь в какой-то рванине, а на голове ужасная, просто ужасная, старомодная, широкополая чёрная шляпа, которую он вообще никогда не стирает и не снимает. Совершенно не понимаю, зачем он её носит? Мне уж даже приходило в голову: быть может, волосы его проел стригущий лишай, и он его скрывает? Не иначе, потому что другого объяснения для странной привычки носить всё время шляпу в данном случае я совершенно найти не могу. Тем более, при личной встрече с моим агентом, Жуль постоянно чесался – точно какой-то прокажённый. А я, как вы знаете, наблюдал за этим со стороны. Быр-р-р-р!
Херр Шнайдер, несмотря на всю свою репутацию супер-сыщика, совсем не знал и даже не догадывался, что Антос-Эммануэль (он же – Селестрро) нарочно старался вызвать в окружающих чувство брезгливости к себе, чтобы к нему близко не подходили, а шпионы не рылись в его вещах. Это значительно снижало для него вероятность быть опознанным. Хотя, разумеется, всё это – всего лишь маскарад. А дрессированные мыши, которых он приобрёл нарочно по весьма дорогой цене, чтобы сбить с толку журналистов, оказались бы при санитарном обследовании не грязней самого ладана, и даже имели документы о прививках.
Что же касается знаменитой широкополой шляпы Жуля. Она действительно превратилась уже в неотъемлемый атрибут его имиджа, но тоже была придумана в целях маскировки. При сомнительных встречах Антос-Эммануэль её обычно чуть вдвигал на глаза – так, на всякий случай, чтобы уж точно не оказаться узнанным. Хотя ещё не наблюдалось прецедента, чтобы его знаменитое умение перевоплощаться в совершенно другую личность и магия его актёрского мастерства дали когда-нибудь сбой.
- Постойте, - вдруг вопросил Татрисо у Шнайдера, - вот вы говорите, что этот Селестрро, несмотря на свою известность, выглядит отвратительно-непозволительным образом и совершенно не хочет меняться? Но как же он выступает на своих знаменитых шоу на пронсельванском телевидении на 25-м канале? Неужели в таком виде?
- Нет, Хазретлири, он вообще никогда не выступает на телевидении в своём шоу. Эту передачу ведёт Атас Нагкуш – известных телеведущий. А сам Жульен исключительно в газетных статьях и на радио общается со своей аудиторией.
- А как же всякие мероприятия? Неужели его никуда не приглашают?
- Приглашают, конечно, только он не ходит никуда. Вот, к примеру, некоторое время назад ему хотели вручить королевскую премию «Журналист года», а он не явился на церемонию награждения.
- А вам не кажется это странным, Дэвид? И что по этому поводу думают окружающие?
- В народе уверены, что оппозиционный крикун скрывается от преследования властей. А журналисты полагают, что это интересный пиар-ход, поскольку, чем больше Селестрро напускает на свою личность тумана, тем больше о нём говорят. Но у меня, как познакомившегося с характером этого престранного человека с некоторых пор поближе, совершенно другое мнение.
- Какое?
- Вам, быть может, покажется нелепым моё предположение, Хазретлири, но я совершенно уверен, что Селестрро просто стесняется и боится публики. Этот тип на самом деле очень неуверен в себе, крайне уязвим и никак не может избавиться от своих детских комплексов. А его непримиримая классовая агрессия – не более, чем его защитная реакция на окружающий мир, своего рода социопатия.
- То есть, парень с очень большими странностями?
- Я, конечно, не психиатр и не возьмусь ставить диагноз. Однако, очень может быть, что он… ну, сами понимаете… Короче, при виде его приходит в голову, что он – просто чокнутый. И что уж тут можно сказать, когда этит тип имеет привычку разговаривать с насекомыми, и даже с неодушевлёнными предметами.
- Вы сами это видели?
- Нет, это из той же истории про журналистов, когда они посетили хижину подростка Жуля. Говорят, он общался со своим сверчком, что жил у него на окне за грязной занавеской, разговаривал с ним и даже утверждал, что тот якобы ему отвечает. Также, как поговаривают некоторые, у него есть целых набор предметов и бытовых вещей, с которыми он тоже с удовольствием и часто контактирует, всерьёз воображая, что данные субстанции живые и вступают с ним в диалог.
- О Великий создатель вселенной! – снова воскликнул ладан, - Теперь я хорошо понимаю, почему у этого парня нет ни жены, ни девушки.
Супер-сыщик, обрисовывая психологический протрет Жуля Селестрро, был очень доволен собой, а также собственной проницательностью, умением читать в чужих душах и способностью делать заключения о потаённых мыслях окружающих. Однако совершенно не догадывался, что ошибался в данном случае (и уже в который раз) абсолютно по всем пунктам, описывая эту личность, особенности его внешности и внутренний мир. Впрочем, в глубинах подсознания принца-нищего заблудился бы, наверное, даже сам Зигмунд Фрейд, который в той реальности даже не родился. А потому винить Херра Шнайдера в его промахах в данном случае совсем не стоит.
КОНЕЦ