В “Двух историях” было не протолкнуться. Плотный дождь загнал в помещение всех, кто рассчитывал провести вечер на улице. На крыльце, подглядывая из-под козырька на небо, ютились собачники. У барной стойки выбирали самые простые напитки случайные посетители.
Большая компания, сидевшая за столом, разбилась по парам. Часто второй половинкой оказывался телефон.
Разработчик из Балатовского с пышной рыжей бородой пролистал новости и резюмировал:
– Хороший день! Госпитализировали Гарика Ионова!
Присутствующие удивленно на посмотрели на рыжебородого. Марина заявила, что ей нравится этот певец, а Игорь поддержал подругу, хоть и не был знаком с творчеством Ионова. Отношения обязывали!
Компания вновь сплотилась и приобрела черты единого организма.
– Не поймите меня неправильно, – отнекивался бородач, явно довольный своей провокацией, – я хорошо отношусь к этому исполнителю и желаю ему скорейшего выздоровления. Я даже знаю наизусть припев одной его песни. Но в последнее время за счастье увидеть главной новостью дня не очередную “молнию”, а просто инсульт известного артиста.
Госпитализация Гарика определила тему разговора за ужином. Как может выглядеть хороший день доктора или юриста? Приходят на ум герои многочисленных сериалов. Врач в последний момент смог поставить правильный диагноз и вовремя остановить бессмысленную операцию, буквально вырвав пациента из лап смерти и изумленных хирургов. Адвокат после бессонной ночи выдал сокрушительную речь. Благодаря его ораторскому мастерству с обвиняемого прямо в зале суда снимают наручники и отпускают. Присяжные аплодируют, родные бросаются обнимать подсудимого, который стоит молчаливый и ошарашенный. Главный же волшебник-юрист с напускной скромностью собирает вещи и всем видом показывает, что это “просто моя работа”.
А как определить, хороший у разработчика день или неудачный? Нужно проявить наблюдательность детектива. Если разработчик положил голову на стол – значит, что-то не получается. Если озорно щелкнул пальцами или удовлетворенно выдохнул – все идет по плану. Если сидит на краешке кресла, то дело спорится. А если откинулся на спинку и слегка сполз, то или занимается изрядно поднадоевшей рутиной, или уже давно и безрезультатно изучает какой-нибудь талмуд.
Популярного сериала здесь не снимешь. Никаких тебе криков “Скорее дефибриллятор, мы теряем этот сервер!” Или “Уважаемые присяжные! Поставьте себя на место разработчика и ответьте, а смогли бы вы с такой постановкой задачи сделать что-то вразумительное? Моего клиента подставили!” Или “Я отказываюсь отвечать на любые вопросы об этой функции без моего аналитика!”
Поэтому про IT почти не снимают сериалов. Разработчик – это всегда второстепенный персонаж, идеальный исполнитель, как правило, обладающий сверхспособностями. Когда сюжетная линия и фантазия сценариста заходит в тупик, герой может просто обратиться к знакомому программисту, чтобы тот, как модератор квеста, дал следующую подсказку. Он может добыть абсолютно любую информацию, остановить на время светофоры, заставить турбины ГЭС крутиться в обратную сторону…
– После таких фильмов ощущаешь себя любителем, посредственностью, неудачником! – подвел итог беседе бородач. – Радует одно – все мои коллеги такие же.
У кого-то зазвонил телефон. Игорь откинулся на стуле и отвернулся от стола. Сегодня его стендап не произвел впечатление на зрителей. Он недовольно покачивал головой, поджимал губы и негромко цокал.
Компания вновь распадалась на кусочки.
– Может, сыграем во что-нибудь? – попыталась остановить распад Марина. – Поля, расскажи про свои студенческие посиделки. Как веселятся психологи?
– Наверно, с ними сложно играть в Мафию. “У вас расширился зрачок – значит, вы лжете!“ – пытался представить бородач.
Полина улыбнулась.
– В мафию мы играли, как и все: чья морда не нравилась, того и убивали. Причем морды не нравились одни и те же. Результат особого значения не имел, главное – получить удовольствие. Давайте я лучше расскажу про другую, менее популярную игру. Кажется, я слышала о ней только в Бехтеревке.
– О, давай! А убивать надо будет? – оживилась Марина, весьма довольная тем, что удалось раскочегарить друзей.
– Нет, но ты можешь придумать свои правила. Итак, игра называется “тройные ассоциации”. Назови любое слово.
– Прямо любое? Существительное, прилагательное, имя собственное?
– Существительное, можно имя собственное.
– “Балатовский”.
– Сейчас я придумаю первую ассоциацию с этим словом. Например, “лес”.
– Почему “Лес”? – неожиданно поинтересовалась Марина, но сразу осеклась. – А, поняла, поняла.
– Так вот, слово “Лес” я вам не говорю, а придумываю и называю вторую ассоциацию, но уже к слову “лес”. Например, “грибы”. Ваша задача – отгадать первую ассоциацию, т.е. слово “лес”.
– Правильно я поняла, ты говоришь нам два слова “Балатовский” и “грибы”, а мы должны догадаться, что их объединяет?
– Их объединяют “эксперименты над сознанием”, – неожиданно резко вклинился Игорь.
Повисла неловкая пауза. Сидящие за столом как раз напоминали игроков в Мафию. Они сверлили друг друга взглядом, пытаясь понять чужие секреты.
– Игорь, – начала показательно спокойным наставническим голосом штатный психолог из Балатовского, – в нашем Центре не проводят опыты с применением психотропных веществ.
– О, похоже, тебя повысили до пресс-секретаря! – огрызнулся Игорь. – А тогда расскажи, что за жидкость стали давать в отделе изучения примитивных реакций в последнее время?
– Контраст. Он нужен, чтобы лучше зафиксировать возбуждение различных участков головного мозга, – вмешалась Марина. – Даже я знаю!
– Пресс-секретарь подтверждает? – не унимался Игорь.
– Да, это контраст, – уверенно ответила психолог.
– Ерунда. Раньше никакого контраста не давали, без него сканировали.
– Раньше и на лошадях ездили и свечки жгли. Ты что-то про “научный прогресс” слышал? – съязвила Марина.
– О, я смотрю, вы все здесь ученые! Я один вынужден непонятные зелья глотать, от которых сначала звуки видишь и запахи слышишь, а наутро руки на себя наложить хочется. Потом сидишь в мастерской и ничего не соображаешь – вспоминаешь, для чего нужна отвертка: зубы чистить или в мишень кидать?
– Допускаю, что могут быть незначительные побочные эфф…
– Побочки? – Игорь не дал договорить психологу и вскочил на ноги. – Побочки – это когда наутро голова болит или брюхо чешется. А это нет, это не побочки! Это химия, которой нас пичкают специально!
– Еще Зигмунд Фрейд использовал ЛСД, чтобы на своих сеансах “достать” информацию из подсознания пациентов. Но мне казалось, сейчас это запрещено, – вмешалась Полина, явно обескураженная разговором.
– Так не глотай! Скажи, что не будешь пить эту отраву, да иди домой – сказал бородач.
– Отличное описание ужина, действительно, я это глотать не стану. Я – домой.
Игорь схватил рюкзак, тарелку и устремился к выходу.
Во взгляде Марины читались извинения, неловкость и немая просьба никак не комментировать. Но все же она не выдержала и сама объяснила:
– Его уволили. Игорь больше не прибирается в цехах после смены. Поэтому шабашки в примитивных реакциях сейчас его единственный реальный заработок.
– А почему уволили? – поинтересовался бородач. – Мне казалось, в штат только набирают – он растет, как инфляция в Мозамбике.
– Нашли кого-то помоложе, поперспективнее… – мрачно сказала Марина.
– Куда уж моложе? Детсадовца, что ли? – удивился психолог.
– Нет, робота, – ответила Марина, а затем печально добавила: – Если ты еще работаешь, это не значит, что ты – молодец. Это значит, что ты пока дешевле, чем аналогичный робот. Но только пока…
Дальше: http://proza.ru/2025/01/19/1418
Назад: http://proza.ru/2025/01/17/843
Начало: http://proza.ru/2025/01/10/1233