16 глава романа здесь: http://proza.ru/2025/01/30/1567
ОВАЛЫ
Третья часть. ТУНГУССКОЕ ТЕЛО
Учёные ищут, писатели пишут,
И спор разгорается вновь о былом,
Но тайна Тунгусского тела сокрыта,
Хоть море гипотез растёт с каждым днём.
Владимир Пурин
Глава 17. Над тайгой
Вернейший способ быть обманутым – это считать себя
хитрее других.
Франсуа Де Ларошфуко –
писатель, 1613-1680
1930 год
Вечером того же дня, когда прибыл Лоренц с людьми, по графику состоялся сеанс радиосвязи с Москвой.
Студенты хорошо усвоили свои обязанности. Гуцул запустил дизель, а Рогозин вышел на связь и сразу получил радиограмму следующего содержания:
«Лоренц немецкий агент. Его цель артефакты. В Кежму направлен лётчик Нефёдов – наш двойной агент. Организуйте «захват» муляжей с использованием самолёта. Установите связь с Нефёдовым. Лоренц не должен вскрыть оперативную игру. Доложите о решении и состоянии взлётной полосы в Ванаваре. Сеансы связи – ежедневно. Бокий».
Егор поколдовал над расшифровкой минут пятнадцать и с взволнованным видом подал листок Кулику.
– Леонид Алексеевич, очень важная радиограмма!
Тот пробежал глазами содержание и сразу посерьёзнел.
– Егор, зови Юрия! Нам надо основательно посовещаться!
Как выполнить поставленную задачу? Собравшись вместе, руководитель и студенты ломали над этим голову.
– Итак подтверждение наших догадок – Лоренц… Хорошо, что мы выполнили часть задания, Лоренц поверил в муляжи, – сказал Кулик, – и эту работу, скорее, проделали за нас артефакты. Но каким образом, друзья мои? Я не возьму в толк!
– Можно предположить, Леонид Алексеевич, что артефакты как-то считывают наши идеи. И используют неизвестные возможности, помогая нам. Вспомните, хотя бы, исчезновение комаров. Фантастика! Но другой версии – просто нет! – высказался Верещагин.
– Мысли наши, что ли, «считывают»?! – задал риторический вопрос Кулик, – в жизни слышал о многих чудесных явлениях, но чтобы такое?! – Леонид Алексеевич обескураженно развёл руками.
– И здесь тоже остаётся неясным важный вопрос, – подал голос Рогозин, – коли такое есть, то как далеко могут распространяться эти удивительные возможности, насколько сильно и как долго? И что может произойти ещё?!
– Не всё ли равно? Главное, что помогают! – послышался голос Гуцула, который вернулся, заглушив дизель, и вытирал руки ветошью, – пусть продолжают, – усмехнулся он, – однако ясно, что глупо всё время полагаться только на вещи, природа которых неизвестна.
– Ребята, вы каждый по-своему правы в рассуждениях! Согласен с вами. Кстати, насчёт «как далеко», упомянутое Егором. Помните, что артефакты на реке развернулись на Германию? Где Ванавара и где Берлин?! Невероятно – «чувствовать» такое расстояние! Даже наша самая современная радиостанция тянет только полторы тысячи километров, и это – при подпитке энергией дизеля! Но давайте-ка конкретные решения! Всё надо обставить естественным образом, обеспечивая безопасность операции. И не подставить Нефёдова, друзья! – Леонид Алексеевич выжидательно обвёл ребят взглядом.
– Я придумал! – воскликнул вдруг Юрий и загадочно заулыбался.
Все разом повернулись к нему.
– Давай, Юра, не томи уже! Может ты ерунду какую придумал, – подтолкнул Юрия Гуцул.
– Спокойно! Не придётся ничего похищать! – начал рассказывать о своём плане Верещагин.
Все внимательно слушали, а потом задумались, выискивая слабые места замысла.
– Пожалуй, это очень интересно! – сказал Кулик, – тут и в самом деле есть, что обсудить.
Когда всё утрясли, и вопросов не осталось, Леонид Алексеевич подготовил радиограмму Бокию с принятым решением. Очередной плановый сеанс связи предстоял на следующий день.
***
Аэродром Осоавиахима в Кежме выглядел очень скромно. Грунтовая взлётная полоса, устроенная на обширной поляне, и полтора десятка устаревших легкомоторных самолётов в ряд, укрытых брезентом.
Тут же под хлипким навесом составлены металлические бочки с авиационным топливом и ГСМ*. Покосившееся бревенчатое административное здание с маленькими оконцами и двумя торчащими над тесовой крышей антеннами радиостанции. Здесь же – склад, он же и дизельная.
Рядом метеоплощадка, огороженная кривым заборчиком, с другой стороны здания – жилой барак. За ним пристроены гараж для грузового и легкового автомобиля и дощатый сарай с воротами, где держали двух лошадей и находилась гужевая повозка. Общую картину довершала уборная в сторонке с протоптанной к ней тропинкой.
Аэродром окружал густой лес, по которому пролегла узкая дорога до посёлка.
Лётчики сидели в курилке и обсуждали достоинства нового самолёта, сразу получившего прозвище «немец». Его на днях пригнал сюда Василий Иванович Нефёдов. Самолёт был хорош, особо выделяясь новизной на фоне «старожилов» с ободранной обшивкой, частью неисправных.
Лётчики завидовали Нефёдову, но тот уверял их, что такие «Юнкерсы» скоро будут у каждого – в отряде грядет переоснащение, надо только освоить «немца», чем он и займется с коллегами в самое ближайшее время.
– Нефёдов! В радиорубку! – через открытую дверь громко позвали лётчика.
– Вам срочный вылет в Ванавару, – подал ему текст радиограммы молодой диспетчер-эвенк, и он же – радист, – необходимо забрать больного.
Радиограмму подписал Кулик, по поводу которого Нефёдов имел чёткую инструкцию от Бокия – подчиняться беспрекословно. Там же говорилось, что руководитель авиаотряда в Тайшете указания из Москвы получил.
– Ну что же! Надо, так надо, – ответил Василий Иванович и пошёл к начальнику подписывать полетный лист.
Вскоре «Юнкерс» набрал высоту. Под крыльями самолёта медленно поплыла черно-сизая тайга с причудливыми руслами-лентами рек. Поблескивали светлые пятнышки озёр. Василий Иванович вёл машину, сверяя маршрут с этими самыми ленточками и серебристыми ниточками по сложенной в планшете карте. Такое было возможно только при лётной погоде и достаточной видимости.
Уверенно и ровно гудел новенький мотор. Этот технически здоровый звук-рокот благостно грел душу пилота. Исправно работали приборы. Внизу расстилался однообразный пейзаж. Цвет карты на сотни вёрст преобладал зелёный. Сплошная тайга! Не то, что карты Германии, узорчато пестрящие густотой населённых пунктов, рек, дорог, сетью каналов и разнокалиберных сельхозугодий, где распахан и засеян каждый клочок земли.
Положив руки в кожаных перчатках на подрагивающий штурвал, Нефёдов дивился превратностям судьбы, которые надолго закинули его во враждебную душе Европу, а затем привели в такие дальние, но любые сердцу края, безлюдные и великие.
Его восхищали мощь и красота неоглядных таёжных просторов, по которым могучие реки несли к океану чистые воды, изобилующие упругой рыбой, где в несметном количестве и разнообразии обитал красивый непуганый зверь. Где недра таили немыслимые богатства. Горестная и сладкая Родина, устремлённая в будущее!
Василий Иванович, вглядываясь в голубеющий и недостижимый горизонт, испытывал упоение, знакомое всякому русскому, надолго оторванному от Родины и, вдруг возвратившемуся, словно в родные объятия. Невольная улыбка то и дело трогала суровое лицо пилота.
Здесь не наползали друг на друга шумные города и не громоздились дома, не теснились улицы с чуждыми толпами людей. Здесь – великое приволье, любимое небо и труды, исполненные ясного смысла, родная, всегда ждущая тебя семья! Всё, на что можно, не задумываясь, положить свою жизнь.
Через полтора часа «Юнкерс», слегка попрыгивая на грунтовке, садился на окраине Ванавары, где его уже ждали.
Рабочего с распухшей ногой на носилках сняли с подводы, и четверо студентов перенесли его в самолёт. После чего Кулик, который находился здесь же, подозвал к себе пилота и отвёл его в сторонку.
– Здравствуйте, Василий Иванович! Меня зовут Кулик Леонид Алексеевич, я руководитель экспедиции. А-а... где вам пришлось воевать?
– Здравствуйте, Леонид Алексеевич! Очень приятно. Я – Нефёдов Василий Иванович, ныне лётчик Осоавиахима. Воевал у Брусилова Алексея Алексеевича, в Карпатах. Только не на земле, а в небе.
– Я тоже воевал, только в Восточной Пруссии, а затем у Тухачевского – против белополяков. Конная разведка. Так что мы с вами фронтовики. Люди, оба тёртые и смотревшие смерти в лицо. И занимаемся сейчас одним и тем же делом, очень важным для Родины. Думаю, вы полагаете так же!
– Да, Леонид Алексеевич. Это так!
– Легенда операции несколько меняется, Василий Иванович. Инсценировок не будет. Не придётся ничего у нас похищать и отстреливаться в ковбойском стиле. Выслушайте меня очень внимательно и делайте всё в точности, как вам скажу.
Кулик кратко довёл до лётчика план действий, сказав в заключение:
– Муляжи как бы «намагничены» – и слова-то другого не подобрать – подлинными артефактами. То есть получили от них некие свойства. Какие и насколько, да и как это произошло, сказать не могу! Не знаю! Просто ставлю вас перед фактами. А факты таковы, что ситуация эта – в нашу пользу. Вас для выполнения поставленной задачи должен заинтересовать один аспект. Возможно, он вам поможет в дальнейшем.
Нефёдов внимательно слушал. Удивляясь, но не перебивая.
– Для выполнения задачи и разработки деталей операции у вас будут помощники. Они найдут вас. Но, как и на фронте, вы просто обязаны быть готовым к любым изменениям как обстановки, так и плана. Всё, Василий Иванович! Идите к самолёту.
Студенты стояли возле «Юнкерса», в салон которого, успокаивая, грузили больного – лететь ему приходилось впервые. Лоренц стоял рядом, еле скрывая нарастающее напряжение, и сильно волновался, хотя и не подавал виду. Самолёт – рядом! Сейчас улетит и… как быть? Как подступиться к артефактам?! Как захватить? Как вывезти?! Ждать, когда назначат аэрофотосъёмку?!
Нефёдов, после разговора распрощался с Куликом и вразвалочку пошёл к самолёту. Совершенно неожиданно для себя Лоренц увидел, что лётчик, словно портфель, несёт в руке мини-сейф. Тот самый, в котором хранились артефакты! Ситуация огорошила Лоренца и требовала быстрой реакции.
Пауль не выдержал и, бросив ребятам: «Я сейчас!» – пошёл навстречу пилоту. Они остановились, поздоровались и представились друг другу. После чего обменялись паролями от Бергмана:
– Гамбург! – тихо произнёс Лоренц.
– Киль! – так же тихо ответил ему Нефёдов.
– Куда вы это несёте? – глазами указал на сейф Лоренц.
– После Кежмы поручено доставить шкатулку в Красноярск, а там передать её в определённые руки. Люди будут ожидать на аэродроме Красноярска. Потом передохнуть и – сразу назад в Кежму. Но что и как вы собираетесь предпринять в этой ситуации?!
– Вы понимаете, Василий, что это сейчас наш единственный шанс заполучить артефакты? Начинаем нашу операцию немедленно, ждите меня у самолёта! Я, кровь из носу, должен улететь с вами! Пойду решать вопрос с Куликом. Другого случая не будет!
– А если он не разрешит?!
– Тогда мне плевать на его разрешение! Как только запустите мотор, я сразу же вскочу к вам в кабину! Взлетим вместе.
– Но это станет нашим разоблачением, Пауль. В экспедиции имеется радиостанция и нас везде будут ждать! – чуть покачал головой Василий Иванович.
– Тогда будем выкручиваться по ситуации, но, надеюсь, до таких крайностей не дойдёт!
– Добро, Пауль! – Нефёдов неспешно направился к самолёту.
– Леонид Алексеевич! – подбежал Лоренц к Кулику, – простите, что запоздал с решением, но считаю своим долгом сопроводить рабочего в больницу и лично убедиться, что с ним всё будет хорошо. Это же моя вина! Именно я недоглядел за безопасностью работ. И я чувствую сильные угрызения совести, Леонид Алексеевич! Разрешите вылететь вместе с больным!
– Я ожидал услышать от вас подобную просьбу, Пауль! Это благородно. Но как вы вернётесь из Кежмы? Вы мне нужны здесь!
– Леонид Алексеевич, я в курсе вашего поручения Нефёдову. Думаю, дождусь в Кежме его возвращения из Красноярска. Ну, это максимум четыре-пять дней. А далее вернёмся в Ванавару. И полёт будет плановый, а не ради моей доставки. Вам же необходима аэрофотосъёмка!
– Ну что же, Пауль! – потеребил бородку и насупил брови Кулик, сделав вид, что задумался, – в вашем предложении есть резон, я действительно просил лётчика вернуться сюда после Красноярска, куда он должен доставить наши артефакты. Обширная съёмка местности – одна из наших первоочередных задач. Так что, отправляйтесь в Кежму. С Богом! – кашлянул в кулак Леонид Алексеевич.
Нефёдов распрощался со студентами и запустил двигатель, аккуратно развернул самолёт в обратную сторону и взлетел. Дал небольшой круг над Ванаварой и, покачав крыльями, взял курс на Кежму.
– Дай шкатулку! Она будет у меня, – громко, чтобы перекрыть гул мотора, потребовал Лоренц.
– Да, конечно!
– А ключ?
– Вот и ключ, Пауль! – он передал Лоренцу ключ.
Кулик, посоветовавшись со студентами, решил передать «беглецам» и ключ к сейфу. Пусть смотрят! Решили положиться на приобретенные муляжами свойства, не опасаясь раскрытия подлога раньше времени. Риск в этом решении всё же присутствовал. На него ранее указывал Гуцул, говоря, что полностью полагаться на «помощь» артефактов, нельзя. Однако решение было принято.
Получив шкатулку, Лоренц усмехнулся: «Какие, к чёрту, захваты, стрельба и погони, какие-такие страсти, Рольф?! Удача сама идёт в руки, коли мозги на месте! Главное теперь – выбраться из этой проклятой глуши и страны!»
Агенту трудно было унять чувства торжества, которые он в эти мгновения испытывал. Ещё через полтора часа самолёт приступил к снижению у Кежмы.
***
«Агенты с муляжами направляются в Иркутск. Наша часть операции завершена. Самолёт оставят в Иркутске. Далее по вашему плану. Кулик.»
Радиограмма с таким текстом ушла вскоре из Ванавары в адрес Бокия.
После посадки в Кежме, Лоренцу пришлось отправиться с травмированным рабочим на машине в поселковую больницу, чтобы не вызывать лишние вопросы у местной администрации. Пристроив больного, Лоренц тут же вернулся на аэродром. К этому времени Нефёдов заправил под завязку топливные баки «Юнкерса». Узнав, что с больным всё в порядке, Василий Иванович сказал Лоренцу:
– Пойду в радиорубку доложить Кулику, что у нас всё в порядке, действуем по плану. В ответ должно прийти разрешение из штаба отряда в Тайшете на вылет в Красноярск для доставки артефактов. Однако полетим в Иркутск по твоему плану, Пауль.
– Именно так, Василий! В Иркутск. Там садимся на поезд до Хабаровска.
– Но, пока будем добираться до Китая, Пауль, нас хватятся в Красноярске. И начнутся выяснения и поиски на направлении Кежма – Красноярск. Но есть и риск! Ведь самолёт придётся сажать в аэропорту Иркутска. А они там тоже могут быть осведомлены о поисках «Юнкерса».
– На это у них уйдет много времени, Василий. Такие расстояния! И не найдут никаких следов! Им придётся принять версию, что самолёт потерпел катастрофу, а мы погибли! Ведь даже в случае аварийной посадки в тайге не выжить. А пока додумаются связаться Красноярск с Иркутском...
– Мы к тому времени благополучно пересечём границу! – завершил рассуждения Лоренца Нефёдов.
При этом Василий Иванович улыбнулся мысли о том, что никакой Красноярск никого искать не будет, потому что никого и не будет ждать. Просто руководству отряда в Тайшете дано будет указание забрать самолёт в Иркутске, когда всё завершится.
– Чему улыбаетесь, Василий?
– Пауль, у нас всё идёт по плану, а мне Бергман обещал очень приличные деньги за выполнение задания!
– Да, Василий! Вы правы – деньги имеют важное значение в этой жизни. Но, – Лоренц удивлённо поднял брови и усмехнулся, – я не думал, что вы заглядываете так далеко вперёд, предвосхищая события!
Нефёдов пошёл радировать Кулику и готовить документы на полёт, в том числе проложить маршрут на карте. Лоренц отправился похлопотать насчёт ночлега в гостевой комнате барака. Путь авантюристам предстоял долгий и утомительный. Необходимо было отдохнуть несколько часов, с тем, чтобы вылететь рано утром.
***
Едва заалела заря, «Юнкерс» оторвался от взлётной полосы Кежмы, взяв курс на юго-запад. Через непродолжительное время Нефёдов резко довернул штурвал до курса на юг. Сверяясь с картой, шли в сторону Иркутска. Лётчик был сосредоточен. Лоренц сидел за спиной пилота в пассажирском кресле. Рядом с ним на кресле покоилась металлическая шкатулка.
После шести-семи часов полёта Лоренц похлопал по плечу Нёфёдова:
– Василий! Уступи-ка мне своё место. Я ведь тоже имею лётное удостоверение фирмы «Юнкерса»!
– Верю, Пауль. Но зачем?
– Обожаю небо и самолёты, Василий! Хочу немного вспомнить подзабытые ощущения!
– Ну что же! Только недолго.
Они поменялись местами. Так летели примерно полчаса, когда Лоренц, сидевший за штурвалом, обернулся и с тревогой указал Нефёдову на горизонт, который по курсу быстро чернел, затягиваясь высокой стеной фиолетовых грозовых туч.
– На нашем маршруте, Пауль, нет площадок, пригодных для посадки, чтобы переждать непогоду. Это точно! Скоро мы войдём в грозовой фронт и ориентироваться по местности станет невозможно. Только карта, замеры скорости, времени и показаний альтиметра*!
– Это крайне опасно, Василий!
– Пусти меня за штурвал, Пауль! Это – моя работа. Я слежу за курсом и высотой, а ты засекай время и сообщай мне, когда корректировать курс.
Самолёт ворвался в грозовой фронт, и его нещадно затрясло. Вокруг стало темно, казалось полёт происходит в чёрной вате, часто прорезаемой мертвенными вспышками молний. Василий Иванович еле удерживал штурвал. Стрелки приборов заметались по шкалам. Возможно, внизу залегала вдобавок к непогоде магнитная аномалия. Об этом говорила свистопляска приборов.
– Чёрт подери, Василий! Мы сейчас расшибёмся об землю! – закричал Лоренц, – держи крепче штурвал!
– Штурвал держу, только компас словно взбесился! Мы сбиваемся с курса, а по времени лететь ещё часов пять! – тоже прокричал Лоренцу Нефёдов.
– Хотя бы высоту держи!
– Держу-у!
Через полчаса невообразимой тряски в глухой темноте впереди внезапно сверкнул просвет и самолёт вылетел из чёрной стены в прежнюю голубизну неба. Лишь белые облака, сколько хватало обзора, внизу закрывали землю, не позволяя что-либо рассмотреть. Слева кабину заливали нестерпимо яркие солнечные лучи.
– Лоренц, мы сбились с курса! Сориентироваться невозможно.
Немец склонился рядом с пилотом и расширенными глазами глядел вниз, на белое ватное одеяло облачности. Ярко сияющее, оно раскинулось ослепительным океаном и притягивало взгляд сказочным видом. Если бы не таило смертельную опасность! Закрадывались страх и чувство безысходности. Лоренц с тоской обернулся на кресло, в котором лежал сейф с артефактами. И его глаза ещё больше расширились. Лоренц, покачнувшись, ухватился за плечо Нефёдова...
ГСМ* – горюче-смазочные материалы
Альтиметр* – навигационный прибор для
определения высоты полёта летательного
аппарата; высотомер
Продолжение следует
Фото из открытого доступа в инете
(фото, что слева - реальное, из экспедиции Кулика Л.А.,
справа - сам Кулик Л.А.)
07.02.25
пос. Отрадное Московской обл.