Таврический дворец весной 1917 года
АПРЕЛЬСКИЙ КРИЗИС ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА И АПРЕЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ БОЛЬШЕВИКОВ http://proza.ru/2025/02/10/157
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЭМИГРАЦИИ ТРОЦКОГО. «МЕЖРАЙОНЦЫ»
4 мая в Петроград из эмиграции приехал Троцкий. На пограничной (на тот момент) с Финляндией станции Белоостров его встретила делегация от социал-демократической фракции «объединённых интернационалистов» и ЦК большевиков. Прямо с Финляндского вокзала Троцкий отправился на заседание Петросовета, где в память о том, что он уже был председателем Петросовета в 1905 году, ему (по предложению Каменева) предоставили место с совещательным голосом. Лев Давидович «получил свой членский билет и стакан чаю с чёрным хлебом». Вскоре он стал неформальным лидером небольшого, но достаточно влиятельно объединения «межрайонцев» («Межрайонной организации объединённых социал-демократов»). Оно сложилась в ноябре 1913 года из троцкистов, меньшивиков-партийцев, «впередовцев» и большевиков-примиренцев. Не примкнув ни к меньшевикам, ни к большевикам, «межрайонцы» ставили своей задачей создание «единой РСДРП» путём примирения и объединения различных политических течений и фракционных группировок. В годы Первой мировой войны они занимали центристские позиции: с одной стороны, были противниками «социал-шовинизма», но с другой стороны, продолжали выступать за «организационное единство» социал-демократов, отказываясь от полного разрыва с меньшевиками. С самого начала «межрайонцы» заняли по отношению к Временному правительству критическую позицию. Образовав свою фракцию в Петроградском совете, «межрайонцы» при голосованиях иногда оказывались радикальнее доапрельских большевиков. Общая численность этого объединения не превышала 4 тыс. членов партии, но здесь было немало замечательных ораторов (Иоффе, Урицкий, Володарский, Луначарский и др.). 10 мая межрайонцы провели свою конференцию, на которой присутствовали в качестве гостей Ленин, Зиновьев, Каменев (от большевиков) и Мартов (от меньшевиков). Позиции Ленина и Троцкого, как при анализе текущего момента, так и при оценке перспектив и ближайших целей революции во многом совпадали. Поэтому с подачи Ленина ЦК большевиков одобрило предложение об объединении. Однако «межрайонцы» приняли тогда уклончивую резолюцию: одни (в том числе Луначарский) вообще не хотели объединяться с большевиками, другие предпочитали сначала объединиться с мартовцами — которые, в свою очередь, не горели желанием слиться с большевиками. Однако эта резолюция не помешала «межрайонцам» рука об руку с большевиками бороться против «соглашателей» в Петроградском совете и ЦИКе.
I ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ
Проходил в Петрограде с 4 по 28 мая. Представительство его имело, по словам Троцкого, верхушечный и часто случайный характер. Эсеры господствовали на этом съезде безраздельно, притом в лице своего крайнего правого крыла. Тем не менее перед лицом помещичьего землевладения у этого съезда сложилась общая радикальная позиция: "переход всех земель в общее народное достояние, для уравнительного трудового пользования, без всякого выкупа". Впрочем, никаких шагов для реализации этой резолюции не последовало. Временное правительство князя Львова не соглашалось налагать руку на помещичьи земли. После месяца заседаний крестьянский съезд выбрал, в качестве постоянного учреждения, Исполнительный комитет в составе «двух сотен кряжистых сельских мелких буржуа и народников профессорского или торгашеского типа», прикрыв эту компанию сверху декоративными фигурами Брешковской, Чайковского, Веры Фигнер и Керенского. Председателем выбран был эсер Авксентьев. Отныне наиболее важные вопросы рассматривались на объединенных заседаниях двух исполнительных комитетов: рабоче-солдатского и крестьянского. Это сочетание означало чрезвычайное укрепление правого крыла, непосредственно смыкавшегося с кадетами.
РАЗНОГЛАСИЯ В ПАРТИИ ЭСЕРОВ
На III съезде ПСР (партии социалистов-революционеров), который проходил в Москве с 25 мая по 4 июня, эсеры торжественно осудили всякие самочинные захваты земли. Крестьяне должны были ждать Учредительного собрания. Но эта резолюция оказалась бессильной не только приостановить, но и ослабить аграрное движение. Дело чрезвычайно осложнялось еще тем, что в самой эсеровской партии было немалое количество элементов, действительно готовых идти с мужиками против помещиков до конца, причем эти левые эсеры, не решавшиеся еще открыто порвать с партией, помогали мужикам обходить законы или по-своему истолковывать их. В Казанской губернии, где крестьянское движение приняло особенно бурный размах, левые эсеры самоопределились раньше, чем в других местах. Во главе их стоял Калегаев.
ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ КРИЗИС
Продовольственное положение городов становилось все более тяжким. Аграрное движение успело создать свои очаги в 43 губерниях. Поток хлеба в армию и города угрожающе сокращался. В наиболее плодородных районах страны имелись еще, правда, десятки и сотни миллионов пудов избыточного хлеба. Но закупочные операции по твердым ценам давали крайне недостаточные результаты; да и заготовленный хлеб трудно было доставить в центры из-за расстройства транспорта. С осени 1916 года на фронт доставлялось в среднем около половины положенных продовольственных грузов. На долю Петрограда, Москвы и других промышленных центров приходилось не более 10% того, что было необходимо. Запасов почти не было. Жизненный уровень городских масс колебался между недоеданием и голодом.
БОЛЬШЕВИСТСКАЯ АГИТАЦИЯ
В создавшихся условиях очень важно было наладить выпуск агитационной литературы. И большевики с успехом разрешили эту задачу. К июню «Правда» достигла тиража в 85 000 экземпляров. Учреждались провинциальные газеты, издания, адресованные отдельным социальным группам (работницам, национальным меньшинствам), выпускалось множество брошюр. Особое внимание уделялось военнослужащим. 15 апреля вышел первый номер «Солдатской правды», тираж которой достиг со временем 75 000 экземпляров. За ней последовала газета для моряков «Голос правды» и газета для прифронтовых частей «Окопная правда», издававшиеся, соответственно, в Кронштадте и Риге. Весной 1917 года в войска отправлялось 100000 экземпляров газет в день, что означало ежедневную доставку одной газеты в каждую роту — в России в то время под ружьем находились 12 млн человек. В начале июля общий тираж большевистской прессы составлял уже 320 000 экземпляров брошюр и листовок. Принимая во внимание, что еще в феврале 1917 года у большевиков прессы не было, одно это уже можно признать поразительным достижением.
Все большевистские издания разносили ленинские призывы, но в завуалированной форме. Пропагандистская пресса не говорила читателю, что ему нужно делать (это задача «агитации»), но насаждала в его сознании идеи, из которых он сам должен извлечь желательный политический вывод. К примеру, в воззваниях к войскам большевики не подстрекали к дезертирству, поскольку за это их стали бы преследовать по закону. Зиновьев писал в первом выпуске «Солдатской правды», что задача газеты — установить нерушимые связи между солдатами и рабочими с тем, чтобы войска пришли к пониманию своих «истинных» интересов и не позволяли использовать себя в «погромах» против рабочих. Говоря о войне, он высказывался еще осторожнее. «Мы не за то, чтобы сейчас бросить винтовки. Так войны нельзя кончить. Сейчас иная задача: понять и растолковать всем солдатам — из-за чего начата война, кем начата война, кому нужна война»
Бурная организаторская и публицистическая деятельность большевиков требовала больших денег. Если не все средства, пишет Пайпс, то основная их часть поступала из Германии. Доверенные люди в Берлине, используя надежных посредников, переправляли деньги большевистским агентам через нейтральную Швецию, причем никакие письменные документы — ни запросы, ни чеки — не оформлялись. После окончания Второй мировой войны архивы министерства иностранных дел Германии были открыты, и это дало возможность подтвердить, что большевики (как это и подозревалось прежде) действительно получали дотации от Германии. По словам верховного зодчего пробольшевистской политики Германии 1917–1918 годов, министра иностранных дел Рихарда фон Кюльмана, германские субсидии шли в основном на партийную организационную и пропагандистскую работу. В конфиденциальном сообщении, сделанном 3 декабря 1917 года, Кюльман оценивал вклад Германии в большевизм следующим образом: «Россия, как нам представлялось, была слабейшим звеном во вражеской цепи. Поэтому нашей задачей стало постепенное ослабление и, по возможности, удаление этого звена… Только получая от нас существенную постоянную помощь (по разным статьям и через разные источники), большевики смогли создать свой главный орган — газету "Правда" — и вести через него энергичную пропаганду, а значит, расширить изначально узкую социальную базу своей партии».
Общая сумма средств, выделенных Германией в 1917–1918 годах большевикам для захвата, а затем и удержания власти, оценивалась Эдуардом Бернштейном, имевшим хорошие связи в правительстве Германии, в «более чем 50 млн немецких марок золотом», Цифры, приводимые Бернштейном, подтвердились, когда были открыты архивы министерства иностранных дел Германии после Второй мировой войны. Обнаруженные там документы свидетельствуют: до 31 января 1918 г. правительство Германии выделило на «пропаганду» в России 40 млн немецких марок. Сумма эта была израсходована к июню 1918 г. Часть этих средств поступала через германские каналы большевистским агентам в Стокгольме, в основном — Якову Фюрстенбергу-Ганецкому. Ответственность за установление связей с большевиками была возложена на специалиста по русским делам посольства Германии в Стокгольме Курта Рицлера. По сведениям управления контрразведки Временного правительства под командованием полковника Никитина, предназначавшиеся для Ленина деньги помещались в Diskontogesellschaft в Берлине, откуда перемещались в Nye Bank в Стокгольме. Ганецкий для якобы деловых надобностей снимал деньги со счета в Nye Bank и помещал их на счет в Сибирском банке в Петрограде; счет был открыт на имя родственницы Ганецкого Евгении Суменсон, представительницы столичного полусвета. Вместе с одним из приспешников Ленина, поляком Козловским, Суменсон держала в Петрограде фиктивное фармацевтическое производство, служившее крышей финансовым операциям Ганецкого. Передача германских денег Ленину была, таким образом, замаскирована под законное предпринимательство. Арестованная в июле 1917 года, Суменсон показала, что передавала деньги, которые снимала со счета в Сибирском банке, Козловскому, члену большевистского Центрального Комитета. По ее признанию, сумма, снятая ею с этой целью со счета в банке, достигала 750 000 рублей. Суменсон и Козловский вели со Стокгольмом закодированную деловую переписку, часть которой была перехвачена правительством с помощью французской разведки. Коллонтай также участвовала в переправке денег Ленину из Германии
Самым выдающимся, величайшим преимуществом большевиков перед соперниками, пишет Пайпс, было их абсолютное безразличие к судьбе России. Консерваторы, либералы и социалисты по-своему пытались сохранить Россию как единое государство вопреки тем частным, общественным и локальным, высвобожденным революцией центробежным силам, которые раздирали страну на части. Они призывали солдат соблюдать дисциплину, крестьян — терпеливо дожидаться земельной реформы, рабочих — не покидать производство, национальные меньшинства — отложить борьбу за самоуправление. Большевики же, для которых Россия была не более чем трамплином для скачка к мировой революции, обо всем этом не думали. Их вполне устраивало, что стихийные силы могли «развалить» существующие институты власти и разрушить Россию. Поэтому они в полной мере поощряли любую разрушительную тенденцию. А поскольку эти силы, высвобожденные в феврале, было трудно сдержать, большевики продвигались вперед на гребне нарастающей волны: отождествляя себя с неизбежным, они, казалось, контролировали ситуацию. Всего за семь месяцев они сумели «раскачать» общество, подрезать жилы власти, разложить армию и дискредитировать в глазах населения все демократические партии. В итоге они смогли обойти меньшевистско-эсеровское руководство Советов и большинства профсоюзов и выдвинуться вперед.
ПОЛОЖЕНИЕ В ПРОМЫШЛЕННОСТИ. РОСТ ВЛИЯНИЯ БОЛЬШЕВИКОВ
Механизм рынка, сломленный войной, не был заменен государственным регулированием. Грозные симптомы экономического развала обнаруживались на каждом шагу. Упадок производительности заводов вызывался помимо расстройства транспорта изношенностью оборудования, недостатком сырья и вспомогательных материалов, текучестью людского состава, неправильным финансированием, наконец, всеобщей неуверенностью.
В течение марта и апреля было закрыто 129 мелких предприятий с 9 тысячами рабочих; в течение мая – 108 предприятий с таким же числом рабочих; в июне закрывается уже 125 предприятий с 38 тысячами рабочих; в июле 206 предприятий выбрасывают на улицы 48 тысяч рабочих. Локаут развертывался в геометрической прогрессии. Но это было только начало. Текстильная Москва тронулась за Петроградом, провинция – за Москвой. Предприниматели ссылались на отсутствие топлива, сырья, вспомогательных материалов, кредитов. Заводские комитеты вмешивались в дело и во многих случаях с совершенной неоспоримостью устанавливали злонамеренное расстройство производства с целью нажима на рабочих. Это влекло за собой быструю радикализацию пролетариата (особенно столичного), который все больше поворачивался в сторону большевиков. Рост стачек и вообще классовой борьбы почти автоматически повышал их влияние.
Путиловский завод, со своими 40 тысячами рабочих, казался в первые месяцы революции крепостью эсеров. Но гарнизон ее, пишет Троцкий, не долго защищался от большевиков. Во главе наступающих чаще всего можно было видеть Володарского. В прошлом портной, еврей, проведший ряд лет в Америке и хорошо овладевший английским языком, Володарский был прекрасным массовым оратором, логичным, находчивым и дерзким. Американские интонации придавали своеобразную выразительность его звонкому голосу, отчетливо звучащему на многотысячных собраниях. "С момента его появления в Нарвском районе, – вспоминал рабочий Миничев, – на Путиловском заводе почва под ногами господ эсеров начала колебаться, и в течение каких-нибудь двух месяцев путиловские рабочие пошли за большевиками".
Все частичные перевыборы в советы приносили победу большевикам. К 1 июня в Московском Совете было уже 206 большевиков против 172 меньшевиков и 110 эсеров. Те же сдвиги происходили и в провинции, только медленнее. Число членов партии непрерывно росло. В конце апреля петроградская организация насчитывала около 15 тысяч членов, к концу июня – свыше 32 тысяч.
Рабочая секция Петроградского Совета имела в это время уже большевистское большинство. Но на объединенных заседаниях обеих секций большевиков подавляли солдатские делегаты. "Правда" все настойчивее требовала общих перевыборов: "500 тысяч петроградских рабочих имеют в Совете раза в четыре меньше делегатов, чем 150 тысяч петроградского гарнизона".
Влияние большевиков в ведущих общероссийских профсоюзах было слабее, — там преобладали меньшевики. Но по мере того как разруха затрагивала транспорт и средства связи, центральные профсоюзы, помещавшиеся в Москве и Петрограде, теряли контакт со своими членами, разбросанными по огромной стране. Рабочие стали покидать профсоюзы и переходить в фабричные комитеты. Фабричные рабочие организации, или фабзавкомы, быстро набирали силу и влияние. Впервые они возникли в февральскую революцию на государственных оборонных заводах, после того как управляющих перестали назначать сверху. Затем эту практику переняли частные предприятия. 10 марта Петроградское общество фабрикантов и заводчиков подписало соглашение с Исполкомом о введении фабзавкомов на всех заводах столицы. В апреле их официально признало Временное правительство — как полномочных представителей рабочих. Первоначально фабзавкомы занимали умеренную позицию, сосредоточившись на повышении производительности труда и улаживании конфликтных ситуаций. Затем они радикализировались. Нарастала инфляция, недостаток топлива и сырья приводил к закрытию заводов, и фабзавкомы обвиняли нанимателей в спекуляциях, бухгалтерских махинациях, применении локаутов. На созванной ими Первой петроградской конференции фабрично-заводских комитетов, которая открылась 30 мая, большевики опирались по крайней мере на две трети делегатов. Предложение дать рабочим право решающего голоса в управлении производством и право доступа к ученным книгам было принято подавляющим большинством голосов. Этот факт, пишет Троцкий, прошел совершенно незамеченным большой печатью. Между тем он означал, что в основных вопросах экономической жизни петроградский пролетариат, еще не успев порвать с эсерами и меньшевиками, фактически перешел на сторону большевиков.
Поскольку Ленин представлял захват власти как действие насильственное, ему требовались собственные военные отряды, не подчинявшиеся ни правительству, ни Советам и подотчетные исключительно Центральному Комитету. Основным пунктом его программы государственного переворота было «вооружение рабочих». Желая избежать обвинения в том, что он создал орудие переворота, Ленин придал «рабочей милиции», вид безобидной охраны, защищающей фабрики от разграбления. 28 апреля эта милиция была преобразована в большевистскую «Красную гвардию», перед которой ставились дополнительные задачи «охраны завоеваний революции и борьбы с контрреволюционными попытками». Протесты, заявленные по этому поводу Советом, большевики игнорировали. Руководство рабочей милицией сосредоточивалось в руках завкомов, а руководство завкомами переходило все больше в руки большевиков.
ПРОТИВОРЕЧИЯ ПРОЦЕССА БОЛЬШЕВИЗАЦИИ
Оценивая в целом ситуацию мая – июня, Троцкий отмечает неравномерность революционного процесса и революционного размежевания. Советы отставали от заводских комитетов. Заводские комитеты отставали от масс. Солдаты отставали от рабочих. Еще в большей мере провинция отставала от столицы. Отставала от революционной динамики и партия, т. е. та организация, которая меньше всего имеет право отставать, особенно во время революции. В таких рабочих центрах, как Екатеринбург, Пермь, Тула, Нижний Новгород, Сормово, Коломна, Юзовка, большевики отделились от меньшевиков только в конце мая. В Одессе, Николаеве, Елизаветграде, Полтаве и в других пунктах Украины большевики еще в середине июня не имели самостоятельных организаций. В Баку, Златоусте, Бежецке, Костроме большевики окончательно отделились от меньшевиков только к концу июня. Такова неизбежная динамика революционного процесса, замечает Троцкий, порождающая тысячи противоречий, чтобы затем, как бы случайно, мимоходом, играя, преодолеть их и тут же породить новые.
Готовясь к перевороту, большевики развернули пропагандистскую кампанию в войсках Петроградского гарнизона и прифронтовых частях. Ответственность за ее проведение была возложена на Военную организацию, у которой, согласно одному коммунистическому источнику, были агенты и ячейки примерно в 75 % частей гарнизона. От них поступала информация о настроениях в частях, через них велась антиправительственная и антивоенная пропаганда. У большевиков было мало прямых сторонников среди военнослужащих, но они вполне успешно раздували недовольство в войсках. Так уже 17 мая представители 8 латышских полков почти единогласно присоединились к большевистскому лозунгу "Вся власть советам".
В то время, замечает Троцкий, как большевики неудержимо овладевали заводами, фабриками и полками, выборы в демократические думы давали огромный и как бы растущий перевес соглашателям. Таково было одно из наиболее острых и загадочных противоречий революции. Правда, дума Выборгского района, чисто пролетарского, гордилась своим большевистским большинством. Но это было исключение. На городских выборах в Москве, в июне, эсеры собрали больше 60% голосов. Эта цифра поразила их самих: они не могли не чувствовать, что влияние их быстро идет к уклону.
ПЕРВЫЙ ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД СОВЕТОВ И ДЕМОНСТРАЦИЯ 18 ИЮНЯ http://proza.ru/2025/02/12/193
Великая Российская революция 1917-1922 гг. http://proza.ru/2011/09/03/226