Предыдущее http://proza.ru/2025/10/25/933
8. Завещание
Вдова была безутешна - это про меня. Я не могла ничем заниматься, ни о чем думать. Спасибо дочери, она организовала всё до похорон включительно. О поминках, по русской традиции, при таком моём состоянии не могло быть и речи. Да и потом сомнительно было. Любящие брат с племянником, если бы посчитали необходимым, могли бы сами организовать поминки, пусть самые скромные. Но ни себя, ни Олю в этой роли я не видела. Мы еле держались, отдавая последнюю дань покойнику.
Я вдруг поняла - как же мы одиноки в этом мире! Никому не нужны. Со мной только дочь, разделяющая наше горе, и внучка, тоже очень переживающая. Но мы одни.
От родственников по телефону посыпалась критика после нашего решения развеять Юрин прах:
- Как собаку! - услышала я в трубке возмущённый голос деверя.
- Как собаку - это прикапывать в чужую могилу. Юре не понравилось, что ты без согласования с ним захоронил прах своей жены в могиле отца.
- Он мне этого не говорил.
- А мне сказал.
- Можно в отдельную.
- Это было его завещание, и я его нарушать не буду. Можете присоединиться.
- Нет! - с гневом отказал брат.
Потом был натиск уже на Олю со стороны брата и его сына.
- Папа считает, что твоя мама это выдумала,- сказал ей двоюродный брат.
- Я была свидетель. Так мой папа завещал,- возразила ему Оля.
Чтобы и дальше родственники не тревожили нас в это тяжёлое для нас время, Оля их заблокировала.
Юра никогда не жаловал их, только поддерживал с ними дежурные отношения, но душевности не было. Так зачем же мне они нужны?
Не так давно я засомневалась в нашем Олей решении - перестать совсем общаться, и предложила:
- Может разблокировать их?
- Зачем? Ты что-то хорошее от них ждёшь?
- Да ничего...
- Значит, не надо, - твердо сказала Оля, - достаточно того, что последний юбилей - 75 лет папы ( не прошло и года), так пышно в узком родственном кругу был отмечен. С них достаточно.
И правда, столько было салатов нами наделано, стейков из форели и свиных нажарено, да много всякой вкуснятины на стол поставлено. Ушли от нас тогда с полными сумками всякой снеди.
Предполагалось, что племяннику и его семье достанется много чего ещё - Юрочка был настоящим мужчиной и от него осталось много железок, а сына нам Бог не дал, да и зятя к этому времени не стало. Но при таком постсмертном раскладе это всё ушло или на сторону, или на помойку. Что же делать? В конце концов, и на помойке люди подберут, если нужно, а нам жалеть не о чем, раз мы потеряли отца, мужа и деда.
Юра уволился с работы в филиале РАН ещё летом, а с кафедры в январе приезжали на дом с документами на увольнение. И потом - ни гугу. Никому неинтересно было узнать о его здоровье.
Только в день рождения Юры 23 марта позвонили двое. Один был давнишний коллега, с которым Юра когда-то ездил на Сахалина, чтобы содержать меня с маленькой дочерью и чтобы я до школы не работала.
Ещё позвонил Боря - одногруппник, коллега и частый товарищ по походам. Он искренне расстроился. Может, зря я ему не сообщила о смерти? Он был поражён и, кажется, даже чуть ли не плакал.
- Извини, Боря, - сказала я, - не позвала тебя на похороны. Вообще, кроме брата и племянника, никому не сказала. Подумала, что все старые, озабочены своими делами и болезнями. А тут мы с приглашением в крематорий. Наверное, надо было тебя позвать, но я тебя пожалела. Тем более, что мы поминок не делали, не до того было. Мы с тобой можем встретиться в любое время, поговорить, посмотреть фотографии. А другим - никому это не нужно. Даже удивительно - был человек и нету. Люди - как муравьишки. Наступила судьба на него и нет человека. Пустота, и никто и не заметил.
- А мы умрём - кто заметит? - Спросил Боря.
- Да, это так.
Боря и потом ещё звонил по Юриным памятным датам.
Продолжение http://proza.ru/2025/10/26/832