- Луиза, а чего Машка в углу стоит?
- В углу?
- Ну да. Я зашла в комнату рюкзак положить, а она там стоит. Ты её наказала, что ли?
- Да, она наказана. Но угол – это её инициатива. Я её туда не ставила. Терпеть не могу углы! Я ей велела посидеть и подумать. Молча! Полчаса. Человек должен отвечать за свои поступки.
- А чего она натворила?
- А это она сама тебе скажет. Пойдём, я тебя покормлю. Мария уже поела.
Маша в самом деле стояла в углу. Уже два часа. Те, кто когда-нибудь стоял в углу, знают, что занятие это очень скучное. Особенно если угол совсем пустой, как Машин. Делать в нём было абсолютно нечего. Можно, конечно, рисовать на обоях, но это для малышей, а не для взрослой девочки.
Сначала Маша долго считала в уме, даже до тысячи, а потом попробовала посчитать обратно и сбилась. Потом расстёгивала и застёгивала восемь пуговиц на своём халатике. Пальцы устали.
Сейчас она крутила так и эдак свои длинные кудрявые волосы и докрутила до того, что голова стала похожа на стог сена. Вот морока будет Луизе расчёсывать их и заплетать!
Маша не знала, зачем она встала в угол. Её ведь туда никто не ставил. И вообще у них в семье в углу не стояли. Но Маше захотелось попробовать. Во-первых, это в какой-то степени героизм. Скукотища, ноги устают, шея немного ноет, и тем слаще кажутся муки страдания. Себя, конечно, жаль, но ведь она заслужила… А ещё есть в сердце маленькая приятность, что все сейчас о ней думают, а если не думают, то не забывают, что ей сейчас плохо.
В комнату заглянула бабушка.
- Мари! Тебе не кажется, что угол пора освободить?
- Он всё равно пустой, - возразила Маша.
- Я и говорю. Был свободный независимый угол, а ты взяла и заняла его. Угол не тюрьма, для него есть применение поинтереснее.
Когда Агнесса, доедая кусок оладьи, зашла в комнату, то чуть не подавилась от смеха и еле откашлялась.
Бабушка и Маша вдвоём стояли в углу и потихоньку спорили.
- Есть такие бараны, - говорила Луиза Леопольдовна, - очень симпатичные бараны, может быть, даже породистые, но хуже ослов. Упрямые-упрямые. И лбы у них как булыжники, они ими что угодно пробьют, такие крепкие. И через эти самые каменные лобики очень трудно докопаться до мозгов.
Агнесса, хихикая, развалилась на тахте.
- Луиза, Машка не знает, что такое булыжник.
- Знаю, - огрызнулась Маша. Она хотела уже выйти из своего угла, но Луиза всё испортила. Зачем она обозвала её бараном? Любой догадается, что это про неё!
- На одном огороде жила-была репа, - вдруг очень задумчиво произнесла бабушка, стоя носом к стенке. - Огромная, будто репу со всей грядки собрали в одну. И на том же огороде обитала очень умная мышь. Она придумала эту репу есть и заодно в ней жить. Выгрызла в репе норку и жила себе припеваючи, объедая стенки. Сначала у неё была прихожая, которая потом превратилась в кухню, а вчера мышь съела кухонные стенки и получила спаленку. И только вход как был крошечным, так и остался. Для безопасности.
И надо же было как-то такому случиться, что мышь, оглядывая своё жилище, свесила наружу хвост. Раньше она никогда себе этого не позволяла!
И этот висячий серый хвост заметила кошка.
И можно без труда представить себе, что должно было неминуемо произойти!
Но дело в том, что кошка, которую звали Муркой, была незнакома с этой мышью. Она никогда до этого её не встречала.
А мышь была очень упряма. Прямо до невозможности. Упрямей её была только одна лохматенькая девочка, а больше никто.
И когда кошка попыталась вытащить мышь из репы за хвост, та упёрлась всеми лапами в стенки и не поддавалась. Кошка, конечно, могла бы откусить мышиный хвостик, но только он – отдельно от мыши – ей был не нужен. Ей нужна была целая мышь, и Мурка осторожно тянула и возилась целый час.
На беду, её увидела собака. Маленькая чёрная блестящая собачка, похожая на жука. И круглые глаза навыкате, как у жука. Её так и звали: Жучка.
Она пробегала мимо, но какая уважающая себя собака просто так пробежит мимо кошки? Это даже как-то неприлично.
И только чтобы соблюсти приличия, Жучка цапнула Мурку за хвост. Мурка взвыла, но мышь не выпустила.
Вот представьте себе такую картинку: солнышко, белое облачко, ветерок играет с сиреневыми листочками, ясно, тепло и вдруг… на огороде творится чёрт знает что!
- Да это же «Репка»! - сказала Маша недовольно.
- Внучка видела всё это из окна, - продолжала бабушка Луиза, - но выйти не могла – она была наказана. А наказана за то, что съела последнюю морковку с грядки. Ещё раньше, до этого, она уничтожила зелёный горошек, а маленькие жёлтые репки потаскала подружкам.
Остались лук, хрен, полосатые тыквы и огромная репа для дедушки. Он очень любил её пареную и берёг пуще глаза. А про мышь он ничего не знал.
Внучка не выдержала и выскочила помогать Мурке. Схватила Жучку и попыталась оттащить. Жучка завизжала, но кошку не выпустила. Кошка завыла, но не выпустила мышку. Прибежала бабушка, ухватила Маруську (так звали внучку) за косу и стала на всех ругаться.
Такая поднялась кутерьма!
А дедушка ходил вокруг с веником и громко интересовался, что эта куча мала делает возле его репы?
А потом он вдруг заметил, что на него никто не обращает внимания. И уж этого он вытерпеть не мог! Дедушка хлопнул Мурку по спине веником, и все разбежались. Даже бабушка.
А дед одним рывком выдернул репу из земли и отнёс в дом. Решил, что она поспела и её надо парить и есть!
Луиза Леопольдовна и внучки сидели теперь втроём в углу, прижавшись друг к другу. Сидеть было очень уютно. Девчонки с двух сторон положили Луизе на плечи головы, и, должно быть, готовы были просидеть так до ночи. И тут же и уснуть. Мария думала, что они сидят, как мышки в норке. Агнесса думала, что вот придут мама с папой и их будет целый набор: дед, баба, внучка, Жучка, кошка и Машка-мышка. А где же репа? Все собрались, а репы нет!
- Когда начинается драка, всегда есть виноватые, - сказала вдруг Луиза. - И пострадавшие.
Здесь пострадавшей оказалась бедная мышка. У неё отобрали и еду и домик. Она сидела в собачьей будке и горевала. Будкой в тёплое время года никто не пользовался, и мыши в таком просторном дворце можно было бы прекрасно жить! Но она ни за что не променяла бы свою репу на будку. В репе жить было и вкусней, и уютней.
А что подумал дедушка и считался ли он пострадавшим, неизвестно. Я про это ничего не знаю.
- Жалко дедушку, - сказала Агнесса. – Он как раз пострадавший. Он ведь остался без репы, бедный дед.
- Он её вымоет.
- После мыши?
- Действительно. Ну, он вырежет из репы мышью квартирку. Хотя в печке всё равно всё упарилось бы.
- После мыши нельзя!
- А что думает по этому поводу наш кудрявенький барашек?
«Опять! Снова, что ли, встать в угол? Только в другой.»
Мария встала.
- Я не баран. Я умная мышь. И не надо меня тянуть за хвост…
Луиза Леопольдовна тоже поднялась.
- Внуки, а давайте пойдём пить чай.
- А с чем?
- А ни с чем! Чай ни с чем!
- Здорово! – Агнесса побежала на кухню. После оладий как раз хорошо попить горяченький чай ни с чем!
А Маша шла и думала: что такое чай без ничего, она знала. А что такое чай ни с чем, интересно?
Глава 9. http://proza.ru/2025/11/14/279