ГЛАВА 11.
— Господи, как же всё болит! — Илья бережно приподнял голову Ирины и с трудом высвободил онемевшую руку из под неё. — Ир? Милая, ты как?
— Ммм, — приглушённо отозвалась она.
— Что за «буль буль»? Просыпайся, соня! Знаю, нелегко, но у нас ещё столько всего впереди!
— Ещё минуточку, любимый, — пробормотала Ирина, сонно цепляясь за ускользающее забытье. — Ну, пожалуйста…
Он нежно коснулся её щеки поцелуем, затем вышел из пещеры и прижал затекшую руку к груди. Кровь, обжигая тысячами иголок, хлынула по пережатым сосудам, исказив лицо мучительной гримасой. Когда боль наконец отступила и к руке вернулась подвижность, Илья собрал нехитрую посуду и направился к ручью.
Ирина мужественно боролась со сном, балансируя на зыбкой грани яви и грёз. Краткий отдых после бурной ночи словно отказывался отпускать её, удерживая в сладкой неге.
— Какая же безумная ночь, — прошептала Ирина, ощущая, как внизу живота разливается приятное, согревающее тепло. — Спасибо, Господи, за это безумие! Спасибо тебе, Илья!
В ней пробуждалось давно забытое, томительно желанное, дурманящее чувство. Вновь ожила женщина, способная любить, отдаваться безумию страсти и самозабвенно жертвовать собой.
Ирина поднялась, вышла из пещеры и на мгновение зажмурилась от слепящего солнца.
— Илья! — позвала она, услышав в ответ его голос. Переполненная внезапным порывом, она побежала к ручью.
Илья склонился над водой, старательно отмывая посуду: натирал тарелки песком и ополаскивал в прохладной воде. Подбежавшая Ирина опустилась на колени рядом с ним, обхватила ладонями его лицо — так же, как он делал прошлой ночью, — и жадно принялась целовать.
Илья от неожиданности замер:
— Ира, что ты…?
— Ничего, — она не дала ему договорить. — Просто… спасибо!
— Да ты меня напугала!
— Вот как? А ты что, трусишка?
— Ну, теперь я намного храбрее. Ведь у меня есть ты, а ты меня защитишь, правда?
— Безусловно, — Ирина обезоруживающе улыбнулась.
Пока Ирина разжигала очаг, Илья вернулся с добычей — небольшим крабом и увесистой рыбкой.
— Морепродукты уже начинают приедаться, — с грустью заметила Ирина, укладывая куски рыбы в кастрюлю.
— Зато у нас есть фрукты! — возразил Илья. — Правда, где-то поблизости бродят свиные отбивные и летают курочки гриль в виде туканов, но наша цель не позволяет тратить время на охоту. Или я не прав?
— Прав, конечно, прав! Просто я после вчерашнего тукана стала такая привередливая. Необыкновенно вкусная птичка… — вздохнула она. — А каков сегодня план работ?
— По ранее утверждённой схеме: я превращаю остров в Сахару, а на тебе — такелаж!
— Такелаж? Это что? — с любопытством спросила Ирина.
— Верёвки, лианы, — пояснил Илья.
— А а, поняла, — согласилась она.
«Поленница» из стволов бамбука росла, как и куча срезанных лиан. Нещадно палящее солнце выматывало не хуже изнурительного труда, а после бессонной ночи работа давалась особенно тяжело.
— Я больше не могу! Такое ощущение, что сегодня пик солнечной активности, и я уже разгрузила вагон цемента! — Ирина устало опустилась на песок в тени своей любимой пальмы. — Может, перерыв и водные процедуры?
— А вот нисколько не возражаю, — ответил Илья, присаживаясь рядом. — Что-то сегодня трудовой героизм как-то не в почёте. Но, тем не менее, мы молодцы — уже немало сделали. Можно начинать связывать то, что заготовили, а потом добавим, если потребуется.
— Ух ты! Это радует! Всё же у воды легче, чем в лесной духоте. Илья, ты не мог бы подвинуть ко мне море? Так лень вставать, — она игриво подмигнула.
— Меня бы кто в море отнёс! — усмехнулся Илья. — Ладно, я ж это… как его? Джентльмен! Давай руку — хоть встать помогу, а заодно и подтолкну.
Вода взбодрила, придала сил, освежила и отогнала сонливость.
— С чего начнём? — спросила Ирина, когда они вышли из воды.
— Думаю, с перекуса! Судя по солнцу, уже большая часть дня позади. Предлагаю лёгкий ланч — крабовое мясо и фрукты! Не зря же нас с самого утра краб дожидается?
— Да что там того краба? На один зубок! Пошли лучше вершу проверим — и то, что в ней, то и съедим? — предложила она.
— И всё же — крабовый ланч! — самодовольно усмехнулся Илья, поднимая вершу, в которой копошились три краба и небольшая рыбка.
— Рыбку отпусти, пусть подрастёт до ужина, — потребовала Ирина.
— Исполняю! — улыбнулся он, доставая и бросая рыбку в воду.
Ирина привычно разожгла очаг и поставила закипать воду. Илья сходил к ручью и тщательно вымыл крабов.
— Илья, а у нас манго закончились… — с грустью сообщила она, когда он вернулся. — Сходим после обеда, соберём ещё?
— Да чего тянуть, я могу сбегать и сейчас, а ты пока отвари этих монстров недомерков, — предложил он.
— Хорошо, тогда и «свежий батончик» захвати.
— Ок! — Илья подхватил острогу — ну, мало ли чего — и корзину для фруктов, и вышел из под навеса.
— Ты только недолго, — услышала он вслед.
— Я пулей! — махнул он рукой.
— Признаться, — бормотал Илья, шлёпая босыми ногами по влажному песку у кромки воды, — этот призрачный берег подарил и надежду, и щемящую грусть. Положа руку на сердце, совсем не хочется бросать этот остров, не хочется возвращаться в цивилизацию с её мазохистским выживанием, где жизнь — лишь нескончаемый, неблагодарный труд и крохотные осколки удовольствий, тонущие в серой рутине.
Первобытная дикость этого острова оказалась ближе, роднее, чем благоустроенность цивилизованного мира. А если серьёзно… здесь же Ирина! Женщина, сломавшая все стереотипы. В чём можно быть уверенным на все сто — такой больше нет. Незаурядная внешность — и ни грамма самовлюблённости и жеманства.
И как она, стоически и без единой жалобы, переносит все тяготы… Ни одна другая не смогла бы. Конечно, материнское сердце болит о дочери — отсюда и её частые слёзы, и тихая печаль. Но с какой невероятной лёгкостью она приняла этот новый, дикий уклад, приспособилась к нему! Это говорит о многом — о её силе, терпимости, готовности жить в любых обстоятельствах. Она умеет искренне радоваться простым вещам, отгораживаясь от негатива, словно хрупкая раковина от бушующего океана.
— И ещё… — Илья улыбнулся своим мыслям. — Она спит, как ребёнок, ладошкой под щекой, и дышит так глубоко, словно воздуха на двоих не хватит. Смотришь на неё в этом тусклом предрассветном свете — и сам дышишь редко редко, до головокружения.
По ночам ей чудится, что нужно «спасаться», — шепчет это во сне. А куда тут деться? И ты обнимаешь её крепче, прижимаешь к себе. И вот только тогда она вся твоя. Только твоя. А она всё просит спасаться… Дурочка. Она просто ещё не понимает, что она — последний, единственный шанс для тебя вырваться из твоего почти обречённого мира…
И он был готов отдать всё за её счастье. Готов на всё ради неё — лишь бы быть рядом.
— Упс, задумался, — пробормотал Илья, с удивлением осознав, что уже дошёл до нужного места.
Сбор манго не был тяжёлой работой: несколько ароматных фруктов заняли место в корзине. Сорвав по дороге спелый плод хлебного дерева, он быстрым шагом направился обратно к пещере.
К тому моменту крабы уже были сварены и аккуратно разложены Ириной по тарелкам.
— Садись есть, остынут же, — проворчала она. — Пуля ты моя неторопливая.
— Я бежал… честно! — улыбнулся Илья. — Ир, знаешь, я соскучился!
— Знаю, — ответила она, опустив глаза.
— Всё нормально? — обеспокоенно спросил он.
— Да! Просто я хотела сказать то же самое.
Обед внёс свои коррективы в планы на день: разморенные сытостью, они оба почувствовали непреодолимую сонливость.
— Илюш, а нам сегодня сильно нужно совершать трудовой подвиг? Я так спать хочу, что готова уснуть прямо за столом, — проговорила Ирина, зевая.
— Я тоже, если честно, — ответил он. — Тогда пару часов сиесты, а потом продолжим!
— Ура! — пискнула Ирина и первой скрылась в пещере.
Илья собрал посуду, вынес остатки обеда и последовал за ней. Когда он вошёл, Ирина уже спала. Осторожно опустившись рядом, он обнял её, поцеловал в шею и тихо погрузился в сон.
Звук разбившейся тарелки разорвал тишину. Илья, словно подброшенный пружиной, резко сел и напряжённо прислушался.
— Что это? — Ирина с испугом в глазах смотрела на выход из пещеры.
— Не знаю. Сейчас посмотрю, — прошептал он, осторожно отодвигая полог.
На столе, словно изваяние, замерла крупная ящерица, расцвеченная в немыслимые цвета. Подняв переднюю лапку, она медленно повернула голову — и её огромные, выпуклые глаза на мгновение сфокусировались на Илье, выглядывающем из за полога. В следующий миг, словно тень, она соскользнула со стола и растворилась в густой траве.
— Ой! — воскликнула Ирина. — Какой очаровательный геккон!
— Кто? — Илья непонимающе посмотрел на неё.
— Ну, геккон! Такая ящерка. У меня когда то в террариуме жил.
— Фу! Терпеть не могу, — поморщился Илья.
— А я люблю всяких гадов ползучих. Кстати, гекконы умеют бегать по любой поверхности, даже по стеклу вниз головой. У них на лапках микроскопические волоски, которые обеспечивают идеальное сцепление.
— Круто! Прямо как наши чиновники — всё к лапам липнет! Но этот уникум оставил нас без одной тарелки.
— Посуда бьётся на счастье! — парировала Ирина.
— Будем надеяться, — ответил Илья, собирая осколки.
— Странно, почему мы их раньше не видели?
— Я видел, но как-то мельком, значения не придал. Ящерица и ящерица — где их нет?
— Понятно. Значит, я просто не обращала внимания, — сделала она вывод. — Ну что, купаться и работать?
— Да! — с готовностью отозвался он. — Спасибо чудовищу, а то проспали бы до ночи!
— Геккону!
— Так я про него и говорю!
Лёгкая волна ласково лизнула обнажённое тело Ирины, нежащейся на мелководье.
— Ир… — полушёпотом произнёс Илья, плюхнувшись рядом с ней.
— Любимый, я вижу, но давай не сейчас? У нас ещё целая ночь впереди. Потерпишь? А то я не смогу работать.
— Хорошо, — согласился он, встал и подал ей руку. — Ну, пошли тогда, а то скоро совсем стемнеет.
Илья уложил на линии прибоя два толстых ствола — временные опоры — и начал накладывать на них ряд брёвен, подрубая их до одинаковой длины. Ирина воткнула в песок несколько веток, чтобы удержать первый ствол от скатывания: склон берега, хоть и небольшой, всё же давал о себе знать.
На восемнадцать уложенных стволов — они сформировали будущий плот шириной в полтора метра и длиной в четыре с половиной — положили четыре поперечины с шагом чуть больше метра. Началась самая кропотливая и трудоёмкая часть работы — обвязка.
К концу вечера удалось обвязать лишь две крайние поперечины.
— Илья, ты бы проверил вершу, пока совсем не стемнело, а то останемся без ужина, — попросила Ирина. — А я пока закончу.
— Я пулей!
— Не е, пулей не нужно, просто быстро, — рассмеялась она.
— Ир, а верша пустая, — угрюмо доложил Илья, вернувшись к плоту.
— Блин, плохо. Придётся ужинать одними фруктами.
— Это всё отпущенная по твоей милости рыбёшка виновата. Тут не наливают, не плывите сюда!
— Не поняла? — удивлённо приподняла брови Ирина.
— Ну, это анекдот… «Сидит рыбак на берегу пруда, клёва нет. Он наливает себе стакан водки — и вдруг поклёвка! Ставит стакан, хватает удочку, подсекает и вытаскивает маленького карасика. Тот срывается с крючка и падает прямиком в стакан! Мужик достал его из стакана и бросил обратно в пруд. Только выпил — и тут начался такой клёв, что только успевай таскать. Лежат в переполненном ведре два больших карася. Один толкает в бок другого: „Походу, нас накололи. Ну что за развод?… Наливают, отпускают!“»
— Ха ха… — Ирина прыснула от смеха. — А тут, типа, не наливают!
— Ага! Вот мы и без ужина.
— У нас там ещё куски вяленой рыбы есть. Так что, если фруктов не хватит, можем и их пожевать. Я, кстати, плот к пальме привязала — мало ли что, уплывёт ещё, не дай бог, если вода выше поднимется!
— Какая ты молодец! — восхищённо похвалил Илья. — А я о страховке не догадался.
— Ну, что есть, то есть, — нескромно согласилась Ирина.
В печи мирно потрескивал огонь, отбрасывая причудливые тени на стены пещеры. Они сидели друг напротив друга и молча закусывали фруктами, заедая их солёными кусками рыбы.
— О чём ты думаешь? — неожиданно спросила она, глядя Илье в глаза.
— О нас! — коротко ответил он.
— И что нас ждёт?
— Я не знаю, но очень надеюсь, что в будущем мы будем вместе. Не отдельно — ты и я, а именно мы.
— Спасибо! Мне безумно приятно это слышать, — Ирина встала. — Пошли?
Она слушала ровное дыхание заснувшего Ильи и тихим, еле слышным шёпотом произнесла:
— Как же важно, когда в жизни есть любимый, близкий человек, с которым можно купаться в море любви и испытывать страсть каждой клеточкой тела. Такие чувства и ощущения ничем не заменить. И благодаря тебе я обрела всё это.
Спасибо за то, что ты так неожиданно ворвался в мою жизнь и закружил в вихре счастья, открывая каждый день те грани бытия, о которых я прежде не могла и подумать. С тобой я рождаюсь и развиваюсь заново, оставляя многие ограничения и «но» своей прошлой жизни.
Спасибо тебе за то, что ты со мной. Ты позволяешь мне понять, какой я могу быть, какой должна быть, чтобы чувствовать истинное счастье.
Надеюсь, судьба будет благосклонна к нам, и мы и в будущем сохраним наши отношения, это удивительное тепло в душе, сможем воспользоваться шансом на истинное счастье. Я так хочу, чтобы каждый день радовал чем-то особенным, связанным с тобой.
Я люблю тебя!
Её слова повисли в полумраке пещеры, растворяясь в тишине ночи. Она не ожидала ответа — да и не нуждалась в нём. Ей просто необходимо было выплеснуть переполнявшие её чувства, поделиться благодарностью, которая расцветала в сердце, словно диковинный цветок.
Её пальцы нежно скользнули по его волосам. В этот момент ей казалось, что весь мир сосредоточен в этом спящем человеке. Её Илья. Её любовь. Её счастье.
Она прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, вдыхая его запах, чувствуя его тепло. И в сердце росла уверенность: всё будет хорошо. Они обязательно справятся со всеми трудностями, которые могут встретиться на их пути.
Следующая глава — Глава 12 - http://proza.ru/2025/12/26/1698