Львиная сага

  Львенку в своих джунглях было неуютно, хотя и привычнее. Какие-то вещи здесь он лучше понимал, но не был свободен. Будто среди кошек, но не хотел мурлыкать и ластиться, сидеть в тени. Да и кошки раздражали его своими сплетнями, лицемерием и попытками учить вещам, в которых сами не разбирались. Они не прыгали высоко, не охотились, разве за мышами. Получали свою пайку и могли часами вылизывать шкурку. Львенок же для них был слишком крупным, независимым и прямолинейным. Выделялся он и неспешностью, и громким рычанием. Как будто свой, и совсем чужой. Когда он оказывался среди них, то скучал отчаянно. И он сделал другой выбор – отправился в свои джунгли. Он с трудом представлял себе маршрут, компанию, даже и конечный результат - сравнивать было не с чем. Зато было уже ощущение *не своих* джунглей. Оно появилось давно, и, как он себя не уговаривал, крепло вместе с уверенностью, что он узнает, когда придет "к себе". Он не простил бы себе, если не попробовал, - нечто внутри  звало его в путь. Было любопытно и страшно, и от того – захватывающе. 

***

  В дороге не было той определенности, к которой он привык. Не было даже мерила, которое, впрочем, редко себя оправдывало – если ты занимаешься своим делом и несешь с собой что-то хорошее, от плохого застрахован. По пути хватало проходимцев, да и злопыхателей разных, но он не нуждался в постоянном попутчике и рассчитывал на себя. Конечно, он получал помощь реже, чем мог бы, но это относилось и к помехам. Он учился в дороге осторожности, умению за себя постоять и прокормиться… Джунгли одни сменяли другие, как в калейдоскопе, пейзажи, времена года менялись. Львенок просто взрослел, хотя временами ему еще казалось, что он самый маленький из всех. Нечто внутри его, необъяснимое, вело его и он еще не чувствовал "своего", но приближение к нему. Впрочем, то, что было когда-то, он тоже научился ценить, ибо здесь это тоже надо было создавать. Иногда ему хотелось уже иметь свое логово, но, скорее, чтоб возвращаться туда, нежели жить там без забот.
Как-то, после очередной ночевки на дереве (он рос с кошками и умел лазать по деревьям), он увидел сверху на пути, что уже пройден, огромный завал. Вчера вечером его было не обойти, и львенок так и ушел спать. Он увидел впереди по дороге, что приближается к "своим" джунглям – и что–то внутри него самого говорило ему о том, что шел он именно сюда. От неожиданности он зажмурился – и посмотрел снова. Именно об этом месте он грезил, не зная, где его искать. Вот только оказались они очень высоко, а он был  в низине, на дереве. Но это были уже его места.

Львенок пошел вперед, к скалам, и увидел, что именно на них раскидывались его джунгли. С небольшой разбежкой, он запрыгнул на первый камень. Здесь не было так уж интересно, да и подозрительно тихо. Он прошел достаточно долгую дорогу, чтобы чувствовать враждебную непредсказуемость тишины. Он снова прыгнул – здесь уже слышны были звуки текущей воды, шуршащих деревьев и кустов, животных и птиц. Насытившись водой и отдыхом, почистившись, он отправился на охоту, ибо есть хотелось.

Исследуя повадки дичи, разведывая, он прыгнул. Но навстречу ему приземлялся огромный гривастый зверь. Он был гораздо крупнее, более подтянутый и тренированный. А грива, своим великолепием, останавливала на себе взгляд. Этот зверь был и знаком, и незнаком одновременно. Львенок не мог понять, где он видел его, да и что-то в нем завораживало…
Зверь повел себя в высшей степени странно. Когда оба прыгнули, он опередил. С небольшим опозданием предъявил права на добычу, и они порвали ее вместе. И зверь в изумлении отступил, не отводя взгляд.
- Мой бог, прекрасная охотница! Я уступаю тебе с радостью.

Охотница? О чем это он? И вдруг в сознании что-то включилось. То, к чему львенок относился с подозрением и небрежным фырканьем всю свою жизнь, причем и в себе, и в других. Временами, раздражаясь на это нечто женское, а порой – пугаясь целой мозаики догадок и неясных предположений. Сейчас же все это сложилось в единую картину, ясную и до того простую, что даже смешно стало, как можно этого не понимать. Львенок-то вырос, но стал Львицей, а не Львом. Отсюда отсутствие гривы и сравнительно небольшие размеры. Только вот охота ее развлекает гораздо больше, чем некие женские глупости…
Впервые в жизни этот Лев заставил ее интуитивно поднять кокетство и женское очарование. То, что было ненужной загадкой, вдруг включилось в ней само собой и заиграло с такой силой, какая и не снилась кошкам, росшим в ладу с этой самой тайной вместе, культивирующим и утрирующим ее.
И Львица, как это ни странно, не стала спорить. Она опустила глаза… от скромности? Нет, конечно. Нужно было справиться с потрясением от этого открытия и не подать виду. Мужчина перед ней стоял поистине роскошный, смотрел восхищенно. А в ее голове мелькнула непрошеная мысль: "Сколько же кошек за ним бегает!" И она гордо подняла голову.
- До чего ж вы прекрасны, незнакомка. В жизни такой не встречал.
 Уйти было бы невежливо. Да и как же приятно внимание, оказывается. Именно такого, с завидной статью, великолепной гривой, прекрасными манерами.
- Добрый день, сударь, - немного кокетливо, немного смущенно произнесла она.
- Добрый день, сударыня, - немного церемонно. – Прекрасное время для завтрака, не так ли? Меня зовут Лев. И я восхищен вашей охотничьей сноровкой.
Она улыбнулась.
- Благодарю вас, вы очень добры. Но ведь вы были первым.
Конечно, это было правдой. Но он хотел отдать ей первенство – чутье говорило, что ей это необходимо.
- Мало того, что вы изысканы и великолепны, вы еще опасны и умны. Кто вы, гордая амазонка?
- Я - Львица, и я путешествую.
- Вот как? Возможно, вы расскажете об этом подробнее за завтраком? Меня очень интригуют путешествия.

Она согласно прикрыла глаза. Она ведь не знает здешних мест… Хотя и чувствует себя здесь дома. Он взял тушку кабана и повел ее за собой. Они пришли к подножию скалы, которая выступала помостом. Там, в тени деревьев и расположились. Подбежал неслышно гепард.
- Ваше… - начал было он, но осекся под взглядом льва.
- Попроси, пожалуйста, кроликов, - тихо и с достоинством произнес он.
Львицу не покидало ощущение, что она где-то это видела… Ощущение "дежа-вю" все усиливалось. Принесли тушки.
- Прошу вас, прекраснейшая. Источник справа.
Сам он пошел за гепардом, внимательно его слушая. Лев на длинную, похоже, тираду ответил несколько слов. Гепард убежал, а Лев вернулся завтракать.
После завтрака хозяин предложил показать путешественнице окрестности. Они гуляли, разговаривали и не могли наговориться, будто знали друг друга всю свою жизнь. Им было хорошо, они уже читали мысли друг друга. И Львица впервые не хотела спорить и идти впереди, ей было хорошо от равности.

Они вышли к открытому плато, где к ним присел Орел.
- Царь, что за царевна нас посетила?
- Ах, не сдавай меня, не пугай мою будущую царицу. Понимаешь теперь, кого я видел во снах? Наяву она еще прекраснее.
- Ты уже предложил?
- Робею… - с улыбкой, непривычно смущаясь, ответил он.
Орел хмыкнул: - Это добрый знак. Вы даже чем-то похожи. Такие девушки – редкость, не зевай.
- Мы и говорим на одном языке.
- Так иди, сватайся. Пока не сбежала, и не давай ей слишком много времени на раздумья. Иди уже, девушка заскучала.
Лев выглядел ошарашенно и взволнованно, удрученно и восторженно одновременно. Он смотрел в ее сторону влюбленными и подошел. Она не задумывалась, кто он, с трудом ощущая саму себя.
- Дорогая, никогда я не был в таком восхищении, как от тебя. Я царь и прошу тебя стать моей царицей.
Она кивнула в знак того, что услышала его. У него в глазах она прочитала искренность, некоторый испуг и вопрос.
- Но не мало ли мы знакомы для такого шага? – в ее голосе слышалось желание, и Лев улыбнулся ей.
- Это значит, что все самое интересное еще впереди,
И под его пылким взглядом она ответила согласием.