Невеста дьявола

Глава 15

Капитан

          Привычным движением дёрнул колечко, с легким чпоком открылась банка, и пиво полилось в стакан, на стол, на пол... Чертыхнулся. После вчерашнего соседско-дружеского застолья руки заметно дрожали. Организм требовал пива. Хорошо, что большая часть содержимого банки всё-таки оказалась в стакане, а не растеклась лужицей по столу. Жадно выпил. Подумал, достал из холодильника ещё одну – последнюю! – банку. Чпок! Наученный опытом, не стал переливать жидкость в стакан, а просто поднёс банку к губам и тремя большими глотками осушил. Замер, прислушиваясь к ощущениям. Дурнота понемногу отступала, даже противный липкий туман в голове начал рассеиваться. Но способность думать возвращалась медленно, в мозгу крутилась и крутилась всего одна навязчиво-покаянная мысль: «Пить надо меньше, надо меньше пить…» Да-да, как в том старом фильме, которым ТВ вот уже много лет заполняло предновогодний вечер.
          Пить надо меньше, это точно! Встряхнул пустую банку, добыл ещё несколько капель и в досаде отшвырнул жестянку в угол комнаты. Однако пора начинать шевелиться! Жена уехала до завтра в город, и это само по себе было неплохо, можно было бы посвятить холостяцкий досуг любимой рыбалке или, учитывая болезненно-похмельное состояние несчастного организма, пойти в лес, проветриться и заодно поискать грибов…
          Кряхтя, поднялся со стула, подошёл к большому зеркалу в углу. Хорошее зеркало, венецианское! Уголок вот отбился, за что и было оно сослано на эту треклятую фазенду. Усмехнулся, вспомнив стародавний мексиканский сериал, после которого появилась дурацкая манера именовать вычурным иноземным словом «фазенда» родные шесть соток в садоводческом товариществе. Шесть соток, будь они неладны! Выйдя на пенсию, он, поддавшись на уговоры жены, купил этот чёртов участок в СНТ, словно в насмешку именовавшемся «Якорь». Якорь! Это название стало горьким символом его теперешней жизни. Он, когда-то бравый капитан дальнего плавания, подобно списанному за ветхостью судну встал на последнюю стоянку, бросив якорь в убогой бухте этого товарищества любителей копаться в грядках. А от его славных дальних плаваний осталось лишь зеркало-инвалид, когда-то привезённое из сказочной Венеции в подарок молодой жене, да старая капитанская фуражка.
          И ещё сны о море…
          Море он всегда любил! Родившись в пыльном провинциальном городишке, где самым большим водоёмом был грязный ручей, по весне заполнявший придорожную канаву, он  однажды увидел море в кино – и влюбился на всю жизнь. Этот фильм он смотрел потом бессчётное число раз. Фильм о море, о Мечте, о Великой Любви, способной совершать чудеса. Даже женился он, влюбившись с первого взгляда в тоненькую девчонку, с трогательно распахнутыми наивными глазищами, чем-то неуловимо напомнившую ему героиню этого самого фильма. Теперь-то она уже не похожа ни на героиню, ни даже на ту глазастую девчонку… Растолстела, расплылась, даже глаза стали какими-то тусклыми и маленькими, утонув в румяных щеках. Он иногда удивлялся, куда же делась та девчонка, его первая и единственная любовь, и откуда взялась эта громкоголосая «спутница жизни», способная устроить скандал по любому пустячному поводу… Он и не заметил, как свершилась эта кошмарная метаморфоза, слишком был занят своим кораблём, своими дальними странствиями. Как могло случиться, что он, строгий и требовательный капитан огромного корабля, которого любила, боялась и с первого слова слушалась команда, оказался под каблуком скандальной толстой тётки, почему-то возомнившей себя главой семьи? Как он мог променять свою вечную мечту о море на несчастные шесть соток и жалкий домишко, только круглым окном спальни напоминавший его каюту?
          От ставших давно привычными тоскливых мыслишек захотелось не то удавиться, не то снова напиться вдрызг. Выбрал последнее. Пошарил в ящике с грязными вещами, предназначенными для работы на садово-огородной каторге, откопал бутылёк… Откупорил плеснул в стакан. Вот блин, и чокнуться-то не с кем, если только с собственным отражением. Повернулся к зеркалу, поднял стакан.
          – Ну, будем!
          Но из зеркала не него почему-то смотрел не обрюзгший, рано постаревший мужчина, с мутными глазами запойного пьяницы и растрёпанными седыми волосами, а рыжий зеленоглазый парень. Отшатнулся, отступил, рухнув при этом в кресло, протёр глаза кулаком, посмотрел снова…
          Рыжий тем временем шагнул вперёд и теперь уже стоял в комнате, оглядываясь по сторонам, а в зеркале отражалась черноволосая девушка. Миг — и она, переступив через раму, встала рядом с рыжим.
          Капитан зажмурил глаза.
          «Белая горячка… – пронеслось в голове. – Допился- таки...»
Осторожно приоткрыл глаза в надежде, что видение рассеялось, но рыжий успел подойти ближе и теперь смотрел на него в упор, слегка прищурившись и нахмурив брови.
          – Вы кто? – хрипло спросил Капитан и добавил почему-то: – Сгинь, нечистый!
          Даже поднял было руку, собираясь перекреститься, но вместо того просто отмахнулся, как от назойливой мухи.
          Рыжий засмеялся.
          – Да ты, дед, никак думаешь, что до чёртиков допился?
          – Какой я тебе дед! – возмутился Капитан. Но потом вспомнил лицо, отражавшееся с по утрам в этом распроклятом зеркале и, неожиданно для самого себя, с горечью согласился: – Дед, да… Иначе и не скажешь…
          – Вы извините нас, – вступила в разговор девушка, – мы сейчас уйдём. Вы только скажите, где мы находимся? Мы заблудились и ищем дорогу.
          – «Якорь» это, – пробормотал Капитан, который всё ещё никак не мог решить, как следует поступать, когда с тобой общаются твои собственные похмельные глюки.
          – Ну что ты с ним разговариваешь, Герда? – сказал рыжий. – Видишь, он же ни черта не соображает.
          – Подожди, Кай, нам надо узнать, куда мы попали! Вдруг это всё-таки Королевство.
          – Королевство, как же! Ты погляди на него! Где ты видела в Королевстве таких хмырей!
          – Дедушка, – спросила девчонка, которую рыжий называл Гердой, – это какое место? Город? Деревня?
          «Тоже мне, внучка нашлась!» – почему-то обиделся Капитан, но ответил, вздохнув:
          – Садоводческое товарищество это, «Якорь» называется. Каторга моя бессрочная, добровольная…
          Ему вдруг стало ужасно жалко себя и захотелось пожаловаться кому-нибудь, хоть этой самозваной внучке, на свою горькую участь.
          – Вот до чего дошло... Вы меня дедом да хмырём называете, а ведь был я капитан, по морям-океанам вокруг света ходил… Теперь на якоре в этом распроклятом «Якоре»… На вечной, значит, стоянке…
          Он ещё что-то бормотал, но его уже никто не слушал.
          – Видишь, никакое это не Королевство, – сказала девчонка своему рыжему спутнику, – а какое-то садоводческое товарищество. Опять мы с тобой в Мир попали.
          Рыжий парень не ответил, он подошёл к календарю на стене и так и впился в него глазами. Потом повернулся к девчонке.
          – Герда! Смотри! Когда мы вошли в зеркало, ты сказала, что хочешь попасть в наше время! Видишь календарь на стене? Год какой – видишь?
          – Значит всё получилось! – обрадовалась Герда. – Получилось так, как я хотела! Теперь я знаю, как нам вернуться домой! Идём, Кай!
          Она потянула рыжего Кая к зеркалу. Тот, уже перенося ногу через раму, обернулся и сказал:
          – Бросал бы ты пить, дед! Да и этот якорь твой – зачем он тебе? Что ты тут застрял? Уж если ты настоящий капитан, то не место тебе среди грядок. Сопьёшься ты здесь совсем. Пропадёшь.
          Сказал и шагнул вслед за девчонкой в зеркало, словно в открытую дверь.
          – Господи-Исуси… – пробормотал Капитан, окончательно трезвея…

ПРОДОЛЖЕНИЕ https://proza.ru/2022/11/22/267