Продолжение, предыдущая часть: http://proza.ru/2020/07/01/140
В Институте тепло-и масообмена Академии наук Беларуси (ИТМО), куда я попал по распределению, пришлось год проработать стажером-исследователем. Вероятно, хотели определить к какой работе больше подхожу. Как и другим моим сокурсникам установили, зарплату в 100 рублей. Через год провели по конкурсу и аттестовали на должность младшего научного сотрудника. И зарплату повысили, стала 105 рублей.
С первого дня я включился в рабочий процесс лаборатории. Раньше тут работал над дипломом, знал приборы, аппаратуру, людей. Меня подключили к исследованиям теплообмена тел сложной формы на аэродинамической трубе. Работа выполнялась для ВМФ, непосредственным заказчиком был ЦНИИ им. А.Н. Крылова (сейчас Крыловский государственный научный центр, Санкт-Петербург). К нам часто приезжали представители заказчика, контролировали нашу работу. Мл. научн. сотрудник Юлий Благодарев в основном пытался разобраться в журнале экспериментов. Его руководитель Семен Львович Брискин вникал во все детали, очень тщательно проверял протоколы измерений и отчеты. Юлий на год или два был старше меня, он собирался по этой теме писать диссертацию. Нелегко ему было разбираться в журнале экспериментов, там все пестрело цифрами, не всегда аккуратно записанными. Но я всегда был готов помочь. Семен Львович же требовал не только формально соблюсти все условия договора, но и формулировал сложные конкретные задания. Например, установить обобщенные зависимости для локальных коэффициентов теплообмена исследуемых форм. Я перерыл всю литературу, для подобных сложных объектов никто такого не делал. И в отчетах Семен Львович вычитывал каждую фразу, требовал дополнять все новыми и новыми данными*.
Скажу честно, я всегда боялся его приезда. Подчас его требования носили жесткий характер. Меня – молодого специалиста спасал мой начальник В.К. Щитников, после его подключения к разговору дискуссия переходила в более спокойное русло и все становилось понятнее. Но работать приходилось напряженно. Когда через несколько лет договор завершился, заказчик остался доволен. Мне как исполнителю пришлось ехать к ним и ставить подпись в сводном отчете по теме, в которой принимали участие десятки предприятий и организаций СССР. Там мои обобщенные данные по коэффициентам теплообмена заняли видное место.
Приходилось часто ездить в командировки в Ленинград. Я это делал с удовольствием, ведь там родился, там жили мои родственники: бабушка, четыре тети, двоюродные сестры, их дети. Ездил не только для обсуждения результатов работ, но и за подписанными документами по этапам договора. Так было надежнее, почта могла задержать документы особенно перед новогодними праздниками. А годовой план не только лаборатории, но и всего института без документов с подписями и печатями не будет выполнен. И по соцобязательствам требовалось закончить работы к 25 декабря.
Многократно ездили в командировки в Севастополь. Работали на кораблях ВМФ. Проживали обычно в ведомственной гостинице на Северной стороне, а на работу ездили на катере в Инкерман или на Севастопольский морской завод. На том заводе мне даже зуб вылечили. До этого несколько дней не мог ни спать, ни есть. Спасибо той женщине - дантисту, она немало надо мной потрудилась. А я же не их работник, обычный командированный. На заводе ремонтировались корабли, изготавливались огромные плавучие морские краны. Впечатлили плавучие доки, куда заходили корабли для ремонта, иногда в них стояло даже несколько небольших судов.
О командировках на черноморский и балтийский флот я уже рассказывал на Прозе.ру**. Помню, как перед первой поездкой в Севастополь мы готовили аппаратуру для измерений. Техника того времени была слабая (1971 год), цифровой вольтметр показывал все, что угодно. И это в лаборатории. Что же будет на корабле? Специалиста по электронике тогда в лаборатории не было, и я попросил помочь своего будущего тестя Р.Р. Борткевича. Он хорошо разбирался в радиотехнике и даже вел учебные курсы. Предложил ввести в схему разделительный трансформатор, чтоб сетевые помехи не мешали работать электронике. Так и сделали, вольтметр заработал нормально. Чтобы система измерений выглядела аккуратно, краснодеревщик Антон Петрович сделал для трансформатора корпус. Я вспомнил про это, потому что через несколько лет эта коробка с трансформатором оказалась в Севастопольском филиале ЦНИИ им. Крылова. Что это за красивый лакированный ящик? Для местных специалистов оказалось загадкой. Обрадовались, когда я объяснил.
Нами тогда проводились измерительные работы на МПК (малый противолодочный корабль), где и использовали ящик-трансформатор. Там же в устройстве для аэродинамических измерений содержался спирт, причем немало – больше 30 литров. Матросы постепенно его выпили, хотя шкаф с аппаратурой запирался, а чтоб не заметили, каждый раз до нужного уровня доливали воду. Мне немало пришлось потом потрудиться, чтобы скорректировать результаты измерений. Данные на корабле тогда записывались на перфоленту, дома приходилось придумывать всякие ограничения, чтобы ЭВМ (тогда использовал Минск-22) позволяла их сортировать и обрабатывать.
Позже мне пришлось проводить измерения на большом противолодочном корабле (БПК) «Удалой»*** и др. кораблях. Работы с моряками продолжались несколько лет и оставили глубокий след в душе. Стал любить флот, море и его безбрежные просторы.
На аэродинамической трубе параллельно выполнялись другие небольшие работы, например, по снижению сопротивления велосипедиста. Изучали влияние спортивного костюма, формы каски, посадки... Спортсмен вместе с велосипедом помещался в рабочий створ трубы, и определялось его аэродинамического сопротивления в потоке воздуха. Старый знакомый по Институту физики увидел мое фото в газете. Володя в то время тренировал спортсменов велосипедистов, преподавал в Институте физкультуры и писал там диссертацию. Он переговорил с моим руководителем Б.М. Смольским, и мы согласились помочь ему с измерениями. Вначале Володя сам сел на велосипед, но после пары часов нахождения в скоростном потоке у него покраснели глаза, выступили слезы и потек нос. Начал чихать, налицо сильная простуда. Хотя было тепло, более того даже жарко. Ведь труба замкнутого типа, воздух при циркуляции разогревался. На следующий день он привел опытного спортсмена -велосипедиста, который оказался покрепче, все измерения в течение многих часов перенес без проблем.
Продували в трубе модель здания – будущей гостиницы Беларусь. Проектанты сверхвысокого для того времени здания в Минске не были уверены, выдержит ли строение и окна сильные ветровые нагрузки. Под руководством Б.М. Смольского работу вел аспирант Костя. Худощавый симпатичный парень примерно моего возраста. Мы ему помогали, работа шла...
Не могу забыть его, лежащего в гробу на кладбище. Он отравился выхлопными газами в отцовском Москвиче, когда сидел там с девушкой. Было холодно, никак влюбленные не могли расстаться, решили погреться, включили двигатель. Сначала нам не сообщили истинную причину смерти Константина. Будто бы отказало сердце. Но на кладбище увидели рядом с ним красивую девушку, лежащую в гробу в белом подвенечном платье и фате. Ее подруги рассказали нам подробности.
Костя в гробу выглядел как жених. В черном костюме, белой рубашке, галстуке-бабочке. Длинные волосы тщательно причесаны. Они лежали рядом и похоронили их вместе… Грустная случилась история. Ну, а гостиницу Беларусь построили, и даже сейчас, несмотря на приличный возраст, она заметно влияет на образ города Минска.
Мне молодому специалисту поручили проводить лабораторные работы у студентов, которые младше меня всего на год. Ответственным за работы был мой начальник, но он попросил меня их провести. Сначала я проводил занятия на аэродинамической трубе, потом и по другим направлениям. Получал дополнительные деньги за это, но только благодаря моему непосредственному руководителю, очень порядочному человеку Владимиру Клементьевичу Щитникову. Другие мои сокурсники за такую работу не получали ничего****.
Продолжение: http://proza.ru/2020/07/10/308
Фото со мной из газеты Правда
* http://proza.ru/2017/03/02/2129
**http://proza.ru/2019/07/01/1753
*** http://proza.ru/2016/08/17/66
****http://proza.ru/2014/12/05/1732