Предыдущая страница http://proza.ru/2021/04/29/798
Вот как доложил 24 июля 1823 года, что случилось в Тасмании, Михаил Петрович Лазарев в рапорте командованию: «…долгом почитаю уведомить, что за несколько дней перед снятием нашим с якоря из порта Дервента отлучился матрос 1 статьи Станислав Станкевич; он был родом из Польши и находился в партии, посылаемой ежедневно для рубки дров.
Наконец, когда фрегат уже был готов к отплытию, он скрылся в лес и на фрегат с прочими не явился. О таковом происшествии немедленно уведомлен был губернатор, который, хотя и принял строжайшие меры для отыскания его, но всё было безуспешно, и он полагал, что матрос сей, заблудясь в лесу, умер, может быть, с голоду, ибо таковые примеры бывали уже здесь нередко.
В случае же, что он отыскан будет после нашего отбытия, то губернатор намерен был отправить его в порт Джексон, так как место, часто посещаемое российскими военными судами, где он и будет содержаться до первого таковых судов прибытия.
Прождав, таким образом, в тщетном ожидании ещё 6 дней, 9 июня суда, мне вверенные, оставили порт Дервент при тихом северном ветре».
Рапорт Лазарева очень объёмный, многостраничный, оставляющий впечатление, что капитан 2 ранга хотел растворить в его тексте упоминание о столь неприятном событии. Любой, кто служил, вполне может понять командира фрегата.
А вот как излагал свою версию событий в Тасмании Завалишин, который писал это, совершенно не заботясь, как написанное им скажется на его службе, потому что трудился над своими воспоминаниями после суда над декабристами, уволенный со службы и находясь в Сибири в ссылке.
Британские власти разрешили русским морякам заготовить самим дрова. Место для этого они выделили в сорока верстах вверх по течению реки Дервент. Лазарев отправил туда команду из пятидесяти матросов под командой мичманов Путятина и Домашенко.
Один раз в четыре дня туда ездил Завалишин, чтобы доставить команде продовольствие. Однажды ночью Завалишина разбудил в каюте посыльный и передал приказание немедленно явиться к командиру фрегата.
Завалишин застал своего командира полуодетым, видимо, того тоже разбудили. Лазарев молча указал ему на бумагу на столе. Это было срочное сообщение от губернатора Тасмании, доставленное на фрегат британским нарочным.
Губернатор писал, что по его сведениям, отряд русских моряков взбунтовался и может соединиться с английскими беглыми ссыльными, что грозит большой опасностью для колонии, поскольку у него всего лишь шестьдесят солдат. Поэтому он просит принять все меры для подавления бунта.
Михаил Петрович предложил отправить для подавления бунта пятьдесят вооружённых матросов под командой Завалишина. Но тот высказал предположение, что эти пятьдесят человек могут присоединиться к бунтовщикам, и что тогда делать?
Мичман сказал, что он попробует испытать «нравственное влияние». Лазарев согласился.
В сопровождении мичмана Бутенёва Завалишин на гичке отправился на берег. На корабле новости разносятся мгновенно. Экстренное отправление офицеров объяснили тем, что один из офицеров отряда заболел и его нужно срочно заменить.
Чтобы матросы не узнали о бунте, на следующий день сообщение с берегом прервали, а команду заняли усиленными работами на фрегате. Лазарев очень нервничал, смотрел в зрительную трубу на берег, но не с мостика, а из каюты.
Тем временем на берегу события развивались так. Прибывший в отряд Завалишин сделал вид, будто ничего не происходит, а стал интересоваться, почему матросы не работают. Опрашивать он стал каждого отдельно.
Те пожаловались ему на издевательства и избиения офицерами, особенно на старшего офицера фрегата лейтенанта Ивана Ивановича Кадьяна. Язык у Завалишина был хорошо подвешен, он ярко обрисовал матросам их будущее в английской колонии.
После разговора с Завалишиным матросы струсили и выдали зачинщиков, которые прятались в кустах.
По словам матросов, зачинщиков было пятеро, но по приказу Завалишина из кустов вышли четверо. Пятый матрос, Станкевич, по их словам, утром ушёл с тремя англичанами.
Завалишин ни словом не обмолвился о двух офицерах, которые командовали отрядом, Путятине и Домашенко, какими были их действия во время отказа матросов работать и где они находились, когда приехал Завалишин.
Лазарев был жестоким человеком, на фрегате офицеры занимались мордобоем, матросов наказывали телесно. Видимо, Путятин и Домашенко избивали людей, а иначе, почему бы те вдруг отказались работать? Но где они отсиживались во время разговора Завалишина с матросами?
Четырёх зачинщиков Завалишин привёз на фрегат, где Лазарев приказал их немедленно заковать в кандалы. Быстро организовали военный суд и приговорили четырёх матросов к смертной казни. Всё это был спектакль.
Учитывая их раскаяние и добровольную сдачу, ходатайство Завалишина, их только понизили в разряде и отправили выполнять свои обязанности. После этого в каюте Лазарева состоялся разговор один на один Завалишина с командиром фрегата.
По словам Завалишина, Лазарев начал разговор, который явно был ему неприятен: «Вот видите ли, Дмитрий Иринархович, нечего и говорить, как я вам обязан и благодарен, и, конечно, если бы это прямо от меня зависело, то нет награды, к которой бы я вас с радостью не представил, но вы понимаете…» - тут он замялся.
«Понимаю, - сказал я, - вам нельзя представить меня к награде, не открыв тем самым происшествия. Но, конечно, вы меня должны достаточно знать, что я всегда заботился о том, чтобы дело было сделано, а не о том, чтобы знали, что я его сделал».
«Да, - сказал Лазарев, - надеюсь, что и вы не подумаете, что я делаю это из личных видов, из боязни потерять награду за поход. Дело в том, что вся экспедиция, вся команда может потерять награду».
Завалишин совершенно верно сделал вывод: «В этом случае Лазарев обманывал сам себя насчёт своих побуждений и был сознательно или бессознательно неискренен. Он, конечно, не подорожил бы наградою, но его самолюбие не могло допустить публичного обнаружения всей ложности его системы».
Продолжение http://proza.ru/2021/05/01/754