глава 4 дед Безродный
На четвёртый год и Евдокия родила сына Миколая. Обрадовался Пётр Леонтьевич, дождался внука от второго сына,
- Миколка, это хорошо. Миколай Скударнов, дал бы Бог ему здоровья богатырского, да удали молодецкой.- пожелал дед внуку и всякий раз, когда был в церкви возле каждого святого свечку за здравие внука ставил. А через два года разрешилась Евдокия двойняшками.
- Иш ты, двоешечки, о как она навёрстывает, - радовался Пётр Леонтьевич, да только радость та горем омрачилась. Не выдержала Евдокия родов. Остались дети без матери. Стала Аграфена брату помогать сыновей растить.
- Трое мальчишек, да без матери, пока Михайло не женится, замуж не пойду, помогу ребят поднять. Без матери мальчики безрадостными вырастут, грубыми и беззаботными - решила Аграфена и стала жить в доме у брата.
Утро на селе начиналось в 4 часа. На улице темно, хоть глаз коли, а трубы в домах уже дымят. Вместе с дымом над селом поднимается запах вкусного печеного хлеба. С самого утра Пётр Леонтьевич хлопочет по хозяйству. Отчистил двор от ночного снега. Сходил на реку, пробил лёд на проруби. Теперь у дойных коров нужно почистить и сменить подстилку, что бы Анастасия Михайловна доила в чистом коровнике. А что бы коровы стояли смирно, их нужно напоить, да корм задать в кормушки. На дворе мороз. Распахнул он двери коровника, и густой пар окутал животных. Пошёл в дом, там для новотельных коров с вечера бочка с водой приготовлена. Выпоил каждой по два ведра. Навёл порядок и отправился в телятник. Пока Анастасия Михайловна доила коров, он, выгнав телят под навес, почистил телятник, заложил свежего корма и погнал телят на водопой, на прорубь. Переделав все утренние дела по хозяйству, крикнул жене
- Настасья Михайловна, я к Ивану Яковлевичу, схожу, дядьку проведаю, давно что-то не виделись. Да к Данило Петровичу загляну, внуков навестить надобно, к вечеру буду. А телятишек - то ты не тревожь, на прорубь сам сгоняю, как возвернусь. Ты-то малых тоже не пои, окаянных, не надсажайся, приготовь пойло, я вынесу им и, задержав свой взгляд на телятках, радостно произнес
- Ишь чё взбрыкивают, ох якорти их то, вон как возвеселились, ох -хохо.. и всем-то любов да ласка надобна - любуясь телятами, продолжал - всем чистоту, да обиход оно и щастье – довольный, не сводя глаз с телят, говорил улыбаясь Пётр Леонтьевич
Анастасия кивнула в знак согласия и пошла в овчарню. Бросив взгляд на жену, Пётр Леонтьевич, направился к воротам.
К Михаилу и Аграфене он пришёл в самую последнюю очередь, торопиться было не к чему, жили они на одном участке и виделись постоянно. Когда вместе с клубом холодного пара, медленно переступил порог дома Пётр Леонтьевич, вся семья Михаила сидела за столом, обедала
- Доброго здоровьица - перекрестившись на образа, произнёс он - хлеб да соль на ваш стол. Все дружно ответили на приветствие.
- Здрав будь батя, пожалуй к столу отобедать с нами, тебе-то чё поднести, щи аль кашу- горошницу?- спросила у отца Аграфена
- Кваску, ежли есть, уморился чёт. Пёхом исходил сёдня с утра самого из края в край - присаживаясь на лавку, вздыхая, произнес Петр Леонтьевич.
Михаил налил из крынки квас в глиняную кружку и подал отцу
- Разболакайся батя, давай с нами за стол. А где был-то, откуда идёшь?- спросил Михаил. Пётр Леонтьевич выпил квас и поставил пустую кружку на стол, вытер ладонью свои усы,потом ответил.
- Дядьку проведал, Ивана Яковлевича. Батю помянули, царствие ему небесно, Леонтия Яковлевича. Девяносто годков прожил Уж сколь годов то как нет, пять однако. Иван Яковлевич хошь и помлаже будет, а всё одно пережил батин то век. Дай Бог ему здоровье, слава Богу, ещё в здравом уме, твёрдой памяти. На выть не жалуется, всё кушает. Вы то, как? Гляжу, новы хомуты сладили - увидев на лавке два новых хомута, спросил Пётр Леонтьевич.
- А я вот уж второй день как лошадей готовлю, да упряжь, в тайгу. К Акшану снаряжаюсь, провизию надо б загодя отправить, на вёсну есть резон пошишкарить. Реки-то стронутся, верховых гнать, забота одна. Хочу упредить возами, тогда и верховые не понадобятся.
- Добре сынок, а с кем отправляшься - то ?- задал очередной вопрос Пётр Леонтьевич.
- С Миколкой. Да вот Третьяков Петр Семеныч пожелал. Хочет пушниной разжиться, а может ещё чего надумат прикупить, кто его знат. Акшана всю зиму нет, кабы чего не приключилось, Тайга-Матушка закон свой блюдёт, споткнулся и поминай, как звали.
- Так-то оно, так. Когда в дорогу?- поднимаясь с лавки, спросил Пётр Леонтьевич сына,
- Да завтра, спозаранку и отправимся, сани-то уж нагрузил, под навесом стоят- обьяснил он отцу.
- Ну добре сынок, добре, Акшану поклон мой передай. Ну да, ладно, пойду, мне ещё телятишек поить. А ты давай, с Богом, благословясь, отправляйся. Что б всё по-путе было. Давай с Богом ! Возвращайтесь тож благословясь. – говорил он, продвигаясь к выходу
В это время два сына Михаила, Ванька и Санька, перекрестившись, быстро выскочили из-за стола и, прыгнув каждый в свои пимы, набросив на плечи полушубки, сдёрнули с печки свои шапки и выбежали на улицу.
- А эти сорванцы куды направились на ночь глядя?- удивившись, спросил Пётр Леонтьевич .
- Дак, к Безродному, по нраву им его россказни – пояснила дочь Аграфена.
- Хлебом не корми, а дай к деду сбегать, сказки его послушать. Всё управляют как самоварные, с пылом да жаром, а бы успеть, да не прозевать, когда дед этот сказывать начнёт.- засмеялся Михаил.
- Иш ты, полюбили стало быть деда-то ! Пойду, а вам благословясь в дороге, рискованной то не идите, по рекам понадёжней будет. Ну да лучше меня всё знате. С Богом, сынок - после этих слов обратился к Аграфене
- Ты, дочка, пошто не забегашь то, мать сетовала, что глаз совсем не кажешь, не обижается, и не черемонься давай – он бросил взгяд на дочь, толкнул дверь и вышел из дома.
Не заходя в свой дом, Пётр Леонтьевич поспешил в коровник.
.- Вот ведь жисть то кака. Иван то Яковлевич, дай Бог ему здоровья ,жив - здоров. Батя то горевал, что правнуков от Михайло не дождаться. Дождался и преставился, как за род то свой радел, шибко горевал, что Евдакеюшка, царствие ей небесно, сына Михайлу не принесёт, принесла и не одного, а вот все трое сыновей без неё растут.- так в горьких думах, он и погнал своих телят на водопой. Дорогу к реке телята хорошо знали, обгоняя друг друга, весело бежали к проруби.
-До чё нынче телятки то ладные, ишь как лоснятся то окаянные
- любуясь телятами, приговаривал Пётр Леонтьевич, а потом вспомнил про Саньку с Ванькой, и то, как они к Безродному торопились
- Иш ты, как полюбили деда то чужого, чудно. Откель он всялся то, Безродный ентот ?
Дед Безродный, так в селе прозвали старика-странника, был невысокого роста, суховат собой, взгляд добрый, внимательный, речь тихая и очень вежливая.
Как поселился дед в селе с прошлой весны, так с тех пор и бродит от одного двора к другому. Чаще всего на проживание приглашали деда одинокие вдовы. По селу шла молва, что всякая работа Безродному была знакома. Много чего дед делать умел, но ещё больше знал. Соберутся, бывало бабоньки, у реки на проруби, и одна другой рассказывает:
- Славный дед то, етот Безродный, в руках –то горит все, за чё б ни взялся Все знат да всё умет, любо дело сладит, коли попросишь - говорила одна
-Уж сани-то и те гнуть может, опять же и в плотницком деле мастер, и в столярном разумет, а уж как печь-то русску сложит так и не нарадуешься. – нахваливала другая
- Ох и не говорите бабоньки, сказывают, будто в любом деле он мастак. Пошто тока Бог доли недал, скитатся сердешный по чужим углам – вступала в разговор следующая, и все дружно кивали головой, жалостливо вздыхая и охая.
Поэтому и рады были деду одинокие бабы, поэтому и приглашали деда пожить в их доме, каждая старалась ему угодить, накрыть стол послаще, да постель подстелить помягче. Только он долго - то ни у кого не задерживался. Подлатает крышу, обновит забор, починит ворота, подладит двери в доме или в каком-то коровнике, заготовит дров впрок, да и в другой двор уходит. За свою работу денег Безродный не просил, рад был ночлегу да сытному обеду. Все просьбы хозяйские старался выполнить засветло, а вот по вечерам собирались возле деда сельские ребята и с большим удовольствием слушали его рассказы. Что-что, а уж в этом деле дед преуспел, все его рассказы на селе легендами обрастали. Диву давались на селе, откуда же он знал столько, интересного, столько неслыханного и удивительного ?
Ну а если кто про имя у него спрашивал, или чьего он роду будет, то отвечал:.
- Странник я, без имени, без роду и без племени. Не знаю ни, где родился, ни когда крестился. Сколько себя помню, все в пути, да в дороге. Где пешком бреду, а коли встретится милостивый человек, то и на телеге, али санях проеду, Куда дорога идет туда и я по ней. От одного села до другого, так и брожу по Рассеи-Матушке, ни дням, ни месяцам, ни годам счёта не веду. Вдосталь чего повидал, вдосталь всякого знатья заимел, а чё сам имею, так рад другим поведать. Стало быть, поделиться знатьем своим, потому как боле нечем – и разводил руки в стороны, словно показывая, что ничего у него нет ни при себе, ни за плечами.
Очень быстро деда Безродного в селе полюбили дети. Как только управятся с домашними делами, так к деду бегут. Ну если дед ещё занят, то торопятся ему помочь быстрее справиться с делами.
Вот и в этот раз, проворные сельские ребята, собрались к после- обеденному часу, у дома, где временно находился дед Безродный. Видя, что дед ещё занят, каждый принялся ему помогать. Подсказывать ребятам, не нужно было, каждый сам себе работу находил. Работали ребята с удовольствием, слаженно. Наносили воды в пустые бочки, натаскали березовых дров, подбросили паленья в печь, замели за собой мусор и разместились вокруг деда, кто, где успел. Кто-то на печь влез, уселся на самом краюшке печи, свесив ножки, а кто - то по лавкам расселся, а кому-то и на полати пришлось взобраться. Улеглись на животы, а головки вниз, над дедом свесили и ждут, когда дед рассказывать начнёт. Ожидая гостей в дом, хозяйка, Марфа Макаровна, тоже решила лечь на печи, прогреть свои старенькие косточки
- Пошто-то можжат кости мои, саднит то в локоть, а то в коленку, не вмоготу терпеть. Пущай на кирпичиках прогреются, да и дитям подле тя боле места будит- сообщила она деду и полезла на печь. Только успел дед взять в руки керосиновую лампу, что бы её заправить, как в дом постучали.
- Эээ, Бог ещё кого-то послал - с этими словами, поставив на стол лампу, дед поспешил в сени.
В дверях стоял юноша, крепкого телосложения, с открытым светлым лицом и умным взглядом
- Ну заходи паря, заходи - пригласил дед в дом молодого человека.
- Доброздравья вам дедушка, поздоровался Николай и переступив через порог, перекрестившись на образа, продолжил
- Велено мне, дедушка братьев своих сыскать, коли тут, то пущай домой бегут -.оглядывая ребят, проговорил юноша
- И тебе добро здравья, мил человек, вот - обводя рукой собравшихся в доме ребят - огляди - ка все тут – улыбаясь и сверкая добрыми глазами, ответил дед.
Тут же Ванька с Санькой подскочили с лавок и заверещали в один голос обращаясь к Николаю.
- Миколка, Миколка, ну не сказывай, что сыскал нас, а?- взмолился Санька.
- Миколка, не сказывай, что мы тут, ступай домой, а мы в след за тобой прибежим. Вот только немного деда послушаем, чё Безродный ноне сказывать станет - умолял Ванька.
- Миколка, а ты бы вот тоже с нами, а? – протянул тоненьким голоском Санька. Он смотрел на Николая таким умоляющим взглядом, что тот заколебался в своём намерении забрать братьев.
- А ты сынок уважь братьёв-то, а и сам рядом присядь, послухай оно ведь знатьё-то горб не давит - предложил дед, вежливо улыбаясь. И отвернувшись от гостя, он принялся заправлять керосиновую лампу. Поставив горящую лампу на печной приступок, он сел у тёплой печи, закрыв глаза, рассуждая вслух
- Чего ж такого поведать, чё ещё не сказывал? Пожалуй я сёдня про Скифию поведаю. С издаля начну, совсем с далекого времени, которо было шибко много лет тому назад
- Когда мир древним был ? - спросил любопытный Санька
- Это чё, когда ещё люди в пещерах, да в горах жили?- звонким голосом спроси Андрюшка, рыжеволосый с веснушками на лице, и очень добрыми серыми глазами
- Я про ту пору, когда мир другим был, Люди богато жили, шибко богато. Всего у них в достатке было. Всё имели и всё могли сами сотворить руками своими да мыслею. В помощь себе всяки машины ладили. Много разных машин у них было. Эти машины любую работу ладить могли. Летали яко птицы, катились по дорогам быстрее людской мысли. По морям - окиянам такие лодки бегали, што в них целые деревни уместиться могли
-А - а - а это ковчеги – выразил свою догадку Ванюшка
- Про потоп штоль сказ будет ?- пробурчал угрюмый Никитка
- Да не-е-е паря, потоп это опосля будет. А пока я про то стану сказывать, што до потопа было – махнув на Никитку рукой, заявил дед
- Это когда Рай был?- удивленно спросила у деда Нюська, высоко подняв свои чёрные бровки над ясными карими глазам-
-Ну пожалуй можно и так рассудить- почесав затылок, сказал он
- Рай?- ещё сильнее удивился Андрюшка –Это когда Ева с Адамом жили ?
- Видать баско вы библию то знаете, только про Еву с Адамом это библейские сказы. Они путанку разводят, боля ничё Так слухать - то будите, али спрос чинить?- скосив на детей глаза с лукавым прищуром улыбаясь, спросил дед.
-Бууудем - хором заявили ребята и быстро смолкли
-Тада сдухайте и не сбивайте с мысли - он теснее прижался к теплым кирпичам и закрыв глаза, словно что- то вспоминая, продолжил:
- На земле тогда зим не было. Не, не так. Зима была. Только мороза не было, и снег не падал на землю. Земля завсегда теплая была и не простывала. Леса много разного было. Какие деревья отдыхали, как зимой у нас, а какие цвели, как весной черёмуха, а какие уже с плодами стояли. У кажного дерева свой срок был, когда цвести, когда плод родить, а когда листву сбрасывать да отдыхать. Всё круглый год росло, да круглый год всех плодами кормило Всем на земле жить сытно было и людям и зверям. Да и земля - матушка, ровной была, гор на ней тогда ещё не было.
-А почё не было то ? Кудыж горы то подевались ? - спросил Андрюшка.
-Так ведь Создатель твердь создавал. Она с граниту была, крепкого, , цельного, и ровного. Под гранитом огненный пузырь, што бы землю изнутря прогревать. На граните вода глыбокая, что бы огонб , что в пузыре горит, остужать, а на воде земелька плавает. Цельная земелька, всю воду от солнца закрывает собой. Создатель много землице то насыпал, штобы деревья росли и травы всякие. Опять же, солнца вдоволь было. Люди никуда не торопились, двигались не спеша, с достоинством. Наряды носили лёгкие, да длинные, с уборами, которые сами сготовили. Богато жили, и жизнь на земле ничью не нарушали. Всяк себя лечить мог. Ежеле не велика болячка прицепится, так её мыслею своею убирали из тела. Ну а уж ежели што серьёзное, то травкой прользовали. Разнотравья росло богато. Каждую травку человек понимал и силу в ней знал. Хворей на земле не было. Порядка природного тоже не нарушали. Народ шибко мастеровой был, придумает в своей голове машинку какую и мыслею её и сладит. Главное, штобы мысли правильные были, коли не вено помыслил, машина не получится. А машины- то всяки ладили. Эти машины, и дома сами обихаживали, и такие поклажи на себе возили, што лошадям, и в три упряжки, и в десять, и больше, не под силу будет. Человека, с одного места в другое, тоже быстрее лошади доставляли.. Уж каких только машин они ни натворили! Придумают, она ещё в голове, машина эта, а мысля уже её ладит. Всякие были, и такая была машина, которая свет от солнца в себя вбирала, а ночью отдавала другим машинкам, которые в кажном доме были, а те светили людям заместо солнца. Машинки эти силу свою, то от солнца брали, то от ветра, а то и от Земли- Матушки. Да и ладились эти машины из воздуха, научились наши предки воздух комкать, ну вот как вы из снега снежки ладите. Снежинки то лёгоньки, летят себе с небес на землю. А вот соберёшь их в кучку, и снежную бабу сделать можно, дом слепить. Вот и тут такое же чудо. Сладят такую машину с воздуху, а опосля она уж и не в надобности, другу ладить надобно. Так они старую машину так же мыслей своёй сызнова в воздух обращают. Живут себе, ни сеют ни пашут, всё на Земле- Матушке само родится. Солнышко греет, вода чистая, да как шёлк для тела, плодов всяких, што и не сьесть все. Хищных зверей нет, гнуса тоже нет. Живут да радуются. Никакой вредной твари на земле нет. Чисто Рай на земле. Девицы да юноши хороводы водят, радостные песни поют. За такую райску жизнь Бога Вышнего благодарят да славят. Просить да молить не о чем. Всего Бог им дал, всем наградил. Народ благодарен, душой к Богу тянется. Все в любви, да уваженье живут. Детей чужих не имеют, все родны все свои. Народится дитё, а круг него всё мамки да батьки, заботой да любовию младенца окружают. Он тоже растёт в любови, да сам их всех тоже любит. Вот так и жили люди на нашей Земле, свою жизнь за ближнего отдать завсегда готовы. Ну Бог то самый Вышний видит, што народ друг с дружкой живёт в любове да дружбе, Землю любят, не поганят. Ни какую тварь божию не губят. вот и наградил особо преданных к его заветам, бессмертием. Так и жили они до тех пор, пока ни надоест. Как захотят от жизни отдохнуть, ну и идут на отдых. Душа с тела выйдет и у Бога, в его царстве. отдыхает, А пока души отдыхают, тела сил наберется и молодеют. Их в каменных корытах складывают да заливают соком от целительного дерева. Для женского тела, берут сок с одного дерева, а для мужицкого, с другого. И сок у них разный по цвету, што бы не спутать. Женский сок розовый, а мужицкий голубой сок. Вот в этом соке тела лежат, расправляются, напитываются благости, молодеют. Ну а когда души отдохнут, то потом тело своё, как рубаху наденет и продолжат дале жить. Али которые то не схотят далее в этом теле жить, а пожелают всё сызнова начинать, так опять младенцем родятся. Всё по желанью. Родителев для себя они тоже по желанью избирали. Кто приглянулся, вот у того и народятся. Всё умели, всё познали, а вот в дальных небесах не бывали. Поглядывают в небо, а оно заманывает, звезды всякие горят, стало быть и земли есть, такие ж как наша. Разузнать то хочется. Ну и давай кумекать, как туда попасть. Народ то умудренный был, шибко умудренный. Сладили такую машину и давай ее пытать, полетит она как птица, аль нет? Полетела! А што ежли другую машину придумать, которая скорее этой будет? Подумали, покумекали и, другу сладили. Так и ладили машину за машиной, пока ни сладили ту, которая смогла к другим небесным землям летать. Которые люди ещё от Бога бессмертной жизни не получили, то тож долго шибко жили. Кто тыщу, а кто и поболе и до десяти тыщ лет доживали. Живут, живут, ну думают, тоже бессмертие получили, ан нет, хошь через десять тыщ, а всё ж умирали. Да и ростом человек велик был. Тогда всё велико было и деревья и животные и люди. Ну а коли сами люди велики были то и дома такие же строили. Высокие дома строили, высокие. Тоже мыслею строили. Зимы не было, льдов тоже. Сонлце круглый год грело как щас летом, а тепла то поболе было, потому как земля от солнца тепла много набирала. Столь много тепла брала, што за ночь остывать не успевала. Солнце скроется, а тепло от земли - то идёт и идёт. В ту пору Земля наша медлительна была, поворачивалась медленно, не частила, как щас, люди хорошо высыпались, успевали за день много чё переладить. Ну вот, намастерили себе таких машин, которые по небесам летают и принялись летать во все стороны. Занятие это им шибко поглянулось. Все хотелось распознать, што там в небесах-то, али есть ещё такие же земли как наша, али одни мы на белом свете? К одной звезде слетают, а опося к другой соберутся, а по пути то догляд ведут, нет ли такой же земли рядом где. А как найдут землю такую, где люди живут, так радуются, што в небесах ещё народец есть. Подлетят к чужой земле, и озираются вокругом, всё то там другое и лес, и трава, и народец тоже совсем другим оказывался. То чёрен как уголь, и тело, и волосья, и всё обличье чёрное. А на иной земле совсем белёсый человек живёт, ну чисто лунь. Всё у него белое и кожа, и волосья, и глаза тоже белёсые. А и такую землю узнали, где народ совсем без волосьев был, росточком маленькие, бледненькие, копошатся там, на своёй земле. Наших то увидели, так тоже полюбопытствовали, кто мол такие, откуда будите. Рот то свой не открывают, а слова от них слышатся, вроде даже и по – нашенски молвят. Народец хош и низковат, кургузый такой, а добрым оказался. Пригласили наших к себе в гости. А наши рады радёшеньки подружиться, побывали, ихнюю жизнь посмотрели, к себе пригласили. Ну а на иной-то земле совсем красный народец живёт, как маков цвет. Кожа красная, волосья малиновы. А и таков народец был, жёлтый как подсолнух. Но эти хош на человека пошибают, а вот полетели подале, и тако чудо углядели! Сам-то народец, с виду будто человек. И руки у него человечьи, и ноги, а голова птичья, чисто как у ворона. Даже чёрной шерстью голова покрыта, как пером вороньим. Но тоже смирёный народец оказался. Бедно жил тока, ну и без того понятно, голова-то птичья. Собрались с духом, да ещё дале в другой раз слетали, так там совсем чудной народ оказался, вот уж где диву дались, когда увидели какие это люди, люди-змеи. Ага-а. Во-о-т. Обличье вроде бы как человечье, глаза тока шибко раскосые, руки и ноги есть, тока опять же маленькие, еле видно. Сами то крупные, лунным светом отливают и хвосты сзади них в два кольца свиваются. Волосьев на головах нет, но есть какие -то шишки. У женского полу шишки кокошничком, а у мужицкого полу, вроде ягнячьих рожек, тока по пять штук на макушке. Сами без одёжи, совсем нагишом. Ну схотелось нашим то поближе разглядеть, как такой чудной народец живет. Видят, што машин у них так же много, и тоже всякую работу ладят. Только машины совсем другие, не воздушные, а из жалеза, чугуна да разного другого металлу. Земля то ихня серая и кака-то голая совсем. Лес есть, но мало. Вот они на машинах своих по пустым местам и ездят, землю пашут, да хлеб себе свой сеют. Домов тож нет. Они, эти люди-змеи, внутри земли живут. Солнышко у них совсем другое, наше -то красно-жёлтое, а у них три цвета и серебряный, и малиновый и голубой. Так оно этими цветами и переливается. Не гуляет по небесам как наше, ихне то солнце ,кругом себя крутится, а уж какое большущее.! Боле нашего в десять раз. Земля их тоже круг себя крутится, тока в другу сторону. Это солнце то в лунах всё отсвечивается Лун то тоже боле нашего. У нас тогда три луны было, а у этих змеев, так аж пять, тока махонькие. Ни дня, ни ночи не знаешь когда чё, всё одно, вокругом белый свет. Холодов тож нет. Вот эти люди-змеи днём на солнышке погреются, а спать под землю уходят. Все свои дела ночью ладят.
- Дедуля, а коли у нас три луны было, куда же ещё две подевались? У нас ведь одна - решил выяснить Ванька. Дед недовольно крякнул.
-Куды-куды, всё не вещно. Рассыпались, то одна поначалу, опосля другая распалась. А потом и третья от старости. Бог то знал, што они рассыплются, так и одну, но большую сотворил, она поболе тех трёх будет. Пока те разваливались, эта к земле нашей летела. Ну, пока эта луна летела, то ночью на земле темно должно было быть, ан нет. Машинки то налажены, што солнце в себя вбирают, вот так они все светили это время. А эти люди-змеи, что под тремя лунами жили, увидели, што к ним на землю незнакомцы сели. Глаза свои раскосы выставили, а из глаз огонь зелёный как пошёл, как пошёл, наши то еле ноги унесли.
- А наши тоже на машинах землю пахали, или на лошадях? - спросил Санька
- Наши то? – переспросил дед и добавил - а нашто им землю пахать то? Они ничё не сеяли. Я ж уже про то сказывал. Ну ежли тока каку травку подсеять могли, боле ничё. Так была така машинёшка маленька, проскочит, процарапат бороздочки промеж травы, вот туда семя и бросали.
-Как же не сеяли то, а хлеб неужто сам рос, а репа?- вскрикнул Ванька, не скрывая удивления. Дед глубоко вздохнул, помолчал немного, а потом добавил
- Полей на земле не было, поляночки только, все вокругом лес был .Вот он и кормил. Плоды всякие были, медовые и с кислинкой, а кои и с горчинкой. Плоды на деревьях и вида всякого были и величины разной. Было такое дерево, плод его полон сока был хлебного. Его с дерева сымут, сок из плода выжмут и сольют в посудину, он там постоит чуток и забродит, а потом загустеет, тогда его и пекут. Хлеб пышный получатся, да скусный
- А што, лошадей совсем и не было вовсе? сокрушался Ванька
- Да как же это не было, ещё как было. Жили себе вольные, травы много, а человеку их держать без надобности, вот они и резвились на лужайках табунами.
- А кошки и собаки тоже вольные были?- задал свой вопрос Никитка
- Тоже вольные, жили все сами по себе, годными человеку не были. А для чё они? Амбаров не было, все по деревьям висело, да спело. На машине к дереву подберутся, машина плод с него оберет, за день сьедят, а опосля сызнова каки надо плоды и собирают. Охранять то чё? Ну по правде сказать, хранилища имелись, да. Таки камены ямы, а по дну ямы родникова вода шла и в сторонку ручейком уходила. Вот в энти ямы и опускали горшки с плодами. Это на тот случай, ежли вдруг дожди проливные пойдут. В дождь то по деревьям никто не лазит, ни машина ни человек. Вот на это время и хранили в каменных ямах еду для себя.
- А коровы и козы, и ярочки были ?- полюбопытствовала Нюська ?.
-Ну, а куда ж они подевались, были, а как же. Тока они тоже вольно жили, земля велика, простору много. - терпеливо отвечал на вопросы дед, а вопросы все сыпались и сыпались
- Ой. Батюшки, так эт чё, коров то не доили чёли?- испуганным голосом спросим Тимошка, самый младший из ребятишек.- как же без молока то ?
- Ну пошто без молока. Молоко в орехах росло. Когда орех не спелый, про него сказывают, што он мол, молочной спелости. Так ведь ? Так. Тока кедровый орех меленький, а те орехи с овечью голову. А когда поспеют, чисто масло коровье и цветом и скусом. - после этих слов он так причмокнул языком, словно сам совсем недавно его ел.
- Ну а как же они мылись, без мыла штоль, ежли скотинку то не держали, али вовсе не мылись? Бани то у них были ?- решил выяснить угрюмый Никитка
- Ну для чё им животинку на мыло пускать, они травку такую растили, с её корня и варили мыло. Нет бань не было, нашто она, когда стужи нет, в каменных корытах мылись. Холодная вода по трубкам из земли и прямо в дом заходила, горячая грелась от машинок, што солнца в себя сбирают, да от отхожих ям.
- Так у них огня-то совсем не было? – спросила Нюська
- Как же без огня, а щи варить да каши? Огонь был, тока другой совсем. Не от дерева этот огонь был, и не от угля. Тот огонь прямо с земли шёл, его в камены трубы собирали и сколь надо, столь и брали на свою потребу.
-А деревья эти шибко велики были? - допытывался Санька
- А тогда всё велико было и дерева и люди и всякая животинка
- А как же они дома круглые ладили, большое то дерево не согнуть - полюбопытствовал Ванька.
Дык пошто с дерева-то. Дома с камня выкладывали, а камни мыслею творили. А лес рос себе и его почти не пилили. Дров не надо, дома рубить тоже не надо. Ну ежли какую безделушку из дерева смастерят, так это для души. Столы и лавки и те из камня резали. Камень то вечен, в воде не гниёт и не разбухает, в огне не горит, да и солнцем его не коробит и не сушит. По нраву им было всё из камня ладить. На Урале и щас мастера по камню в кажном селе имеются. М-да, по камню мастера имеются, а вот машину такую, штобы к звездам да в небеса, да скоре птицы полететь, ещё никто не сладил. По всему видать не скоро ещё сладят.- тяжело вздохнул дед
- Да и понятно, што не по силам нашему народу такую машину сладить. Наших то предков Боги надоумили, и научили такие машинки ладить. Боги то в то время всему земной народ учили, потому во всём и знаткой народ был. Во ту пору Боги крепко знались с земным народом. На своих небесных машинах они спускались на землю, а наши их уже ожидали.
- Дедуля, а пошто ты сказывашь, что тогда Богов много было, а у нас всего один Боженька, Христос - смущаясь спросила краснощёкая с серыми, хитренькими глазками светловолосая Настя.
-. Коли других то Богов не признаём, стало быть ничё и не сказывают нам други Боги. Вот так и живём на одну дольку. Да и рази Бог Христос то? Библя то чё сказыват – «Сын человеческий» В «Откровеньи» Иоан Богослов так и кличет Христа, - сын человеческий и боле никак, В библи ещё учителем Христа называют. Вот и получатся, што от Богов то отреклись, никому и не нужные получамся. Ни сказывают боле Боги нам, как жить и чё строить. А во ту пору, крепка дружба с Богами была, ох как крепка. Боги завсегда прилетали к нашим на землю, даже семьи заводили. Шибко уж наши девицы красотой славны были и нравом кротким, вот глянулись богам..
- Дедуль, наши -то. какого цвету были ?- опять допытывалась Нюська
- Наши то ?- переспросил дед и добавил- русы были, русы, а вот плоть от солнца смуглявенька, а глаза всяки, и голубы, што небеса, и бусы, а чисты, как родникова водица и светились што тебе солнца лучик ясный.
- А Боги, они какие ?- каким-то загадочным голосом спросил Никитка.
- Боги-то? ну дак мы ж по образу и подобию божьему сотворены, стало быть и они таки же как и мы. Вот тока свет от них белый исходил и рядились они в белы одёжи. А так и глаза голубы и кожа светла и волосья русы. От наших то ничем особливо не разнились. Ну ежи тока ростов повыше. Так много лет и жили, в любви да дружбе с богами то. Боги, любили наш народ за доброту душевную, за чисты помыслы. Когда наши затеяли на машинках по небесам летать, боги то их не одобрили в етом. Мол не надобно вам других глядеть и себя показывать, не к добру ето. Тока наши в толк их слова не взяли, мол што сбудится, ежли мы полетаем да миры поглядим? Ничё худова мы не затеваем,
Вот слетали наши то в едну сторону, а и по другу сторону полетели Видят там земля малинова. Покружили вокругом её, углядели, што там народ живет, злобы народ не выказыват, вот и ступили на их малинову землю.
Земля то малинова, а народ оказался синим. Волосья у них чёрны, глаза тож чёрны, а сами как омут сини.- мягко с подчёркнутым уважением произнес дед.- Народ был вежливый, добрый. Опять же молвят понятно, в гости приглашают. Наши и рады, хороший народ встретили. Давай енти сини люди наших удивлять. Вот наши машины ладят, которы их с места на место доставляют, а ентот народ сам себя доставлят. Руки - ноги по швам сделат и как свечка, так и скользит по воздуху, толи едет, толи летит, сам Бог не разберет. А то с глаз могут в один миг пропасть. Стоит перед тобой, а ты глазом не успел моргнуть, а его уже и след простыл. Пока одумаешься, а он уже и появится, не весть откель. Опосля они, енти сини, нашим другое чудо показали. Прошептал заклинание синий человек и положил руки на огромный камень. Камень ентот к его ладошкам прям прилип, он руки то подымат, а камень тот в сотни пудов будет, а за ладошками от земли подыматся. Ну ентот синий и перенёс камень на друго место, прям у наших на глазах. Вот де диву то было ! А коле дожжя надобно, так опять же заклинанье пробормочет и хляби небесны ослабонятся и вот те на, дожж как с ведра. А ежли он в затяг встанет, опять же, заклинанье сказывают и всё стихат и ясно солнце светит. Так вот и завязалась дружба. Оказалось, што наши белы боги и у них, ентих синих тож в гостях бывают. Научили наши синих людей тож машинки летательны с воздуху делать. Стали енти сини к нам на нашу землю летать, а народ наш им свои чудеса стали показывать. Машины всяки показывают, што с воздуху мыслей слажены, те дивятся. Дома свои показали, те опять же дивятся, как же ето вы мол изловчились, так каменну глыбу обрезать, што и стулья резаны и столы круглы и корыта из глыбы для купанья. А наши то им раскрывают секреты, мол таку жидкость ладим, ею помажем камень то, он и размякнет, яко масло коровье Увидели таки же корыта тока с крышками, из камня вырезаны и спрашивают, мол для чё ето, для какой надобности? Ну наши давай показывать, открыли крышку, а там крепкий молодец лежит, залитый студнем из сока живого дерева. Друго корыто открыли, там красна девица и тож под студнем из сока. Красотой-то девица, и глаз не оторвать. Волосья золотисты, по плечам вьются, на грудь падают. Щёки розовы, глаза, што василёк- цветок, уста, как маков цвет, вот-вот заговорят. Сини то люди не в разуменье, ничё понять не могут. А наши догадались их сумятицы душ, и сказывают, ето мол молодильны корыта, душа с духом и разумом на отдыхе, а для тела вот тако обновленье. Пока душа с духом да разумом сил набираются, тело их здеся дожидатся. Как срок придёт, так они опять в тело придут и далее жить будут. Бессмертны стало быть. Сини то и сказывают, што у них тоже бессмертны есть. но они, ети бессмертны, в своем теле так и живут. До таких пор доживут, пока от ентого тела тока кожа да кости останутся. Тут Бога и молят к себе в помощники взять, Коих Бог берет, а которы прокляты, так и ходят, в чём токо душа держится. А как же мол хорошо ваши то надумали, отдыхать да тело подновлять. А нам приходится тело своё сызмольства сохранять. Родители приучают дитя свово изнутри промывать. Все умеют тело своё мыть и сверху и изнутри. Для етого вначале пьют мёртву воду, тело внутри замират. Ничё не работат. Даже веки не мигают. Тогда пьют другу воду. Ну таку, со щёлоком, она внутри всё моет. Долго пьют эту воду, что со щёлоком то. Её пьют, она все органы знай полощет, вся грязь нужным местом выходит. А когда всё нутро чисто будет, тогда вода чистой выходить станет. Ну как она чиста то будет, тогда другу воду пьют, живуя. Как живу то воду выпьют, так все тело и оживёт. Так век за веком и продолжают жить.
Так вот и стали эти народы друг у дружке доброму ремеслу учиться. Тока наши то, дружить-то дружат, а к другим землям летать. не престают И всё то им любопытно. Люди на чужих землях разны и сами то земли тоже разны. У чёрных людей, земля жёлта, а у жёлтых людей, земля сера. А у синих, она малинова. У всех совсем разная земля. У кажной земли своё солнце имется. А у которых и два и даже три, но маленьки, так у них, у бедных, там и ночи то совсем нет, а привыкли, так при свете и отдыхают. Где ночь, а где у них день, всё едино.
- А как же на этих землях, люди дни считают, коли ночи нет? - наконец-то задал свой вопрос Яков, всегда молчаливый и стеснительный мальчик
- Как живут? Да так и живут, без времени и всё тут. Я вот тоже, живу себе, ни дни не считаю, ни года. - взглянув на Якова, дед улыбнулся и продолжил свой рассказ-
-Ну, вот летают себе на радость, наши то, да познают новые миры. А коли где поприглядней народ живет, так и поучиться не прочь. А што для нас годно завсегда перенимать надобно. А вот от худого бежать без оглядки.Ну а уж ежели где народ по - простому живет, да похуже, завсегда и помочь были рады.
Да тока не все люди на других землях намерения у наших распознали. Им совсем не по нраву было, што люди с чужой земли к ним летать повадились. Сомнение их взяло, а с хорошей ли мыслею они к ним летают? Вот и взял их страх. А што если они мол летают, што бы их в рабов обратить или того хуже всех изничтожить, а землю ихню, своей сделать? И они тоже решили таки машины ладить, што бы наших ими пужать. От себя стало быть отваживать. Мол коли они таки же машины ладят, стало быть тоже могут к чужим землям летать. Тока рази наших машинами - то испужашь? Ну, летают и летают, Чё худого в том? Небеса без краев, летайте, кто хочет, никто никому не помешат. Всем простору хватат. А те то в обиду, как так, их никто не пужается? А люди - змеи, ещё и подстрекать давай, да подначивать. Мол вот, эти русы-то люди всё выведали, всё прикинули да, приглядели, ждите беды. Они щас покумекают да побеседуют с какой земли небесной начать, тако оружье сотворят, што отпор дать не получится. Надо упредить ентих русых людей. Надо тако оружье сладить, да по их русой земле вдарить, да так што бы им всю охотку отбило к нашим землям летать. Стали думать, как себя защитить, от непрошенных гостей, вот и придумали себе защиту, смастерили оружье такой силы, што ежли един выстрел сделать, то и едной части земли не станет. Наделали таких оружей, подлетели к нашей Земле и давай стрелять. А наши-то ни сном ни духом, ето чё за беда? Давай тоже мудрить, как своё тако же оружье сладить и им ответку дать. Эх ежли бы знатьё, што с той ответки то получится. Вот как думати, надобно ответ то давать, али втору щёку подставить?
Сладили да не тако, а лучша. Оно и удар подале делат, да и посильне ихнего во стократ будет. Полетели к тем, кто нашу Землю изувечил, и нанесли свой удар. Да такой, што их земля вся пламям взялась. Ну думают наши, теперь Землю свою залечим, все сызнова отстроим и благостно жить станем, врагов боле нету. А оно обман всё вышел, сами же и обманулись. Други то люди, на иных землях, в страхе все! А што мол, ежли и их земли возьмут и так же спалят? Испужались крепко и давай они друг ко дружке летать и сговариваться, как избавиться от земли, где народ и мудрей их. да и посильней будет. К людям на малинову землю, соговорщики не летали. Сдогадывались, што синие с нашими дружат и скрывали от них свой умысел. А те шибко далеко жили и знать не знали и ведать не ведали, што така могуча война затевалась.
Сговорились звезные иноземцы, сладили кажный оружья и время определили, когда все они слетятся к нашей земле, да со своими орудьями. И опять наши -то ни сном тебе ни духом. Ну а как определенный ими час пришёл, стали они со всех сторон к нашей Земле-Матушке подлетать, да окружать вокругом. Ну, а как окружили, так принялись палить со своих орудий почём зря. Так палили, так палили, што света белого на земле не стало. Всё перемешалось, где вода, где земля, все огнем горит. Горели даже реки и моря! А в небеса летела сажа с золой, да земля с водой. И так высоко всё ето поднялось, што нашу Землю то Матушку совсем не разглядеть стало. Чисто един смог. Глянули враги, а на Земле места живого не осталось, тогда тока улетели. Всю Землю изнахратили, тверь земну порушили. Гранитны то покровы полопались. В ети трещины из етого пузыря огненного, огонь стал выходить. А круг Земли тьма кромешна Света белого нету. Да и откуда ему появиться, солнце -то никак не пробётся к земле скрозь эту мзгу. Вот и стала Земля - Матушка простывать, тепла набирать неоткуда. Твердь полопалась, плиты образовались гранитны, ежли один конец плиты отяжелет, то он в нутрё земли уходит, а другой конец плиты етой, стало быть вверх торчит. Ну а друга рядом плита гранитна, тожать одним концом в нутрё уйдёт, то другой конец торчит и уператся в ту, што уже торчала, вот оно и гора получатся. Так всю твердь то и поискорёжило. Полы места, без граниту появились. Вот в них, всё што в нутрях земли имелось, всё наружу выходить стало. Вулканы стало быть появились. Раньше то про них никто ничё не знал и не видывал. Ну опять же в тех местах кои вулканы грели, тока там ещё и теплилось. Людей совсем мало стало. Кто погиб, кого землёй заживо засыпало. Кто в полу землю, в огненный пузырь провалился. Изувеченым шибко худо было, лекарей нет, да и чем отпаивать, земля то гола. Ежли травинка где и оставалась, так тут же каменела от всей етой пыли да грязи, што сверху сыпалась Со всей Земли - Матушки може един город и наберется. Всё как в той библии сказано, што, от колоса до колоса, не слышно будет голоса. Ох, а каку муку-то ентот народ на себя принял.- дед печально вздохнул и добавил- Ой и не приведи Господи никому повторить тако боле, мёртвым завидовали, а жить надо, коли жисть у них есть. Солнца нету, тепла и света белого, боле нету, морок и холод и боле ничё. Деревов с плодами нету, травы тож нету. Стали подбирать убиту животину, да мясом питаться. До етого они мясо не ели. Стали снимать с убитых животин шкуры и на себя одевать, што бы согреться, Запалов не было, огонь высекали, каменьями. Щепьё собирали, уголья да костры жгли, на них и мясо жарили. Благо, што родники с Земли били, рек - то не стало. Ето опосля родники стали сливаться и кой каки речки появились. А с войны все было смешано и не разберешь ничё, всё горелым лесом завалило да засыпало. Земля-то вся вздыбилась. гранитна тверь вся порушена и чисто скалами могучими к небу взьерошились. А где и наоборот язмы да глубины. Огонь большими языками с глубин вырывается.
. -Ой Боженька - вскрикнула девочка на полатях, её темно-каштановые косы свисали с полатей, как две длинные верёвки. За такие косы мальчишки любили дёргать, но сейчас их просто никто не замечал. Все дети были увлечены дивным рассказом
- Пошто же они так народ то погубили, окаянные? - всхлипывая причитала Фроська - Пошто землю то изнахратили, не наши же первыми начали. Пошто же они всё не по правильному то делают.- еле выговаривала она сквозь слёзы, громко плача.
-Чё голосить-то? -зашумели на неё ребята
- Было то при Царе -Косаре- Вот блажная - ступай домой коли так.- девчушка помотала отрицательно головой, вытерла ладонями слёзы и быстро успокоилась, но время от времени вздрагивали ее хрупкие плечики.
-Так ведь и наших вина на том есть, дражница не надобно. Вот в каких семьях совет да любвь?- задал вопрос дед и сам же на него ответил- А в тех, што друг дружку не поддражнивают. Да,у вас пожалуй у всех старши братья да сёстра есть, так поди ни раз подзатыльников от них получали, а всё потому што дражнили.,- дед засмеялся, окинув весёлым взглядом ребят, те оживились, заёрзали на местах, переглядываясь друг с другом, виновато улыбались. Понятное дело, всем достается от старших, если дразнишься.
-. Ну вот земля совсем простыла и стала льдом покрываться- продолжал он - человеку пришлося на себя шкуры натянуть и прямо на лёд спать ложится. Ну которы в пещерах, али в норах каких, так на холодный камень ложились. А куда деваться то, некуда. Тело тож стало от холоду защищаться, волосья пошли по телу. Которы дак как медведи волосьями обрасли. Вот люди и обвыкли мало по малу к холоду и мороку. Человек-то, он завсегда ко всему приноровится. Вот и бродили по пустой земле, друг дружку искали. Коли кто отыщет кого, да так радуются, словно родного встретил, плачут, обнимаются, наговориться не могут, в ту пору народ на земле на едном языке говорил. Так и стали у вулканов собираться, тёплый дух то далёко слышно. Ну кто пещеры облюбовал, так костры жгли, вот так и грелись. Ну, а уж ежли кто долго человека не встреча, так подберет себе от какой животинки детёныша, мать ослабнет от голоду, али погибнет, да и выхаживат. Даже собаки гибли от голода, лёд толще и толще становился, собаке с под него тушку убиенну не достать. Вот и мрут. Стал человек щенят подбирать, мясо им добудет и на огне согрет да накормит. А они потом за человеком табуном бегают, спать с ним рядышком ложатся, греют его своим телом. Человеку то с ними ещё и веселей жить, людей рядом нет, так хош с собаками поговорить и то жись легче стаёт.
-Дедуль, а с чего костры жгли, льдом ведь земля покрылась?- спросил рыжий Андрюшка
.- Так ведь скрось лёд всяку палку видно. всяко брёвнышко и уголья все видно.. Лесу то много погорело, так и угля тожать много было, жгли всё, што гореть может. Лёд каменьями разбивали и добывали уголь али лесину каку Так сладят во льду дырку, ну вот в енту дырку то лазят потом и подо льдом всё што надо, добывают. А штобы ета дырка ледяна не смёрзлась, там в ентой дырке уголь и жгли. Он и не тух никода и лёд таял от огня и свело и тепло шло от ентой дырки то. Вода со льда- то капала,пили её. Так и жили. Жисть то своё берет, вот и семьями обзаводиться стали. А там, и детки пошли. Хош и морок был, а люди научились всё в нём видеть. Поживут в едном месте, да до другова бредут. Питались убитой в войну животиной, туши-то тоже все заледенели. Долго так падалью питались, пока морок над землёй был, вот так и жили. Бывало соберутся у костра и детям про свою райску довоенну жисть сказывают. Как станут обо всем поминать, так слезами и уливаются. А уж кто шибко тосковал, так на каменных плитах про былу жисть картинки расписывал, каки машины были, да како снаряженье было, да кака животина водилась во ту пору. Горевали да сокрушались, што детям ихним такой жисти не довелось познать. Друга жисть им досталась, суровая, во мраке да холоде. Оттого и народ, што новый нарождался, становился суровым и угрюмым.
-Сини то люди ждут, когда наши к ним прилетят. Вот они головы то ломали, судили да рядили, пошто боле наши не прилетают к ним в гости. Али машины летательны все изломались, али кака друга причина приключилась, и полетели узнать. Подлетают к нашей горемычной земле, а ее и не видать вовсе. Всю землю густой смог застилат. Поняли они, што приключилось и возвернулись назать.
Долго солнца -то не было видно, а всёж появилось через тыщи лет. Токо Земля тепла с него уже взять не могла. Лёд да снег лучи от солнца назать в поднебесье отправляли, отражали стало быть их от Земли-то. Но всеж и просвелело, да и под сонцем погреться стало можно, а всё одно зима вокругом. Редки проталинки да прогалызинки, што появлялись, так и те заболачивались. Там где льда помене было, да возле вулканов опять же, люди и выживали, прилаживались к условьям. От сонца мало-помалу всёж снег да лёд стали таять. Воды много, семена всходить стали да пробиваться из под льда. Лес нарос. Люди стали лес рубить, да дома ставить, из пещер уходить. Ну а боле всего-то народ кочевал. Научился из шкур жильё строить и быстро, и легко, да и тепло в нем. Кто хороши места занял, так там и сруба ставились. А кто блукал, те шатры да юрты ладили. Мало помалу и народ крепнуть стал. Всё поболе и поболе землицы появляться стало. Селенья появляться стали. Дома ладили, кто где сможет. Едны в шкурах жили, други себе дом с каменьев ладили, а кто и прям в горе себе хату вырезал. Так и в ентой горе бывало цело поселенье получалось. Сини люди, стали почаще к нашим прилетать. Стали им сказывать, кака земля до войны была, и каки дерева росли, и как их предки жили. Как строили дома и всяки машины ладили. Которы с остреньким умом, так енти быстро их науку схватывали. Стали печи ладить таки, в коих жалезо выплавляли, да опосля с ентого жалеза топоры да лопаты ладить. Ремесло ново появилось- кузнечно. Лошадей ковать научились.
- Дедуля, перебила Безродного Фроська, - а как же лошади то выжили, травы то не было, сам сказывал, што окаменела она и подо льдом осталась!
-Выжили и лошади и коровы. Тебеневали, вот и выжили. Трава подо льдом да под снегом отошла, снег да лёд окаменелость на себя приняли. Да корыстно ли той травы то было. Все углём питались.
-Уголь ели ?Да как же это ?- опять удивилась Фроська
- Уголь ели, уголь, он тако же растенье, тока погрубе будет. Нужда то заставит. Люди, они тоже мясом ране-то не кормились, токо плодами с деревов, а пришлося. Так и выжили. А боле никак мила моя. Ну вот когда на самых макушках на нашей Земле и снегов и льдов совсем не стало, опять народ наш пособрался со всех концов на северну макушку и давай там обживаться. Бессмертных людей боле не осталось, токо смертный народ был.
- А куда же бессмертные люди делись?- удивлённо спросил Санька
- Так которы тело своё в корыто положили, что бы омолодилось, а тут война, и тело-то погибло, ну а душа, нагишом оставленная, к Богу и отлетала, а многи изувечины были, ну как жить бессмертно изувеченным то? А тем, которы остались жить, да мучиться, Бог сжалился и жисть укоротил. Проживут коротку жисть, да к Богу на отдых, у Бога отдохнут, опосля на землю сызново ангелами и приходят, что бы опять народится. Народятся, поживут, помучаются на земле, тогда Бог их, сызнова на отдых и призовёт. Вот так и пережидали лихое времечко. А когда солнце пригревать стало, и землицы поболе прибавляться стало, лёд то таял, так везде же вода стояла. Много лет вода стояла, потом её всё мене да мене было, болота образовались. А вот когда болота высыхать стали, вот тогда и боле землицы то стало. Макушки обе на Земле и северна и южна ото льда ослабонились, вот наши на северной и стали жить. Хорошо стали жить, дружно. Бог годков для земной жизни прибавил, до тыщи лет стали доживать. Стало быть и жисть хороша стала, ежли Бог стоко добавил.
- Дедушка, а пошто мы опять по тыщи-то не живём?- спросил Санька- А ты малой не спеши, об етом ещё сказ будет. Ну так вот живут наши предки на северной макушке, живут, радуются, хоромы строят, скот разводят. Деревьев, которы кормят, мало стало. Да и человек то уже привык мясом питаться. Сказывали мне, што и до десяти тыщ некоторы доживали, вот кака жисть стала. Живут, Бога славят, за помощь благодарят. В енто само время пролетали мимо нашей земли, люди с другой, совсем далёкой небесной земли и углядели, што Земля наша на макушках ослабонилась ото льда. Глядят, северна макушка занята, а южна слабодна. Вот они на южну и сели, она им шибко приглянулась. Немного погостили, а потом улетели к себе на свою землю. Прилетели и давай своим нахваливать, как им у нас поглянулось, а тем тоже захотелось поглядеть на нашу землю. Прилетели, и любуются, шибко хороша земля, ну и решили на нашей Земле, остаться пожить. Живут и живут, улетать не желают. Други то думают и чё енто они назад не летят, неужто так хорошо на той Земле, што и домой не хочется. Тоже стали сюда прилетать, да приглядываться. А назад тоже не улетают . И давай тут с ентой земли то народ на нашу землю лететь и у нас все оставаться. От нашего народу они не сильно отличались, тока волосы да глаза чёрны, а тело тако же бело. Ну а чё там далее было, я в другой раз буду сказывать, дома то уж хватились вас поди, един гонец вот дожидатся, того гляди и други прибегут- после этих слов, дед засмеялся и встал, показывая, что на сегодня он рассказывать закончил. Дети оживились, прощаясь с дедом, выбегали по одному во двор. Николай подождал братьев, и они вместе вышли на улицу. На дворе стоял крепкий мороз, что бы не замёрзнуть, Николай предложил
- А а а догоняйте - после этих слов он быстро побежал по снежной тропинке, что вела к дому. Санька с Ванькой тут же приняли вызов и побежали за Николаем. Играя в догоняшки, они не заметно и благополучно добежали до дому. У крыльца завозились, отбирая друг у друга голик, которым обметают валенки от снега
- Ох я вам этим голяком то и насшиваю счас по горбушкам, чего дурачитесь, дома и так заждались - возмущался Николай, дожидаясь, когда братья приведут в порядок свои валенки. Те дружно смеялись и, обогнав Николая, первыми залетели в дом.
- Ох Миколаша, тебя токо за смертью посылать, чего припозднились то, вот я встречу этого Безродного, я вот попеняю ему, чего это он вас там мурыжит своими россказнями- выговаривала Аграфена, помогая мальчишкам укладывать на печь валенки, да шапки.
- А батя то где?- спросил Николай
- Так ведь он к Третьяковым в Гордеевку поехал, Петро Семёныч вроде как пожелал с вами к Акшану отправиться. В дорогу то всё сготовил, поехал узнать, как там Пётр Семёныч, готов ли? Я вот хлеба вам поболе наготовлю в дорогу - показала она на приготовленные к выпечки булки, и ловким движением рук, подхватила железный лист с булками и поставила в печь. От горячей печи и поспешной работы, лицо Аграфены разрумянилось, глаза блестели, улыбаясь, она обратилась к мальчишкам- Оголодали, али баснями сыты?- те молча проскочили мимо и уселись за стол. Аграфена стала накрывать ребятам стол. С первых дней их рождения растила она этих мальчишек и была им настоящей матерью. Старшему Николаю, тоже немного было, четвёртый год шёл. В то время Аграфена Петровна на выданье была, сватались женихи с разных деревень, семьи женихов были не плохие, зажиточные. Привязавшись к племянникам, Аграфена понимала, что выйдя замуж, она должна будет покинуть дом брата. От мысли, что придется расстаться с мальчишками, наворачивались слёзы на глаза, а сердце сжималось до боли, поэтому и отказывала всем женихам. Не раз охватывало Михаила чувство вины, и он принимался уговаривать сестру выйти замуж
-Ты, вот что Аграфена Петровна, пока замуж берут, иди, а как не станут брать, как тогда одна век свой коротать станешь? Ох сестрица, одной-то и длинным же он тебе покажется.- уговаривал сестру Михаил, Аграфена отвечала просто
-Да ты, Михайло Петрович, сам-то женись и меня ослобонишь. - Михаил смолкал, он и сам не желал приводить в дом чужую женщину. Так и шло время. Михаил жил справно, дом построил большой, просторный. Задумывали они с Дуняшей семью большую завести, потому и дом сразу большой поставили. Сам Михаил, мужик работящий, от отца надел хороший получил, да Дуняша с хорошим приданым пришла: пять овец, стельная телка, парочка поросят на развод, две курицы - клушки с циплятами, гусыня с гусятами, утка с утятами. Перины да подушки, да ковры домотканые, полотно разное, да рубахи для Михаила льняные, расшитые. Не поскупились родители для счастья дочери, на свадьбу трёх телят первогодних подарили, да всякой кухонной утвари. От отца Михаила, Петра Леонтьевича, да братьев старших, родных и двоюродных, получили в подарок целый табун молодых лошадей
- Эх, жить бы да жить - не раз сокрушался Михаил - да только судьба-то эвон как повернула - с болью в сердце вздыхал он.
Позавтракав, Михаил и Николай вывели лошадей за ворота. Третьякова ждать не пришлось, поздоровавшись, они тронулись в путь.
Ванька с Санькой тоже рано проснулись, у них свои заботы, как до обеда побыстрее управиться с хозяйством и к Безродному бежать. Выгнали скот в загон, вычистили в хлевах, заменили подстилки, наложили свежего сена в кормушки и, прихватив санки-катушки, погнали скот на реку, к проруби на водопой. За ночь прорубь затянуло льдом, но для мальчишек прорубить лёд и выбросить его из проруби, привычное дело. Телята терпеливо ждали, когда мальчишки приготовят им лунку, и когда она была готова, телята по очереди, осторожно подходили пить. Пили они медленно, вода ледяная, останавливались, отдыхали и вновь принимались пить. Мальчишки в это время, поднимаясь на высокий берег, скатывались на своих санках до середины реки. Санки - катушки из двух широких лыж, на место для сидения прибита шкура, аккуратно подвернута, что бы края не так быстро изнашивались. Скользили санки с горки очень быстро и Ванька с Санькой то и дело, подхватив свои санки-катушки, бежали вверх на берег. Телята напились и стояли, грелись на солнце, мальчишки вдоволь накатавшись, весёлые и задорные погнали их в загон. Задав корм телятам в загон, побежали помогать Аграфене, наносили воды и дров, размели двор от ночного не большого снега и проголодавшись, поспешили в дом.
начало:Скудара-1 http://proza.ru/2021/03/19/1902
предыдущая: Скудара-3 http://proza.ru/2021/03/27/475
продолжение Скудара-5 http://proza.ru/2021/04/02/481