ИЗ ПИСАТЕЛЬСКОГО ДНЕВНИКА
ПИСАТЕЛЬ ЗА ВЕРСТАКОМ
Никогда не думал, что писательская работа может быть тягостной обязаловкой.
А многим кажется, что если уж ты писатель, то тебе не надо ходить на работу, вечно одну и ту же с одинаковыми однообразными людьми, с одинаковой регулярной однообразной рутиной, за одинаковую зарплату всю жизнь... И обязательно жаловаться на что-нибудь. Всегда. На жену или домоуправление или на трудности достать югославскую мебель, или что не можешь получить профсоюзную путёвку в Болгарию, а может быть даже и в ГДР. Нет, и писателю никуда, никуда от этого не деться. Такова уж она судьба советского человека
О ЛИТЕРАТУРНОМ КЛУБЕ
http://proza.ru/2020/01/10/610
-- Не люблю я эту фантастику, -- начинаю я уже давно привычную между нами беседу. -- У всех фантастов не хватает фантазии. Процитирую по этому поводу Грифцова
"Иногда говорят о 'роскошной фантазии' восточных сказок, о сказочно богатом Востоке. Так ли это? Не необходим ли для сказки, наоборот, обыкновенный опыт, притом ограниченный? Не богатством, но бедностью воображения порождена сказка. О, если бы хоть птицы заговорили и сказали бы, как разбогатеть, о, если бы горы сдвинулись с места и хоть таким образом открылся бы клад... Безысходный прозаизм трезвого и горького опыта делает нужным сказку. На самом деле трава не поет, покойники не оживают, зерна не превращаются в жемчуг, падчерица не становится царевной".
ПУБЛИКАЦИЯ ПРОИЗВОДСТВЕННОГО РОМАНА
http://proza.ru/2020/02/25/1081
Завтра утренним рейсом лечу в Москву. Анна Тимченко мой редактор из "Современника" звонит уже вторую неделю подряд: готова ли рукопись, то есть учел ли я ее вздорные и нелепые замечания. При этом не забывая спросить, не смог бы я достать ей то пантокрина, то кедровой настойки. Все московские редакторы, по крайней мере на провинциальный взгляд, только и озабочены тем, чтобы как можно больше выдавить из автора. Сидят с масляными рожами и ждут подношений даров лесов, гор, полей, а также рек, озер, морей, прудов и прочих водоемов. А чтобы дело подвигалось живее, давят недогадливых редакционными замечаниями, придирками, вопросами на полях
О ЛИТЕРАТУРЕ
Иногда меня очень часто спрашивают: кого из алтайских писателей я бы порекомендовал читать? Отвечаю как на духу: никого. Как никого из и советских. Не мной замечено: когда долго питаешься плохой невкусной пищей, привыкаешь постепенно и смиряешься -- как будто и в самом деле слаще морковки ничего нет. Так вот и наши писатели, когда читаешь их напропалую, притупляют вкус и слух -- и надо потом преодолевать в себе некий комплекс или барьер, чтобы не поддаться отупляющей инерции. Это как после длительной журналистской работы, оставив которую, ты долго не можешь избавиться от газетного стиля: газетные штампы, как моль, разъедают художественную ткань. Но и одной хорошей литературой сыт не будешь: ее очищенность действует как ректифицированная водка -- крепость есть, а вкуса нет
ОБУЧЕНИЕ ПИСАТЕЛЯ
Часто маститые писатели советуют молодым учиться у Пушкина. Хотелось бы спросить у такого умника, а сам ты учился у него? А если учился, то как. Я пока что этих учеников в глаза не видел.
ЯЗЫК МОЙ -- ВРАГ МОЙ
-- А у нас нынче все грамотные, -- Кудинов. -- И чуть что -- норовят в литературу. И не то страшно, что многие пишут, а то, что многие из пишущих уверовали, внушили себе: все мало-мальски грамотно и складно написанное -- это и есть литература.
Это скорее относится к редакторам и критикам. Ни одному самый завалящему писателю такая дурь и в голову не придет. А вот на счет грамотности можно и поспорить. Если мерить грамотность уровнем ЦПШ, то тут, действительно, все у нас грамотные. А если мерить умением выражать свои мысли, то ты не только среди "простонародья", но и среди высших образованцев-засранцев грамотеями не разживешься
ПИСАТЕЛЬ И ОБЩЕСТВО
Уже сама литературная форма: статья, рецензия, обзор -- придуманы не тобой и не на тебе закончатся. Когда мы говорим о культурном наследстве, мы чаще всего имеем в виду т. н. шедевры, конкретные создания конкретных гением. Но уже сами литературные формы -- роман, к примеру -- это само по себе культурное достояние. А в последнее время я стал наоборт сознательно подражать другим
ПИСАТЕЛЬ И ЧИТАТЕЛЬ
Для кого пишет писатель? Для читателя? Абсурд. Я мысленно перебирают своих знакомых и друзей, к которым отношусь очень хорошо. Всем им до лампочки, что и как я пишу. Но главное, зная их вкусы и пристрастия, я бы и не хотел снискать у них популярности. Более того, мне бы такая популярность была крайне неприятна. Это значило бы профанировать то, что составляет тот мой внутренний мир, которым я дорожу и в который я прячусь от паскудной повседневности
О ВЕЧНОМ И ПОВСЕДНЕВНОМ
Вдруг подумалось: чем дольше живешь, дальше идешь -- тем больше всякой скверны замечаешь. И многое из того, что было обещано, чему и во что верил, что виделось еще вчера в розовом свете, оказалось лишь миражом -- иллюзии рассеялись как дым!.. Обидно и печально, однако сегодня нам не хватает самого главного -- уверенности в завтрашнем дне. Ибо сегодняшним днем нас обманули
СПОРЫ ОБ АЛТАЙСКОМ ИЗОБРЕТАТЕЛЕ ПОЛЗУНОВЕ
http://proza.ru/2019/06/14/476
СПОР О ШУКШИНЕ
http://proza.ru/2020/05/21/563
О ЛИТЕРАТУРЕ И ИСКУССТВЕ ВООБЩЕ
1. Председатель Союза писателей СССР Г. Марков, вручая Л. Брежневу Ленинскую премию по литературе, назвал его книги "наукой побеждать" и объявил, что "по популярности, по влиянию на читательские массы, на их созидание книги Леонида Ильича не имеют себе равных", в них "каждое слово согрето кровью его сердца -- сердца воина и строителя, освещено светом его мысли - мысли коммуниста-ленинца, созидателя и творца народного счастья". Лауреата приветствовали однополчанин, полковник в отставке (он уверял, что летом 1943 г к Леониду Ильичу "прислушивались все", что он "поднимал, вдохновлял миллионы на бой, на подвиг", "что "вместе с ним мы выстояли и победили"), бригадир-колхозник ("который выразил "беспредельную благодарность и признательность партии, а также дорогому и любимому Леониду Ильичу за счастье жить на такой земле"), академик Ю. Овчинников (утверждавший, что книги Брежнева - "глубокое философско-психологическое исследование", "достижение передовой научной мысли", "энциклопедия живого опыта народа", они показывают "наш советский образ жизни, нашего советского человека"). Литовский поэт Э. Межелайтис поблагодарил Брежнева за книги, в которых выразил себя "коммунист, новатор, гуманист", которые "моделируют нового человека". Чехословацкий писатель О. Рафай заявил, что "Советский Союз всегда оказывал и оказывает братскую помощь и поддержку народам, борющимся за свою независимость и суверенитет".
2. Для кого пишет писатель? Для себя или для читателя? Ответ вроде бы ясен: для себя любимого. Когда видишь любителей фэнтэзи или детективов или дамских романов, писательская слава на такой ниве как-то не вдохновляет.
Но зачем тогда работать над своими писульками? Зачем пытаться, говоря банально, доводить их до совершенства или, выражаясь проще, стараться привести в более или менее пристойный вид?
Здесь, мне кажется, и лежит писательский парадокс. Если писатель пишет путано и невнятно, то он не будет понятен читателю. Но если он не может объяснить своих мыслей или ясно выразить свои чувства читателю, он и сам в них будет путаться. Чтобы разобраться самому или с собой, нужно писать для другого, а чтобы писать для другого нужно разобраться сначала самому. Вот почему от читателя и воротит и без читателя невозможно.
Но только читатель этот не реальный и не воображаемый, а такая помесь того и другого. То есть ты пишешь, как бы что-то объясняя другому, обязательно знакомому тебе человеку. Но этот знакомый человек -- это его маска, это не тот человек из плоти, крови и фуражки, каким ты его видишь и знаешь, а как бы тот, каким он должен быть, чтобы быть твоим интерессантом.
Поэтому лучшие диалоги и лучшие письма писатель пишет такому адресату, который терпеливо читает их и скорее поддакивает ему, чем всерьез участвует в диалоге. Честерфильд сыну, Чехов Авиловой, Флобер всеобщей писательской давалке Луизе Колле -- вот примеры шедевров эпистолярного искусства, когда писателя вдохновлял далекий и в общем-то скорее обозначенный, чем известный ему адресат.
И каким разочарование для Блока обернулась, когда актриса, вдохновлявшая его на создание "Снежной маски" вдруг однажды взбунтовалась и заявила на свое право иметь собственную жизнь, а не выдуманную поэтом.
МЕМУАРЫ О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ АЛТАЯ
http://proza.ru/2023/03/30/212