Текст еще будет редактироваться.
Предыдущая глава http://proza.ru/2024/06/09/1178
Следующая глава http://proza.ru/2024/06/21/1507
Глава 45
Убедившись теперь, что неприязнь мисс Бингли к ней объясняется ревностью, Элизабет понимала, как мало обрадуется она её появлению в Пемберли, и ей было любопытно посмотреть, насколько вежливо она сможет вести себя при возобновлении их знакомства.
Когда они вошли в дом, их провели через холл в гостиную, выходившую окнами на север, и потому особенно приятную в летние дни. Из окон открывался чудесный вид на гряду высоких лесистых холмов за домом и простиравшийся между ними луг с видневшимися на нём то там, то здесь великолепными дубами и испанскими каштанами.
В гостиной они увидели мисс Дарси, сидевшую в обществе миссис Хёрст, мисс Бингли и дамы, с которой она жила в Лондоне. Джорджиана приняла их очень любезно, но из-за застенчивости и страха сделать что-то не так, держалась скованно, так что тем, кто считал себя ниже её, легко могло показаться, что она горда и замкнута. Миссис Гардинер и её племянница, однако, понимали, что она чувствует, и жалели её.
Миссис Хёрст и мисс Бингли приветствовали их лишь лёгким поклоном; и, когда все уселись, воцарилось молчание, всегда в таких случаях неловкое. Первой его нарушила миссис Энсли, приятного вида дама, чья попытка заговорить с гостями доказывала, что она лучше остальных знает правила хорошего тона; и между ней и миссис Гардинер завязался разговор, в который иногда вставляла слово и Элизабет. Мисс Дарси, по всей видимости, хотелось присоединиться к ним, но у неё не хватало смелости; впрочем, иногда она отваживалась произнести короткую фразу в момент, когда едва ли кто-нибудь мог её расслышать.
Элизабет вскоре заметила, что мисс Бингли пристально наблюдает за ней и прислушивается к каждому сказанному ею слову, особенно если оно обращено к мисс Дарси. Это не помешало бы ей поддерживать разговор с этой юной леди, если бы они сидели поближе друг к другу; но она был рада, что избавлена от необходимости много говорить, так как была занята собственными мыслями. В любую минуту в комнату могли войти джентльмены. Она надеялась и в то же время боялась увидеть среди них хозяина дома; и едва ли могла сказать, что было сильнее, страх или желание его увидеть. Просидев так примерно четверть часа и ни разу не услышав голоса мисс Бингли, Элизабет очнулась от своих мыслей, когда та холодно осведомилась о здоровье её семьи. Она ответила ей также кратко и сдержанно, и мисс Бингли снова замолчала.
Некоторое разнообразие внесло появление слуг с холодным мясом, бисквитами и соответствующими сезону отборными фруктами; но это произошло лишь после того, как миссис Энсли многозначительными взглядами и улыбками напомнила мисс Дарси о её обязанностях. Теперь им всем нашлось занятие, так как, если не каждый мог говорить, есть могли все; и, привлечённые прекрасными пирамидами винограда, нектаринов и персиков, они тотчас окружили стол.
И в этот момент Элизабет предоставилась прекрасная возможность определить, боится она или хочет увидеть мистера Дарси, по тому, что она почувствовала, когда он вошёл в комнату; и хотя ей показалось, что желание возобладало над страхом, вскоре она пожалела, что он пришёл.
Он был вместе с мистером Гардинером, ловившим рыбу в реке в компании двух или трёх джентльменов из Пемберли, и покинул его, только когда узнал, что миссис Гардинер и её племянница собираются навестить Джорджиану этим утром. Как только он вошёл, Элизабет решила держаться с ним естественно и непринуждённо; это было разумное решение, но его не так-то легко было выполнить, потому что почти у всех присутствующих были подозрения на их счёт, и они сразу же принялись внимательно следить за его поведением. Но ничьё лицо не выражало такого напряжённого ожидания, как лицо мисс Бингли, несмотря на любезные улыбки, которые появлялись на нём всякий раз, когда она обращалась к одному из них; ибо её ревность ещё не превратилась в отчаяние, и она продолжала проявлять повышенное внимание к мистеру Дарси. Мисс Дарси в присутствии своего брата понуждала себя больше говорить, и Элизабет видела, что он хочет, чтобы она и его сестра поближе познакомились, и поощряет, как только может, их общение между собой. Мисс Бингли тоже это видела; и, в безрассудстве гнева, при первой же возможности сказала с насмешливой любезностью:
"Правда ли, мисс Элиза, что ***ширский полк покинул Меритон? Какая утрата для _вашей_ семьи."
При Дарси она не осмеливалась упоминать имя Викхема; но Элизабет тотчас поняла, что она имеет в виду именно его; и связанные в ним воспоминания, связанные в ним, заставили её пережить несколько неприятных мгновений; но она тотчас постаралась собраться, чтобы отразить это нападение, и вскоре ответила на её вопрос достаточно спокойным тоном. Когда она говорила, её взгляд невольно обратился в сторону мистера Дарси и его сестры, и она увидела, что он покраснел и очень внимательно смотрит на неё, а мисс Дарси от смущения не может поднять глаза. Если бы мисс Бингли знала, какие страдания она причиняет этим намёком своей дорогой подруге, она бы, несомненно, воздержалась от него; но она всего лишь хотела, задев Элизабет напоминанием о человеке, к которому она, по её мнению, была неравнодушна, заставить её выдать свои чувства и тем повредить ей в глазах мистера Дарси, а, возможно, и ему напомнить о том, как легкомысленно вели себя её младшие сёстры с офицерами этого полка. Она ничего не знала о несостоявшемся побеге мисс Дарси. Мистер Дарси никому, кроме Элизабет, об этом не рассказывал, а от семьи Бингли всё скрывалось особенно тщательно по той самой причине, о которой Элизабет давно догадывалась, - он надеялся, что их семьи однажды породнятся. У него, несомненно, был такой план, и, даже если он не повлиял на его решение оторвать Бингли от Джейн, то, вероятно, способствовал его искренней заинтересованности в благополучии своего друга.
Самообладание Элизабет, однако, вскоре успокоило его сомнения; а так как мисс Бингли, разочарованная и раздражённая, не решилась продолжать свою атаку более откровенными намёками, Джорджиана постепенно тоже пришла в себя, хотя не настолько, чтобы поддерживать разговор. Её брат, на которого она не смела взглянуть, едва ли вспомнил, что намёк на Викхема мог задеть и её, и то, что по замыслу мисс Бингли должно было отвратить его мысли от Элизабет, наоборот, с ещё большей силой привлекло их к ней.
Вскоре после этого гости поднялись, чтобы попрощаться; и пока мистер Дарси провожал их до кареты, мисс Бингли принялась высказывать своё недовольство внешностью, поведением и нарядом Элизабет. Но Джорджиана ничего не отвечала ей. Она полагалась на мнение своего брата; его суждения она считала безошибочным. А он отзывался о Элизабет в таких выражениях, что Джорджиана была твёрдо уверена, что она очаровательна и восхитительна. Когда Дарси вернулся в гостиную, мисс Бингли не удержалась и повторила ему кое-что из того, что только что говорила его сестре.
"Как плохо выглядела сегодня мисс Элиза Беннет, мистер Дарси, - воскликнула она. - Никогда в жизни не видела, чтобы кто-то так подурнел за полгода. Её кожа так обветрилась и обгорела! Мы с Луизой едва смогли узнали её."
Такие слова едва ли понравились мистеру Дарси, но он лишь сдержанно ответил, что не заметил в ней никаких перемен, кроме лёгкого загара, в котором нет ничего удивительного, так как она путешествует летом.
"Должна признаться, - продолжала мисс Бингли, - что я никогда не замечала в ней какой-то красоты. У неё слишком узкое лицо; кожа не отличается белизной; всё черты лица неправильные. Нос невыразительный, ему не хватает чёткости линий. Зубы неплохие, но не более того; а что до её глаз, которые некоторые считают красивыми, я никогда не видела в них ничего особенного. У неё всегда какой-то проницательный, насмешливый взгляд, что мне совсем не нравится; а эта её провинциальная самоуверенность, её совершенно невозможно выносить."
Поскольку мисс Бингли знала, что Дарси неравнодушен к Элизабет, это был не лучший способ завоевать его расположение; но в раздражении люди не всегда поступают разумно; и, заметив, что её слова наконец уязвили его, она была довольна. Он, однако, упорно молчал, и, чтобы заставить его говорить, она продолжила:
"Я помню, когда нам её представили в Хартфордшире, как мы все удивились, что она слывёт красавицей; и я даже помню, как вы сказали однажды вечером, после того, как они обедали у нас в Незерфильде, '_Она_ красавица! Я скорее назову остроумной её мать.' Но потом, кажется, вы стали снисходительнее к ней, и одно время даже считали её довольно хорошенькой."
"Да, - потеряв терпение, ответил Дарси, - _так_ я думал, когда впервые увидел её, но вот уже много месяцев я считаю её одной из самых красивых среди знакомых мне женщин."
И с этими словами он вышел из комнаты, а мисс Бингли пришлось удовольствоваться вырванным у него признанием, которое не причинило боли никому, кроме неё.
На обратном пути миссис Гардинер и Элизабет, обсуждая свой визит, говорили обо всём, кроме того, что их обоих больше всего интересовало. Они обсуждали внешний вид и поведение всех, кого они видели, но не упоминали того человека, который занимал их мысли. Они говорили о его сестре, его друзьях, его доме, его фруктах, но только не о нём самом; хотя Элизабет очень хотела знать, что её тётя о нём думает, а миссис Гардинер ждала, когда её племянница первая заговорит на эту тему.
Предыдущая глава http://proza.ru/2024/06/09/1178
Следующая глава http://proza.ru/2024/06/21/1507
Pride and Prejudice
by Jane Austen
Chapter 45
Convinced as Elizabeth now was that Miss Bingley's dislike of her had originated in jealousy, she could not help feeling how unwelcome her appearance at Pemberley must be to her, and was curious to know with how much civility on that lady's side the acquaintance would now be renewed.
On reaching the house, they were shown through the hall into the saloon, whose northern aspect rendered it delightful for summer. Its windows opening to the ground, admitted a most refreshing view of the high woody hills behind the house, and of the beautiful oaks and Spanish chestnuts which were scattered over the intermediate lawn.
In this house they were received by Miss Darcy, who was sitting there with Mrs. Hurst and Miss Bingley, and the lady with whom she lived in London. Georgiana's reception of them was very civil, but attended with all the embarrassment which, though proceeding from shyness and the fear of doing wrong, would easily give to those who felt themselves inferior the belief of her being proud and reserved. Mrs. Gardiner and her niece, however, did her justice, and pitied her.
By Mrs. Hurst and Miss Bingley they were noticed only by a curtsey; and, on their being seated, a pause, awkward as such pauses must always be, succeeded for a few moments. It was first broken by Mrs. Annesley, a genteel, agreeable-looking woman, whose endeavour to introduce some kind of discourse proved her to be more truly well-bred than either of the others; and between her and Mrs. Gardiner, with occasional help from Elizabeth, the conversation was carried on. Miss Darcy looked as if she wished for courage enough to join in it; and sometimes did venture a short sentence when there was least danger of its being heard.
Elizabeth soon saw that she was herself closely watched by Miss Bingley, and that she could not speak a word, especially to Miss Darcy, without calling her attention. This observation would not have prevented her from trying to talk to the latter, had they not been seated at an inconvenient distance; but she was not sorry to be spared the necessity of saying much. Her own thoughts were employing her. She expected every moment that some of the gentlemen would enter the room. She wished, she feared that the master of the house might be amongst them; and whether she wished or feared it most, she could scarcely determine. After sitting in this manner a quarter of an hour without hearing Miss Bingley's voice, Elizabeth was roused by receiving from her a cold inquiry after the health of her family. She answered with equal indifference and brevity, and the other said no more.
The next variation which their visit afforded was produced by the entrance of servants with cold meat, cake, and a variety of all the finest fruits in season; but this did not take place till after many a significant look and smile from Mrs. Annesley to Miss Darcy had been given, to remind her of her post. There was now employment for the whole party--for though they could not all talk, they could all eat; and the beautiful pyramids of grapes, nectarines, and peaches soon collected them round the table.
While thus engaged, Elizabeth had a fair opportunity of deciding whether she most feared or wished for the appearance of Mr. Darcy, by the feelings which prevailed on his entering the room; and then, though but a moment before she had believed her wishes to predominate, she began to regret that he came.
He had been some time with Mr. Gardiner, who, with two or three other gentlemen from the house, was engaged by the river, and had left him only on learning that the ladies of the family intended a visit to Georgiana that morning. No sooner did he appear than Elizabeth wisely resolved to be perfectly easy and unembarrassed; a resolution the more necessary to be made, but perhaps not the more easily kept, because she saw that the suspicions of the whole party were awakened against them, and that there was scarcely an eye which did not watch his behaviour when he first came into the room. In no countenance was attentive curiosity so strongly marked as in Miss Bingley's, in spite of the smiles which overspread her face whenever she spoke to one of its objects; for jealousy had not yet made her desperate, and her attentions to Mr. Darcy were by no means over. Miss Darcy, on her brother's entrance, exerted herself much more to talk, and Elizabeth saw that he was anxious for his sister and herself to get acquainted, and forwarded as much as possible, every attempt at conversation on either side. Miss Bingley saw all this likewise; and, in the imprudence of anger, took the first opportunity of saying, with sneering civility:
"Pray, Miss Eliza, are not the ----shire Militia removed from Meryton? They must be a great loss to _your_ family."
In Darcy's presence she dared not mention Wickham's name; but Elizabeth instantly comprehended that he was uppermost in her thoughts; and the various recollections connected with him gave her a moment's distress; but exerting herself vigorously to repel the ill-natured attack, she presently answered the question in a tolerably detached tone. While she spoke, an involuntary glance showed her Darcy, with a heightened complexion, earnestly looking at her, and his sister overcome with confusion, and unable to lift up her eyes. Had Miss Bingley known what pain she was then giving her beloved friend, she undoubtedly would have refrained from the hint; but she had merely intended to discompose Elizabeth by bringing forward the idea of a man to whom she believed her partial, to make her betray a sensibility which might injure her in Darcy's opinion, and, perhaps, to remind the latter of all the follies and absurdities by which some part of her family were connected with that corps. Not a syllable had ever reached her of Miss Darcy's meditated elopement. To no creature had it been revealed, where secrecy was possible, except to Elizabeth; and from all Bingley's connections her brother was particularly anxious to conceal it, from the very wish which Elizabeth had long ago attributed to him, of their becoming hereafter her own. He had certainly formed such a plan, and without meaning that it should effect his endeavour to separate him from Miss Bennet, it is probable that it might add something to his lively concern for the welfare of his friend.
Elizabeth's collected behaviour, however, soon quieted his emotion; and as Miss Bingley, vexed and disappointed, dared not approach nearer to Wickham, Georgiana also recovered in time, though not enough to be able to speak any more. Her brother, whose eye she feared to meet, scarcely recollected her interest in the affair, and the very circumstance which had been designed to turn his thoughts from Elizabeth seemed to have fixed them on her more and more cheerfully.
Their visit did not continue long after the question and answer above mentioned; and while Mr. Darcy was attending them to their carriage Miss Bingley was venting her feelings in criticisms on Elizabeth's person, behaviour, and dress. But Georgiana would not join her. Her brother's recommendation was enough to ensure her favour; his judgement could not err. And he had spoken in such terms of Elizabeth as to leave Georgiana without the power of finding her otherwise than lovely and amiable. When Darcy returned to the saloon, Miss Bingley could not help repeating to him some part of what she had been saying to his sister.
"How very ill Miss Eliza Bennet looks this morning, Mr. Darcy," she cried; "I never in my life saw anyone so much altered as she is since the winter. She is grown so brown and coarse! Louisa and I were agreeing that we should not have known her again."
However little Mr. Darcy might have liked such an address, he contented himself with coolly replying that he perceived no other alteration than her being rather tanned, no miraculous consequence of travelling in the summer.
"For my own part," she rejoined, "I must confess that I never could see any beauty in her. Her face is too thin; her complexion has no brilliancy; and her features are not at all handsome. Her nose wants character--there is nothing marked in its lines. Her teeth are tolerable, but not out of the common way; and as for her eyes, which have sometimes been called so fine, I could never see anything extraordinary in them. They have a sharp, shrewish look, which I do not like at all; and in her air altogether there is a self-sufficiency without fashion, which is intolerable."
Persuaded as Miss Bingley was that Darcy admired Elizabeth, this was not the best method of recommending herself; but angry people are not always wise; and in seeing him at last look somewhat nettled, she had all the success she expected. He was resolutely silent, however, and, from a determination of making him speak, she continued:
"I remember, when we first knew her in Hertfordshire, how amazed we all were to find that she was a reputed beauty; and I particularly recollect your saying one night, after they had been dining at Netherfield, '_She_ a beauty!--I should as soon call her mother a wit.' But afterwards she seemed to improve on you, and I believe you thought her rather pretty at one time."
"Yes," replied Darcy, who could contain himself no longer, "but _that_ was only when I first saw her, for it is many months since I have considered her as one of the handsomest women of my acquaintance."
He then went away, and Miss Bingley was left to all the satisfaction of having forced him to say what gave no one any pain but herself.
Mrs. Gardiner and Elizabeth talked of all that had occurred during their visit, as they returned, except what had particularly interested them both. The look and behaviour of everybody they had seen were discussed, except of the person who had mostly engaged their attention. They talked of his sister, his friends, his house, his fruit--of everything but himself; yet Elizabeth was longing to know what Mrs. Gardiner thought of him, and Mrs. Gardiner would have been highly gratified by her niece's beginning the subject.