Предыдущая страница http://proza.ru/2025/01/06/1119
Новый 1862 год на кораблях Тихоокеанской эскадры встретили по морской традиции: за несколько секунд до наступления Нового года штурманский офицер начал отсчитывать секунды по хронометру, потом сказал: «Нуль!».
Все офицеры в кают-компании взялись за стаканы и дружно выпили. Затем поздравить офицеров с наступившим Новым годом в кают-компанию заглянули боцман и унтер-офицеры.
Им тоже налили шампанского, чокнулись. Разбудили команду, каждому моряку выдали по чарке.
Всё так хорошо начиналось, но Тихоокеанскую эскадру всегда преследовал какой-то рок, неприятности сыпались одна за другой: в 1860 году погиб от взрыва в крюйт-камере клипер «Пластун».
В 1861 году бесследно исчез клипер «Опричник», искать его начали в 1862 году, когда прошли все сроки прибытия клипера. Во время шторма у Сахалина едва не погиб клипер «Гайдамак», и это ещё была не последняя беда с кораблями.
Крайне неприятное происшествие случилось на корвете «Рында». Вот что докладывал Андрей Александрович Попов управляющему Морским министерством вице-адмиралу Краббе:
«13 июля 1862 года на корвете «Рында» в плавании по Яванскому морю совершено преступление старшим штурманом подпоручиком Васильевым: он ударил на шханцах вахтенного начальника мичмана Остолопова.
Получив от командира корвета «Рында» частное письмо, которым он меня уведомил об этом происшествии, я, по прибытии в Нагасаки, назначил комиссию для его расследования.
Представляя вашему превосходительству следственное дело в оригинале, я считаю долгом объяснить свой взгляд, на основании которого я не решился закончить это дело представленной мне властью.
Виновный в нём подпоручик Васильев, как видно из свидетельств медиков, подвержен припадкам временного помрачнения рассудка. Странность его поведения была мною замечена ещё в 1859 году, когда он состоял на корвете «Новик»,
и поэтому в прошлом году при назначении его на корвет «Рында» я обращал внимание командира на это обстоятельство, но принуждён был уступить его просьбе, т.к. не имел положительных оснований отказать его настоятельному желанию иметь у себя под командою Васильева,
которое, впрочем, г. Жиркевич весьма справедливо основывал на опытности и усердии его к службе.
Я не могу также умолчать и о факте, который обнаружен следствием, а именно, что капитан 2 ранга Сфурса-Жиркевич и г.г. офицеры корвета, может быть, предупредили бы этот случай,
если бы своевременно не допустили Васильева уклониться в исполнении своих обязанностей от колеи, указанной ему Уставом, и поэтому они сделались как бы причиною ложного направления, которым были увлечены слабые нравственные способности Васильева.
Желание со стороны командира и офицеров уничтожить кастовое различие, обыкновенно ставящее на наших судах в особенное положение штурманов и артиллерийских офицеров,
было причиною их излишней снисходительности к Васильеву, который, по собственному его сознанию, никогда ещё не занимал такого свободного положения в кают-компании, как на «Рынде».
Далее Андрей Александрович продолжал: «Хорошее намерение нельзя ставить им в вину, остаётся только сожалеть, что при этом была забыта главная причина, мешающая на наших судах обществу г.г. офицеров составлять одно целое,
а именно – недостаток образования и нравственного развития между большинством лиц, служащих в морской артиллерии и в штурманах, что вполне выразилось на Васильеве.
Хотя закон безусловно обвиняет г. Васильева, однако, вникая во все подробности обстоятельств, предшествовавших преступлению, нельзя не прийти к заключению, что и со стороны мичмана Остолопова не было предлогов к сумасшествию Васильева, выразившегося таким несчастным происшествием,
тем более, что по собранным мною сведениям, г. Остолопов во время службы на фрегате «Громобой» сам был чуть ли не в таком положении, как теперь Васильев. Поступок этот известен бывшему тогда командиром капитану 1 ранга Изыльметьеву,
от которого ваше превосходительство, вероятно, получит более точные о нём сведения, впрочем, я должен заметить, что по единодушному отзыву всех офицеров, знающих близко г. Остолопова, он пользуется общим уважением, как человек, отличающийся строгим выполнением своих обязанностей и примерным взглядом на службу…»
Комиссия, назначенная Поповым, выяснила следующее: вахтенный начальник Остолопов обнаружил, что Васильев без ведома командира корвета изменил курс, что являлось грубейшим нарушением.
В результате последующего резкого разговора Васильев наотмашь ударил Остолопова биноклем по шее. Вахтенный начальник крикнул на помощь матросов и велел им связать штурмана, что и было выполнено.
Выскочивший на шум старший офицер приказал освободить Васильева и отправил его в каюту. Командир корвета приказал подвергнуть штурмана домашнему аресту в каюте с приставлением часового. Обязанности старшего штурмана он возложил на мичмана Гертнера.
Случай был крайне прискорбный, тем более что оба офицера имели отличные аттестации и оба пользовались уважением среди своих сослуживцев.
И в то же время в этом нет ничего удивительного. Когда люди находятся в замкнутом пространстве в течение длительного времени, накапливается не только физическая, но и моральная усталость.
Конфликтная ситуация в такой обстановке может вести к печальным последствиям. Это не секрет ни для кого из тех, кто служил в армии и на флоте. Должна быть психологическая совместимость людей при длительном совместном пребывании.
Читал, что космонавтов в этом отношении проверяют, а кого ещё проверяют на совместимость, не знаю.
Продолжение http://proza.ru/2025/01/08/956