Предыдущая страница http://proza.ru/2025/03/02/912
«Неужели Вы думаете, что я буду отказывать Вам в награждении какого-нибудь мичмана или лейтенанта, если это действительно нужно, - писал Краббе Попову, -
Вы - ученик Нахимова и Корнилова, вспомните, что сформировало Вас. Ручаюсь, что никак не поощрения, приславшиеся Вам из Петербурга…
Развитие в молодом поколении сознания о своём долге, о важности обязанностей, о чести мундира, строжайшее соблюдение дисциплины, привлечение всех и каждого во флоте к серьёзному труду - вот о чём мы помышляем теперь и к чему стремимся всеми силами…
Об этом я твержу беспрестанно всем начальствующим лицам во флоте, об этом же прошу и Вас самым настоятельным образом».
По поводу безобразной сцены между штурманом и вахтенным офицером Николай Карлович писал:
«…Вы поймёте, с каким чувством я увидел в майской книжке сборника статью, присланную с корвета «Калевала». Посылаю Вам отдельный оттиск этой статьи (речь шла о статье в «Морском сборнике» - прим. автора).
Неужели краска не выступит на лице морского офицера при чтении позорного представления, в котором перед собравшейся аплодирующей и восторгающейся командой военного боевого судна ругают, бьют и дают пинка человеку, одетому в офицерский мундир?
Неужели возможно сохранение дисциплины, чувства уважения матросов к офицерам и чувства офицерского и даже просто человеческого достоинства в офицерах, выставляемых на позор столь непостижимым образом?»
В письме Краббе подробно разобрал состояние дел на эскадре и дал конкретные указания Попову.
Андрей Александрович в ответ написал рапорт с просьбой об увольнении с должности начальника эскадры, ссылаясь на состояние здоровья (нарушение сердечной деятельности и приливы крови к голове).
На это Николай Карлович Краббе ответил так: «…не берусь быть судьёй Вашего здоровья, но письмо написано после нашей размолвки, поэтому хода ему не могу дать, прежде чем не обменяюсь с Вами несколькими словами.
…Я никогда не простил бы себе, если бы вследствие каких-нибудь недоразумений между нами флот лишился одного из прекраснейших своих деятелей, и лишился при том в такую минуту, когда содействие таких лиц крайне для него необходимо».
В письме Краббе обращал внимание Попова, что нужно бережнее относиться к офицерам. Он писал: «Поверьте , что хорошие и честные деятели, хотя и не выходящие зауряд, также очень необходимы для флота, и ими весьма и весьма надо дорожить.
Задача каждого начальника найти им такое назначение, которое было бы им по плечу, а не представлять им такие места, где они видели бы свою несостоятельность идти далее».
Попову прислали из министерства приказ о его награждении, знаки ордена св. Станислава 1 степени (самый младший из иерархии орденов империи – прим. автора) и три тысячи рублей. В наградах подчинённым ему было отказано. Это до глубины души возмутило Попова.
Неприятности для Попова на этом не прекратились. После побега Збышевского управляющий Морским министерством написал ему:
«Бегство Збышевского произвело на меня самое тяжёлое впечатление. Это первый случай в летописях нашего флота измены флагу. Жаль, что бежавшего не удалось захватить, я уверен, что Вы не задумались бы расстрелять его в двадцать четыре часа».
Как следует из письма Збышевского, к бегству его подтолкнуло недоверчивое и подозрительное отношение к нему Попова, который не любил поляков.
Доброе дело иногда оборачивается неожиданной и неприятной стороной. Андрей Александрович получил согласие нанять на корабли преподавателей английского языка для гардемаринов.
С помощью моряков, которые занимались приёмкой заказанного в Англии оборудования, нашли дипломированных преподавателей. Всё было хорошо, гардемарины осваивали язык не только на занятиях, но и в общении с англичанами в кают-компании.
Один из учителей английского языка, Гатерли, когда Попов в ожидании войны с Англией распорядился расторгнуть с англичанами контракт, чтобы убрать их с кораблей, потребовал дополнительно выплатить ему 500 фунтов стерлингов.
Никто ему, конечно, не стал выплачивать эти деньги.
Тогда Гатерли 6 мая 1863 года отправил письмо управляющему Морским министерством, в котором утверждал, что во время плавания офицеры в кают-компании читали журнал «Колокол», который издавал в Лондоне Герцен, выказывали сочувствие польским повстанцам и оскорбительно отзывались о великом князе Константине и его жене.
Пришлось Андрею Александровичу Попову убеждать начальство в Петербурге, что это всё клевета на офицеров, месть англичанина. Но от любой клеветы осадок всегда остаётся.
Задетый за живое замечаниями и выговором, хотя и в вежливой форме, контр-адмирал Попов написал письмо Краббе, но чтобы заручиться поддержкой, отправил его сначала Степану Степановичу Лесовскому с просьбой сказать, отправлять это письмо или нет.
В ответе Лесовского ( я опускаю преамбулу) говорилось: «Итак, принимаю на себя эту тяжёлую ответственность, не послал дальше Вашего письма и высказываю Вам правду, основанную на моих убеждениях, на моём взгляде на службу, на отношениях старших к младшим, как я их понимаю.
Жалкий тот начальник, который, требуя от своих подчинённых беспредельной преданности их долгу, ведущей натурально к беспрестанным трудам, часто лишениям, не ходатайствует у высшего начальства об наградных отличиях достойнейшим.
Затем воля высшей власти уважать представления. Дело частного начальника, конечно, и всё, что допустимо ему, это просить удаления сейчас же или при первой возможности, указываемой самыми обстоятельствами, чтобы, как Вы выражаетесь, не быть препятствием повышению подчинённых.
Зная Вас, то, что я предвидел от присылки Вам звезды и трёх тысяч, - случилось. Вы оскорбились наградой Вам одному без участия Ваших подчинённых, и, не довольствуясь просьбой об удалении, Вы написали приказ по эскадре, который вызвал возгласы Краббе против Вашего искания популярности. Вот единственный упрёк в обоих его письмах, поистине для Вас оскорбительный.
Приказа этого я не знаю: «Андрей, Вы мне его не прислали! Я только слышу слова оскорблённого начальника: «Вы вооружаете Ваших подчинённых против этой власти и т.п.».
Упрёк горек, оскорбителен, но, повторяю, я не знаю этого приказа. Всё прочее в этих письмах заключается в упрёках за Ваши ослушания, как видно, неоднократные, может быть вынужденные обстоятельствами, но, тем не менее, дающие права высшему начальнику выговаривать за них».
Продолжение http://proza.ru/2025/03/06/1011
На фотографии: верхняя палуба фрегата "Ослябя"