20 глава романа здесь: http://proza.ru/2025/02/28/31
ОВАЛЫ
Четвёртая часть. ПОВОРОТЫ СУДЕБ
Испытаний много дается в последние годы нам. – Мы
должны собрать все силы духа нашего и твердо
переносить – это верно ведет к чему-нибудь. Без цели
ничего не делается в мире.
Н.В. Гоголь, русский писатель-классик (1809 – 1852)
Глава 21. Домой
Жизнь, не обременённая и не осмысленная высшей целью,
превращается в блуждание потерявшегося в лесу.
А. Ходаковский, командир батальона «Восток»
1930 год
По пути в цех Лоренц решил, что резать сейф лучше в присутствии Рольфа. Пауль резко развернул машину. Взвизгнули шины. Встречный автомобиль, чтобы избежать столкновения, едва успел выскочить на тротуар и чуть не врезался в дерево. Водитель погрозил вслед Паулю кулаком.
– Пошёл ты..., – по-русски выругался Лоренц и крепче надавил на педаль газа.
«Надо передать артефакты Рольфу, пока они тоже не улетели в неизвестность вслед за зелёным камнем!», – лихорадочно, но логично рассуждал Лоренц.
К Бергману Пауль быстро прошёл, даже не снимая шляпы. Рольф развалился в кресле, разговаривая по телефону. Не дав Лоренцу раскрыть рта, жестом остановил его. И ткнул пальцем вверх. Мол, говорю!
– Спасибо, отец! Я всё понял! Мы с Паулем очень тебе благодарны, – Рольф положил трубку и встал, доставая сигарету.
– Что там у тебя стряслось?
– Рольф, беда! Зелёный артефакт исчез из сейфа!
Бергман рухнул обратно в кресло. Лоренц подробно рассказал ему о своем посещении хранилища и опросе охранника.
– Я говорил тебе, Рольф, – продолжил, стараясь быть деликатным, Лоренц, – что артефакты непредсказуемы. Мы не властны над ними. Они вытворяют всё, что угодно! Открывают замки, осуществляют навигацию, управляют самолётом…
«Взрывают заводы, швыряются бобрами и убивают неосмотрительных сотрудников, подвергающих их разным безмозглым воздействиям!», – мысленно продолжил этот ряд Бергман и зло ругнулся, хватив кулаком по подлокотнику кресла.
Прикурив дрогнувшей рукой сигарету, выпустил клуб дыма и сказал:
– Отец только что сообщил, что решил с руководством Абвера наш вопрос. Мы теперь свободны от этой службы. А тут два с половиной миллиона долларов «просочились» в никуда. Куском мыла! Чёрт подери! Сквозь дверь! Это – как?! – выкрикнул, распаляясь, Бергман.
Лоренц вздрогнул. Рольф вскочил и, нервно жестикулируя в итальянском стиле, громко возмущался:
– Как такое возможно?! Я тебя спрашиваю, Пауль?! Мне так и передать всю эту бредятину отцу?!
Лоренц в ответ обескураженно развёл руками.
– И что нам теперь делать, Пауль? – зло спросил его Бергман. Ключи забрал у меня ты? А где, кстати, Нефёдов? Ведь он – русский, Пауль!
– Забрал ключи я. Но я всю ночь был здесь, Рольф! Отпаивал тебя чаем. Нефёдов в отеле. Не стоит его подозревать! Подумай, как он мог пройти к хранилищу мимо охранника? А если и прошёл, то как он мог вскрыть дверь, а потом ещё и сейф без ключей? Да и шкатулка с артефактами осталась в сейфе. А вор забрал бы всё и сбежал. А русский отдыхает в отеле. Выслушай, пожалуйста, моё предложение!
– Провести обыск? Допросить охранника с пристрастием? Говори!
– Рольф, все эмоции бесполезны! Ты всё прекрасно понимаешь. Мы добыли эти артефакты, но не знаем их сути. Специалисты в Берлине тоже ничего не выяснили. Сейчас наша главная проблема не артефакт, а твой отец! Какие выводы он сделает. Ты-то выкрутишься, а я?! И не забывай, что неудачный «эксперимент» в хранилище был общей затеей! Ты у нас главный, а отец тебя предупреждал…
Бергман хотел было возмутиться, но промолчал. В словах Лоренца была правота.
Тот продолжал:
– Чем заниматься руганью, полезнее вскрыть шкатулку у сварщиков, чтобы передать содержимое твоему отцу. И чем быстрее, тем лучше. Пока милашки тоже не «сбежали» от нас. Скажу откровенно, если они вдруг «сбегут» от твоего отца, он может признать, что нашей вины нет. Мы их доставили! Но как удержать или предусмотреть действия артефактов, мы не имеем понятия! И этого никто нам не подскажет!
Наступило тяжелое молчание. Рольф зло затушил сигарету.
Пауль добавил:
– И, думаю, не стоит твоему отцу сообщать, что мы пытались что-то выяснять. Пришли, а артефакта нет. Исчез!
– Может ты и прав, Пауль, – тяжко вздохнул Рольф, – едем! Давай захватим с собой этого Нефёдова. Вы привезли артефакты, которые я так и не увидел! Отчитайтесь, господа! Хотя деньги твоему русскому приятелю я уже выплатил.
– Ты знаешь, Рольф, как это всё происходило.
– Едем, Пауль! Позвони Нефёдову, пусть ждёт!
* * *
Забрав вместе с Лоренцем и Нефёдовым шкатулку в институте, Рольф не удержался и остановился возле охранника, молча сверля его взглядом. Тот испуганно попятился.
– Фриц, повтори мне всё, что ты рассказывал господину Лоренцу!
– Конечно, господин Бергман! Да. Вы про светящуюся вещицу спрашиваете?
– Да, чёрт подери, Фриц! Про что же ещё?! У вас тут что, каждый день куски мыла летают, подмигивая охранникам?!
– Никак нет, господин Бергман! Но это – было. Я собирался уже, знаете ли, домой. Надо было проверить закрыты ли помещения и везде ли погашен свет...
– Фриц! – прикрикнул раздраженный Бергман.
– Ну-у! Да-да, господин Бергман! Поднимаю я голову от журнала, смотрю – летит эта... штуковина. Вон оттуда, – Фриц показал рукой на проход к подвальному этажу, – летит, неспешно так, и светится зелёным. По форме, как маленькое округлое мыло. И мимо меня, прямо к двери. Прошло, не останавливаясь, сквозь дверь. Словно и не дверь это, а тень какая-нибудь...
– Почему не схватил?! – чуть не закричал Бергман, – это же иму-щест-во! Института, чёрт подери!
– Я, я... испугался, я был потрясен, господин Бергман! И-и... кто знает, что могло ещё случиться!
– Пошли! – безнадёжным жестом пригласил Бергман спутников к выходу.
Толкнув массивную дверь, он нагнулся и некоторое время внимательно осматривал её, ища какие-нибудь следы действа артефакта. Ничего не обнаружив, зло выпрямился:
– Боже мой! Кретин! Какой кретин! – воздел Бергман руки и пошёл, нещадно ругаясь, к машине.
Через некоторое время Нефёдов и оба немца уже находились в сварочном цеху на гамбургских верфях с металлической шкатулкой в руках.
Мастер настраивал горелку.
– Надо ещё раз проверить, – пробормотал Лоренц.
Он вставил ключ в замок и... свободно провернул его. Дверца открылась! Все трое удивлённо обменялись взглядами. В сейфе перемигивались ало-голубым цветом «артефакты»!
– Я же говорил, что они сами всё решают! – воскликнул Лоренц.
Нефёдов незаметно перевёл дух. Миновал момент, когда весь план мог резко пойти по альтернативному, более жёсткому руслу с силовым вариантом.
Мастер с горелкой в руке спросил, не понимая, о чём говорят заказчики:
– Господа, так резать? Или уже в этом нет смысла?
Лоренц обратился к Бергману:
– Рольф, забирай, пожалуйста, артефакты и сейф с ключами. Шкатулка просто прекрасна сама по себе. Я умываю руки, Рольф! Если вдруг ситуация с замком повторится, тогда и разрежешь её. Я вовсе не хочу, чтобы вы, Бергманы, потом «разрезали» меня!
Бергман, набычившись, молча ел глазами Лоренца. Но на его физиономии всё же проступило нечто вроде понимания.
– Благодарю! Резать ничего не надо, – бросил он мастеру, – мы уходим и забираем это!
Бергман закрыл шкатулку на ключ. Все трое направились к автомобилю. По дороге Бергман пояснил:
– Я сегодня же выезжаю в Берлин и передаю шкатулку с артефактами отцу. Пусть определяется сам! Но мне предстоит с ним тяжёлый разговор по поводу первого артефакта. Не знаю, что ему говорить. За тебя, Пауль, я постараюсь постоять. Однако от гнева отца и особенно от последствий я не могу тебе дать гарантий! Думаю, ты меня понимаешь! Ну, а вас, господин Нефёдов, я благодарю за добросовестную работу. Если вы мне когда-нибудь понадобитесь, я обязательно прибегну к вашим услугам.
– Благодарю вас, господин Бергман! Я планирую вернуться к работе у Юнкерса в Дессау. Меня тянет в небо. Завтра же выезжаю.
Все трое умолкли, думая каждый о своём. Надоедливый затяжной дождь наконец-то прекратился. Небо прояснилось. Из сиреневых туч выкатилось солнце. Оно разом высветило стены зданий и ярко отразилось лучами в окнах и лужах.
****
Нефёдов вызвал к себе Герхарда и Манфреда. Услышав шум мотора подъехавшего автомобиля, отодвинул край шторы, и убедился, выглянув в окно, что это «юристы». После чего оставил номер, внизу рассчитался с администратором и присоединился, покинув здание «Гамбурга», к Герхарду с Манфредом.
– Едем! Остановите у набережной. Надо переговорить.
Они подошли к парапету и наблюдали в раздумьях за полётом чаек, которые с криками носились над водой. Поначалу движение белых птиц выглядело хаотичным и лишённым смысла, но можно было обнаружить, понаблюдав внимательнее, некую систему, которая очевидно сложилась у птиц издревле. По большому счёту и всё прочее в этом мире устроено так же. Стоит лишь хорошенько вглядеться.
– Друзья, а теперь мне надо в Россию. С артефактом. Нужно довести дело до конца. При этом Нефёдов должен... погибнуть!
Коллеги переглянулись, стараясь скрыть недоумение. Но уже привычно промолчали.
– Да-да! Я улечу из Гамбурга рейсом на Кёнигсберг, оттуда – в Петербург. Отвезёте меня на аэродром.
– Вы хотели сказать в Ленинград.
– Да, в Ленинград, друзья! – улыбнулся Нефёдов, – есть такой маршрут, называется «Балтийский экспресс», его открыли в этом году. Пожалуй, это самый короткий и быстрый путь на Родину. А для Германии Нефёдов должен умереть. Вот так!
Далее Нефёдов указал агентам, чтобы, во-первых, передали Бокию по радио номер рейса и время для организации встречи и сопровождения в Москву с артефактом. А во-вторых, необходимо инсценировать его «гибель», например, в автокатастрофе или как-то по-другому – с оглаской в прессе. Проверку обстоятельств и установление истины сделать невозможными. Это ложится на плечи агентов.
– Думаю, Герхард, у вашей юридической фирмы имеются нужные связи. Например, морги, автосервисы, ритуальные конторы, пресса.
– Не сомневайтесь, Василий Иванович! Всё сделаем в лучшем виде, – заверил Герхард, – мы здесь давно и не одни!
– Будет даже надгробная плита, – жизнерадостно вставил Манфред.
– Кстати, вот ваш новый паспорт на имя Отто Крамера, авиационного инженера. Его заведомо приготовили для вас. Получили через наше посольство в Берлине.
– Подойдёт, друзья! Как быстро можем сделать всё остальное? – внимательно всматривался в документы Василий Иванович.
– Сегодня организационные вопросы и инсценировка аварии, фото… затем отвезём вас в аэропорт Гамбурга, а с завтрашнего дня закроем все остальные вопросы по документальному прикрытию.
– Идёт, коллеги!
* * *
У пустынного шоссе в кювет уткнулся разбитый вдребезги старенький легковой «Оппель», который, очевидно, из-за превышения скорости не вписался на мокром шоссе в крутой поворот и врезался в одно из деревьев, посаженных вдоль обочин.
В смятой кабине, в неестественной позе навалился на руль и безжизненно свесил руки водитель с окровавленным лицом. Он будто уснул, уронив разбитую голову на руль. В погибшем нетрудно было опознать, несмотря на залитое кровью лицо, Нефёдова. Покорёженная дверца кабины и шляпа водителя валялись рядом.
Несколько раз щёлкнула фотовспышка.
– Снято! – буднично сказал Манфред, – мертвее не бывает!
«Погибший» выбрался из кабины, улыбнулся и сказал:
– Вам бы, ребята, фильмы снимать! Полейте-ка мне! Надо смыть эту гуашь.
* * *
Вечером в аэропорту «юристы» попрощались с Нефёдовым – Отто Крамером. За короткое время между агентами возникли дружеские и уважительные отношения.
– Парни, большое спасибо! Вы мне очень помогли. Будьте крайне осторожны, берегите себя! Возможно, судьба будет милостива к нам, и мы ещё увидимся на родной земле.
– Господин Крамер, мы решим все оговоренные с вами вопросы в самые кратчайшие сроки, можете не беспокоиться! Всё будет хорошо. Удачного полёта и приземления!
Мужчины крепко пожали друг другу руки. Нефёдов долго, испытывая самые тёплые чувства, смотрел разведчикам вслед. «Я даже не знаю их подлинных имён!», – с грустью отметил Василий Иванович.
Вскоре пассажиры, которых в салоне было всего четверо, заняли свои места. Самолёт, хорошо знакомый Нефёдову «Юнкерс», взлетел и взял курс на Кенигсберг. У ног Нефёдова лежал саквояж, в котором покоился заветный зелёный артефакт, – средоточие стольких эмоций и усилий многих людей. Артефакт Нефёдов поместил в жестянку с чаем. Коробка не вызвала вопросов у таможенника. А если бы и вызвала, то Нефёдов был в готовности силой внушения успокоить его.
«Ну что, – мысленно разговаривал с артефактом, как с живым, Василий Иванович, – на Родину, брат? Мы с тобой справились! Не знаю, как и что там будет, но чувствую всей душой, что поступаю верно. А могло ведь быть и по-другому!».
Он прикрыл глаза и погрузился в вызванное напряжением последних дней забытье. Что-то или кто-то, казалось, неслышно нашептывал ему: «Всё будет хорошо!».
Около двенадцати часов дня самолёт благополучно приземлился на Корпусном поле под Ленинградом, где Нефёдова встретили двое сотрудников ОГПУ. Вместе с ними он пересел в ожидавший его самолёт на Москву. Сотрудники в полёте вопросов не задавали. И Василий Иванович погрузился, прикрыв глаза, в приятные грёзы. Он представлял встречу с семьёй и милые сердцу разговоры с родными. Рисовались планы на будущее, которые, опять-таки, были связаны с авиацией.
В Москве чекисты сразу отвезли Нефёдова к Бокию. В двухэтажном особняке в ближнем Подмосковье, в сосновом бору располагалось одно из подразделений Глеба Ивановича.
В нём негласно исследовали, связанные с пограничными возможностями человека, явления. Возможностями на грани. Подобные явления вызывали неоднозначную оценку в учёном сообществе. Одни считали их шарлатанством, иные уверяли в необходимости рутинных взвешенных исследований и называли «неизведанным».
По теме периодически возникали крикливые дискуссии и перебранки между некоторыми учёными. Частенько это выплескивалось на страницы газет.
Огня в споры подливали то и дело возникающие вдруг факты: люди-уникумы появлялись периодически, впрочем, как и талантливые шарлатаны.
Бокий же по специфике своей деятельности вполне логично считал, что, если такие явления – реальность, то люди со сверхспособностями представляют собой для разведки большой практический интерес, а их способности подлежат изучению. А ещё больший интерес возникал к пониманию физики таких явлений, возможности эффективно управлять ими и тиражировать их потенциал.
Чтение мыслей, передача мысли на расстояние, скорочтение, запоминание огромных массивов информации в немыслимо короткие сроки, полиглоты, люди, мгновенно производящие в уме невероятные математические вычисления, аналитики на грани предсказателей... Много чего ещё подобного представляло интерес для Глеба Ивановича.
Конечно же Бокий рассчитывал извлечь из данных исследований максимальную практическую пользу для своего ведомства и для государства в целом.
Но, как говорят, благими намерениями устлана дорога в ад.
* * *
Бокий радушно встретил Нефёдова и крепко пожал ему руку. Состоялась беседа, в ходе которой Василий Иванович подробно рассказал обо всём, что с ним произошло. Более всего Бокия интересовали свойства артефакта.
Собеседники сидели в кожаных креслах. На низеньком столике находилась коробка с чаем и артефактом из дорожного саквояжа. Они общались и невольно поглядывали на неё. Василий Иванович испытывал сильную усталость от многочасового перелёта, но собрался с мыслями, понимая важность беседы.
Глеб Иванович потрясенно слушал рассказ Нефёдова об эволюциях «намагниченных» муляжей во время перелёта и про загадочную навигационную систему. О том, как муляжи управляли «Юнкерсом».
Можно было не верить в рассказ Нефёдова, но факты вещь упрямая. И Бокий понимал, что рассказ лётчика правдив, хотя и не поддавался объяснению.
Особое впечатление произвёл контакт Нефёдова с артефактом, в результате которого лётчик приобрёл возможность оказывать гипнотическое воздействие.
– Василий Иванович, я убедился, что кроме вашей решительности, на которую мы полагались в этом деле, вы не обделены аналитическим складом ума. И мне крайне интересно, что вы думаете о ситуации с артефактом в целом? Какие у вас возникают мысли, а, возможно, и рекомендации на эту тему?
– Глеб Иванович! Большое спасибо за оказанное мне доверие. Во-первых, мне очень помогли ваши ребята в Германии. Они профессионалы и весьма мужественные и надёжные люди. Во-вторых, по артефакту. Я убеждён, что потенциал находки настолько колоссален, что не возьмусь обсуждать даже приблизительные контуры его возможностей. Но кое-что могу утверждать. Артефакт нам явно помогал, а немцам вредил. В одном и другом случае это происходило не чрезмерно, а ровно настолько, сколько требовалось в той или иной ситуации, чтобы успешно её разрешить. Каким образом это происходило, кажется мистикой. Но я в мистику не верю! Особенно после перелёта в Иркутск с демонстрацией таких впечатляющих возможностей... муляжами. Обычными рукодельными камнями, которые просто находились под контролем двух цветных артефактов товарища Кулика. В противном случае, операция «Лоренц» пошла бы по непредсказуемому пути. С жертвами!
Нефёдов, помолчав, продолжил размышления.
– У меня в отеле произошёл абсолютно непонятный для разума контакт с чем-то неизведанным. Об этом делюсь только с вами. Его мне сложно комментировать, да, наверное, и не удастся как-то логически объяснить. Я не смогу даже сказать, контакта – с кем или с чем! Но это точно произошло после того, как я соприкоснулся в хранилище с артефактом. Был некий диалог в полусознательном состоянии, где я мог задавать вопросы. Вот только кому? Артефакту ли? Или чему-то другому? Не знаю! Но именно из этого явно реального «ниоткуда» мне совершенно чётко указали план операции, который мы с вашими коллегами и осуществили.
– И самое главное, Глеб Иванович. Думаю, для вас это наиболее важно! Ни я, ни вы, и никто другой не узнают физических принципов явлений, с которыми мы столкнулись. Мы не узнаем всех свойств артефактов и, кто и зачем их создал. Мы не узнаем, почему они разных цветов и чем они друг от друга отличаются. Это мне указано оттуда! Мы к этому просто не готовы. Это всё – будущее, задача других людей, возможно, поколений! И ясно дали понять, что полное могущество артефакты обретут будучи только вместе. Что надо найти что-то ещё очень важное для некой их совместной миссии. Без этого они не могут быть активными на полную, так сказать, мощь. И это «что-то» в настоящее время находится в нашей стране! Артефакты имеют свойство указывать направление на это Нечто. И всё это, однако, во благо… России. Как и каким образом – не могу сказать. А всему плохому и опасному они активно противодействуют. Каким образом – неясно. Вот такое было наитие! Вам принимать решение, Глеб Иванович.
– Да-а, Василий Иванович! Ох и задали вы задачу своим рассказом! А не желаете ли чайку?!
– Хочу, Глеб Иванович! И ещё очень, очень хочу домой! Но, сначала покажу вам артефакт. Вы должны подержать его в руках. Уверяю, это придаст вашей личности какие-то новые качества, не могу сказать какие. Они вам в дальнейшем пригодятся.
Нефёдов раскрыл коробку. Артефакт аккуратно высвободился, источая нежный зелёный свет, из чая и плавно выплыл к застывшему, словно заворожённому Бокию. Словно «слыша» слова Нефёдова. Это само по себе уже выглядело волшебством. Не отрывая взгляда от артефакта, Глеб Иванович осторожно принял его и подержал в ладони.
Глаза Бокия чуть прикрылись. Так продолжалось несколько мгновений. Затем он разжал ладонь, разом раскрыл глаза и сказал, глядя, как артефакт медленно поплыл обратно:
– Невероятно! Василий Иванович! Можете более не рассказывать! Не знаю, как такое возможно, но я увидел за это короткое время всё, что вы рассказали – в мельчайших подробностях! Будто я целый час смотрел убедительный кинофильм. И ещё кое-что. Но, касающееся лично меня...
Бокий потрясённо глядел на чайную коробку.
Продолжение следует: http://proza.ru/2025/03/14/7
Картинки из нейросети Шедеврум и из Сети
07.03.25
пос. Отрадное Московской обл.