Иллюстрация взята из Интернета
Ликерзавод славился у художников самыми отвязными вечеринками в городе. В его подвалах даже устраивались какие-то тайные сборища, о которых не знал никто из местных жителей – но все равно слухи об этом ходили самые дикие и невероятные… Вот на одной такой пьянке Олаф впервые увидел Тимофея Тимофеева с гитарой под мышкой: он стоял возле стены с рюмкой "бейлиса"; рядом сидело несколько человек самого разного вида -- одни были одеты как хиппи, другие -- как панки, другие походили просто на цирковых бомжей, чем окружающие были, видимо, очень довольны.
Бывало, водку разливали из резиновых грелок; некоторые дурачились во время разговора друг с другом через стол; один типчик по очереди подходил ко всем со шприцем и заявлял: "Я тебе сейчас укол сделаю", а другой отвечал сквозь дымок косяка: "Себе сделай", – словом было непонятно, что кому делать дальше до тех пор, пока какой;нибудь пьяный художник не декламировал вдруг для всех собравшихся стихотворение Бродского про дождь: "И вот я вышел покурить перед дождем..." После этого стихи уже никого больше не интересовали.
А потом был еще случайный разговор между двумя художниками насчет того можно ли рисовать обнаженную женщину без ее согласия.
– Я думаю нет, -- сказал первый. -- Но это ведь только мое мнение!
– Да? Ты не гонишь? -- Второй пожал плечами. -- Ну давай поспорим... На бутылку водки!
Первый полез за деньгами. И тут же раздался звонок мобильного телефона второго... Это была та самая песня группы "Прочь отсюда", которую пел Тимофей после вернисажа, на котором присутствовал сам Митя Цукерман. Второй прижал телефон к уху и молча слушал несколько секунд. Затем заорал так, что все оглянулись:
-- Вот теперь этот придурок узнает обо мне! Теперь они будут знать кто есть ху!.. Пошел к чертовой матери! К черту тебя вместе c потрохами! Чтоб ты сдох там, где живешь! Сдохни!!!
Он сунул трубку обратно в карман куртки и посмотрел на первого:
-- Значит, на бутылку. Идет?..
Олаф подошел к Тимофею -- тот был в костюме и галстуке -- и сказал:
-- Вы не похожи на художника...
Тимофей ответил с улыбкой на лице:
-- В этом нет ничего удивительного, но все равно спасибо за комплимент! А теперь расскажите мне о себе немного...
-- О чем именно? -- удивился Олаф.
-- Ну вот хотя бы про то время, когда вы хотели стать художником...
Олаф задумался.
-- Я был тогда молодым, и мне очень хотелось стать знаменитым! Но я не знал как это сделать: в те годы все работали на заказ, а у меня денег и так всегда много было!.. И вот однажды один человек сказал моему отцу про художника, который работает для него за большие деньги. Отец спросил его имя -- тот ответил...
– А как звали художника? -- спросил Тимофей. Олаф назвал имя, и Тимофею показалось странным то обстоятельство, что он не знает этого имени... Но потом до него дошло: ведь это же псевдоним одного криминального авторитета! И тогда ему стало ясно всё остальное!..
-- Он просто чертов гений! -- сказал он. – Как Бретон! Как Тцара! Я вам объясню...
Тимофей еще и улыбнулся своей обычной улыбкой с легкой иронией в глазах… Потом улыбка исчезла так быстро словно ее никогда раньше не было… В этот момент у Олафа возникло странное чувство – будто он знает о Тимофее больше, чем тот знает сам или даже кто бы то ни был! Но тогда он не понял этого и решил – просто так показалось…
В это время вокруг происходило нечто, что можно было увидеть только на Ликерзаводе. Какая-то галерея открывалась -- и всё внутри исчезало… А потом появлялась еще одна галерейка – и она тоже пропадала через несколько секунд после этого! Так что, если кто хотел узнать что-то о современном художественном пространстве, лучше было пойти к самому Бафомету и попросить его открыть дверцу перед тем самым моментом, который окажется таким важным для всего остального мира! Но будьте готовыми ответить ему правильно...
В одном из залов выставлялся самый известный скульптор-деконструктор. Он создал огромную фигуру со многими разноцветными головами -- но все они были сделаны по одному шаблону -- головы различались только деталями бороды или рогами на лбу. Всё это символизировало нашу жизнь сегодня: мы живем в мире гранитовых башенок королевских домов -- но у нас есть лишь один король среди них -- бес как бы надевает себе человеческую голову в кошмарном сне... Или же он просто носитель самой формы человеческой жизни? Сегодняшняя архетипическая форма человечества может быть представлена одной-единственной статуей без лица -- ее голова будет иметь лицо самого… деконструктора.
Олафу захотелось уйти отсюда как можно скорее! Нужно было попрощаться... Однако Тимофея уже нигде не было видно.
***
Время текло с перебоями, как пленка в старом проекторе. В какой-то момент Савелий Невзоров понял, что уже не спит. Он открыл глаза и увидел перед собой лицо человека в белом халате – он сидел за столом напротив; его руки были сложены под подбородком так же неподвижно как у старика из сна: казалось даже странным видеть их такими неподвижными… Потом следователю показалось еще более удивительным другое -- на нем был только халат без рукавов со стоячим воротником. Но это нисколько ему не мешало… Он выглядел очень молодо для своего возраста.
Человек был красив, и его лицо казалось следователю знакомым. Савелий вспомнил – это было лицо профессора из фильма "Кант"… Но он не мог вспомнить ни одного слова из фильма: все они казались вырезанными по дереву или гипсу; их можно увидеть только при большом увеличении... И еще у человека в халате была странная прическа с пробором посередине головы! Это выглядело так нелепо потому что волосы уже давно отросли до плеч - но пробор оставался таким же ровным!.. А потом вдруг стало ясно почему этот человек казался знакомым сыщику -- ведь именно его видел вчера во сне Савелий Невзоров перед тем, как проснуться...
Телефон зазвонил в ту же секунду. На этот раз сыщик проснулся окончательно, не стал отвечать... Он знал – это звонит телефон Швепса и ему надо ответить… Но что именно? Что он должен сказать в ответ?.. «Я слушаю»? Или: «Я вас внимательно слушаю!» Нет! Лучше всего было бы вообще ничего никому сейчас не говорить...
Но когда он пил мате на кухне, зазвонил его собственный телефон.
– Алло?
На том конце молчали.
– Кто это?
И тогда он услышал... Не голос, нет. Он услышал, как открывается дверь... Он услышал шаги и понял: это он сам идет по коридору -- за ним кто-то следует... И этот «кто-то» был совсем рядом! Он был уже близко, и сыщик знал это. И еще... Еще ему было ясно: этот «кто-то» не человек! "Что за херня?" -- подумал Савелий.
Телефон звонил всё чаще. Сначала только рано утром. Потом в обед, когда Савелий мыл посуду, и вода в раковине вдруг затихала, будто прислушиваясь. Затем звонки начали раздаваться в самые неожиданные моменты -- посреди разговора с другом, в магазине, куда он ходил за хлебом, в машине, когда он крутил руль под джазовый хрип саксофона.
Однажды сыщик не выдержал и крикнул в трубку:
– Что тебе нужно?!
Тишина. Потом -- слабый, как подводное эхо, звук шагов. Это не были шаги человека.
Это было что-то другое... И что-то приближалось к нему с каждой секундой всё ближе! Оно уже почти настигло его -- но в этот момент он услышал: "Не бойся!" И тут же почувствовал на своем плече чью-то руку – она была теплой; рука эта мягко легла ему на плечо... так осторожно -- словно кто то хотел помочь ему пройти через невидимую стену!.. А потом сыщик увидел лицо… Нет, даже не лицо -- только глаза были видны сквозь прорези маски из черной кожи.
Это была какая–то странная форма жизни – нечто вроде огромного насекомого, покрытого множеством шипов, или гигантской рыбы из фильма ужасов; но в ней были человеческие черты -- лицо под черной маской со светлыми волосами на голове… Но что самое странное -- у него имелись крылья!.. Они шевелились за его спиной так быстро -- словно кто-то пытался схватить их руками, а они уворачивались!... А потом они исчезли...
– Это белая горячка, -- сказал себе Савелий. -- Это галлюцинации? Я сошел с ума...
– Нет, -- ответил голос из телефона.
– Кто ты такой? – прошептал он дрожащим голосом.
– Меня зовут Михаил, – произнес голос, слегка искаженный помехами связи. – Впрочем это не важно... Мы встречались раньше.
Внезапно перед внутренним взором Савелия мелькнул образ заброшенного дома, старой улицы, над которой кружили вороны, ветер гнал пыль по асфальту. Мужчина в черной кожаной курке одиноко стоял у железных ворот.
Почему именно этот образ возник теперь? Савелий напряг память, пытаясь вспомнить детали встречи, её обстоятельства. Ответ пришёл неожиданно легко: автомобильная авария много лет назад, потеря близких, душевная боль и отчаяние. Именно тогда появился этот человек в черном, предлагавший помощь и защиту от зла.
"Тогда я отказался", – подумал Савелий. – "Но почему он вернулся спустя столько лет?"
И словно прочитав мысли своего собеседника, Михаил продолжил:
– Твоя судьба изменилась, и сейчас ты стоишь на пороге нового этапа жизни. Необходимо принять решение, иначе тьма поглотит тебя окончательно.
Дрожащими пальцами Савелий провел рукой по лицу, чувствуя усталость и растерянность. Он смотрел на телефон, сомневаясь в реальности происходящего. Голос продолжал говорить:
– Решение остается за тобой. Уходи сейчас и забудь обо всём навсегда, либо оставайся здесь и узнаешь правду о своём предназначении.
Савелий глубоко вдохнул, осмысливая услышанное. Жизнь его складывалась непросто, но выбор оставался очевидным.
– Мне боязно, – признался он наконец. – Страшно узнать правду, но еще страшнее потерять себя самого.
Голос на проводе замер ненадолго, затем раздался спокойный, уверенный ответ:
– Не бойся, всё скоро станет ясным. Просто поверь и иди.
Телефон замолк. Однако сердце подсказывало одно – впереди ждут важные события, и нельзя отступать ни перед чем.
***
Тень на потолке собиралась в одну точку, как размазанная краска, всасываемая кистью. Тимофей проснулся от того, что стекло в окне стало мягким. Не скрежет, не стук – ощущение, будто кто-то водит пальцами по поверхности воды, только эта вода была твёрдой, холодной, и всё же податливой. Он почувствовал, как его глазные яблоки поворачиваются в глазницах, прежде чем тело осмелилось пошевелиться.
Луна расплылась на небе, как таблетка на языке. «Не смотри в угол», – прошептал себе Тимофей, – «там сейчас появится то, чего не может быть». И оно появилось. Его тень не просто отставала – она двигалась в обратную сторону… Когда он моргнул, она осталась с открытыми глазами – двумя чёрными дырами в стене.
Запахло мёдом. Сладким, тягучим, как разлагающаяся плоть, вымоченная в сиропе. Тень закапала с потолка. Чёрные капли падали на пол и подпрыгивали, как ртуть.
— Ты же видишь меня, — прошептало нечто внутри его собственного черепа. Голос был его, но на три секунды старше.
Тимофей ощутил, как его зубы начинают шевелиться в дёснах. Стук в дверь прозвучал одновременно в четырёх местах: в ушах, под рёбрами, в левом глазу, там, где должно быть сердце. Дверной глазок моргнул. Чёрная жидкость начала сочиться из замочной скважины.
— Ти-мо-офеееей, — сказали все его кости сразу, — ты ведь знаешь, что мы уже внутри?
Пистолет в его руке был тёплым, живым и пульсировал, как второе сердце. Потом мир сложился пополам, как мокрый лист бумаги, и что-то вошло через эту складку. Тьма за окном не просто дышала – она пульсировала в такт его зрачкам, с каждым ударом откатывая время назад.
Луна застыла в окне, подобно глазному яблоку в формалине. Она втягивала свой свет обратно, как улитка рога. "Это уже было", – подумал он, и тут же забыл, о чем думал. В дверь кто-то медленно скребся… «Мы же договорились не прятаться!»
Тимофей прижал язык к нёбу и почувствовал, как там шевелятся чужие пальцы. Луна за окном стала белой и влажной, как глаз, вывернутый наизнанку. В ее свете он увидел, как его правая рука сжимает пистолет; его левая рука сжимает правую; третья рука – худая, с желтыми ногтями – медленно вылезает у него изо рта. Он почувствовал, как запахло порохом от еще не сделанного выстрела. Капля пота поползла по виску вверх…
Пистолет в его руке пульсировал, покрылся потом и начинал прорастать в ладонь тонкими корнями. Его тень на стене дышала быстрее, чем он сам – она продолжала жить своей жизнью. Вспомнились почему-то гнилые фрукты из детства.
Он почувствовал – как его позвоночник медленно вытягивается из тела, как шнур из розетки. Его последняя мысль, которая на самом деле была первой, слетела с похолодевших губ: "Когда это началось?"
(продолжение следует)
Читатель, если тебе интересно, кто преследует Савелия, жми сюда: http://proza.ru/2025/03/28/1767
Если хочешь узнать, какова в этом роль Элеоноры: http://proza.ru/2025/05/06/1858