Начало здесь:
http://proza.ru/2025/07/20/1735
Эпизод II — «Остерегайтесь итальянских мам, особенно если они в белом»
Оля проснулась от запаха кофе. Настоящего, крепкого, такого, что волосы сами вставали в пучок. За окном — кипарисы, голуби и голубое небо.
На кухне гремела посуда и... пела женщина.
— «Tanta voglia di lei… ancora, ancora, ancora…»
Оля вышла босиком. В халате. С несмытой тосканской ночью на лице.
На кухне — синьора Бьянка. В идеально выглаженной блузке и брюках цвета рисовой муки. Ложка — как дирижёрская палочка. Марко обнимал её за плечи, как будто это был Берлускони в мундире, а не его мать.
— Buongiorno, — сказала синьора, не поворачивая головы.
— Доброе, — ответила Оля. В этот момент она поняла, что её халат — с пятном от граната и надписью «Puma», причём явно поддельной.
Бьянка подала чашку кофе и смотрела, как пьют. Не «как выспалась?», не «всё ли хорошо?». Просто следила за глотками. У Оли пересохло в горле.
— Ты готовишь? — спросила синьора.
— Да.
— Традиционные блюда?
— Ну, я делаю отличный борщ.
— Итальянские мужчины любят простую еду. Без капусты.
Позже они поехали в деревню, «показать настоящую Тоскану». Марко за рулём, Оля рядом, сзади — синьора Бьянка, как контролёр на междугороднем. Ехали молча. Каждые 20 минут она поправляла сиденье.
— Всё хорошо? — обернулся Марко.
— Всё. Просто ей неудобно — это авто для коротких женщин.
Оля улыбнулась. Сама себе. Рост 168 — теперь официально гигантша.
В деревне была пекарня с горячим хлебом, винный погреб, и лавка с фарфором, в которой синьора Бьянка внезапно оживилась. Долго держала блюдце и сказала:
— Вот такие мы дарили Паоле.
— Паола — это?..
— Бывшая Марко. Очень хозяйственная была. Отлично гладила. Всё знала про вино.
- Здорово. Я вот умею принимать пациентов и вежливо говорить «Вы умираете» так, чтобы захотелось жить.
Марко рассмеялся. Мама — нет.
Вечером — ужин. Бьянка подала ризотто. И подала молча. Взгляд был как у банковского работника, который одобрил кредит, но уже жалеет.
Марко сказал тост.
— За новый вкус в старых стенах.
— И за то, чтобы стены не рухнули от специй, — добавила мама.
Ночью Оля лежала в кровати и думала: «Если это любовь — она у меня с побочками».
Марко был нежен, но напряжён. Словно всё ещё жил между двумя женщинами. Словно пытался не испачкать скатерть судьбы.
А Оля — она хотела, чтоб её руки пахли не хлоркой и борщом, а лавандой. Чтобы можно было обниматься, а не встраиваться в биографию.
Утром, когда они пили кофе в баре, синьора осталась дома.
— Ты не сердишься на неё? — спросил Марко.
- Нет. Я просто не хочу быть третьей в паре: ты, она и я.
— Это временно.
— Как простуда или как любовь?
Он ничего не ответил. А она выпила кофе до дна. Внутри всё кричало: «Останься! Это Италия! Это мужчина! Это шанс!»
Но ещё что-то шептало: «Не превращай себя в фарфоровое блюдце Паолы.»
Улетала она через два дня. На прощание Бьянка вручила ей коробку с лавандовым мылом.
— Спасибо за визит. У тебя — характер. Он будет тебе мешать.
— И защищать, — сказала Оля.
Марко обнял её у ворот. Без обещаний, без театра. Просто — крепко.
— Я позвоню.
- Позвони.
Но он не позвонил.
И тогда, в аэропорту, у стойки регистрации, когда Оля уже махала Италии салфеткой из кофейни, она услышала:
— Простите, вы летите в Москву?
Обернулась. Высокий. Темноволосый. Кофе в руке. Стиль — будто только что сошёл с постера Armani. Улыбка как капучино в июне.
— Да, лечу.
— Отлично. Я лечу в Лондон. Но, кажется, мы уже нашли общий рейс — кофе и взгляд.
Продолжение следует…
http://proza.ru/2025/07/21/830