Вечерний визит
Среди его друзей были и историки, и литераторы, и учёные. И был у него давний друг – Анатолий. Он всегда любил собирать старые предметы, ещё в школьные годы. Со временем он стал заметным коллекционером-антикваром. Особое внимание Анатолия привлекало начало 19-го века, эпоха Александра I. Он, как никто другой внимательно рассматривал стены и потолки нового жилища Арсения.
- Да, брат, - наконец после нескольких минут хождений по комнатам сказал Анатолий. – Жилище у тебя – что надо! И обставил ты его со вкусом. Словно салон начала 19-го века! Такое впечатление, что сейчас раздастся стук в дверь и сюда войдёт кто-нибудь из той эпохи.
- Я старался, - с улыбкой загадочно ответил Арсений и пригласил всех к столу.
Посидели, поговорили. Анатолий не находил себе места. Встав из-за стола, он отправился разглядывать самую дальнюю небольшую комнатку. Через пару минут он, взволнованный, вернулся и обратился к хозяину.
- Можно тебя на минуточку? Пойдём туда...
Друзья зашли в дальнюю комнатку. Вдоль стены стоял небольшой шкаф с книгами.
Анатолий указал на бронзовый бюст, стоявший перед книгами.
- Это что?
- Александр I, как видишь.
- Это я понимаю. Откуда ты это взял? Современная реплика?
- О! Это удивительная и загадочная история... Да, это оригинальное изделие. А почему ты этим заинтересовался?
- Я специалист по эпохе начало-середина 19-го века и знаю всё, что связано с художественными произведениями той поры. Может это современное изделие? А если оригинал, то это просто находка! Возможно, сенсационная. Да знаешь ли что это такое? Откуда у тебя появился этот бюст?
Анатолий рассмотрел бюст со всех сторон. Потом достал сильную лупу и начал детально изучать поверхность бюста.
- Я никогда не расстаюсь с лупой, как ювелир с окуляром и пинцетом, - предупредил он вопрос Арсения, - вот смотри.
Анатолий обнаружил с нижней стороны бюста три латинских буквы, сплетённых замысловатым вензелем – ORM.
- Я видел и знаю, что это означает.
- Так где же ты раздобыл этот бюст?
- Ну, пойдём за стол, там для всех расскажу эту историю.
Друзья вернулись за стол. Анатолий был сам не свой.
- Эй, прошу тишину! Арсений, не томи, рассказывай!
За столом мгновенно воцарилась тишина. Арсений вздохнул, задумался, словно собираясь с мыслями, и начал свой рассказ.
- Как вы знаете, друзья, я купил это жилище год назад, летом, хотя у меня есть отличная квартира в одном из районов Петербурга и коттедж за городом. Но мне всегда хотелось иметь жилище прямо в исторической части города, чтобы каждый день, и днём, и ночью дышать богатой историей и несравнимой архитектурой нашего замечательного города. Согласитесь, что Петербург очаровывает, завораживает, притягивает, и никогда не отпустит от себя кого бы то ни было! Сколько же согласований для проведения ремонта пришлось получить! Наконец все формальности были соблюдены и ремонт начался. Раз в неделю кто-то приходил из архитектурного надзора, всё проверяли, не нарушаю ли я какие-нибудь правила и нормы. Но я ничего не нарушал, и к зиме этого года в целом сам ремонт завершился. Накупил разной мебели, обставил всё в стиле начала 19-го века, хоть кино снимай. Кстати, так уже и было два раза. Какие-то эпизоды были сняты прямо в этой вот комнате. К концу января я переселился сюда, и только та, маленькая дальняя комнатка не была обставлена. Как-то раз я очень поздно в пятницу, усталый, приехал домой после важного совещания и спокойно уснул, намереваясь отоспаться в субботу за тяжёлую неделю. Утром заказал себе еды в соседнем ресторане, я часто так делаю, не люблю шума... К вечеру мне её доставили, я расставил всё на этом столе и уже хотел капитально поужинать. В феврале темнеет рано, за окном завывал ужасный ветер, но дома было тепло и уютно. Вдруг часов в восемь вечера кто-то робко постучал в дверь. Заметьте, не позвонил, а именно постучал. Кого ещё там несёт, мелькнуло у меня. Я подошёл к двери и распахнул её. Бог мой! На площадке стоял столь странный человек, что я даже опешил в первое мгновение, не находя слов спросить его о цели вечернего визита.
- Простите меня, сударь, - робко начал он.
Я подхватил его тон.
- Что вы, что вы, сударь! Чем обязан?
- Я, наверное, поздно...
- Да, ничего, не так уж и поздно. Позвольте полюбопытствовать, что вас привело ко мне?
- Да как бы не крайняя нужда... Да разве я бы посмел... – начал мямлить вечерний мой гость и буркнул что-то, как мне показалось, по-французски, в котором я не силён.
Я было подумал, может бомж какой денег выпрашивает, может ещё что. Хотя какой бомж, если французский знает. Просто опустившийся человек. И мой гость выглядел столь жалко, что у меня дрогнуло сердце, и я просто не посмел захлопнуть перед ним дверь. Может и правда, с ним приключилась какая-то беда, а если я ему помогу, то и у меня на душе станет светлее. Так мне показалось. Я перешёл на «ты», распахнул дверь шире и объявил ему:
- Ладно, заходи, старче, что с тобой приключилось?
Он робко, словно не веря в искренность приглашения, вошёл в ярко освещённый коридор, где я мог его рассмотреть получше. Одет он был в какой-то драный старомодный тулуп, перепоясанный истёртым до безобразия ремнём, на ногах и не валенки, и не сапоги, а бог знает что такое, чему я названия подобрать так и не смог. Руковиц на нём не было, и его раскрасневшиеся руки показывали, что он сильно замёрз, что было не удивительно в этот ветреный февральский вечер. Но самое удивительное, что на его голове был, не поверите, цилиндр. Тоже весь потёртый, с вмятинами и треснувший на самом видном месте так, что часть от поля где-то потерялась. Весь его вид навевал сожаление и печаль. Настолько он был несчастен. Я, не зная, что и сказать, разглядывал этого человека. Какой-то он был потерянный, несчастный.
- Ты есть-то хочешь? – спросил я его.
Он замялся, и я понял, что он стесняется своего бедственного положения.
- Снимай своё обмундирование, иди туда, мой руки, сейчас накормлю тебя и что-нибудь подберу из одежды. В подарок. На человека хоть будешь похож.
Он совсем смутился, что-то промычал в ответ, и мне показалось, что он вот-вот разрыдается. Гость скинул с себя этот ужасный тулуп, снял неопределённого названия обувь, но цилиндр снял торжественно. Неухоженное лицо, давно не стриженные волосы. Под тулупом одежда оказалась под стать верхней. Сюртук неизвестного цвета, правда, чистый.
- Ну, иди в туалет, руки хоть вымой. И приходи в большую комнату, я пока тебе тарелку достану, - сказал я, удивляясь этому событию и не понимая, зачем мне это всё нужно. Ну, дал бы ему денег, да и пусть уходит. Но что-то удерживало меня от такого шага. Не всё же в мире меряется деньгами...
Когда он появился в комнате, то встал возле накрытого стола, не решаясь сесть, и первое что я услышал было:
- Я печку не увидел, и кувшина с водой нет. Но я догадался, как её пустить из трубы.
- Да? Откуда ты взялся такой? Ну, рассказывай, почему постучал именно в мою дверь?
- Простите ещё раз. Я здесь жил когда-то.
- Да что ты? Давно ли?
- Давно.
- Ну, садись, не стесняйся. Я вина не пью совсем, не предложу, а всё остальное – в твоём распоряжении.
Он аккуратно отодвинул стул, присел и оглядел стол.
- Богато, - только и вымолвил он, - только вот сначала...
- Что?
- Сударь, вы позволите взглянуть на дальнюю комнатку?
- Да там и мебели-то ещё нет, не купил.
Он мельком снова взглянул на стол, видно было, что он очень голоден. Но аккуратно отодвинул стул и замер в приглашении следовать в дальнюю комнатку.
- Ну, пойдём, сударь, - пригласил я его.
Войдя в комнатку, он остановился, оглядел её и сказал, указывая на угол возле окна:
- Раньше здесь ширма была, я за ней и спал. А здесь, - он указал на угол вдали от окна, - печка была. Тут стоял мой письменный стол, а вот здесь – книжный шкаф.
- Ну, всему своё время.
- Да. Omnia fluunt, omnia mutantur (всё течёт, всё изменяется), - вдруг он выдал на латыни.
Я опешил.
- Да ты, брат, не так прост, как кажешься. Ну, пойдём за стол, там всё и расскажешь, если захочешь.
Мы сели за стол. Мой гость долго, но с достоинством вкушал – по-другому и не скажешь. Наконец он отодвинул тарелку и произнёс:
- Благодарю вас.
- Теперь расскажите, кто вы, - я почему-то перестал называть его на «ты».
- Дело в том, Сударь, что я был ранее более благополучен. Не богат. Но жить на Галерной мог себе позволить. Меня уговорили вложить моё состояние в сомнительное предприятие, а оно прогорело. Я и остался безо всего. Вот и маюсь теперь в нищенских комнатах на окраине города, сразу за Обводным каналом.
- На окраине? – не понимая его, спросил я.
- Да, на окраине.
- А чем же вы занимаетесь?
- Сейчас ни чем. Мне оказали сразу во всех местах. Мой отец должен быть вам хорошо известен. Огюст Рикар де Монферран.
- Как? Тот самый?
- Ну, да, тот самый, только не совсем.
- Как вас понимать?
- Я его приёмный сын. Моя мать была за мсье Монферраном вторым браком с 1811 года, ещё до войны России с Наполеоном. Мне тогда было аккурат 11 лет. Мать звали Юлия Морнэ. Родного-то отца я и не знал. А здесь меня уже нарекли Петром Морневым, как вы понимаете, правильно – Пьер Морнэ. Мсье Монферран стал мне настоящим отцом и другом, принимая в моей судьбе самое живое участие. Но мать и мсье Монферран расстались, и она уехала во Францию в 1831 году. А я остался в России. Я всегда помогал отцу, так я его называл, и чертил какие-то незначительные части его проектов. Но стать самостоятельным архитектором мне не удалось. И когда отец умер, мне пришлось стать учителем французского языка для детей аристократов и богатых купцов. По совету друзей я вложил все свободные средства, те что заработал сам и те, что оставил мне отец, в биржевые операции, скупая акции Общества Ловатского Старорусского железного завода, которые обещали блестящие надежды. Но с 1858 году их цены пошли резко вниз, продать их я не смог, а Общество просто лопнуло, хотя владельцем его когда-то был сам министр финансов!
- Пьер, а вы понимаете, где вы сейчас находитесь?
- А что тут понимать? В Петербурге.
Только после этого рассказа я догадался, в чём дело, хотя это было просто невероятно. И объяснение его странного наряда нашлось. Но я совершенно не мог объяснить, как случился этот вечерний визит.
- Чудеса, да и только, - медленно сказал я, - и что же? У вас совсем нет денег? От меня-то вы что хотите? Принимая во внимание некоторые обстоятельства, которых вы пока не понимаете, я вам вряд ли помогу.
- Да, денег почти совсем нет. Но, Сударь, я вам доверюсь. Вы мне кажетесь человеком порядочным и честным.
- Спасибо и на том.
- Я у вас денег не прошу, Сударь. Просьба моя совсем иного плана. Несколько необычная.
- Как же я вам могу помочь?
- Можем ли мы пройти в ту комнату, где я когда-то жил?
- Извольте.
Мы встали из-за стола и вернулись в маленькую комнатку.
Пьер подошёл к голой в тот момент стене, где, судя по его рассказам, стояла ширма, отмерил пядями руки расстояние от окна и повернулся ко мне.
- Есть ли у вас молот? Зубило?
- Вы хотите сломать стену? Зачем же? Тут только что делали ремонт.
- Здесь надо вынуть пару кирпичей.
- Вот как. Вынем кирпичи и что?
- А вот там и увидите!
- Вы меня заинтриговали. Ладно, сейчас принесу инструменты. Не молот, но молоток у меня есть. И не зубило, а долото. Впрочем, стена не металлическая. Справимся.
Я нашёл инструменты у себя в специальном ящике, принёс и протянул их Пьеру. Он начал столь неловко колотить молотком по долоту в определённом месте стены, что я остановил его, забрал у него инструменты и спросил:
- Здесь?
Он ещё раз отмерил расстояние и кивнул.
- Вот здесь. Я знал, что в какой-то день меня могут выкинуть из квартиры, поэтому спрятал сюда те деньги, которые у меня ещё оставались. Так и получилось. Урядник выдворил меня отсюда, а если бы эти деньги были со мной, то, может быть, он изъяли бы и их.
В несколько ударов я сбил штукатурку со стены. Обнажились кирпичи красного цвета. Вставляя жало долота в стыки, я начал потихоньку выбивать цемент из швов. И всё думал: даже если Пьер ничего не напутал, то вероятность что-то здесь обнаружить была ничтожно мала. А если и обнаружить, то ценность найденного будет нулевая. Ассигнации середины 19-го века. Ну, может быть, может быть... Впрочем, азарт кладоискателя меня полностью поглотил, а то, что наступила ночь, и шум может помешать соседям за стеной отдыхать, меня нисколько не беспокоило. Насколько я знал, сейчас там никто не жил. Часа за два мне удалось раскрыть кладку, выбить цементные швы, расшатать и вытащить шесть кирпичей. За ними зияла чёрная пустота.
- Пьер, доставайте своё сокровище.
Пьер сунул руку по локоть в пустоту и вытащил оттуда несколько завёрнутых тряпиц, перетянутых бечёвкой, а также большой тяжёлый свёрток. Забрав все находки, мы вернулись к столу. В тряпицах были замусоленные денежные ассигнации и ценные бумаги каких-то Обществ.
- Сударь! – воскликнул Пьер, - вы оправдали мои ни на чём не основанные надежды! Отправляясь сюда, я задумал, что если новый жилец не будет надменным, жёстким и холодным, то я откроюсь ему! Благодарю вас от всей души! Будет справедливым, если вы возьмёте половину этих денег. А то, что останется мне, будет достаточно, чтобы добраться до Франции, хотя Россия и стала моей второй родиной.
- Пьер, о чём вы говорите! Все эти деньги ваши! Не может быть и речи, чтобы я забрал какую-то их часть, - сказал я, хотя понимал, что эти пачки ассигнаций не более, чем бумага сейчас.
Пьер расчувствовался и заявил:
- Но вот это вы должны оставить себе!
Развернув большой свёрток, он достал из него бюст императора Александра I.
- Это очень ценная вещь, - дрогнувшим голосом проговорил Пьер. – Мсье Монферран, мать и я прибыли в Петербург в июле 1816 года. Здесь отцу посчастливилось познакомиться с Бетанкуром, состоявшим тогда на службе Его Императорского Высочества. Бетанкур был не только архитектором, но, прежде всего, важным государственным деятелем. Он увидел в моём отце силу и талант. Он-то и предложил Государю назначить главным архитектором Исаакиевского собора отца. И этот бюст – работа отца! Оставьте её себе. На память! В знак признательности! Молю вас!
- Но эта вещь слишком важна для вас. Хорошо. Давайте оставим этот бюст у меня, скажем, на хранение. Вы можете вернуться за ним в любой момент.
- Нет-нет! Это вам! Ну, мне пора за город.
- Стойте. Прежде чем вы уйдёте, вы должны переодеться в такую одежду, которая будет более подходящей для настоящего момента.
Пьер пожал плечами. Мы подошли к моему шкафу. Я достал оттуда нормальную одежду и вручил ему. Переодевшись, он чувствительно откланялся. Но перед уходом я вручил ему несколько своих купюр. Может и пригодятся. Затворив за ним дверь, я долго сидел за столом и никак не мог прийти в себя от этого удивительного вечернего визита.
- Вот таким совершенно невероятным образом бюст Александра I-го попал ко мне, - закончил свой рассказ Арсений.
Друзья долго молчали, недоверчиво осознавая то, что рассказал Арсений, и разглядывая бюст императора, стоявший перед ними.
- И что, Пьер больше не заходил к тебе? - спросили друзья.
- Нет, ни разу.
- А теперь я хочу вам рассказать об этом удивительном бюсте Александра I-го, - взял слово Анатолий. – Сейчас я развею все ваши сомнения. Анри Луи Огюст Рикар де Монферран известен, прежде всего, как великий архитектор, зодчий. Кстати, его настоящая фамилия – просто Рикар, а де Монферран для значимости добавила его мать... Итак, Исаакиевский собор, Александровская колонна известны всем. Меньше знают, что в Москве, например, он водрузил на фундамент Царь-Колокол. И уж совсем никто не знает, что он был и превосходный литейных дел мастером. Правда, личных известных работ из бронзы после него не сохранилось. А история этого бюста такова. В благодарность за то, что Александр I соизволил поручить строительство Исаакиевского собора именно ему, Монферран решил отлить из бронзы этот бюст. Все свои силы и талант вложил Монферран в это изделие. Но преподнести его императору он не успел. Александр Павлович странным образом попал в Таганрог, где и скоропостижно умер от простуды... Может и инсценировал свою смерть, а под видом старца Фёдора Кузьмича скрылся где-то в Сибири. Сведения о бюсте были, описание его есть, но после 1825 года его никто и нигде не видел. Видимо, Монферран далеко запрятал его, хранил всю жизнь у себя, не выставляя на всеобщее обозрение, а перед смертью вручил своему сыну. Я не мог и помыслить, что таким таинственным образом мне посчастливится увидеть этот бюст. Арсений, имей в виду, место бюста в музее.
Долго друзья ещё сидели и обсуждали столь невероятное событие. Расходились уже далеко за полночь. Проводив последнего гостя, Арсений взял со стола бюст Александра Павловича, отнёс в дальнюю комнатку и поставил на прежнее место. Потом он открыл одну из дверок книжного шкафа. Там на освобождённой от книг полке лежал старомодный цилиндр, весь потёртый, с вмятинами и треснувший на самом видном месте так, что часть от поля где-то потерялась...
Свидетельство о публикации №224041600028
С уважением,
Огнеслава 16.04.2024 19:40 Заявить о нарушении
Спасибо за отзыв! Главный герой рассказа - мой добрый знакомый, который живёт в Петербурге. Я сам не был на той встрече, о которой идёт речь в рассказе. Но не так давно, находясь в прекрасном и загадочном Санкт-Петербурге я навестил героя моего рассказа, и он мне показывал тот самый бюст Александра I, который хранится у него. И вязь из латинских букв ORM на нижней его части бюста я тоже видел. Что касается бережного отношения к историческому контексту - я не историк, что мне рассказали - то и описал.
Ещё раз спасибо за тёплый отзыв,
С уважением,
Александр
Александр Чистов 26.04.2024 19:52 Заявить о нарушении