Рыбаки

- Иди-иди! И домой можешь не возвращаться! Не пущу!
Кричала жена громко, но голос ее поутих, когда Михаил свернул за угол дома.
Ненамного тише, но и то дело! А то слушать Натальюшку на полную громкость – это не для слабонервных.
Жена у Михаила была…
Что надо, в общем, жена! На уровне мировых стандартов. И фигура – закачаешься, и души столько, что даже с перебором иногда! Нормальная, короче, баба.
Вот только с недавних пор бабой она себя не считала.
Нет, новомодные тенденции, ее не коснулись! Еще не хватало!
Но когда на именинах у тещи Михаил поднял тост и сказал:
- Ну, бабоньки, за вас! Чтобы всегда вы были такими же молодыми, красивыми, и глаз наш да душеньку – радовали! – реакция на эти слова была прямо противоположна ожидаемой.
- Да разве ж ты что хорошее скажешь! – налились слезами синие очи Натальи. – Баба я, да? А чтобы женщиной меня назвать да порадовать чем, так это мне до конца жизни, видать, не дождаться! И маму мою обидел! Что ты за человек такой, Гаврилов?!
Как ни старалась теща угомонить Натальюшку – ничего у нее не получилось.
- Доча, ты что?! Где ты обидное нашла? Или мы с тобой мужики?! Бабы и есть! Да и что плохого в этом слове? Миша даже не бабами назвал нас, а бабоньками. Ласково да уважительно, а ты все не туда повернула!
- Куда не туда, мама?! Он же все время так ко мне!
- Да как так?! Ничего не понимаю!
- Неуважительно! Слова ласкового не вытянешь, а как обзываться – первый!
- Что-то ты выдумываешь, дочь! Никогда я не слышала, чтобы Михаил тебя как-то хаял! Когда такое было?!
- Да только что! Ну какая я ему баба, а? Двадцать лет в городе прожили. Детей нажили. Старший в университет в Москве поступил, дочка туда же собирается. Пора бы уже культуры набраться! Так, нет же! Бабоньки… Я ему полжизни отдала, а он…
Наталья ревела, теща ее жалела, а Михаил ничегошеньки не понимал.
Нет, то, что Наталья в последнее время стала немного странной, он видел. Завела себе собачку невероятной какой-то породы, которую иначе, чем «прости Господи» и не назвать. Собака эта совершенно не выносила ни Михаила, ни детей. Мелкое дрожащее чудовище с кривыми зубами и противным писклявым голоском. Лаяла собачка почти все время, и Михаил купил себе беруши, потому, что без них в доме находиться стало совершенно невозможно.
- Лелечка, сладкая моя, что ты беспокоишься так? Кушать хочешь? – сюсюкала с собакой Наталья.
А сын, приезжая на выходные, покатывался со смеху, прижимая к себе шипящего и плюющегося кота.
- Досталось тебе, Тихон?! То ли еще будет! Этот волкодав кого хочешь до ручки доведет! Мам, ты моего кота не обижай! И Лелечке своей не давай! Я женюсь – заберу его!
Про кота Наталья, разумеется, тут же забывала, услышав то, от чего у нее мгновенно начинался нервный тик.
- Что значит – женишься?! Саша! Почему я все узнаю последней?! У тебя девушка есть?!
- Пока – нет. Но появится обязательно. Надеюсь – скоро. Я в монастырь не собираюсь.
- Что ты болтаешь? Какой еще монастырь?! Учиться надо, сынок!
- А я что делаю?
Наталья принималась охать-ахать, а дети перемигивались и потешались над недоразумением под названием Лелечка.
И еще жалели кота.
Тихон появился в семействе Гавриловых, когда Саша учился в девятом. Любитель чистых наглаженных рубашек и отмытых до скрипа ботинок, он заявился как-то домой после школы в таком виде, что Наталья, открыв сыну дверь, ахнула:
- Что случилось?!
Куртка сына, новая, буквально за пару дней до случившегося, купленная, была порвана так, что Наталья поняла – выбросить будет проще, чем починить. Да и сам парень вид имел весьма потрепанный. Грязное лицо, ободранные костяшки пальцев, и большой синяк под глазом, который наливался такой грозовой синью, что Наталья решила оставить расспросы на потом. Нужно было что-то делать и она побежала на кухню, чтобы достать из морозилки пакет с замороженной вишней.
- Мам, да не суетись! Подумаешь – фингал! Посмотри, лучше! Он такой маленький… Как думаешь, выживет?
Котенок был совсем крошечный. Он тыкался мордочкой в ладони Натальи, жалкий и почти обреченный, прося помощи. И как она могла ему отказать?!
- Где ты его взял? – Наталья кутала в кухонное полотенце котенка и чуть не плакала.
- Отобрал у пацанов. Хотели научить его плавать.
- Не поняла… - Наталья замерла на мгновение, разом растеряв все приличные слова.
- Вот и я не понял. Шел из школы. Смотрю, мальчишки на берегу пруда нашего копошатся. Дай, думаю, гляну. В общем… Мам, их там двое было. Котят… Этого я успел отобрать…
Дальше Наталья слушать не стала. Фурией вылетела из дома. Не думала в тот момент, застанет ли кого-то у пруда или виновники случившегося давно удрали и, сидя по домам, чай пьют. Летела, растрепанная и страшная настолько, что пара соседок шарахнулись с ее пути во дворе. А после увязалась следом, чтобы посмотреть, что случилось.
Виновники переполоха разойтись по домам не успели. Толкались на берегу пруда, со смехом вспоминая недавнюю драку.
Досталось им от Натальи и других женщин по первое число. Возражений разъяренных матерей, которые кинулись на защиту своих чадушек, Наташа слушать не стала.
- Не приструните своих отпрысков – весь город завтра узнает, что они с котятами сотворили. Он у нас хоть и маленький, а хороших людей здесь много. Не помилуют.
Голос ее был настолько ледяным, что даже самые рьяные защитницы хулиганов смолкли и поежились.
- Нечего нас пугать и на детей наговаривать! Ты этого не сделаешь! – все-таки выкрикнула одна из матерей, разглядывая отчего-то малиновое ухо своего сына.
- Да? Вот и проверим. – Наталья улыбнулась, но эта улыбка не сулила ничего хорошего. – Я – в школу, а потом к участковому. Живодерам в нашем городе не место.
Виновники случившегося получили свое наказание, и вынуждены были посещать психолога, за версту обходя, на всякий случай, Натальиного сына.
А в доме Михаила и Натальи появился еще один жилец. Тихон.
Имя коту придумывали всей семьей. Спорили до хрипоты, перебирая варианты, до тех пор, пока Наталья вдруг не рассмеялась, приподняв ладонь, на которой мирно посапывал котенок.
- Смотрите, как спит. Тихохонько. Не то что мы – буяны. Ночь-полночь, а мы все шумим. Соседей беспокоим. Давайте-ка, по кроватям! Спокойной ночи! Кот сам решил, какое имя ему подойдет. И нас не спросил.
Так котенок получил имя, а Саша друга, о котором давно мечтал. Он просил у родителей кота или собаку, но они отнекивались, умоляя подождать, пока будет достроен дом.
- Мам, как думаешь, я смогу его с собой взять, когда учиться поеду?
- Нет, мой хороший. В общежитие с котами нельзя. А квартиру съемную мы с папой не потянем. Бабушка болеет, Анютке поступать, да и стройка. Сам понимаешь. Ты, главное, не волнуйся! Я за котом твоим присмотрю. А как устроишься получше – заберешь его. Хорошо?
На том и порешили.
Когда Саша уехал учиться, а родители перебрались в поселок, где достраивали большой просторный дом, Тихон стал единовластным правителем этого жилища. Ровно до тех пор, пока не появилась Лелечка.
После того, как Наталья принесла ее в дом, Тихон от удивления опомнился не сразу. Он наблюдал за этим странным созданием с любопытством и некоторой брезгливостью, совершенно не понимая, что за чудо природы перед ним. На собаку это недоразумение на тоненьких паучьих лапках походило мало.  А поскольку понять, что за явление снует рядом, выживая его с законной, отработанной парой пойманных мышей, территории, кот так и не смог, он опасливо обходил Лелечку стороной, уступив ей даже собственную лежанку, лишь бы не связываться лишний раз.
- Наталочка, зачем тебе это чудо-юдо? – осторожно поинтересовался Михаил у жены.
- Миша, неужели ты не понимаешь! Все нормальные люди считают правильным помогать животным!
- А… Понятно. А Тихона тебе мало было?
- Что ты сравниваешь! Тихон твой – здоровенный кот. Ест так, что скоро тебе ничего не останется. А Лелечка такая маленькая, беспомощная… Неужели нужно было оставить ее в приюте?!
- Я этого не говорил! – Михаил предпринял хитрый маневр и, ухватив с блюда пару еще горячих пирожков, попятился к двери кухни, где вел с женой душеспасительную беседу.
- Ты куда?! – тут же нахмурилась Наталья.
- На рыбалку! Завтра Сашка приедет. Просил рыбы жареной.
- И ты, вместо того, чтобы мне помочь, собрался с удочкой на речку?
Хорош! Миша, у тебя совесть есть?! Или я должна одна все делать?
- Почему одна, мам? – встряла в разговор родителей Анюта. – А я?!
- А ты отца-то не выгораживай! Защитница! Нет, ты посмотри! Он уже испарился! Иди-иди! И домой можешь не возвращаться! Не пущу!
Тихон увернулся от попытавшейся тяпнуть его за роскошный пушистый хвост Лелечки, и дунул вслед за хозяином. От греха подальше. Пусть хозяйка успокоится.
Протоптанная тропинка привела его на берег, и кот пристроился рядом с Михаилом, внимательно наблюдая, как тот налаживает снасти.
- Что, друг мой? Изгнанники мы теперь? Ничего! Она же добрая! Остынет, и в норму придет. С женщинами, Тихон, всегда так. Они же как вулканы. Молчат-молчат, а потом кааак… Ладно, тебе-то бояться точно нечего! Тебя она любит… А, меня, похоже, уже не очень…
Кот потерся о ноги хозяина.
- Да, именно так с ними и надо. Лаской. Ты прав. Мы, когда с Натальей познакомились, я подумал – ох, и боевая мне девица досталась! Она ж огонь просто! Никогда не смолчит, если несправедливость какую заметит или обидят кого. Первой в драку кинется. За то и ценю! Сердце у нее необъятное. И на всех-то его хватает. Взять, вот, хоть мать мою. Шибко не ладили они с Натальей. Никак не могли общий язык найти. То матери что-то чудилось, то Наташа не хотела на контакт идти. А только, когда мама слегла, Наталья про все свои обиды забыла сразу. И ходила за ней, как за малым дитем. Та плачет, есть отказывается, а Наталья вместе с нею ревет, и уговаривает ее: «Мам, ну еще ложечку! Даже не думай! Рано тебе еще туда! Внуков толком не понянчила, жизни не видала! Ты ж даже на море ни разу не была! Не видала, какое оно красивое! Вот и нечего! Поправишься, и поедем. Все вместе! Ну, давай! Вот, молодец! А еще одну?» И так три года. Пока не подняла маму мою – не успокоилась. Человек… И на море ее свозила. Я тогда поехать не смог, работы много было, так Наташа с мамой сами с детворой собрались. И ни разу, представляешь, не поругались больше! Кто бы еще так смог? Да никто! Точно тебе говорю! Только моя Наташа!
Кот муркнул в ответ, внимательно глядя не на хозяина, а на поплавок. А Михаила было уже не остановить.
- А с детишками сколько она пережила?! Это ж никакой мужик такого не выдержит! Сколько болели они, пока маленькими были! А Наталья ночей не спала. Берегла их… И меня берегла. К детям не подпускала. Боялась, что заболею. Да и выспаться мне перед работой давала. Помню, Анютка маленькая ветрянкой заболела. Другие-то детишки как? Зеленкой намазал его и всего делов. А у нашей все сложнее было. До больницы дело дошло. Наташу тогда пускать не хотели к дитю. Так она чуть ту больницу с землей не сравняла! Такой скандал подняла, что даже главврач перед ней извинился! Представляешь?! Понимаю, говорит, что вы – мама. Все бы такие были! И разрешение дал, чтобы Наташу пустили к Анечке. А та криком кричала почти сутки. Испугалась очень, когда ее от Наташи забрали. А как мать увидела – успокоилась сразу! Что ты! Наташу обняла, всхлипнула пару раз, да и уснула. Врачи только руками развели. Чудеса, мол. А чудес-то никаких и не было. Любовь это, Тихон. Любовь материнская… Она и не такое чудо сотворить может. Анютка-то с того дня на поправку пошла.
Кот цапнул лапой за штанину Михаила, привлекая внимание.
- Ох, ты! Клюет!
Большой золотистый сазан забился на отменно сколоченном причале, над которым Михаил трудился почти месяц, любовно подгоняя каждую дощечку.
- Хорош! Будет, чем сына побаловать! Хороша уха выйдет! Молодец, Тихон! – Михаил погладил кота, и снова задумался.
Солнце клонилось к закату, окашивая реку в такие краски, что даже Михаил, далекий от искусства, как Луна от Земли, залюбовался, забыв на минутку о своих невеселых мыслях.
- Глянь-ка, Тихон! Вот такого цвета платье было на моей Наташе, когда мы с нею познакомились. Розовое… Нежное-нежное, что твоя зорька… Наташа мимо меня прошла по улице, а я и замер. Подумал тогда – бывает же такая красота на свете! Да так громко подумал, что вслух получилось. А она обернулась, посмотрела на меня, столбом стоящего, усмехнулась так это, ласково, и говорит: «А как зовут меня и не спросишь? Или неинтересно?» Так и познакомились. И день этот я на всю жизнь запомнил! Меня Анютка недавно спрашивает: «Пап, а мама сильно изменилась? Вы же столько лет женаты!» А я на Наташу смотрю, и ту девушку в розовом платье вижу. Разве может она для меня измениться? Какая была, такая и осталась… А она, глупенькая, этого не понимает…
Кот глянул на хозяина, почувствовав перемену в голосе.
- Что смотришь? Люблю я ее. До сих пор люблю... И так же сильно, как и раньше. Даже сильнее… А она все ругается чего-то в последнее время. Не пойму я что-то ничего…
- Эх, папка! Такой умный, а о простом не догадался! – голос Анютки раздался в сумерках так громко, что и кот, и Михаил невольно подпрыгнули от неожиданности.
- Дочь!
- Ась? Ты чего так испугался, пап?
- А ты не подкрадывайся! Ишь! Взяла моду! Не хуже Тихона ходишь! Даже он не дернулся, пока ты по тропинке кралась!
- Мама сказала, чтобы вы домой шли! Ужин готов.
- То гонит, то зовет, – проворчал Михаил, собирая снасти. – Вот и пойми вас, женщин!
- А чего тут понимать? Интернет, папка, это зло! Вон, мама модных блогеров понасмотрелась да поначиталась, а теперь чудит!
- Так, в этом все дело?
- А ты думал! Ей там рассказали, что она уже немолода, а, значит, надо менять всю свою жизнь. Вот, она и меняет! Как умеет.
- Это что ж значит? – Михаил растерялся и чуть не выронил любимый спиннинг. – Она и меня, глядишь, на кого другого сменяет? Так, что ли?
- Нет, пап! Это тебе не грозит!
- С чего так решила?
- А с того, что повнимательнее надо быть к жене своей! Она в последнее время нервничает?
- Ну?
- То плачет, то смеется?
- Есть такое!
- По утрам еле встает и все ей не мило?
- В точку! Я уж и забыл, когда она в последний раз со мной завтракала. Все больше мы с тобой чаи гоняем…
- Эх, папка! Ты уже дважды отцом становился, а все никак не догадаешься! – Анютка рассмеялась и подхватила на руки кота. – Пойдем уже! А то мама совсем разойдется! Она и злится-то потому, что хочет, чтобы ты сам догадался!
Анюта смеялась, но Михаил ее уже не слушал. Он бежал по тропинке, спеша туда, где его ждали.
Из кухни пахнуло теплом и сдобой, испуганная синь Натальиных глаз всколыхнула, как всегда, душу, и Михаил шагнул к жене:
- Ну что ты, любушка моя! Что растревожилась так?
- Ох, Миша! Ничего-то ты не понимаешь! - Наталья вздохнула с облегчением и прижалась к мужу. – Страшно…
- И чего ж ты боишься?
- А не надо? Мы с тобой уже не молодые. Дети, вон, взрослые совсем. Куда такое? Людям на смех…
- А ты о людях поменьше думай. На каждый роток не накинешь платок! Помнишь, что ты мне говорила, когда мы только поженились?
- Что?
- Нельзя в дом плохое пускать. Хорошее – пожалуйста. Людей, время, мечту какую. А плохое – пусть за порогом постоит. В нашем доме ему не место! Так было?
- Наверное. Я уж и не помню…
- Зато, я хорошо помню! Ты же всю жизнь так и жила, Наталочка! Не было в нашем доме, окромя твой Лелечки, ничего плохого.
- Миш…
- Ладно, ладно… Если ты ее любишь, значит, есть за что. Шучу я! – Михаил поцеловал жену в макушку. – Я к чему… Тихо у нас всегда было да светло. И что плохого, если еще один человек в этом доме родится да этот свет увидит?
- Ничего…
- Вот и я так думаю! А потому, вытирай-ка ты глазки, да зови Анютку! А то ее комары на речку обратно унесут!
Тихо посвистывал на плите чайник, ворчала под столом опять чем-то недовольная Лелечка, мурчал Тихон, ласкаясь к рукам Анюты.
Счастье тихонько прогулялось по дому, да и притулилось рядом с живущими в нем. Его не заметили. И оно притихло, греясь и никуда не спеша. Только дернул ухом Тихон, когда счастье осторожно погладило его, да перестала сердито бурчать Лелечка, чуть ни впервые со дня своего появления в этом доме.
- Миш, тихо что-то… - Наталья оглянулась тревожно, по привычке пересчитав по головам своих.
- И хорошо! Скоро громко будет! – усмехнулся Михаил.
На веранде хлопнула дверь, и Наталья ахнула:
- Сынок…
- Мам, ты чего? – Саша переглянулся с сестрой и отцом. – Это всего лишь я! Карповы в Москву ездили по делам, и я попросил меня до дома подкинуть. Если бы не они, так только к обеду бы завтра приехал. А вы чего такие?
- Какие, сынок?
- Странные…
Анютка дернула брата за ухо, что-то шепнула ему, и Саша расплылся в улыбке:
- Правда, что ли? Ну, родители, вы и даете! 
- Сынок, мы…
- Мам, ты чего?! Оправдываешься, что ли?! Ты это брось! Ребенок – это же хорошо!
- Правда? – Наталья всхлипнула, но разреветься так и не успела.
Тихон подкрался к Лелечке, цапнул за ляжку, от души припомнив ей все гонения и недоразумения, а потом запрыгнул на подоконник, наблюдая за поднявшейся суетой. Собачка лаяла, мечась по кухне и ища своего обидчика, Наталья пыталась ее поймать, а Саша с Анютой хохотали так, что даже Михаил не выдержал и присоединился к ним. Никому даже в голову не пришло, что это был отвлекающий маневр.
И только Михаил, глянув на довольную морду кота, потрепал его за ухом.
- Спасибо!
А утром, еще до рассвета, на причал притопали двое. Молча устроились рядышком, ежась от холодка, которым тянуло с реки. И застыли, слушая тишину.
- Слышь, Тихон… - шепнул Михаил, не отрывая взгляд от начавшего свою пляску поплавка. – Как думаешь, справимся мы?
Кот не ответил. Дернул хвостом и зажмурился, когда первый луч скользнул по воде, щедро золотя новый день.
Странные эти люди. Ох, и странные!
Разве нужно задавать вопрос, если ответ на него давно уже известен?