Дураки вы все!

1. Домик в деревне
Валериан был заядлый охотник и рыболов. На стене в его московской квартире висела шкура добытого им бурого медведя.
Выйдя на пенсию, он купил дом в Вологодской области — подальше от цивилизации. Здесь река, лес — всё, что нужно для отдыха настоящего мужчины. Довольный покупкой, Валериан пригласил сюда всех своих родных и друзей.
Все, или почти все, и приехали.

2. Понаехали
Поддались напористым уговорам бывшего полковника:
- разведённый сослуживец Эдик со своей дочкой-подростком;
- сын Борис с женой Леной и сыном шести лет;
- дочь Марина, 18 лет;
- друг Бори Юра с женой Светой и дочкой трёх лет;
- друг Бори Володя с женой Таней и сыном шести лет.

Сослуживец приехал на машине. У него была палатка, и он с дочкой поселился в ней в ближайшем лесу на берегу реки.
Друзья Бори приехали все вместе на поезде. Их встретил Боря и на моторке отвёз в деревню.
Домик оказался небольшой, в одну комнату, да ещё с бывшей хозяйкой, оставленной Валерианом здесь на дожитие. Его самого на тот момент не было. Охотничал и рыбачил где-то. В доме, на правах хозяев, уже расположились Боря со своей семьей и Марина.
Юра стал сразу же звать Свету пойти жить в палатку, которую он предусмотрительно взял с собой, вместе с остальным походным снаряжением. Но жена сомневалась — дочка слишком мала для этого.
Боря тоже был не прочь перейти на палаточную жизнь, у него всё для этого было, но Лена заартачилась. Она уже обжилась в тёплом доме и не хотела его покидать.
У Володи палатки не было.
Друзья стояли в сторонке и думали, как разрешить проблему с жильём.
Их жены сгруппировались у пустого стола, у которого, в углу комнаты, уже сидели бывшая хозяйка, рыхлая унылая старушка, и две её весёлые подружки. Они все время задорно рассказывали что-то потешное и хихикали над своими шутками, показывая беззубые рты. Веселились только они одни, но это их не смущало. Глазки их бойко и остро зыркали по фигурам прибывших — вот будет рассказов-то на всю деревню!
Тут хозяйка подхватилась и побежала на улицу — приехала продуктовая лавка.
Вернулась довольная, показала, что купила — банку варенья и банку рыбных консервов.
Света поинтересовалась, где можно купить молоко и яйца.
- Нигде, — с непонятным настроением ответила Лена.
Мало кто в деревне держал коров и кур. А кто имел, у того уже было с кем поделиться.
«Доживающая» старуха огорода не держала, а у соседей в огородах росла только картошка да зелёный лук, но тоже не на продажу.
Перед путешественниками остро встал вопрос — где и как им жить?
Тут зашёл к ним сосед — местный учитель. Вник в проблему и подсказал её решение:
- На краю деревни живёт богатейка — у неё два дома, есть корова и куры. Если вам удастся её уговорить, то она пустит вас в один из домов и с продуктами поможет.
И ребята, воодушевленные, пошли к богатейте.

3. Богатейка
Пришли на край деревни, куда направил их учитель. У дома ворошила сено ладная старушка, лет восьмидесяти. За её спиной видны были ульи.
Богатейка согласилась пустить две молодые семьи в пустующий, рядом стоящий дом.
- Живите, пока дочь с зятем и внуком из Ленинграда не приехали. Я для них дом купила. А не захотят в нём жить, так на дрова пойдёт. Там и банька хорошая есть. Пользуйтесь!
- А сколько мы Вам должны?
- Да нисколько! Живите так. Вот если что по хозяйству помочь... Вот у грабелек два зуба сломались, — показала старушка на свои грабли.
Рукастый Володя взялся их починить.
Но в первый день ребята были заняты заселением.
Дом состоял из кухни с русской печью и полатями под потолком возле неё, а также — залы, в которой стояла только одна узкая железная кровать. Таня уступила её Свете с малолетней дочкой, а для себя велела Володе придумать какое-нибудь ложе. Он принёс со двора доски и сделал подобие тахты. Таня разложила на ней всякую одежду, положила сумки в изголовье, и получилось очень уютное спальное место для неё и для сына. Даже лучше железной узкой кровати с продавленной сеткой. Мужья решили спать на полатях.
Пока Таня обустраивала своё ложе, Света пошла к старушке за продуктами. Хозяйка на кухне налила ей молока и повела в сени за яйцами. Они у неё хранились в холодке, в лотках для яиц, сложенных горкой. Стала доставать нижний лоток. Свете хотелось яиц из верхнего лотка, там посвежее, но не будешь же командовать. Договорились о цене за продукты, и Света за все заплатила.
В сенях везде висели пучки травы. Света, мало надеясь получить утвердительный ответ, все же спросила:
- А Вы случайно не знаете, как выглядит череда — для купания детей. От диатеза помогает. В Москве не найти, а здесь я спрашивала, но никто не знает.
- Знаю, вот она, — сказала старушка, показала на ещё свежую траву и несколько веточек дала с собой.
- Откуда же Вы знаете, если никто в деревне не знает?
- Из журнала «Крестьянка», — объяснила хозяйка и пригласила опять в дом. Достала кипу вырезок из журналов и газет с разными полезными статьями про травы и лечения ими.
Света не стала скрывать восхищения старушкой. Такая хозяйственная, одна справляется. Куры, корова, пчелы, сено сама заготовляет, полезные статьи изучает. Хозяйка, засмущавшись, кинулась подметать чистый крашенный пол, и стала вдруг удивительно женственной. Отрезала Свете кусок пушистого белого, утром испечённого, хлеба и налила тарелку мёда. К этому угощению добавила стакан молока — чтобы запивать. Все было очень вкусное!
Света похвалила половички в доме — никогда такие не видела. У всех обычные дорожки, с полосками, а эти, мало что в тон подобраны, так ещё и с узорами — с ромбиками, прямоугольниками. Как же их плели?
- У меня есть такой станок. Могу и вам наткать. Только пришлите два мешка тряпок и побольше простых чулок. Вот дочка вернула дорожки. Говорит, края неровные. Даже пыталась подворачивать их. А не надо. Они после первой же стирки выравниваются.
Подбодренная Светиными похвалами за рукоделие, хозяйка показала, какие она себе наряды шьёт. Ну, тут Света вообще была поражена! Хоть на выставку, настолько это было со вкусом и артистично.
Света, очарованная старушкой, пришла домой и показала Тане, как выглядит череда.
На следующий день Володя починил старушке грабли. Она за это налила ему стакан браги из большой бутыли, которую приготовила для зятя.
Хозяйка иногда проведывала ребят и приходила не с пустыми руками. То пироги с луком принесёт, то, вдруг, — лосиные рога.
- Собирала грибы и вот, нашла.
У Юры в родительской квартире уже висели такие рога, а у Володи не было, и они с женой забрали их себе.
Ребята были в восторге от талантов хозяйки. Ещё они были удивлены тем, как выглядит старушка. Стройна, лицо свежее, зубы белые ровные. Ребята даже заспорили. Одни утверждали, что — свои, другие говорили, что это дочка в Ленинграде ей их вставила.
Спросили у старушки. Оказалось, — свои. Юра предположил, что это от мёда. «Родничок культуры» — так он назвал старушку. А Свете было обидно за старушку, что даже учитель видел в ней, в первую очередь, «богатейку».

4. Коммуна
Так зажили они коммуной — две молодые семьи с детьми разных лет.
Сидят как-то после бани на кухне, пьют чай. Света распустила длинные волосы — сушит их.
Открывается дверь — это пришёл учитель, навестить их.
- Как устроились?
- Хорошо, всем довольны. Спасибо!
Учитель засмотрелся на распущенные Светины волосы, струящиеся по плечам и сказал:
- Как красят женщину длинные волосы!
- Вы не видели ещё мои! — сказала Таня и оглянулась на ребят, ища поддержки.
- Действительно, красивые волосы были, — подтвердила Света.
Учитель молча посмотрел на стриженную Танину голову. Зачем хвастаться волосами, которых нет? — было в его взгляде. И опять залюбовался длинными волосами молодой женщины.
Надо сказать, что коммуна вскоре стала напоминать коммунальную квартиру. И Юре не составило большого труда уговорить Свету перебраться в палатку. К этому времени и Борис «дожал» супругу, и они с Юрой поставили на поляне у реки две палатки.
Теперь в старушкином доме оставались только Володя с Таней и их сын. Когда Юра со Светой покидали их совместное жилище, у Тани на лице промелькнуло чувство удовлетворения. Теперь она одна хозяйка!
С Володей у них сложилась такая семейная «синусоида». Сначала Таня ворчливо (капризно, стервозно — могли быть варианты) гоняла мужа: сделай то, сделай это. Володя с видом типичного русского мужичка — с немного опущенными плечами, полусогнутыми коленями и загнанным взором, молча все это выполнял. Потом неожиданно куда-то пропадал. Приходил дня через 4, как это случилось здесь, в деревне. Ребята волновались, но Таня держалась стоически. Вид её был суров. Она ждала прихода мужа, чтобы «всё ему показать». Она, похоже, уже привыкла к таким его исчезновениям.
Наконец, Володя явился. Оказывается, он был на рыбалке. Познакомился в деревне с одним мужичком, который знал хорошие места для лова. Правда, рыбы Володя не принёс — клёва не было.
Таня набросилась на мужа со всей своей женской яростью — за этот его загул. Володя опять понуро опускал плечи и выполнял все её указания. Таня понемножку отходила, ругалась потише, только ворчала. И когда она почти совсем успокаивалась — муж опять исчезал. Синусоида!
Ну, с Володей было понятно, как он отдыхал. А вот чем скрашивала свои отпускные дни Таня?
Еще в Москве она осуществила два важных дела.
Во-первых, по выкройке из Бурды сшила себе из яркого импортного халатика, который стал ей мал, симпатичный раздельный купальник. К сожалению, «прогулять» его здесь толком не удалось. Лишь один раз Таня вышла в нём во двор. Погоды стояли не такие уж жаркие.
Во-вторых, в Москве она «сгоняла» Володю отдать в краску дюжину разнокалиберных разноцветных клубочков шерсти — покрасить все в один чёрный цвет. И теперь, сидя на своей тахте, вязала себе джемпер. К концу отдыха успела довязать.
Ещё здесь она в печке насушила разной лечебной травы. Чередой, по-справедливости, поделилась со Светой — в благодарность за то, что она показала, какая эта трава.
По большому счёту, не совсем понятно было, зачем Таня сюда приехала. Они с Володей жили в частном доме в Нижних Мневниках, и деревенская экзотика ей не была в новинку. Природой она не слишком увлекалась.
Потом, уже в Москве, Таня подвела итог — отдых не удался.

5. Палаточный городок
Поселились Боря и Юра со своими семьями недалеко от палатки сослуживца отца Бори — Эдика. Он уже несколько дней жил здесь с дочерью-подростков. Навещала туристов Марина. Позавидовала их романтике и стала проситься у отца пустить её пожить в этот городок. У брата Бори в палатке лишнего места не было. А в палатке сослуживца было довольно просторно. К нему и подселилась Марина.
Жили в палаточном городке дружно. Ловили рыбу, собирали грибы. Благо, их было в ту пору много. Маленькая дочь Юры и Светы возилась с грибами как с игрушками. Ходила по поляне, прижимая к себе яркие подосиновики, крепенькие боровички. Света плела для дочери венки из цветов, собирала букетики из земляники.
Немного опасались диких зверей. Недалеко от деревни видели следы медведя — он приходил полакомиться овсами. А Юра увидел на деревенской свалке непонятно кого, точнее только заднюю его часть — коричневую лохматую с широкой белой полосой. Зверь поспешно исчез в кустах. А когда, позднее, в Вологде ребята посетили краеведческий музей, то Юра указал на одно из чучел:
- Вот его я видел.
И это оказалась росомаха! Туристам повезло, что этот коварный зверь тогда ими не заинтересовался.
В палаточном городке ребята прожили 10 дней.
В последний день во время погрузки вещей в моторку, Боря вдруг обнаружил, что в канистре с бензином плавает шишка. Боря её вытащил и гневно воскликнул:
- Откуда она здесь?
Все в недоумении уставились на него. Только маленькая дочка Юры и Светы вдруг опустила глазки и пошла-пошла в сторону. Света напряглась, ожидая, что Боря сейчас обрушит на неё свой праведный гнев, но он, посмотрев на Свету, повернулся к своей жене и стал кричать на неё за то, что она не следила за его бензином. Лена оправдывалась, Света извинялась, а Боря, чертыхаясь, ещё долго вылавливал из своей канистры шишки.

6. Марина
Ещё когда ребята в доме Валериана думали свою думу — где и как им жить, между ними прохаживалась медноволосая статная красавица с сияющими синими глазами на свежем румяном лице, про которое обычно говорят — кровь с молоком. Это была Марина, восемнадцатилетняя дочь Валериана. Она легко вступала в разговоры, говорила обо всем и ни о чем. Молодая ещё!
Она с энтузиастом приняла отцову покупку — дом — и стала его благоустраивать. Для начала понаклеила везде яркие картинки — на рукомойнике, кастрюльках, зеркале.
Деревенские парни засматривались на москвичку и каждый вечер приезжали к дому на мопедах — для форсу, идти-то было два шага. И намёк — «А не прокатиться ли нам до ближайшего леска?» Дороги, правда, были тогда совсем убитые грузовиками, и как парни на своих мопедах по ним ездили — непонятно. Рисковали, конечно.
Тогда модно было стричься под битлов и носить цветные рубашки, и, с учетом деревенских особенностей, ребята выглядели модно. Их волосы, давно нестриженые выцветшие и посечённые от постоянного пребывания на солнце, стояли дыбом, совсем как у Антошки из мультфильма. На ребятах были рубашки в цветочек, мятые и тоже выгоревшие. Глаза на загорелых лицах ничего не отображали, кроме интереса к вновь прибывшим. В общем, вид у этих вакхлатых парней на урчащих мопедах был диковатый.
А Маринка молодая, и молодость, как известно, тянется к молодости. Она выходила к ним на крыльцо. Правда, одной было страшновато, и она тянула с собой Лену. Вот сидят эти две молодые москвички у дома и смеются над какими-то шутками парней. А Борис косо смотрит на свою жену:
- Ну, Маринка, девица незамужняя, выходит к парням. А ты-то что там делаешь?
Однажды, когда Валериан с Борей были на рыбалке с ночёвкой, а в доме остались только Лена с маленьким сынишкой, да Марина с бабкой, парни устроили им ночь ужасов. Почти всю ночь кто-то ломился в двери и окна, бегал по крыше и стучал в стены. При этом стоял дикий вой. Бабка ругала Маринку с Леной, за их заигрывание с парнями. Еле дождались утра. Вот такая была деревенская шалость.
Борис уговорил жену перебраться в палаточный лагерь. А потом и Марина не захотела оставаться, почти одна, в доме и напросилась в палатку к сослуживцу отца — Эдику.
Так, вполне хорошо пожив в палаточном городке, туристы вернулись в Москву.
Прошло года три. И почти вся эта компания опять встретилась — уже в Москве, у Бори на новоселье.
Марина пришла с мужем. Света сказала ей:
- Я никогда не видела твоего мужа, но такое ощущение, что уже видела.
- Ты его видела.
- Да нет же! Нигде я его не могла видеть. Мы с тобой не встречались со времён нашего палаточного городка.
- Вот там ты его и видела.
И Света поняла — сослуживец! Вот оно, значит, как... И Свете, почему-то, очень жаль стало Маринку. Рядом бегал её двухлетний сын.
Прошёл ещё год и опять встреча друзей на каком-то торжестве у Бори. Только сослуживца теперь здесь не было. Марина очень изменилась. Она уже не была таким солнышком, глаза не сияли, как раньше. Какая-то нездоровая худоба, темные круги под глазами на лице с лихорадочным румянцем, волосы тусклые. Красивый черный Павлово-посадский платок, однако ж, ещё более усугублял удручающее впечатление от молодой женщины, старя её. И Марина, видя сочувствие Светы, поведала ей печальную историю своего брака:
- Я думала, он будет любить меня и заботиться обо мне, так же, как и о своей дочери. Он так и сказал, что у него теперь две дочери. Но, в результате, думал только о ней. Когда мы в свадебное путешествие поехали на лыжный курорт, он зачем-то взял и её с собой. Я подвернула ногу и, больная, лежала в номере, а он всё это время был с ней, не отходил от неё. А про меня, казалось, и забыл. Дочка его — очень капризная. Даже тогда, когда у нас родился сын, его дочурка, уже сама почти взрослая, не желала отпускать от себя папашу, постоянно требуя его внимания. Мне это страшно надоело, и я предложила развестись. Он согласился. Я очень устала от всего. Маленький сын, неудачный брак, развод. Я не хотела никого видеть. И хоть раньше мне казалось, что буду всегда жить с мамой, то теперь хотела жить одна, с сыном. А муж, бывший, пусть учит только свою дочь, если сможет. Мы устроили родственный обмен жилья, и теперь я живу с сыном в двухкомнатной квартире в Солнечногорске. Ничего, что это не Москва. Зато я свободна.

7. Валериан
Спустя некоторое время в своей московской квартире умирал Валериан. На стене над его диваном висела шкура когда-то убитого им бурого медведя.
Перед мысленным взором Валериана проносилась вся его жизнь. Он перебирал эпизод за эпизодом. Думал о детях, внуках, их судьбах, о двух своих жёнах и о своих родителях. Думал о работе, соратниках и сослуживцах.
У него была яркая и трудная жизнь. Прошёл войну. После неё был оставлен комендантом небольшого городка в Германии. Потом его послали служить на Крайний Север. Вспоминались тяжелые и грустные моменты этой жизни.
Но, как в калейдоскопе, выскакивали и весёлые эпизоды. Вспомнилось вдруг, как, для смеху, они пришивали к низу шинелей сослуживцев кружева от женской ночнушки, и как начальство негодовало и как смешно было всем, когда владелец шинели «с кружавчиками», ничего не заподозрив, вставал в таком виде в строй.
За многое Валериану было стыдно. Жаль было своих двух жён, троих детей и давно умерших родителей. Кого-то обидел, кому-то что-то недодал, что-то недосмотрел, упустил.
Теперь казалось, что жизнь свою он прожил не так, а как-то кубарем, походя и без нужды обижая своим равнодушием и грубостью многих. И мысленно просил прощения у всех.
В свой последний смертный час Валериан особо остро почувствовал вину перед убитым им медведем, шкура которого висела над его диваном. Ради чего он расстрелял из винтовки этого бурого медведя? И сознался своему сыну, что всю жизнь более всего жалел, что убил этого медведя.

8. Вместо эпилога
Если вы приедете в эту деревню, то вам может повстречаться щуплый мужичок неопределённого возраста, зимой и летом одетый в тощий ватничек и куцую ушанку. И если вы по деревенскому обычаю поздороваетесь с ним, то он остановится, посмотрит внимательно на вас неожиданно ярко-голубыми глазами, вздохнёт и скажет жалостливо:
- Дураки вы все!

P.S. Картинка из интернета