Столкновение

Вождь индейцев презрительно смотрел на главного миссионера и старейшину белых поселенцев.
— Нет, мое племя не станет играть в ваши игры. И ни одно из индейских племен не станет. Ни в какие.
Беседа шла долго и по инициативе вновь прибывшей миссионерской экспедиции. Старейшина поселенцев противился, считая индейцев хоть и умными, но по-детски наивными.  Он знал, что это опасная стратегия — пытаться обмануть туземцев, выменивая земли и сокровища на бусы, да еще и спаивая их. Что говорить о попытках обыграть их в карты или кости! Но запретить миссионерам делать по-своему, или хотя бы убедить не запугивать всех не получится. У них идея — отобрать земли и сокровища любой ценой, но лучше, конечно, подешевле. Вот у колонистов самое главное — жить пусть в зыбком, но мире на недавно полученных землях.
Миссионеры прибыли на кораблях в поселение, существующее не один десяток лет. Насколько двигало ими намерение укрепить веру колонистов, соблюдать интересы короны и крестить аборигенов — неизвестно. Во всяком случае, королевский флаг они подняли именно в честь этого. Есть тут, как минимум, одна странность для поселенцев — католические священники считают, что у индейцев нет души. Однако все попытки воззвать к честной сделке получали один аргумент ¬— все вы тут еретики и потакаете еретикам. Миссионеры требовали покорности и содействия.
Белые совместно заложили строительство большого дворца с храмом. Хотели сделать и большой колонный зал с зеркальными стенами, полом и потолком для игры в особые шахматы — с людьми вместо фигур. День рождения Девы Марии — прекрасный праздник, службу нужно провести в новой церкви. Индейцы взирали на все приготовления с детским любопытством, везде совали носы, запретить им было невозможно.
— Это наша земля, — важно говорили вожди. — Вы здесь гости. Что значит — нельзя? Кто нам может запретить?
— Спорить бесполезно, — предупредил Старейшина поселенцев, когда они остались наедине с начальником экспедиции. — Только спровоцируете резню. Мы живем в мире со всеми. Ведь приняли же они с миром нас, первых белых на этой земле.
Однако как-то нужно индейцев нейтрализовать, иначе ничего не построить. Белые решили учить их шахматам. Конечно, они отказались играть в любые игры с гостями, но для себя могли бы научиться, хотя бы из любопытства. И следовало поторопиться, пока строится остов. Когда дело дойдет до колонного зала, лучше, чтоб они не крутились при работах. Перебьют драгоценные зеркала и поранятся. Кому потом расскажешь, что сами помешали? Один неверный шаг, и вместо какого - никакого мира — битва не на жизнь, а на смерть. И эта земля поддержит хозяев скорее, чем гостей — и прежних, и недавно прибывших.
— Зачем нам эти игры? — спросил медленно вождь за трубкой мира.
— Мы изучаем шаманские ритуалы, нам интересны ваши боги, — мягко напомнил Старейшина. — Мы бы хотели пригласить вас почетными гостями при большой игре.
— Мы бы попросили присмотреть за судейством, — добавил миссионер. — Белые играют с белыми, все ли правила будут соблюдаться.
Вождь молчал. По его виду ничего не поймешь, но что ему споры между белыми? Его мнение о них очень незавидное. Еще до осевших поселенцев он помнил попытки осваивать эти земли. Насмотрелись тогда вожди племен на убийц, жуликов всех мастей, пьяниц… Если бог бледнолицых разрешает это, значит, он тоже обманщик и убийца.
— Это игра логическая, — мягко добавил миссионер. — Не на удачу.
— Во всяком случае, не только на удачу, — поддержал его Старейшина. — А по части разгадывания загадок — не удивлюсь, если вы первыми придете к правильному ответу.
— Ну что ж, — важно кивнул вождь. — Мы готовы посмотреть вашу игру. И тогда уже решить, будем ли мы почетными гостями при вашем божественном ритуале.

Основные трудности начались с изучения ходов.
— Почему только так?? — требовали ответов индейцы. — Вот так же быстрее. — И двигали коня так же, как и ладью или офицера.
— Таки правила установили боги, — в конце концов нашел аргумент Старейшина.
— Чтобы он там улыбался? — уточнил индеец. Его так просто не сбить, он точно помнит, что бог у белых один.
 — Да, — кивнул миссионер в рясе. Он мог быть в любой одежде среди туземцев, но предпочитал не делать себе поблажек.
— Но ты говорил, что ваш бог не требует жертв, — спросил индеец Старейшину.
— Истинно так, — кивнул тот. — Но есть посты, молитвы, книги…
— И ритуалы, — добавил миссионер. — И мы решим поединком, кто останется главным в колонии. — Добавил он вполголоса. Его откровенно раздражало миролюбие поселенцев.

— Нужно, наверное, предупредить вождя о нечестной игре? Может, через его скво… — спросила жена Старейшину, видя, как муж мрачнеет день ото дня.
 — Свои же донесут, — возразил старейшина. — И потом, фактов нет, одни предположения. Может, и честная игра.
— Король далеко. Нечего бояться, — напомнила жена. — Нужно постараться спасти и индейцев, и белых от резни.
— Скажем так, если б не мы, резня давно б началась, — ответил старейшина. — Пока мы живы, еще можем кого-то уберечь. Мы же участвуем в игре, на поле.

Зал получился огромным и пол в центре сделали шахматной доской. Ее хорошо видели зрители из любого места. К тому же, на большой деревянной доске, вертикально повешенной над залом, после озвучивания, дублировались ходы.
День рождения Богоматери настал. После службы в новой церкви и крестного хода перешли к шахматам. Индейцы, покривлявшись, походив между зеркалами, заняли места в ложах для почетных гостей, и игра началась. Миссионеры оделись черными, поселенцы — белыми. Предварительно понадобилось много отборочных матчей, чтобы определить составы команд. Первый же ход сделали белые, пешкой с Е2 на Е4, и он вызвал восторженный гул. Ведь это означало, что огромная работа проделана ради этой минуты. Бледнолицые достигли своей цели — вопреки всем сомнениям. 
Сами игроки не могли видеть всю игру разом, для них и дублировали ходы на висящей доске. Решения молча принимали Советники с каждой из сторон. Первыми стояли пехотинцы с копьями. Следом — пироги, офицеры и конники в полном обмундировании. Посередине — по королевской паре в бумажных коронах, у белых король — старейшина, у черных — начальник экспедиции.
Вот ходят белые, и все хлопают, а потом озвучивают вслух и повторяют ход на подвешенной доске. Следом — черные, и все повторяется. Никакого произвола, хамства или криков. Убитые фигуры или пешки покидали поле. Не так уж велико население колонии, чтоб рисковать ими. Индейцы внимательно следили за игрой, изредка обмениваясь гортанными звуками.
Первый раз от белых прозвучало: «Шах», примерно через полчаса после начала партии. С тех пор это слово возникало часто, белые загоняли черного короля в угол. Фигур на доске оставалось мало, у белых — офицер, конник и пирога, у черных — два конника и ферзь, пешки давно все вышли.
И вот, финал игры, черный король загнан в угол, напряжение зрителе й достигло апогея. Последний ход…
— Руками меня трогать нельзя. Оружием — тем более, — резко воскликнул черный король, отталкивая поселенца в белом. Офицер в черном, стоявший рядом, поднял оружие. Зрители, сидящие в зале, тоже встали с мест.
Черный офицер стал агрессивно наступать на белого конника. И тут просвистела с трибуны стрела. Офицер замертво упал. Все вздрогнули от неожиданности, и никто не понял, как на поле появился индеец. 
— Это наша земля, — важно проговорил вождь. — Вы здесь гости. И вы можете здесь жить только в мире. Без всяких игр на жизнь или земли. Я все сказал.