Новые зафиксированные мысли

Я решил ограничить мои новые мысли кусочком из 10 сентенций, так как в рецензиях мне пишут, что трудно прочесть все 50 или 30 высказываний.

--1-   День следует за днем, и я всё время ощущаю, что мои мысли и чувства пока не таковы, какими я их ждал.  Ощущение неполноты проживаемого момента времени – всегда со мной.  Я ощущаю, что  должен чувствовать другое и мыслить на основе пока не понятых мною состояний.   Мы все  часто правильно что-то предчувствуем, но невнимательны к этому. Здесь есть аналогия с поэтами: каждое их стихотворение – и есть то состояние, к которому поэт стремился.  Оно, конечно, вдруг пропадает,  до следующего явления нового стиха.  Мне хочется обрести постоянное вдохновение,  которое я мог бы на время оставлять, чтобы наслаждаться обычной жизнью:  есть, покупать продукты, умываться, читать или смотреть телевизор. Знаю, что это детское, наивное желание.

--2    Представьте двух друзей.  Один из них, скажем - А,  говорит другому. Что он не может ему рассказать нечто, потому что то, скажем Б, не поймёт это.  Причём Б уверен, что он на голову умнее и масштабнее А и он  может понять всё, что угодно.  Б - обижается надолго.   Я хочу подтвердить, что самые умные и великие люди не могут, не способны частенько понять простые вещи. Почему не способны?  они чувствуют по-другому и их восприятие, отталкиваясь от их  чувств сразу же сворачивает на привычные  мысли и понимания.   Например, есть учёные, которые в жизни никогда не чувствуют себя виноватыми или стесняющимися. Они всегда - само совершенство, как Мэри Поппинс. Нужно понимать, что это не психический эффект, а условие, в котором живут эти люди: он постоянно нервно напряжены и привыкли силой воли и интеллекта быть победителем в любой ситуации. Ещё замечу, что неспособны понять друг друга не только муж с женой при ссоре, но и случайные люди, соприкоснувшиеся друг другом в метро или магазине.  Поэтому-то есть специальные структуры, где присутствующие понимают происходящее одинаково. Это театры, кино, то есть  предприятия, производящие такие эффекты, которые способны понять одинаково многие.  Хочу ответить на предполагаемое возражение: мол - это ты неправильно понимаешь нечто, а не твой друг. Отвечаю: это нечто - то, что произошло со мной, то есть я не могу что-то исказить, ибо я - источник, оригинал произошедшего.  А интерпретация  визави - это бред.

--3           Люди очень  любопытны:  они хотят знать, откуда взялся ветер,  как сформировались дождевые капельки и снежинки,  как может Земля вращаться, а мы – не падаем,  как это понять, что наша Солнце и Земля летят куда-то в бесконечном пространстве, как это, что в квантовом мире нет закона причинно-следственных связей, почему мы болеем и как лечиться,  что было в нашем прошлом: какие события и властители вершили судьбы наших предков и так далее.  Этот наш интерес родил науку, и она принесла нам знания обо всём.  Но я утверждаю, что одним из социальных  последствий науки стало упрощение духовной жизни людей.  Во времена Трои, воевавшие с помощью мечей и луков,  верили, что на Олимпе боги вмешиваются в ход войны, что у богов есть свои симпатии среди воинов и царей.  Греки верили, что бог Посейдон владеет морем и устраивает морские бури, что бог Зевс мечет молнии и властен повсюду, что бог Аид принимает души всех умерших в своё подземное царство и управляет ими.  Каждая река и ручеёк были подвластны юным, бессмертным богиням - нимфам, всё произраставшее подчинялись своим богам: Деметре, Дионису, …  У нас, русских все знали про леших, кикимор, водяных, домовых, … Мы верили в волшебство щучьих желаний и хотений,  в великих заступников земли русской – Илью Муромца, Алёшу Поповича и Никиту Селяниновича и других.  К чему я веду? А именно к поэтичности жизни вообще и даже нашего быта в прошлом.   Отсюда наши гении:  Пушкин, Лермонтов, Гоголь, и даже почти современные: Мандельштам, Давид Самойлов, Есенин,…   Последние, как я считаю, это результат инерции культуры и одухотворённости общества. В наше время все сказки – пережитки прошлого.  Молодым неинтересны сказки былого, они познают научную, то есть духовно обеднённую картину мира. В наше время нет возможности появления чего-либо подобного: Одиссеи, Войны и мира, Фауста, Мёртвых душ, есенинских признаний в любви к земле и природе,  одухотворённости и мудрой простоты самойловских виршей. Даже наша личная жизнь под пятой этого закона: духовности прошлого и бедности современной научной парадигмы бытия.  Когда мы живём и мечтаем, и фантазируем, и читаем книги – это одна часть нашей жизни. А когда мы концентрируем себя только на рациональных, научных источниках, то наша жизнь обедняется. Какие признаки этого? У тех, кто пишет стихи или прозу это сразу становится видно по стилю и качеству создаваемых опусов. Ну, и, конечно, интуиция и совесть подсказывают людям, что жить, частенько проваливаясь в контексты сказок, легенд, в свои наивные и бессмысленные мечты и фантазии – это эффективная форма жизни для созидания в себе чего-то  значительного, важного, интересного.

--4         Наблюдение:   с тех пор как началась война на Украине поведение людей: на улице, в помещениях – изменилось. Раньше старушки, придя в поликлинику, мучились из-за того, что не могли нацепить бахилы на ноги, а нынче: окружающие сразу  предлагают помочь и делают это без брезгливости, но с сочувствием.  На улицах старым людям помогают: дают место на скамеечке, снимают тяжёлую сумку на колесиках со ступенек в магазин и так далее.  Я постоянно теперь вижу такие картины сочувствия к другим. А ведь до войны такого не было, даже случались перебранки на улицах и в магазинах. А теперь – нет: все проявляют доброту к чужому человеку. Помимо удивительности   этой  неожиданной перемены, я удивлён и рад тому, что оказывается,  доброта всегда была в людях, но для её проявления нужны внешние условия.

--5         Людей много, они разные.  Я выделяю в особую группу людей, которые в своих проявлениях  показывают страстность, темперамент, настойчивость, убедительность.  Сравните таких людей с другими, спокойно и даже равнодушно, излагающими своё мнение.  Высказывания их проще понять, они не стараются убедить, они сообщают или рассуждают.   Меня просто поражают лекторы, сообщающие нечто с таким волевым напором, что помимо удивления, появляется недоверие к ним. Начинаешь думать об истоках этой воли - всех убедить в своём взгляде на проблему или историю.  Конечно, есть такие варианты, когда именно такая форма речи уместна: например фюрер воодушевляет немцев на войну с Россией, или кто-то убеждает других в необходимости сделать нечто очень ему нужное.   Но в обычном разговоре, тем более лекции, такое сопровождение текста постоянным волевым напором – и странно, и неуместно. Есть одно лёгкое объяснение для страсти лектора – это его личность. Он не мыслит, о возражениях или других подходах к проблеме, он гордец и не терпит  сомнений в том, что он говорит.

--6           Меня вдруг пронзила моё непонимание о чувствах. Что они, как они?  Приведу наивный пример. Я когда-то в очередной раз влюбился.  Но не с первого взгляда,  а постепенно, Но сильно. И вот в это время мне приснился сон, в котором я разговариваю с женщиной, в которую я спустя пару месяцев влюблюсь.  Во время этой беседы я не ощущал даже намёка на те сильные чувства, которые вскоре будут терзать меня. Хотя это было лет 40 назад, но моё изумление от моей нечувствительности во время этого сна не забывается.  Так что такое чувства?   Или второй пример.  Моя мама – москвичка. Папа женился на ней и увёз в Ленинград, где я и родился.  Но первые 5 лет жизни я жил в коммуналке вместе с моей незабвенной бабушкой в Москве.  Все остальные годы, кроме двух лет службы в армии, я прожил в Ленинграде. Раз в 10 лет  у меня случались московские командировки. И вот иногда, когда я бывал в Москве и особенно близко от тех мест, где я прожил свои первые  пять лет, я вдруг испытывал непередаваемое и очень странное ощущение: как будто где-то внутри меня нечто шевельнулось, несколько раз. При этом начинала ныть в груди, подступали слёзы и волнение, которое никак не сформулировать. Что это за чувства?  Я не знаю.  Хорошо, что жизнь не даёт мне время, чтобы понять неосознаваемое 
мною. А иначе, я, как Алёнушка,  у омута на картине Васнецова  застыл бы в неподвижности. Кстати, нет признаков того, что понимание своих чувств принесло бы счастье.

--7   О книге Иова написано много замечательных текстов, например, писал  об этом и Юнг. Я совершенно уверенный в том, что недостоин говорить на эту тему, всё же выскажу мою мысль, которая живёт во мне. Пару слов о сути проблемы.  Иов был праведником, честным и добрым человеком. Но Сатана как-то предложил Богу отдать Иова по власть ему, Сатане, и тогда, мол, Иов возмутится против Бога.  Бог это позволил. Сатана разорил Иова, лишил его семьи: детей и жены, наслал на Иова болезни.  И вот Иов, живший на помойке, собрал своих друзей и высказался так: «Я прожил долгую жизнь и всегда чтил Бога и его заветы. Но вот результат мой жизни: я лишён всего, осталось забрать у меня саму жизнь. Скажите мне, друзья, разве я неправ перед Богом и разве он прав передо мной?» Бог снизошёл до ответа, сказав Иову, что он, Бог, велик и создал всё и разве может Иов упрекать создателя всего в чём-то?  Иов покаялся перед Богом, признал свою неправоту.  Спустя некоторое время Бог вернул Иову здоровье и богатство и дал ему новую семью и деток, и Иов дожил свой век в благополучии. Вот таково краткое и упрощённое изложение библейской  Кни;ги И;ова (ивр.; ;;;;; ;;;;;; ;;, Се;фер Ио;в) — книги, входящей в состав еврейской Библии (Танаха) и Ветхого Завета. Третья книга раздела Ктувим еврейской Библии.   Теперь, ничтоже сумняшеся, я выскажу свою мысль о результате опыта, поставленной Богом и Сатаной над Иовом. Вроде бы история закончилась благополучно: Иов дожил свою жизнь в довольстве и радости и семейной любви.  Я хочу возразить:  а что было бы, если бы Иов был глубоким человеком, не смогшим забыть своей прежней жены и детей?  Что, если бы, испытав столько горя, он  не принял  от Бога дар жить в удовольствии? Если бы он предпочёл своё горе щедрым дарам своего Бога? Следует признать, что такое, для меня естественное, решение Иова означало бы отказ от Бога, ибо Всевышний требует отдать всего себя ему и жить в соответствии с волей Бога.  Но здесь я усматриваю противоречие в замысле Бога. Если он хотел полного растворения человека в Боге, то таким нужно было и создавать человека. Но, может быть Бог хочет, чтобы человек САМ пришёл к этому уничтожению в себе всего и подчинению божественной воле. Такие примеры есть, это – СВЯТЫЕ. Обычный человек живёт по пословице: " На Бога надейся, но сам - не плошай".

--8-              Встречаются прекрасные романы, например:  « Анна Каренина» или «Лето Господне» Ивана Шмелёва.  Когда я был мальчишкой и читал роман А. Дюма  «Граф Монтекристо», я относился к жанру роман как к естественной форме рассказа большой, длинной истории. Прошло полвека, и мой интерес  удалился от масштабных историй. Конечно, временами я перечитываю маленькие кусочки «Илиады», но всю её прочесть у меня нужды – нет.   Правда, поэму «Демон», Лермонтова, начав читать в очередной раз, я прочитываю всю – от такой волшебной поэзии – не оторваться. Чтобы не болтать, я сразу скажу ту мысль, которая выражает суть этой сентенции. Я считаю, что рассказ – это универсальная форма для любого литературного высказывания. В мои годы мне неинтересны подробности и диалоги, и приключения.  Мне интересны необычные метафоры, мысли, смыслы, богатство языка. Образцом я считаю Бориса Пастернака: Аппелесова черта, Письма из Тулы, Детство Люверс, Воздушные пути, Повесть, Охранная грамота и так далее.   Или проза Мандельштама: Египетская марка, Четвёртая проза, Шум времени, путешествие в Армению и так далее.  В перечисленных опусах радует язык: свободный, изысканный, лёгкий, ясный, точный и такие же удивительные метафоры. Общее определение для такого языка – поэтичный. Не каждый имеет в своём владении поэзию, чаще встречаются тексты с новыми, интересными, необычными мыслями, смыслами. Это тоже привлекает меня. Новый взгляд – как поэзия приподнимает вверх и отодвигает горизонты. Удивляет меня то, что афоризмы читать – не люблю. Отчего – не знаю. Но догадываюсь, что изложение афоризмов похоже языком на учебник – нет специфики художественной речи.

--9-      Я знаю в себе наивную детскую претензию к искусству вообще. Она заключается в том, творится это искусство вполне материальным, приземлённым, а не духовным способом.  Певцы долго учатся правильному извлечению звука, разбираются, как создавать звук не в себя, а из себя, петь через голову или грудь или нижнее дыхание – живот.  Годами они этому учатся, а потом создают волшебные звуки для знаменитых опер.  А мы, слушая, ощущаем, что то, что мы слышим, это  родилось сейчас из волшебного таланта  Мы согласны на такой обман. А фильмы?   Они используют компьютерные эффекты, монтаж сцены из разных кусков отснятого, используются каскадёры, голоса записываются отдельно и приклеиваются к персонажам. Словом всё это – некий  Голем, робот,  а не живой объект.  Мы всё это знаем с детства, но наша задача – получить свой эффект из показываемой обманки, а не разбираться как это сделано. И мы получает свою долю искусственной фантазии, и восхищаемся  духовностью фильма.  Надо признать, что такая критика несправедлива: ведь режиссёр, создавая фильм, делает его в начале в своей душе, то есть – фильм – духовный продукт. Как сделать что-то недуховное? Это значит снимать случайные кадры и склеивать их, или извлекать случайные звуки и  записывать их вместе. Наша судьба, определяемая ограничениями нашего материального тела, может  создать что-то духовное только из механизмов и материалов бездуховного мира.

--10-      У нас у всех есть любимые поэты и писатели. Меня смущает моё, наше, отношение к ним. Мы относимся с восторгом, восхищением к этим авторам. Главное в их творчестве - это их идеи, образы, смыслы. Но мы, почему-то о них не вспоминаем. Нам главное, что Пушкин и Лермонтов – это наше «всё», что они гении, и мы их любим. Мы даже не можем сформулировать, а какие идеи и смыслы они нам подарили? Что мы скажем о «Демоне»? я бы отметил идею глубокой талантливой личности Демона, противопоставившего себя всему, в том числе и Творцу, или образ смиренной чистой красоты Тамара, и, прежде всего, совершенство языка и поэзии всего текста. Хорошо, что длинный роман Шмелёва «Лето господне» сопрягает нас с подробностями красивого, осмысленного русского быта времени перед революциями, а не восторгом от мастерства писателя. Хочу также заметить, что идеи, о которых я говорю – безграничны по своему содержанию, войдя в них можно воспринимать их долго и счастливо, пока звук трубы реальной жизни не вернёт нас к заботам и обязанностям. Что значит, что идеи – безграничны? Идея автономности и самостоятельности личности Демона связана с верой в Бога и смирением – тоже глубочайшими образами. А как мы, люди, ощущаем безграничность? По-моему, мы сразу кромсаем это понятие топором рациональности и упрощения. Так нам проще и удобнее жить.