В плену агоний 3

Если к Круамагу наведывался Фарид, то сидел он долго, и Айя покидала лачугу, чтобы не мешать степенной беседе и чтобы не жаться под откровенно неприязненным взглядом гостя. Она уходила в горы, устраивалась на любимом камне, что возвышался над грудой себе подобных и казался приветливо гладким. К людям Айю совершенно не тянуло. Она давно изучила их нехитрые, целиком ограниченные бытом интересы и скучала среди надоевших тем. Из вежливости поддакивала, но с трудом прятала раздражение, поднимавшееся от необходимости вести пустые разговоры. Пустые отвлекали ее от главного – от общения с собственной душой. В молчании  Круамага  ей виделась подобная потребность в уединении, и она не понимала, как  он  мог часами терпеть кисло-желтое занудство Фарида.

- Стареешь, - неизменно отмечал гость, и  Круамаг согласно кивал на это.

- Смерть уже не за горами, - предрекал Фарид, и Круамаг опять соглашался.

- Так что же не разберешься со своей крышей? – сердито выговаривал Фарид. – Зачем принял толстуху? Она и явилась-то потому, что добычу учуяла. Выгонит пацана из дома, куда ему податься?

- Мужчину жалеть нельзя, - спокойно парировал Круамаг. – Если хочешь, чтобы твой сын вырос мужчиной, не старайся решать за него, не опекай без меры.

 Фарид недовольно крякал, но не продолжал. Он приходил сюда не для упреков. Он приходил за мечтой.

- Расскажи про Лилию, - просил он, и лицо  гостя освещалось, словно в предвкушении любимой сказки.

Про Лилию… И что находил Фарид в воспоминаниях о чужой для него женщине?
 А что находил в своей Лилии  сам  Круамаг? Не красавица. И не умница, пожалуй. Капризная, неласковая… Но Круамагу она и отсюда представлялась прекрасной дикой птицей, потерявшейся среди людей. Лилия… совсем не похожая на кроткий цветок. Своенравная, переменчивая, она рвалась из своей судьбы, как вольный ветер, а сил у нее было не так уж много, чтобы с собственным ветром справиться. Она стремилась сокрушить преграды, которые невольно создавала сама, а попытки помочь ей воспринимала, как покушение на свободу. В далекой той жизни Круамагу удалось-таки приручить свою Лилию, но принесло ли это ей счастье?

В лачуге появился подросток со своей собакой, и старики замолчали.  Тот  не  обратил внимания, деликатничать ему было некогда.

- Хочу в ходоки податься, - хмуро сообщил он, и умудренные опытом старцы поняли: влюбился. И не простой увлекся, а богатенькой… наверное, какой-то из дочерей Саваэля. Те давно отвыкли довольствоваться необходимым.

- Не хочешь, - уточнил Круамаг. – Хотел бы – не сомневался.

- Думаете,  мал еще?  – вспыхнул подросток.

- Если глуп человек, то ему и не вырасти, - сплюнул Фарид.

- А  что, в  ходоки только глупцы идут? – сердито вскинулся мальчишка. Юношеская  воинственность сдержала-таки свой  пыл перед уважением к старшим, и те не могли не оценить этого.  Парень достоин был ответа.

- Глупцы – не ходоки. Глупцы – смертники, что не смогли стать ходоками. Сколько  их сгинуло  в горах – не сосчитать. Не все ведь вдовы пошли в жены к Саваэлю.

- Но если сидеть на одном месте, как тогда узнаешь, ходок ты или нет?

- Не обязательно вставать, чтобы увидеть: ноги-то у тебя кривые.

- Это почему же у меня ноги  кривые?- взвыл от оскорбления подросток. Не то, чтобы он поверил в свое физическое несовершенство, но, видимо, представил себя глазами стариков.

 - Потому что начинаешь не с того! Не придет удача к путнику, который собрался за богатством. А от того, кто капризам девчонки  потакать намерился, вообще отвернется! Любовь не выслуживают. Да и девчонка, если любит, в горы не пошлет.

Парень опешил. Он и сам еще не понял, что влюбился, а эти мудрецы уже и девчонку его раскусили! Сидят, молчат, ничем вроде не интересуются…

- Отчего ж тогда Вергил и Тоний  удачливы? Они ведь богаты!

- Богаты, потому что удачливы, а не наоборот. Ты посмотри на Вергила – разве о наживе он думает, когда в горы собирается? Приключений он ищет, на мужество  себя  в горах проверяет и учит смелости тех, кто рядом. А Тоний ходит, чтобы в книгу свою что-то новое записать, потому что рассказать хочет людям о тех местах, что за горами. Ты послушай его сначала, подумай, захочется ли тебе искать счастья в чужих краях.

Подросток молчал. Думал.

- Девчонка-то  чья?  Саваэля, наверное, дочка? – с любопытством спросил Фарид.
Неудавшийся ходок сразу насупился, ощетинился ежиком – не ваше дело.

- Не злись, - спокойно сказал Круамаг. – Девушка – это серьезно. Девушка – это половина твоего счастья.  Только никогда не забывай, что вторая половина счастья – ты сам. Никогда не топчи одну половину, чтобы возвысить другую.


Продолжение
http://proza.ru/2024/05/07/784