Перед вами впервые откроется текст, возраст которого сравним разве с Библией. Более двухсот лет осуществлялись попытки его безуспешного прочтения. До последнего дня своей жизни А. С. Пушкин изучал произведение, но не успел опубликовать труды, рукописи исчезли. Памятник был надёжно "законсервирован" в бессмыслицу. Академики Д. С. Лихачёв и Б. А. Рыбаков лишь критиковали друг друга, не отступая от буквы пародии и всячески охраняли нелепицу. Самый главный вопрос, о чём повесть? А потом, почему. Сначала попробуем разобраться о чём письмо, возраст которому 830 лет и чем оно не устраивало современников век от века. Восстановление памятника заняло почти 40 лет, возвращаясь и перечитывая: текст был основательно превращён в пародию по причине сокрытия настоящей мировой истории. Смысл повести искажён, а сознательно испорченный текст преподают в школе. О повести так много споров в мире, но не в Российской науке. Изучив все работы по теме, пришёл к выводу: все учёные совершенно не о том спорили... "Слово Игорево" официально признано современной наукой аутентичным произведением (соответствующим времени написания), однако, открытым остаётся вопрос признания событий по "вновь открывшимся обстоятельствам", которые не вошли в историю страны по причине их бывшей неизвестности. В моей работе текст не изменён, не добавлено и не утрачено ни одного знака. Это тот же самый текст с которым работали Лихачёв, Рыбаков, Жуковский, Пушкин, Заболоцкий.
Итак, перед вами реставрация повести без изменения текста 1800 года А. И. Мусина-Пушкина. Именно на этот текст повести пишут переводы и аннотации. Для удобства общения документ представлен в условных разделах: Вступление или Зачин, Три части, Заключение. Заголовки частей и глав (с указанием времени и события в виде оглавления) выделены мной. Это сделано для облегчения прочтения и понимания, что вся картина происходящего представлена не единым походом 1185 года, как это трактовалось и понималось до ныне. Считаю, что в представленном виде повествование соответствует историческим событиям того времени, во всяком случае хорошо укладывается в канву происходившего на земле, а главное - восстановлен смысл послания, ради чего, собственно, работа и выполнена - поделиться мнением с русскоговорящим населением планеты.
Это хула или хвала? Несомненно хвала. Именно этот смысл - радость победы в финале - передавал Автор потомкам. Иначе бы совершенно не понятно, зачем бы она писалась и для каких таких пиров зачитывалась с кубком в руке перед торжествующими? Ведь повесть - песнь. Учитывая, что свет свой увидела повесть в период княжения участников походов, должен быть и Автор - современник. Автор повести - племянник Игоря Святославича князь Рыльский Святослав Ольгович 1167 г.р. - самый младший из четверых князей участник похода. Природная ли скромность не позволила ему внести своё имя в перечень поздравлений победителей? Обратите внимание, что хвала в конце произведения воздана троим князьям (ещё дружИне и дрУжине). А представьте, что Автор читает её пред всеми на пиру и хвалит сам себя? Это невозможно, это не соответствует ни устоям времени, ни понятиям чести. Можно предположить, что Автор погиб (есть и такие версии), но тогда его обязательно бы упомянули...
Читатель, знакомый с сюжетом по академическим аннотациям, должен бы задаться одним вопросом, как это могло так случиться в рассказе, что герой - удельный князь положил костьми дружину, отсидел в плену и вернулся в стольный Киев князем Русским, Солнцем земле? Или чего проще - были ли полки у кочевников-половцев? За всё время работы расшифровал и раскрыл для себя порядка сотни древнерусских слов. Желающим помочь в работе не откажу в любезности по сути дела, для чего и открыл страничку, буду признателен критике. Авторы, владеющие вопросом, будут несколько удивлены подходом к прочтению произведения. Если кому-то мешают разделы, просьба не обращать внимания на интервалы по тексту и заголовки. Нет "злата слова" Святослава (Киевского), оно урезано и кажется плачем. Разве он хотел что-то "помолодить" и призывал стрелять Кончака? Эта часть монолога принадлежит Игорю. Просто рассуждаю. Хотя, можете читать без препинания и огласовок, да и букву ять редактор не пропускает. Так что всё нормально. В этом виде понадобится ещё лет 200 на осознание, даже от моего "оригинала".
Опубликовано: Русское Слово/ Исследования. Слово о пълку Игореве. Часть 1 и 2/ Начало публикации 2015 год. Ещё несколько статей по отдельным "тёмным словам" на странице публикаций. Практически нет такой статьи по этимологии топонимики, где бы я не затронул СЛОВО и не помог во всём разобраться Русский Язык. Ещё проживание на той территории, где эти события происходили. Если Вас будут посылать искать половца в степи, мой совет - не спешите туда идти...
Как я стал половцем...
http://proza.ru/2016/03/23/1765
Сальница и половцы...
http://proza.ru/2016/03/29/204
Стрибог и слово
http://proza.ru/2024/11/09/1725
Ключ к Русскому Слову
http://proza.ru/2016/01/30/982
Яха тупо кинул: Пош, Елво, Ева — Тьчт, обз — емлю Крест!
Янам вгрен: Аде от дать проща; и те, — Род.
Ны — епроща — и те, друзь.
Ягре нада — грен Ад!
Агре надамо — Яха тупо кинул… (далее неразборчиво)
После того, как расшифровал эту бересту - принялся за СЛОВО
ИГОРЕВО СЛОВО О ПОЛКУ
Зачин. От старых времён к новым, словами Автора
Не лепо ли ны бяшетъ, братiе, начяти старыми словесы трудныхъ повестiй о пълку Игореве, Игоря Святъславлича! начатижеся тъй песни по былинамь сего времени, а не по замышленiю Бояню.
Боянъ бо вещiй, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мыслiю по древу, серымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы. Помняшеть бо речь първыхъ временъ усобiце тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей, который дотечаше, — та преди песь пояше: Старому Ярослову, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю предъ пълкы Касожьскыми.
Красному Романови Святъславличю, Боянъ же, братiе, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, — нъ своя вещiа пръсты на живая струны въскладаше — они же сами, Княземъ славу рокотаху.
Почнемъ же, братiе, повесть сiю отъ стараго Владимера до нынешняго Игоря; иже истягну умь крепостiю своею, и поостри сердца своего мужествомъ, наплънився ратнаго духа, наведе своя храбрыя плъкы на землю Половецькую за землю Руськую!
Часть первая. Начальная — во спасение златстола Тмутаракани.
1. Рассказ от 1180 года, спала Князю умь по Хоти
Тогда Игорь възре на светлое солнце и виде отъ него тьмою вся своя воя прикрыты, и рече Игорь къ дружине своей: братiе и дружино! луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти: а всядемъ, братiе, на свои бръзыя комони, да позримъ синего Дону — спала Князю умь по Хоти, и жалость ему знаменiе заступи, искусити Дону великаго. Хощу бо, рече, копiе приломити конець поля Половецкаго съ вами Русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону!
О Бояне, соловiю стараго времени! абы ты сiа плъкы ущекоталъ, скача славiю по мыслену древу, летая умомъ подъ облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы. Пети было песь Игореви, того (Олга) внуку. Не буря соколы занесе чрезъ поля широкая — галици стады бежать къ дону великому — чи ли въспети было, вещей Бояне, Велесовь внуче!
2. Год 1183. Решение вернуть славу и честь — выступление Игоря
Комони ржуть за Сулою; звенить слава въ Кыеве; трубы трубять въ Новеграде; стоять стязи въ Путивле; Игорь ждетъ мила брата Всеволода. И рече ему Буй Туръ Всеволодъ: одинъ братъ, одинъ светъ светлый ты Игорю, оба есвъ Святъславличя; седлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска на переди; а мои ти Куряни сведоми къмети, — подъ трубами повити, подъ шеломы възлелеяны, конець копiя въскръмлени, пути имь ведоми, яругы имъ знаеми, луци у нихъ напряжени, тули отворени, сабли изъострени, сами скачють акы серыи влъци въ поле, ищучи себе чти, а Князю славы.
Тогда въступи Игорь Князь въ златъ стремень, и поеха по чистому полю. Солнце ему тъмою путь заступаше; нощь стонущи ему грозою птичь убуди; свистъ зверинъ въста; зби Дивъ кличетъ връху древа, велитъ послушати земли незнаемъ в Лъзе, и Поморiю, и Посулiю, и Сурожу, и Корсуню, и тебе Тьмутораканьскый блъванъ!
А Половци неготовами дорогами побегоша къ Дону Великому — крычатъ те легы полунощы рци — лебеди роспущени — Игорь къ Дону вои ведетъ!
Ужеб обиды его пасетъ птиць подобiю влъци — Грозу въсрожатъ по яругамъ! — орли клектомъ на кости звери зовутъ, лисици брешутъ на чръленыя щиты!
3. Перед Пасхой на Страстную пятницу.
О руская земле! Уже зашеломянемъ еси. Длъго нось мркнетъ, заря светъ запала, — мъгла поля покрыла, щекотъ славiй успе, говоръ галичь убуди — Русичи Великая поля чрьлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а Князю славы.
Съ заранiя въ пяткъ потопташа поганыя плъкы Половецкыя и рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы Половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты; орь тъмами — и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ местомъ, и всякыми узорочьи Половецкыми.
Чрьленъ стягъ, бела хорюговь, чрьлена чолка — сребрено стружiе храброму Святьславличю! Дремлетъ въ поле Ольгово хороброе гнездо далече залетело, небыло нъ обиде порождено, ни соколу, ни кречету, ни тебе чръный воронъ!
4. Чёрная суббота.
Поганый половчине Гзакъ бежитъ серымъ влъкомъ, — Кончакъ ему следъ править къ Дону великому. Другаго дни велми рано кровавыя зори светъ поведаютъ; чръныя тучя съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а въ нихъ трепещуть синiи млънiи. Быти грому Великому! Итти дождю стрелами съ Дону великаго: ту ся копiемъ приламати, ту ся саблямъ потручяти о шеломы Половецкыя, на реце на Каяле, у Дону Великаго.
О, Руская земле, уже не Шеломянемъ еси! — се ветри, Стрибожи внуци, въютъ съ моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы. Земля тугнетъ: рекы мутно текуть, пороси — поля прикрываютъ; стязи глаголютъ — Половци идуть отъ Дона, и отъ моря, и отъ всехъ странъ. Рускыя плъкы отступиша — дети бъсови кликомъ поля прегородиша, а храбрiи Русици преградиша чрълеными щиты.
Яръ туре Всеволоде! стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами, гремлеши о шеломы мечи харалужными. Камо Туръ поскочяше, своимъ златымъ шеломомъ посвечивая, тамо лежатъ поганыя головы Половецкыя! Поскепаны саблями калеными шеломы Оварьскыя отъ тебе, Яръ Туре Всеволоде.
Кая раны дорога, братiе?
Забывъ чти и живота, и града Чрънигова — отня злата стола — и своя милыя хоти — красныя Глебовны свычая и обычая?
5. Времена дедов — туга внуков.
Были вечи Трояни, минула лета Ярославля — были плъци Олговы, Ольга Святьславличя. Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше, и стрелы по земли сеяше. Ступаетъ въ златъ стремень въ граде Тьмутороканъ — тоже звонъ слыша давный великый Ярославь сынъ Всеволожь, а Владимiръ по вся утра уши закладаше въ Чернигове Бориса же Вячеславлича, слава на судъ приведе, и на Канину зелену паполому постла.
За обиду Олгову храбра и млада Князя съ тоя же Каялы Святоплъкь повелея отца своего междю Угорьскими иноходьцы ко Святъй Софiи къ Кiеву. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ Княжихъ крамолахъ веци человекомь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть: нъ часто врани граяхуть, трупiа себе деляче; а галици свою речь говоряхуть, хотять полетети на уедiе.
То было въ ты рати, и въ ты плъкы; а сице и рати не слышано: съ заранiа до вечера, съ вечера до света летятъ стрелы каленыя; гримлютъ сабли о шеломы; трещатъ копiа харалужныя, въ поле незнаемъ среди земли Половецкыи.
Чръна земля подъ копыты, костьми была посеяна, а кровiю польяна — тугою взыдоша по Руской земли.
6. Воскресенье, события 1183 года и бог Радомъ
Что ми шумить, что ми звенить давечя рано предъ зорями? Игорь плъкы заворочаетъ — жаль бо ему мила брата Всеволода.
Бишася день, бишася другый: третьяго дни къ полуднiю падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы.
Ту кроваваго вина недоста — ту пиръ докончаша храбрiи Русичи — сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Ничить трава жалощами, а древо стугою къ земли преклонилось.
Уже бо, братiе, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла: въстала обида въ силахъ Дажь-Божа внука, — вступилъ Девою на землю Трояню, — въсплескала лебедиными крылы на синемъ море у Дону плещучи, убуди жирня времена, усобица Княземъ на поганыя погыбе.
Рекоста бо братъ брату: се мое, а то моеже; и начяша Князи про малое, се великое млъвити, а сами на себе крамолу ковати, а поганiи съ всехъ странъ прихождаху съ победами на землю Рускую.
О! далече зайде соколъ, птиць бья — къ морю!
А, Игорева храбраго плъку не кресити, за нимъ кликну Карна — и Жля поскочи по Руской земли! Смагу мычючи въ пламяне розъ жены Рускiя въсплакашась аркучи: уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслiю смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати. А злата и сребра ни мало того потрепати!
А въстона бо, братiе, Кiевъ тугою, а Черниговъ напастьми! Тоска разлiяся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускый. А Князи сами на себе крамолу коваху, а поганiи сами победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань — по беле отъ двора.
Тiи бо два храбрая Святъславлича, Игорь и Всеволодъ уже лжу убуди, которую то бяше успилъ отецъ ихъ Святъславь Грозный — Великый Кiевскый. Грозою бяшеть, притрепеталъ своими сильными плъкы и харалужными мечи; наступи на землю Половецкую; притопта хлъми и яругы, взмути реки и озеры, иссуши потоки и болота.
А поганаго Кобяка изъ луку моря отъ железныхъ Великихъ плъковъ Половецкихъ, яко вихръ выторже! И, падеся Кобякъ въ граде Кiеве, въ гриднице Святъславли. Ту Немци и Венедици, ту Греци и Морава поютъ славу Святъславлю! — кають Князя Игоря, иже погрузи жиръ во дне Каялы, рекы Половецкiя, Рускаго злата насыпаша.
Ту Игорь Князь выседе изъ седла злата, а въ седло Кощiево уныша бог Радомъ забрал ы, а веселiе пониче…
Часть вторая. Сон Святослава. Подготовка Игоря к новому походу.
1. Предчувствия беды, толкование вещего сна.
А Святъславь мутенъ сонъ виде:
— въ Кiеве на горахъ си ночь съ вечера одевахъте мя, рече, чръною паполомою, на кроваты тисовъ;
— чрълахуть ми синее вино съ трудомь смешено;
— сыпахуть ми тъщими тулы поганыхъ тльковинъ великый женчюгь на лоно, и негуютъ мя…
— Уже дьскы безъ кнеса в моемъ тереме златовръсемъ:
— всю нощь съ вечера босуви врани възграяху у Плесньска на болони беша дебрь
Кисаню и не сошлю къ синему морю.
И ркоша бояре Князю:
— уже Княже, туга умь полонила! Се бо два сокола слетеста съ отня стола злата, поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону;
— уже соколома крильца припешали поганыхъ саблями;
— а Самаю опустоша въ путины железны!
Темно бо, бе, въ 3 день: два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста, и съ нимъ молодая месяца, Олегъ и Святъславъ тъмою ся поволокоста. На реце на Каяле тьма светъ покрыла. По Руской земли прострошася Половци, аки пардуже гнездо, и въ море погрузиста, и великое буйство подасть Хинови!
Уже снесеся хула на хвалу, уже тресну нужда на волю, уже връжеса дивь на землю — се бо Готскiя красныя девы въспеша на брезе синему морю, звоня Рускымъ златомъ, поютъ время Бусово, лелеютъ месть Шароканю!
А мы уже, дрУжина — жадни веселiя!
2. Плач князя Святослава по серебряной седине
Тогда Великiй Святславъ изрони злато слово слезами смешено, и рече: о, моя сыновчя Игорю и Всеволоде! рано еста начала Половецкую землю мечи цвелити, а себе славы искати. Нъ нечестно одолесте, — нечестно бо кровь поганую пролiясте. Ваю, храбрая сердца въ жестоцемъ харалузе скована, а въ буести закалена. Се ли створисте, моей сребреней седине!
А уже не вижду власти сильнаго, и богатаго и многовои брата моего Ярослава съ Черниговьскими былями — съ Могуты и съ Татраны и съ Шельбиры, исътопча кыи, съ Ревугы и съ Ольберы. Тiи, бо, бес щитовь съ засапожникы кликомъ плъкы побеждаютъ, звонячи въ прадеднюю славу!
3. Ответ Игоря
Нъ рекосте — мужаимъся сами: преднюю славу сами похитимъ, а заднюю ся сами поделимъ. А, чи диво ся, братiе, стару помолодити? Коли соколъ въ мытехъ бываетъ, высоко птицъ възбиваетъ — не дастъ гнезда своего въ обиду!
Нъ се зло Княже — ми не пособiе, на ниче ся годины обратиша — се у Римъ кричатъ подъ саблями Половецкыми, а Володимиръ подъ ранами. Туга и тоска сыну Глебову…
Великый Княже Всеволоде! — не мыслiю ти прелетети издалеча, отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти! Аже бы ты былъ, то была бы Чага по ногате, а Кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти удалыми.
Сыны Глебовы! Ты буй Рюриче и Давыде, — не ваю ли, злачеными шеломы по крови плаваша? Не ваю ли, храбрая дружина рыкаютъ акы тури, ранены саблями калеными, на поле незнаемъ? Вступита Господина въ злата стремень за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святславлича!
Галичкы Осмомыслъ Ярославе! — высоко съдиши на своемъ златокованнъмъ столе, подперъ горы Угорскыи своими железными плъки — заступи въ Королеви путь, затворивъ Дунаю ворота — меча времены чрезъ облаки. Суды рядя до Дуная, Грозы твоя по землямъ текутъ: оттворяеши Кiеву врата, стреляеши съ отня злата стола Салтани за землями.
Стреляй Господине Кончака — поганого Кощея — за землю Рускую! за раны Игоревы, буего Святславлича.
А ты, буй Романе и Мстиславе! — храбрая мысль носитъ васъ умъ на дело. Высоко плаваеши надело въ буести, яко соколъ на ветрехъ ширяяся, хотя птицю въ буйстве одолети! Суть бо, у ваю — железныи папорзи подъ шеломы латинскими! Теми тресну земля, и многи страны Хинова: Литва, Ятвязи, Деремела, и половци — сулици своя повръгоща, а главы своя поклониша подъ тыи мечи харалужныи…
Часть третья. Поход 1185 года — победа!
1. Размышления после призыва князей и кто откликнулся в поход?
Нъ уже Княже Игорю, утрпъ солнцю светъ, а древо не бологомъ листвiе срони: по Рсiи, по Сули гради поделиша, а Игорева храбраго плъку не кресити…
Донъ ти Княже кличетъ, и зоветь Князи на победу Олговичи!
Храбрыи Князи доспели на брань: Инъгварь и Всеволодъ, и вси три Мстиславичи — не худа гнезда шестокрилци — непобедными жребiи собе власти расхытисте, кое ваши златыи шеломы и сулицы ляцкiи и щиты! Загородите полю ворота своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоревы буего Святъславлича.
Уже бо Сула не течетъ сребреными струями къ граду Переяславлю, и Двина болотомъ течетъ онымъ Грознымъ Полочаномъ подъ кликомъ поганыхъ. Единъ же Изяславъ сынъ Васильковъ позвони своими острыми мечи о шеломы Литовскiя; притрепа славу деду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кровавъ траве притрепанъ Литовскыми мечи и с хотию на кровать, и рекъ: дружину твою, Княже, птиць крилы прiоде, а звери кровь полизаша. Не бысь ту брата Брячяслава, ни другаго Всеволода. Единъ же, изрони жемчюжну душу изъ храбра тела, чресъ злато ожерелiе. Унылы голоси, пониче веселiе…
2. История Всеслава Полоцкого устами Автора.
Трубы трубятъ Городеньскi: и Ярославе, и вси внуце Всеславли уже понизить стязи свои, вонзить свои мечи вережени — уже бо выскочисте изъ дедней славе: Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю, которое бо, бъше насилiе отъ земли Половецкыи!
На седьмомъ веце Трояни връже Всеславъ жребiй о девицю себе любу. Тъй клюками подпръся окони и скочи къ граду Кыеву, и дотчеся стружiемъ злата стола Кiевскаго, скочи отъ нихъ лютымъ зверемъ въ плъночи изъ Бела-града: обесися сине мьгле, утръ же ваззни с три кусы — оттвори врата Нову-граду, разшибе славу Ярославу — скочи влъкомъ до Немиги съ дудутокъ. На Немизе снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоце животъ кладутъ, веютъ душу отъ тела. Немизе кровави брезъ не бологомъ бяхуть посеяни, посеяни костьми Рускихъ сыновъ. Всеславъ Князь людемъ судяше, Княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше — изъ Кыева дорискаше до Куръ Тмутороканя — великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше. Тому въ Полотске позвониша заутренюю рано у Святыя Софеи въ колоколы, а онъ въ Кыеве звонъ слыша.
Аще и веща душа въ друзе теле, — нъ часто беды страдаше! Тому вещей Боянъ и пръвое припевку смысленый рече: ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду, суда Божiа не минути!
О! стонати Руской земли, помянувше пръвую годину и пръвыхъ Князей. Того стараго Владимiра нельзе бе пригвоздити къ горамъ Кiевскимъ: с его бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзiи Давидовы нъ рози, нося имъ — хоботы пашутъ, копiа поютъ на Дунаи...
3. Зари вещей Ярославны
Ярославнынъ гласъ слышитъ: зегзицею незнаемь, рано кычеть — полечю, рече, зегзицею по Дунаеви; омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце, утру Князю кровавыя его раны на жестоцемъ его теле.
Ярославна рано плачетъ въ Путивле на забрале, аркучи:
— о Ветре, ветрило! — чему, Господине насильно вееши? Чему мычеши Хиновьскыя стрелкы на своею не трудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ти бяшетъ горъ подъ облакы веяти, лелеючи корабли на сине море? Чему Господине мое веселiе по ковылiю развея?
Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле, аркучи:
— о Днепре Словутицю! — ты пробилъ еси каменныя горы сквозъ землю Половецкую, ты лелеялъ еси на себе Святославли носады до плъку Кобякова. Възлелей господине мою ладу къ мне! А быхъ не слала къ нему слезъ на море рано.
Ярославна рано плачетъ къ Путивле на забрале, аркучи:
— Светлое и тресветлое Слънце! — всемъ тепло и красно еси! Чему господине простре горячюю свою лучю на ладе вои? Въ поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою имъ тули затче.
4. 1185 год — устами Святослава Рыльского Автора повести.
Прысну море полунощи! — идутъ сморци мьглами — Игореви Князю Богъ путь кажетъ изъ земли Половецкой на землю Рускую, — къ отню злату столу — погасоша вечеру зари!
Игорь спитъ? — Игорь бдитъ! Игорь мыслiю поля меритъ отъ великаго Дону до малаго Донца. Комонь въ полуночи. Овлуръ свисну за рекою — велить Князю разумети — Князю Игорю не быть: Кликну, стукну земля, въ шумъ трава — вежи ся Половецкiи подвизашася! А, Игорь Князь поскочи горнастаемъ къ тростiю, и белымъ гоголемъ на воду, въвръжеся на бръзъ комонь, и скочи съ него босымъ влъкомъ, и потече къ лугу Донца, и полете соколомъ подъ мьглами — избивая гуси и лебеди, — за втроку и объду! И уж инъ, — коли Игорь соколомъ полете,— тогда Влуръ влъкомъ потече, труся собою студеную росу, претръгоста бо, своя бръзая комоня!
5. О донче!
Донецъ рече: Княже Игорю! — не мало ти величiя, а Кончаку нелюбiя, а Руской земли веселiа?
Игорь рече, — О донче! не мало ти величiя:
— лелеявшу Князя на влънахъ,
— стлавшу ему зелену траву на своихъ сребреныхъ брезехъ,
— одевавшу его теплыми мъглами подъ сенiю зелену древу;
— стрежаше е гоголемъ на воде, чайцами на струяхъ, чрьнядьми на ветрехъ!
Не тако ли, рече, река Стугна худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы, рострена к усту?
Уношу, Князю Ростиславу, затвори Днепрь темне березе.
Плачется мати Ростиславя по уноши Князи Ростиславе.
Уныша цветы жалобою, и древо стугою къ земли преклонило…
6. Что делать? Разговор ханов о свадьбе
А не сорокы втроскоташа, — на следу Игореве ездитъ Гзакъ съ Кончакомъ.
Тогда врани не граахуть, галици помлъкоша, сорокы не троскоташа, полозiю ползоша только, дятлове тектомъ путь къ реце кажутъ, — соловiи веселыми песьми светъ поведаютъ!
Млъвитъ Гзакъ Кончакови:
— аже соколъ къ гнезду летитъ, соколича ростреляеве своими злачеными стрелами? Рече Кончакъ ко Гзе:
— аже соколъ къ гнезду летитъ, а въ соколца опутаеве красною дивицею?
И рече Гзакъ къ Кончакови:
— аще его опутаеве красною девицею, ни нама будетъ сокольца, ни нама красны девице, то почнутъ наю птици бити въ поле Половецкомъ!
Заключение. Подведение итогов Автором — слава!
Рекъ Боянъ и ходы на Святъславля — пес Творца стараго времени Ярославля — Ольгова Коганя хоти: тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы, Руской земли безъ Игоря. Солнце светится на небесе! Игорь Князь въ Руской земли. Девици поютъ на Дунаи, вьются голоси чрезъ море до Кiева, Игорь едетъ по Боричеву къ Святей Богородици Пирогощей. Страны ради, гради весели, — певше песнь старымъ Княземъ, а потомъ — молодымъ пети! Слава Игорю Святъславлича, Буй туру Всеволодъ, Владимiру Игоревичу! Здрави Князи и ДружИна, побарая за христьяны на поганыя плъки! Княземъ слава и дрУжине. Аминь.
Примерно так — это рабочий вариант….
Проблемы шрифта (на сайте) решились заменой Ять на букву «е», без ущерба для смысла (хотелось бы верить). Моё мнение об аннотациях к поэме известно: поэму о Любви и Победе комментаторы извратили до похоти с «похоронкой». Мною же представлен просто текст без комментариев и расшифровки значений слов. Однако смысл проявился и без того. Достаточно уяснить себе, что повесть - не рассказ об одном походе, а о продолжительном и сложном периоде борьбы, о духовном становлении русских. После прочтения предлагаю ответить, а появилась ли логика повествования? Потому что в переводах от советских и др. учёных можно было усмотреть одно: пошли князья в поход, там их разгромили, какой же глупый Игорь! какой он непослушный! и вот он возвращается из плена, но не удельным князем, а Князем Земли Русской. Как это себе вообразить? Проигравшему - хвала... И этому до сих пор учат в школах. Текст послания сложный, ещё сложнее – попытаться нам самим оценить сообщение от дедов внукам в XXI век непосредственно из письма, а не из комментариев. Текст памятника уникален и даже содержит подсказки (сам в себе), начиная с Зачина и далее во всех его фрагментах, как следует правильно изучать памятник, тем самым не позволяя извратить смысл. Игорь победил "половцев", но ханы решают, что с делать с ним и его сыном? Но об этом в следующей части исследований. Скорее всего, детали реставрации придётся разбирать по отдельным словам: стрикусы, Стрибог, папорзи, полк, половец, харалужные, Троянь, Хорсъ или почему 11 раз есть слово злато - ни разу золото. Были ли полки у "кочевников" из города Полоцка?
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины,- ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу! (И.С. Тургенев)
С уважением, Курочкин Сергей Алексеевич, декабрь 2015 года