Саманта 1997

Саманта - круглолицая как продавец арбузов, стройная как сакура, прекрасная как эротическая греза, кричащая как сигнализация - она такая. Обольстительно самое ее хамство, и в грехе она всегда невинна, ибо Господь Бог тоже не без чувства юмора. И если твой "роллс-ройс" проезжает мимо этого наглого создания, возьми ее с собой. Можешь, конечно, и не брать, от этого изменится не так уж много... Просто ты не почувствуешь всей глубины собственной незначительности и не вкусишь грязи с рук Саманты, извергнутой из тебя самого. Саманта - это уже само по себе наказание. Немногие способны выдержать такое и выйти из воды сухими. И нет слов, которые могли бы описать всю силу волшебства этого грязного ангела, дурно пахнущего плохой косметикой. Но, как нет сил ее любить, ненавидеть ее и вовсе невозможно, ибо в то же время она и мила, и невинна словно девочка-подросток; сила ее в ее слабости. И где бы ты не был, что бы ты ни делал, помни всегда об этом камне на твоей шее, об этом пламени, которое еще не раз преждевременно обожжет тебя! Саманта не терпит, когда ее забывают и находит время даже тогда, когда времени и вовсе нет. Она тешится как ребенок своим бессмертием, и нет никого в мире величавее и послушнее ее в те минуты. Но берегись: она уже проникла в тебя через твои глаза и ест тебя изнутри, чтобы потом, насладившись, цинично трахать тебя снаружи, а после... после она отпустит тебя, чтобы, ты не задавая глупых вопросов вроде "Что произошло?", просто погрузился бы во всю глубину своей низости и никчемности.

Мясков, улыбающийся светловолосый гигант из фильма, он опять делает подвиг, и геройство его служит примером за неплохую заработную плату. Сейчас дракон повержен, все мутанты и гангстеры перебиты до одного, пора принимать лавры, выводя из заминированного здания очаровательную сексуальную секретаршу. Ему не терпится тот долгожданный момент, когда же, наконец, пойдут титры, и можно будет сказать пару горячих слов в гримерке. Но секретарша уже и так, впрочем, сражена отвагой героя и готова даже под кинокамерами принять от Мяскова теплые слова, рвущиеся наружу из-под широкой кожаной портупеи. "А теперь я делаю вот так", - произносит она и, истерично гладя Мяскова по талии и ниже, целует его в губы. Мясков неподвижен, и лишь в последний момент, хрипя: "Невкусно!" неудержимо блюет на платье демонически смеющейся Саманты (а, разумеется, это - она). Саманта неторопливо и без тени смущения снимает испорченное платье и медленно растворяется в воздухе. Так происходит раз в день, а иногда и чаще. Блюющий Мясков обаятелен, но что касается Саманты, она - в полном смысле слова мистификация!

Ты едешь по широкой улице - о, да вот и она - конфетка, девушка твоей мечты. Но ты женат (да, как ни парадоксально, это так; а та старая уродина на фото - твоя жена; если она и была красива, то это обошлось без тебя). А еще ты привык помогать людям, и любя эту сою привычку быть милосердным, никогда не изменяешь ей. И вот Саманта голосует на широкой улице - и свернуть некуда и проехать мимо нельзя, и ты уже знаешь, что она неизбежна как чистилище. "Куда едете?" - "Нам по дороге. Сколько?" - "Денег не беру" - "Я расплачусь с вами...". Саманта вожделенна и ее улыбка, расцветая подобно цветку, обещает все на свете. Как хочется сказать "да"! А если "нет"? Если сказать, что никакое количество бензина не стоит ее красоты? Но это разговор о цене, и она все равно найдет способ себя продать и задешево продать! "Не стоит. Я женат" - "Но вы не любите свою жену!" - "Возможно, но если это так, то я не люблю никого. Важнее поэтому то, что я женат, надо же верить хотя бы во что-то, раз мне не повезло с настоящей любовью; вы понимаете, что я говорю не о том, что этим называют ночные бабочки, летящие на свет гостиницы "Интурист" -  "Что же, тогда поедем!". Ты думал, что ты выиграл? Это всего лишь первый раунд. Она будет домогаться до тебя всю дорогу, она будет обольстительна и свободна, она подгонит свою внешность под твои затаенные мечты. И если ты довезешь ее ровно до того места, где ваши пути расходятся, то первый бой ты выиграл. Один-ноль в твою пользу. Что ж, жди следующей встречи, она не заставит тебя долго ждать.

Современные Ромео и Джульетта одиноки в своей тайне: жизнь большого города не лишает возможности проявлять свои чувства, и теперь они не мешают никому. Издыхая от скуки, они взахлеб целуются в Александровском Саду, и нет чувств сильней и чище, чем те, которые испытывают они. Но игра ведется здесь и сейчас, а шекспировские правила стары и неуклюжи. Как же нелепо быть романтичным героем, работая при этом торговым агентом! Но они верят друг другу, верят во всю ту несусветную чушь, которую несут. И невинность их хоть и чиста, но безумна. Ромео и Джульетта не хотят видеть - и не видят; хотят слышать - и слышат; в конечном счете, хотят любить - и любят; в общем, полностью контролируют привычные чувства и диалог их неспешен. Но мешаются роли - словно кто-то третий неожиданно вмешался в игру. Ромео, впрочем, не замечает этого и все так же прижимает к себе Джульетту. Она тает. "Милый, я люблю тебя!" - "Я тоже люблю тебя... Я хочу обнимать тебя вечно..." - "Что ж, так тому и быть" - голос Джульетты меняется, но Ромео уже не в силах оторвать от нее рук. Джульетта выходит из себя, закрывая книгу Шекспира и уезжая на работу, но Ромео все так же держит ее в объятиях, впрочем, конечно, уже не ее, а ту, которая столь безобразно порочна, и при том необычайно хороша собой. Лицо Ромео искажено ужасом. Ложь его, произнесенная вслух стала явью, и душа его полна раскаяния. Саманта раздваивается и уходит по своим делам, оставляя свою бледную копию Ромео на вечные времена.

О, как безобразна твоя старая глупая жена, с телячьим визгом бросающаяся к тебе на грудь с криком: "Боже! Как я по тебе соскучилась! И как это только может быть?". Каждый день ты встречаешь ее с горестной обреченностью, каждую ночь, сжав зубы, ты трахаешь ее, не испытывая ни любви, ни отвращения. Но теперь тень Саманты витает над твоей судьбой, и надо срочно искать другие пути. И нельзя, ни за что нельзя пройти мимо этого, ведь после того, как ты прошел испытание искушением,  ты должен ждать чего-то еще. И твоя жена, словно догадываясь об этом, сегодня назойливее, чем обычно. "Ты, наверное, устал. Хочешь кофе?" - "Не хочу!" - "Может быть, ты хочешь меня?". Опасность! "Нет, не хочу" - "Тогда скажи мне, что любишь меня!". Тень Саманты становится все явственней, хоть ее и нет рядом. Главное, не ошибиться. "Нет! Не люблю! И никогда не любил..." Тень Саманты исчезает. Жена плачет. Запершись в своей комнате, ты делаешь пару глотков из потаенной бутылки. Два-ноль в твою пользу. Помни, что каждая ошибка с твоей стороны будет последней.

Великий Писатель Мамушкин делает одну книгу за другой - этакие боевички-детективчики на одном дыхании о любви, ненависти, корысти, чести и других простых чувствах. Он с одинаковой легкостью берется описывать образы ковбоя Джо, нищего Ивана Петрова, лейтенанта спецназа Юрьева, агента немецкой разведки Ферсмана и таких простеньких типажей, как Гитлера или Кеннеди. Каждое действующее лицо строго подогнано под шаблоны, необходимые для сюжета и Мамушкин весьма рад: он сделал уже восемьдесят книг и сколотил небольшое состояние. Мамушкин вешает над столом свой портрет и начинает восемьдесят первую книгу, пока его жена делает Великому Писателю кофе. Иногда она смотрит в мутное зеркало и хочет быть похожей на мужа. Мамушкин иногда забывает ее имя и называет жену по имени какой-нибудь очередной сексапильной куколки, самоотверженно борющейся с колумбийской мафией. Мамушкин говорит: "Прекрасно" и залпом выпивает кофе. Пора печатать сто шестую страницу, а агенту Гризли - взрывать склад контрабанды и погибнуть в обломках. Мамушкин щелкает клавишами, извергая немыслимые аккорды, но что это такое? Почему роман продолжился от первого лица? Однако, останавливаться поздно. Агент Гризли уходит по делам, а склад контрабанды остается взрывать Мамушкину. "Но я же погибну!" - восклицает он. "Ничего не поделаешь!" - отвечает женский голос, похожий на голос его жены, - "ты убьешь всего-то себя в себе". Мамушкин не в силах оторваться от губительных клавиш, печатает последние фразы... Взрыв. Все исчезает в синем дыму. Мамушкин приходит в себя в своей комнате, но в ней уже нет ничего - ни клавиш, ни портрета, ни восьмидесяти книг, ни круглого состояния. "Это чистилище?" - спрашивает он. "Нет, это твой дом", - отвечает тот же голос. "А где мои книги?" - "Ты что - писатель? Зачем они тебе?". Мамушкин пытается вспомнить, был он когда-то писателем, или это ему просто приснилось. В воздухе витает обнаженная Саманта, но Мамушкин ее даже не замечает. Душа его растворяется в безумии, в то время как тело бессмысленно прямо и уверенно... спит!

Жена ушла... О, Господи! Ты сам виноват в этом, но в тоже время обреченно и убийственно прав - ведь побудила тебя к действиям Саманта, а значит, твоя жизнь опять-таки фатально санкционирована ей. И, возможно, логично было бы чувствовать законную радость за себя и свое возвращение на путь истинный, но не все верно, что логично... Ты вставляешь лист бумаги в печатную машинку и начинаешь печатать стихи, которые так легко приходят тебе на ум. Но лживость их несомненна. Ты не забываешь спустить в унитаз лист бумаги и, не думая о том, какой ты есть, выходишь на улицу, ибо так нужно. Не стоит растворяться в толпе, не стоит засматриваться на свое отражение в лужах, ты здесь с другой целью. Посмотри в глаза этому огромному, саморазрушающемуся городу. Полюбуйся на рахитичное величие бульваров и скверов; величавое безмолвие хрупких как власть домов-гигантов, самодовольный сифилис оптовых рынков, магазинов и торговых центров... Учти, может быть, ты и не обязан здесь жить, но родился здесь, и твоя любовь ищет тебя тоже неподалеку. И когда твои мысли устремятся к тому, что является фоном твоей жизни, да и сущностью, в общем-то, тоже, можно будет с полной уверенностью сказать, что счет три-ноль в твою пользу.

После месяца пасмурной погоды на эстраду снова вышло солнце. Город тает под лучами света и, кажется жизнь нормализуется. Дети убегают гулять, кошки выползли на свои балконы, и даже автомобили, кажется, решили покинуть гаражи и устремиться по делам. Ты идешь по тротуару вместе со своей первой и единственной настоящей любовью, тебе весело и тепло, а твоя жизнь перестала быть решетом доброкачественности с набором отсеянных событий в сторонке... А Саманта - о, она вполне довольна тобой, ибо редко кто пребывал в ее руках так долго непобежденным. Но разве бой уже закончен? Кто знает, сколько испытаний она еще готовит тебе про запас? Саманта - яблоко, она всегда знает, на чью голову упасть, и нет смысла праздновать победу. Этот праздник не о том. Этот праздник - просто так. А победы не будет никогда, а если и будет, то только по другую сторону жизни. И Саманта снова уходит заниматься своим привычным делом - ей не будет ни отдыха, ни праздника. А когда-нибудь она обязательно вернется и положит букет белых роз у твоих ног...