Серебряная ложка

Серебряная ложка

Меня посадили за столик в углу огромной столовой санатория, за этим столиком уже сидел седой, очень крупной мужчина, в его внешности было нечто иностранное.
Окно слева, окно прямо, и прямо передо мной сидел необыкновенный представитель мужского пола. Породистое лицо, неспешные движения, импортная одежда. Весил он явно больше 130 килограмм, но на нем они достаточно равномерно распределились.
Он занимал один квартиру в элитном домике, приходил в столовую, потом шел пешком по одному маршруту. Однажды меня вынесло на его дорогу, пройдя с ним полмаршрута, я узнала, что он приехал из Германии, но бывший житель нашей страны. Пенсию он складывал на книжку и раз в год, на пенсионные деньги приобретал путевку в санаторий.
Санаторий был некогда номенклатурный, но и сейчас в нем было весьма неплохо.
Мужчина шел по своему маршруту с одной скоростью, его возраст… ему уже 80 лет, но я бы и предположить не могла, что так мужчина может выглядеть в 80 лет. В прогулках он потерял 3 килограмма, что на нем заметить просто невозможно.
Его дети уехали в Германию, он не знает немецкого языка, его внуки почти не знают русского языка. А я, зная в свое время немецкий язык, так им и не пользовалась, но из этого мужчины, не хочется его называть – просто дедом, иногда вылетали знакомые немецкие слова.
Надо сказать, что одна моя одноклассница вышла замуж за немца и уехала в Германию, и я у нее была перед ее отъездом. Они и здесь жили явно хорошо, я ее помнила по школе, но и в школе она бедной не была. В свое время у нас с ней почти в один день родились сыновья, вместе лежали в больнице, но ехать в другую страну она все же не очень стремилась. Квартира у нее была большая и отделана, как музей, но муж ее уезжал, и она возможно с ним уехала. Это была крупная женщина, дочка заводского начальства.
Еще у меня был учитель по немецкому языку, немец по национальности, Роберт Тимофеевич Айхлер.
Маленький худой мужчина, полная противоположность тому человеку, которого я встретила в столовой санатория. Немецкий он нам, похоже, хорошо преподавал, потому, что в институте особых проблем с языком не было.
 В институте немецкий язык, преподавала строгая женщина в коричневом платье, немка по национальности, и в моей подгруппе, было, пять немцев студентов. Немецкий язык они знали просто хорошо, с ними легко было учиться.
Из-за рождения сына я отстала от своей группы на год. Потом переводилась с 3 курса на пятый курс, другой системы обучения, за четвертый курс, на котором я не училась, надо было мне сдать немецкий язык. Текст технический. Газетные тексты сдавать было проще.
Нужно было перевести текст, про станки, и возвратно-поступательное движение перевелось, как «давать толчки», этот перевод развеселил преподавателя и моего мужа, он десять лет мне вспоминал эти слова из перевода.
Сейчас я не утверждаю, что знаю немецкий язык, я им просто не пользовалась.
Лишь однажды в 1982 году пришлось читать немецкие каталоги, но мне их переводили переводчики.
Сын мой служил в Германии, и был в 70 километрах от Берлина, ходил в парадной коробке, на торжествах.  Всю страну, естественно, где можно, проехал на БМП. Это было в то время, когда ломали стену между двумя немецкими странами. Основные его впечатления о Германии? Плохо заживают раны в чужом климате, но  кормят там – хорошо, то есть, красиво.
Таковы мои скудные, непосредственные знания о Германии нашего времени.
Мой отец прошел всю войну, а из Германии привез пять чайных серебряных ложек. Одну ложку я еще помню, она всегда была в ходу у моих родителей.
18.02.05