А твоя цепь где?

В тот день его велосипед кто-то основательно раскулачил. Остались только рама и педали.
Его друг снял цепь, пожалуй единственное, что ещё на что-то могло быть пригодно, обещал помочь найти грабителя и предложил вечерком прошвырнуться по городу.
Чтобы больше хватило на пиво, сигареты они «стреляли» у прохожих. Было уже поздно и, как следует нагрузившись пивом, они возвращались домой. Его другу хотелось покурить, и он попросил сигарету у подвыпившего мужика.
— Свои надо иметь, сопляк, — последовал ответ, и друг вспылил.
— Это кто, сопляк?! Я?! — взорвался друг, перебирая в кармане звенья цепи. — А ну пройдём сюда, — и, вцепившись в рукав мужика, потащил его в подворотню ресторана.
Мужик не сопротивлялся, а когда они достигли укромного места, спокойно достал из кармана пистолет и направил его на юнцов.
— Становитесь лицом к стене, и скидывайте штаны. Живо! Сейчас я вас трахать буду, сопляки.
Дальше с закрытыми глазами помнилось плохо. Согнувшись, со спущенными штанами, он упирался головой в руки на стене и дрожал, боясь шевельнуться. Вначале послышался свист, глухой звук и взрыв нечеловеческих воплей. Свист повторился, и вновь вопли, вперемежку с матом, огласили окрестность. Свист, глухой звук, вопли, стон — всё это по нарастающей перемешалось в один сплошной вибрирующий гул. Вопли внезапно оборвались, и теперь стало слышно, как свист обрывается звуком ударов, будто выбивают пыль из ковра.
Удары с каждым разом слабели, становились реже, и в промежутках между ударами он уже слышал тяжелое дыхание друга, прерываемое рвотными толчками и сплёвыванием. Затем послышалось шуршание и звон монет. Наконец, стало совсем тихо, и, подтягивая трусы вместе с брюками, он рискнул обернуться. Лучше бы он этого не видел...
Возвращались молча. Он всё время порывался побежать, но друг, боясь привлечь внимание даже на пустынной улице, крепко вцепился в его рукав. О позванивающих монетах у себя в кармане друг ничего не сказал, а ему не захотелось даже посмотреть на пистолет.
— Завтра братан из армии возвращается. Он поможет загнать пушку, а я себе велик куплю, — деловито распорядился друг. — Жаль только, царапина осталась. Наверно, цепью задел... Надо ещё свечку поставить за упокой души — так принято...
— Слушай! — внезапно встревожился друг. — А твоя цепь где?
Он в страхе отшатнулся, вырвался, и что было сил побежал.
С тех пор этот вопрос: «А твоя цепь где?» звенел у него в ушах, когда ставил свечку в церкви.