Первая нежность

Тургеневская барышня – так однажды назвал Леру учитель языка и литературы. Тонкая, хрупкая, в ореоле пушистых русых волос, с душой нараспашку и наивностью в глазах, она в свои семнадцать лет напоминала трогательный вешний одуванчик. У одуванчика был садовник – долговязый, худой Димка, отчаянно влюбленный и до ужаса ревнивый.
С Димкой Лера познакомилась на выпускном вечере в школе. Он тогда находился на рабочем посту, нес службу, следя за тем, чтобы разбушевавшиеся выпускники не нарушали общественного порядка. Леру он заметил сразу: невысокая, очень изящная, в голубом атласном платьице, она напоминала Дюймовочку из сказки. Дюймовочка скромно отсиживалась у стеночки, танцевать выходила нечасто, да и сам ее танец отличался какой-то невинностью, робкой чистотой. Словом, была в ней некая изюминка, отличавшая ее от толпы подвыпивших девиц. Вот за эту чистоту Димка ее и полюбил. Пригласил на танец и больше не отходил от нее.
На первое свидание он пришел с огромной белоснежной розой и долго прохаживался вдоль бульвара, поджидая Леру. А она в это время сидела дома и никуда не собиралась идти. Не потому что ей не понравился Димка, просто у нее никогда еще не было настоящего свидания. Как себя вести, что одеть, о чем говорить – она себе представить не могла, а между тем стрелки часов плавно подползали к семи вечера – времени встречи. Сердце предательски колотилось где-то в горле, дышать было трудно, кончики пальцев напоминала ледышки, хотя за окном плавился летний зной.
На встречу она безбожно опоздала, но Димка терпеливо ждал ее. Издали увидев идущую к нему Леру, Димка почувствовал, как его захлестнула теплая волна нежности - «все-таки пришла!»
В тот вечер парочка долго кружила по городу. В сереющем небе носились стрижи и тоскливо, протяжно кричали. Воздух был напоен ароматом акации.
Лера застенчиво улыбалась, разговаривая с Димкой, и смущенно отводила взгляд. Ее юность, нежность и хрупкая красота словно окутали Димку мягким туманом, в котором он не шел, а плыл.
Девушка рассказала, что собирается поступать в институт, на иняз. Димка был старше ее на два года. Сразу после окончания школы устроился работать в службу охраны – это было мечтой его детства. Жил вместе с матерью, отца почти не помнил – он ушел из семьи.
При прощании Димка попытался взять Леру за руку и чуть не ожегся о холод ее тонких ладошек. Ему так хотелось прижать их к щекам, согреть в своих широких ладонях, но Лера легонько высвободилась и, попрощавшись, упорхнула домой.
А дальше - завертелось, закружилось так, как бывает в юности, когда душа легка, как пушинка, и увлекается безоглядно, всем существом. Они начали встречаться. Виделись каждый день, несмотря на Лерину загруженность в связи с подготовкой к вступительным экзаменам. Им было так легко и хорошо вместе. Димка охотно рассказывал ей о своей служебной собаке Альфе, умеющей выполнять сложные команды, о датчиках безопасности и замысловатых приборах, которыми интересовался. Лера внимательно выслушивала его рассказы. В такие мгновения он казался ей необыкновенно умным, знающим. И еще ей было неожиданно приятно чувствовать тепло его шероховатой ладони, когда Димка бережно брал ее за руку.
Однажды вечером они прогуливались у реки. Вдоль берега плавали стайки уток с утятами и  бойко вылавливали из воды мошек. Воздух пах речной тиной. В темнеющем небе зажигались серебристые бусинки звезд. Димка подвел Леру к лавочке, приютившейся у самой воды. Присев на скамейку, они замолчали, чтобы не спугнуть птичье семейство, и, затаив дыхание, наблюдали за тем, как шустрые утята добывают из реки ужин.
Когда выводок вдоволь наохотился и отплыл в сторону, Димка приобнял Леру за плечи и тихонько прошептал:
- Я тебя люблю…
От услышанного Лерина душа ахнула и окунулась в теплое пушистое облако. Она опустила голову на Димкино плечо и боялась шелохнуться, чтобы не нарушить гармонию этих тихих слов.

Все это было для нее вновь: раньше Лера только читала о любви в книжках, а теперь выходило, что сама она становится героиней настоящей романтической истории. Она толком не понимала, что означает любить кого-то, но Димкино признание звучало так взросло, так походило на фрагмент красивой книжной истории, что Лера, конечно же, хотела продолжения этой истории. Правда, ее несколько озадачивал тот факт, что сама она не могла ответить: любит ли Димку, но не видеться с ним уже не могла. Леру согревала мысль о том, что она любима. А чего стоил Димкин обожающий взгляд, от которого на душе расцветала радуга. Словом, выдумщица по натуре, она шустро дорисовала в воображении недостающие элементы идиллии и скоро уже сама верила в то, что любит.

Первый поцелуй накрыл их в арке старой пятиэтажки, куда парочку загнал теплый летний ливень. По правде говоря, целоваться Лере не понравилось: Димка обслюнявил ей губы и щеки, а в довершение всего из окна соседнего дома высунулась сухонькая старушенция и принялась осуждающе восклицать, что «это не публичный дом и нечего здесь зажиматься по углам!» Лере было ужасно стыдно, она была готова сквозь землю провалиться. Тем не менее, Димка после этого поцелуя стал как-то роднее, ближе. И уж ему-то целоваться очень нравилось.
Спустя некоторое время, понравилось и Лере. Да так понравилось, что домой она возвращалась с каждым днем все позже, быстренько проходила на цыпочках мимо спящих родителей в свою комнату, падала на кровать и, счастливая, с затуманенным взором, вспоминала, что ей Димка сказал, как обнял, поцеловал, как не хотел отпускать домой.
В ней просыпались нежность и женственность. По уши влюбленный Димка шептал ей о том, что она самая прекрасная девушка на свете, что ее невозможно не любить, что она делает его счастливым. Эти слова лились ей прямо в душу, и Лера расцветала с каждым днем, проникаясь щемящей ласковостью к Димке, который высвечивал неведомые уголки ее самой и открывал красоту их маленького мира, наполненного теплом и нежностью.
В счастливой круговерти первой влюбленности Лера не заметила, как быстро пролетели вступительные экзамены, и ее зачислили на первый курс иняза.
С Димкой они были неразлучны. Вечерами после работы он мчался к ней, как заговоренный. Они бродили по вечерним улочкам, держась за руки, целовались и все чаще искали уединения среди темных аллей на неприметных лавочках, прикрытых шатром буйной листвы.
Однажды поздним вечером они возвращались с прогулки. Димка вызвался проводить Леру до двери ее квартиры. На лестничной площадке он обнял ее за талию, притянул ее к себе и стал целовать в губы. Лера прильнула к нему и чутко откликалась на поцелуй. Неожиданно она почувствовала, как газовый баллончик, который Димка по долгу службу вроде бы носил в кармане брюк, ткнулся ей в бедро. Спустя мгновение распаленный поцелуями Димка стал расстегивать пуговицы на Лериной кофточке и в угаре желания выдохнул: «Я хочу тебя!»
От услышанного Леру словно током хватило, и она поспешно отстранилась от Димки. Как же так? Ведь он же любит ее, а значит должен держать себя в руках. Лера была в смятении: Димкино «хочу» пугало и влекло одновременно. Ее разум и тело раздваивались. Она испытывала к Димке пронзительную нежность. Когда он был рядом, ее окутывало хмельной ласковой волной, и в то же время, в силу внутреннего запрета, она не могла позволить себе то, чего хотелось им обоим. Ей казалось, что это неправильно, некрасиво. В книгах, которые она читала, влюбленные не позволяли себе таких вольностей, а поскольку, помимо книжного, другого опыта у Леры не было, она продолжала мучить себя и Димку.
Как-то раз он зашел за ней раньше обычного, когда до прихода родителей было еще полным-полно времени. Димка протянул Лере огромную пунцовую розу и прямо в прихожей принялся осыпать поцелуями ее лицо, плечи, руки.
Лера прильнула к нему, обвила руками его шею и, прикрыв глаза, вдыхала его запах, гладила непослушную шевелюру.
Димка подхватил ее на руки и понес в спальню. Лера не сопротивлялась, лишь крепче прижалась к нему. Его язык был у нее во рту, и она поглаживала, нежила, пила его. Подаренную Димкой розу Лера выпустила из рук, и она с приглушенным шелестом упала на пол.
Бережно уложив девушку на кровать, Димка потянул поясок на ее домашнем халате и впервые увидел ее почти без одежды, в одних трусиках. Его сердце бешено колотилось, в висках стучало. Лера была такой хрупкой и вместе с тем подчеркнуто женственной. Тонкая девичья талия, небольшие, но очень красивые, упругие грудки с розовыми ягодками сосков, стройные бедра – все вызывало в Димке ошеломляющую волну нежности и желания. Он ласково гладил ее живот, касался груди, знакомился с трепетным девичьим телом.
- Девочка моя, - шептал Димка. – Какая ты красивая!.. Ты самая нежная, самая желанная на свете! Я люблю, люблю, люблю тебя! Разве можно тебя не любить? Какие у тебя прекрасные грудки. Ммм… - он обхватил губами ее сосок и принялся играть с ним языком. Леру охватила дрожь. Все ее существо доверчиво льнуло, тянулось навстречу Димкиным ласкам, трепетало от прикосновения его теплых губ, добрых, любящих рук. Так хотелось крепко прижаться к нему и обвить руками, оплести ногами. Она стала расстегивать пуговицы на Димкиной рубашке.
Сбросив с себя одежду, Димка лег рядом с Лерой.
- Миленький, мне так хорошо с тобой, - прикрыв глаза, шептала она.
Димкина рука потянулась к ее трусикам.
- Не надо… - тихонько попросила Лера.
- Девочка моя… - горячо дышал ей в ухо Димка. – Любимая... Не бойся. Я люблю тебя!.. Все будет хорошо.
- Не надо, Димочка…
- Я просто хочу увидеть тебя без одежды. И все… - и тихонько стянул розовый кружевной лоскуток с ее бедер.
Неожиданно позвонили в дверь. По-видимому, кто-то из родителей вернулся с работы раньше обычного. Лера первая вскочила с кровати, схватила с пола халат и принялась лихорадочно натягивать его на себя. От волнения она не могла найти рукав и поэтому еще больше суетилась. Димка сгреб в охапку свою одежду и, как угорелый, понесся в ванную. С горем пополам напялив на себя халат, сунув в карман скомканные трусики, Лера побежала открывать дверь. Уже в прихожей, бегло взглянув в зеркало, она увидела, что из кармана халата выглядывают ее трусики. Быстренько затолкав их поглубже в карман, пригладив руками непослушные волосы, Лера отворила дверь.
В квартиру шагнула Лерина мама. По взлохмаченному виду дочери она сразу все поняла, но не подала виду, что догадалась о происшедшем.
Вскоре открылась дверь ванной, и оттуда выбрался Димка, одетый, причесанный, с сияющими глазами.
- Добрый вечер, Ольга Ивановна! – поприветствовал он Лерину маму.
- Здравствуй, Дима! Лера, вы уже ужинали? – поинтересовалась она у дочери.
- Нет, мамуль, не успели. Дима только пришел. Сейчас поужинаем вместе, - и Лера стала разогревать на плите ужин.
Ольга Ивановна прошла в зал и заметила лежащую на полу розу. Она молча подняла ее и поставила в вазу.
Когда Лера увидела цветок, а затем украдкой перехватила взгляд матери, она поняла, что ей предстоит серьезный разговор.
В тот вечер, гуляя с Димкой по городу, Лера была растеряна и на его вопросы отвечала невпопад. Она знала, что дома ее ждет мама и щепетильный разговор, от которого не отвертеться.
- Лер, мы же с тобой любим друг друга, - успокаивал ее Димка. - Ну что такого в том, что нам хочется быть вместе? Это же естественно. Ты – женщина, я – мужчина. Нас тянет друг к другу. Почему мы должны сдерживать себя?
Эти слова - «женщина» и «мужчина» - Димка произнес с такой важностью и значительностью, что Лера невольно улыбнулась. Но потом вспомнила о матери и тяжко вздохнула. Хоть домой не возвращайся!..

Влюбленная парочка еще долго кружила по городу, не в силах расстаться. Димка привел Леру в парк на берегу реки. Сев на лавочку у самой воды, он усадил Леру на колени, обнял, прижал к себе и тихонько покачивал, успокаивая.
- Солнышко мое!.. Любимая… Ты для меня самая дорогая, самая желанная!.. Я не могу без тебя. Ты мне очень нужна. Все будет хорошо, - и тихонько гладил ее волосы, целовал щеки, прикрытые глаза.
- Я тоже люблю тебя, - прошептала Лера, прижимаясь к Димкиному плечу. – Когда я рядом с тобой, я счастлива.

Возвратившись домой, Лера застала мать за чтением книги.
- Ну что? Нагулялась? – строго поинтересовалась она.
- Ну, да… - смущенно пролепетала Лера.
- Тогда садись и послушай, что я тебе скажу.
Лера присела на краешек стула неподалеку от матери и потупила взгляд.
- Ты становишься взрослой, - начала Ольга Ивановна. – Но пока ты живешь со мной, для меня ты ребенок. Я несу за тебя ответственность. И я не хочу, чтобы ты спала с Димой. Не хватало еще, чтобы ты забеременела! Тебе сейчас учиться надо и голову на плечах иметь!..
Лере было ужасно стыдно, она была готова бежать из дому прочь, только бы не видеть осуждающего взгляда матери, не слышать ее суровых наставлений.
- Ты меня поняла? – спустя мгновение, поинтересовалась Ольга Ивановна.
- Поняла… - едва слышно прошелестела дрожащими губами Лера.
Ольга Ивановна украдкой улыбнулась и, смягчившись, обняла дочь:
- Ладно уж. Давно пора спать. Спокойной ночи, героиня-любовница! – и поцеловала дочь.

Той ночью Лера долго не могла заснуть, снова и снова возвращаясь мыслями к пережитому. Столько всего произошло за этот день: и Димкина нежность, и попытка сближения с ним, и неожиданное возвращение мамы. Перед ней то и дело всплывали то Димкины сияющие глаза, полные тепла и нежности, то мамин суровый взгляд, порицающий и безапелляционный. Голова шла кругом.
Даже не пытаясь бороться с бессонницей, Лера лежала в кровати, помнящей тепло Димкиного тела, и раздумывала над всеми «хочу» и «нельзя», с которыми ей пришлось столкнуться. И самым интересным было вот что: да, она была влюблена в Димку; да, она чувствовала себя счастливой рядом с ним, но внутренний цензор, засевший в глубине души, не позволял ей отдаться эмоциям без остатка. И причина была не только в маминых нотациях, она крылась гораздо глубже. Лера поняла, что она просто не готова к близости с Димкой, она боится этой близости, опасаясь потерять контроль над собой, утратить свободу, вверив себя другому человеку.

После этого случая Лера старалась не оставаться дома наедине с Димкой. Он же не находил себе места, пытаясь убедить ее в своей безграничной любви, надеясь уговорить ее перестать бояться близких отношений с ним. Но все его старания оказывались тщетными: Лера вбила себе в голову, что ничего такого между ними быть не должно и что, если он ее по-настоящему любит, не станет настаивать. Словом, дальше невинных ласк дело не шло.

Наступила осень, и у Леры начались занятия в институте. Вечерами она увлеченно рассказывала Димке о новых знакомых, о преподавателях и предметах. Они с Димкой все так же продолжали бродить допоздна по осенним улочкам. Подоспевшие вскоре холода все чаще загоняли их в подъезд, где они до умопомрачения целовались, прислонившись к батарее, и дарили друг другу ласки, пока кто-то из соседей не нарушал их уединения, проходя мимо.

А потом, приходя домой, Лера допоздна готовилась к занятиям: читала, конспектировала, делала переводы. Иногда засиживалась чуть ли не до утра, стремясь все успеть. Она испытывала огромное удовольствие от занятий. Недаром еще в школе учитель языка и литературы сказал ей, что она прирожденный филолог. Лера запоем читала. Особенно ее потрясли «Страдания юного Вертера» Гете – первая книга, которую она прочла на языке оригинала. Вертером ей, конечно же, казался Димка. Любящий, безгранично преданный, способный ради любви пожертвовать всем, что у него есть, ставящий женщину (то есть ее, Леру) превыше всего в своей жизни – таким он виделся ей.
Были в этой книге слова, которые запали Лере в душу: «Сердце – вот источник всего, причина всех моих радостей и страданий. Ведь то, что я знаю, узнать может всякий, а сердце такое лишь у меня». Эта фраза потрясла ее. Жить сердцем и уметь любить так, как любил Вертер,– вот что казалось ей смыслом жизни.

В конце осени Лера вместе с новой знакомой по институту Таней собралась идти в театр, на балет. Точнее, Лера сначала хотела пойти с Димкой, но он сообщил, что не любит театр вообще и балет в частности. А Лера обожала балет! К тому же на сцене должны были ставить «Щелкунчика» Чайковского, от которого она была в восторге.
Вечером Лера уже собиралась выходить из дому, когда неожиданно к ней зашел Димка.
- Димочка, ты не забыл? Я сегодня иду в театр с Таней, - сообщила ему в прихожей Лера, одевая замшевые сапожки на шпильке.
- А, так ты все-таки решила идти без меня… - с досадой выдохнул Димка.
- Ну, почему же? Я приглашала тебя, но ты ведь отказался. А мне очень хочется сходить. Это же «Щелкунчик»! Солнышко, ну если хочешь, пойдем вместе!..
- Ага, еще и новую прическу сделала – косички заплела, - надулся и продолжал попрекать ее Димка. – Ко мне на свидание ты никогда не приходила с косичками...
Лера прыснула со смеху.
- Димуль, если тебе нравится, я буду заплетать косички и для тебя. Ну что ты, как маленький!.. Так что, пойдешь вместе со мной?
Димке не хотелось отпускать Леру в театр с подругой, но из упрямства идти на мировую он не собирался:
- Нет уж, спасибо…
- Ну, тогда я пойду с Таней. Можем пройтись до театра вместе, если хочешь, - и Лера вышла из дому.
Димка не стал провожать ее до театра. Возле подъезда он буркнул «Пока!» и ушел домой.
Лера слегка расстроилась из-за Димкиной выходки, но вскоре выбросила ее из головы. «Подуется и успокоится», - решила она.
Балет ей очень понравился. Артистка, исполнительница партии Мари, тонкая, воздушная, как перышко, легко парила на сцене. Музыка, знакомая Лере с детства, то заставляла сердце радостно плясать, то порой переливы мелодии пробирали душу до мурашек, так что в ней звенели слезы.
Из театра Лера вышла абсолютно счастливой! Ей хотелось петь от радости и бежать вприпрыжку, как в детстве. Она вспомнила о Димке, который сейчас сидит дома и сердится на нее. Лере так захотелось обнять его, прижаться к его груди и сказать о том, как сильно она его любит.
Придя домой, она первым делом позвонила ему, но мама Димки сообщила о том, что он уже спит.

На следующий день, возвратившись из института, Лера испекла яблочный пирог, а затем позвонила любимому и пригласила его отведать угощение.
Димка разговаривал с ней натянуто, но зайти на огонек не отказался.
Лера стала прихорашиваться: надела любимое платье бирюзового цвета, плотно обтягивающее ее фигурку, заплела косички, припудрила нос, подкрасила губки и, довольная своим отражением в зеркале, стала пританцовывать, как балерина. Навертевшись перед зеркалом, упала в кресло и стала читать книгу.
Димка не заставил себя долго ждать. В порыве нежности Лера прильнула к нему, обняла, потянулась к его губам, но Димка довольно холодно ответил на поцелуй.
Пирог ему понравился. Он съел все до крошки, а затем изрек:
- Лер, мне не нравится то, что ты ходишь куда-то без меня. И я хочу, чтобы ты так больше не поступала!
Лера аж подпрыгнула от возмущения! Она для него старалась, готовила, желая порадовать, а он все слопал, и, не моргнув глазом, вычитывает ее!
Внутри ее все кипело, бунтовало.
- Ах, вот как! – взорвалась она. – Ты же сам не захотел пойти со мной!.. Так что же, я, по-твоему, тоже теперь должна сидеть дома и носа не высовывать никуда?! Так не годится!
- А мне, думаешь, приятно самому дома сидеть, пока ты со своей Танькой по театрам лазишь?
- Я не лажу, а хожу! И кто тебе виноват, что ты остался дома? Почему же я из-за твоей придури должна отказываться от своих увлечений?!
- Ах, так вот как ты заговорила! Я уже значит, по-твоему, страдаю придурью?! Ну и оставайся со своей Танькой! – Димка подорвался со стула и опрометью понесся к двери.
- Ну и скатертью дорожка! – в сердцах бросила Лера.

Три дня они не звонили друг другу. В первый день Леру распирала обида и чувство попранной справедливости: «Не звонишь – и не надо!» На второй день она стала с надеждой посматривать на телефон: «Ну, может быть, хватит вредничать?» На третий день затосковала: «Миленький, ну почему же ты не звонишь?»
И, словно услышав ее зов, он позвонил.
- Привет!
- Привет!
- Я соскучился. Прости меня, солнышко.
- И я соскучилась. Приходи!
- Уже лечу!

Когда она отворила дверь, Димка сгреб ее в охапку и прижал к себе:
- Я так тебя люблю!
Лера счастливо выдохнула ему в ухо:
- Я тоже тебя люблю!
- Мир?
- Мир!

После примирения они не могли оторваться друг от друга.
- Я такой дурень, такой болван из-за того, что дулся на тебя! – воодушевленно осыпал себя комплиментами Димка.
- Ой, да и я тоже хороша! Налетела на тебя, как коршун! – не отставала от него Лера.
А потом они бросались в объятия друг друга и целовались-ласкались, как беззаботные котята.
В тот вечер между ними произошло и кое-что большее, о чем Димка давно мечтал. Все его существо ликовало! Он пылко благодарил Леру, покрывая поцелуями ее щеки, губы, глаза. Прижимая любимую к себе, вдыхал запах ее волос и в упоении шептал:
- Спасибо тебе!.. Я так счастлив!.. Ты самая прекрасная на свете!
… Засыпала Лера, зацелованная и счастливая.
Ночью ей снился Димка. Загримированный, в пуантах и алом трико, он носился по сцене в роли Щелкунчика; она же, в воздушном розовом платье с серебристыми блестками, танцевала партию Мари. Димка-Щелкунчик подхватывал ее на руки и кружил по сцене. Зал то и дело взрывался аплодисментами.
В финале пьесы зрители забрасывали их цветами.
...Лера улыбалась во сне.


Рецензии
Хороший и добрый рассказ о любви. Спасибо, понравился!
С пожеланием удачи,

Сергей Чернецкий   10.06.2012 00:49     Заявить о нарушении
Первая нежность?
Чувства небрежность...

Александр Милях   10.06.2012 09:40   Заявить о нарушении
А, всё таки, тревога за судьбу Леры осталась и после счастливого "хеппиэнда".

Синферно   10.06.2012 16:08   Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.