Шестьдесят часов

1.

       Будильник показывал 4:59, и Лора, как всегда, успела нажать на спасительную кнопку за несколько секунд до того, как он начал пищать. Солнце пока не встало, но птицы наперебой галдели за окном, возвещая начало тёплого летнего дня.
       Сегодня ей предстояло стать свидетельницей доставки партии болванок на пиратскую фабрику по производству оптических дисков. Она сама вышла на эту фабрику, сама выследила пиратов и расшифровала их переговоры. Часами, в одиночку вела она наружное наблюдение: её отдел не считался в управлении чем-то важным, и его немногочисленным сотрудникам приходилось быть и оперативными работниками, и следователями, и шифровальщиками, и лаборантами, и компьютерными экспертами. Они занимались всем тем, от чего другие отделы были благополучно освобождены. Её старший брат Марк работал в отделе по борьбе с распространением наркотиков и недоумевал, когда Лора рассказывала ему о деталях своей работы. Отдел по борьбе с пиратским бизнесом в интеллектуальной сфере хоть и существовал довольно давно, но создание его было навязано сверху, после выхода в свет закона против пиратства. При полицейских управлениях возникли соответствующие отделы, которые, впрочем, ни тогда, ни сейчас не воспринимались начальством всерьёз. Полиция была загружена более насущными делами: убийствами, торговлей людьми, оружием и наркотиками, терроризмом, крупной контрабандой. Поиски контрафакта здесь считались ненужным отвлечением ресурсов.
       После утреннего туалета Лора проглотила два тоста с наскоро приготовленным молочным коктейлем и выбежала на улицу к машине, которую она вчера так удачно припарковала напротив подъезда. Сонный город потягивался в постели. Улицы его были пусты, а светофоры удивлённо взирали на раннюю путешественницу тёмными глазницами.
Машину она оставила в двух кварталах от места засады. Операция по захвату, штурм фабрики, аресты – всё это будет после. Сейчас же она должна была просто зафиксировать разгрузку грузовика болванок у старинного здания в центре исторической промзоны.
       В 5:40 Лора была у цели. Грузовик, по оперативным данным, должен был прибыть в половине седьмого, но Лора оставила время про запас. Она спряталась на расположенном напротив складе древесины под открытым небом, приготовила фотокамеру и стала ждать.
       Те, за кем она охотилась, появились у склада ровно в шесть. Из средних размеров грузовика вышел водитель в сопровождении коротко стриженного крепыша. Из отворившихся ворот здания выехал автопогрузчик. Водитель грузовика откинул разгрузочную платформу, и работа закипела.
       Лора только успевала делать фотографии. Вот из чрева грузовика появляется поддон. Груз на нём запаян в пластиковую плёнку, но имя производителя болванок видно отчётливо. Вот поддон опускается на землю, вот он на погрузчике, а вот погрузчик исчез в здании, чтобы через минуту вернуться за следующей партией груза.
       Откуда-то сзади неожиданно показалось солнце и ярко осветило то, что ворота скрывали от посторонних глаз. Лора увидела производственное помещение, часть которого была отведена под склад. Поддоны с болванками стояли у стены по правую руку, в середине зала было немного свободного места, а слева виднелась часть штамповочной линии, уходившей куда-то вглубь здания дальше влево. Лора снимала один кадр за другим. Можно будет прямо сейчас заехать в управление, распечатать фотографии и заняться формальностями для прокуратуры.
       Единственное, что ей мешало, были солнечные блики. Грузовик стоял так, что лучи, устремляясь на стекло водительской двери, отражались и попадали прямо в объектив фотоаппарата. Это заставляло Лору постоянно искать положение, из которого можно было снимать. Вообще-то инстинкт осторожности должен был посылать ей сигналы: солнце, попадая на блестящий фотоаппарат Лоры, могло обнаружить её. Но либо этот инстинкт спал, либо сигналы были слишком слабы для вошедшей в азарт Лоры, либо внезапно заявившая о себе страсть к риску взяла верх.
       Крепыш, что сопровождал груз, тоже был не на шутку раздосадован. Ни водителю, находящемуся в фургоне, ни рабочему на автопогрузчике с навесом солнце не мешало. Лишь стриженый малый вертелся так и сяк, пытаясь скрыться от вездесущих лучей и прикрывая глаза рукой. Вскоре он сдался - вошёл во двор и исчез из виду.
       Материалов теперь было достаточно. В понедельник, когда часть тиража будет напечатана, можно будет схватить мошенников за руку с поличным. Полностью тираж такого большого объёма всё равно мог быть готов не раньше среды.
       А погрузчик всё сновал от склада к грузовику и обратно. Чрево фургона казалось безразмерным. Ну сколько там ещё поддонов уместилось? Три? Пять? Десять? Вообще-то можно было уходить, тем более, что предстояло провернуть горы бумажной работы и получить добро на крупномасштабную полицейскую операцию.
       Но Лора осталась. Почему-то ей обязательно хотелось дождаться конца разгрузки, иначе пришлось бы поверить в чудеса. Из недр фургона появлялись всё новые и новые поддоны, словно бесконечные ленты и букеты цветов из цилиндра фокусника.
       Наконец, водитель извлёк из бездонных недр фургона последний ящик и соскочил на землю. Лора приготовила фотокамеру, но сделать снимок так и не смогла: кто-то схватил сзади её руки так крепко, что ими невозможно было даже пошевелить.
       Лора подняла голову и увидела над собой двух здоровенных, бритых наголо негров, на вид совершенно одинаковых, одетых в длинные баскетбольные майки. Своими похожими на чёрные клешни ручищами они держали её мёртвой хваткой. Лору подняли на землю и развернули в сторону, где стоял уже знакомый ей крепыш.
       - Ну, и что я говорил? – довольно вопросил он, пряча пистолет. – А говорил я, что склад этот очень подозрительный. Никогда он мне не нравился. Да здесь, - он оглянулся, - среди дров хоть целый автоматчиков отряд спрячется – не заметишь. – Он взял у одного из негров фотоаппарат, который тот успел отобрать у пленницы вместе со снятой с пояса Лоры сумочкой. В сумочке лежало немного мелочи, кредитная карточка, служебное удостоверение и мобильный телефон.
       Крепыш самодовольно ухмылялся, рассматривая удостоверение. Да, про операцию, которой Лора заранее так гордилась, можно было забыть. Как же можно было так глупо попасться! Попасться, как молокосос-стажёр в первый месяц службы! Все её труды - прослеженные цепочки, распутанные комбинации и узлы, бессонные ночи, размышления, препирательства с начальством - всё это оказалось теперь никому не нужной суетой.
       - Вперёд, - скомандовал крепыш, и клешни понесли пленницу к месту заключения.

2.

       Дверь захлопнулась. Ключ снаружи сделал два оборота, и послышались удаляющиеся голоса. Лора осмотрелась.
       Она находилась в просторной комнате, служившей, вероятно, когда цех работал по прямому назначению, кабинетом мастера. У стены стоял старый дубовый стол. Раньше он был покрыт лаком, но давно почернел от вездесущей в таких производствах чёрной пыли, металлических стружек и застрявшей в бесчисленных ранах грязи. Стол являлся здесь единственным предметом обстановки.
       Прошло несколько минут, и помещение залилось солнечным светом, предательски выдавшим Лору полчаса назад. Крепыш наверняка сообщил своему начальству как о происшествии, так и о том, кто попался в его сеть. И теперь она, запертая в этой комнате, ожидает, когда начальство соблаговолит на неё взглянуть. Это могло произойти скоро, но могло и заставить себя подождать.
       Она предупредила коллег, что весь день будет на оперативном задании. Сегодня - пятница, поэтому до понедельника никто не обнаружит её исчезновения, и помощи, по крайней мере, эти три дня, ждать неоткуда.
       Жизни её ничего не угрожало - пираты стараются не связываться с откровенной уголовщиной. Но и предпринять что-либо она не могла, так как никакого контакта с внешним миром у неё не было. Она вспомнила, как суперагенты в фильмах связываются с начальством при помощи наручных часов, и грустно усмехнулась.
       Время тянулось медленно. Казалось, прошло полдня, хотя наручные часы бесстрастно показывали только восемь часов утра. Не найдя в комнате больше ничего, что могло бы её заинтересовать, Лора пристроилась в углу около окна и не заметила, как задремала.

3.

       В кабинете Дона Боско шёл неприятный разговор. Его оптовый покупатель доктор Фаркаш, невысокий холерик лет пятидесяти с остатками мелких чёрных кудряшек на висках и мясистым носом посреди лица с двойным подбородком, расхаживал взад и вперёд, демонстрируя своё крайнее возбуждение. Его телохранители - мрачные, молчаливые громилы - стояли в сторонке, наблюдая за происходящим. Один из них держал пристёгнутый наручниками к запястью увесистый кейс.
       - Нет, дорогой мой, иметь с вами дело совершенно невозможно. Не-воз-мож-но! Я торчу здесь уже третий день! Это катастрофа! За кого вы меня принимаете? За кого? – Он выпучил на Дона Боско свои мышиные глазки.
       Дон Боско, поджарый, смуглый человек лет сорока пяти сидел за гигантским письменным столом, откинувшись на спинку кожаного кресла. Согнутые в локтях руки опирались на подлокотники, кисти были сцеплены в замок, а вращающиеся друг вокруг друга большие пальцы свидетельствовали о том, что театр этот ему изрядно поднадоел.
       - Послушайте, коллега, - спокойно обратился он к доктору Фаркашу, видя, как тот постепенно теряет контроль над собой, - да, я признаю, что у нас проблема...
       - У нас?! – взвизгнул доктор Фаркаш, - У нас проблема? Это у вас проблема! У вас, слышите! И не надо вешать на меня свои неприятности. Я же не посвящаю вас в подробности всего дерьма, в котором я оказался по вашей милости. Поэтому не надо обобщений.
       - Помилуйте, какие обобщения? - всё так же спокойно ответил Дон Боско. – Хорошо, пусть это моя проблема...
       - Только без «пусть», - поправил доктор Фаркаш.
       - Да, без «пусть». Это моя проблема. Серьёзная проблема. И вы, друг мой, заблуждаетесь, если считаете, что я вот так сижу в своём кресле, - он открыл рот, чтобы сказать «сложа руки», но вовремя опомнился – он на самом деле сидел со сложенными руками, - и просто наблюдаю. Я действую. И если вы пока не видите результатов, это не значит, что я ничего не предпринимаю.
       Как и любой торговец, Дон Боско врал самым бессовестным образом. Он ничего не предпринимал, потому что идей у него не было. А положение действительно было дрянь. Вот уже три дня корабль, где среди груза была предназначенная для него партия героина на тридцать миллионов евро, не мог зайти в порт, потому что за партией охотилась полиция. На каком именно корабле находится контрабанда, она не знала, но ей было известно, что партия придёт на днях вместе с грузом типографского оборудования. Естественно, что такое оборудование находится далеко не на каждом прибывающем судне, и полиции не распыляла свои силы на обыски каждой резиновой лодки. Дону Боско пришлось сделать неприятное открытие: у него орудует полицейский осведомитель. Но это была только одна проблема, тем более, что у него в полиции тоже был свой осведомитель, который и сообщил о полицейской операции в порту. Другая проблема заключалась в том, что корабль дрейфовал в нейтральных водах, не решаясь пересечь границу. Бесконечно слоняться там, не привлекая внимания к своему поведению, корабль не мог. Отправить за грузом обычный катер было рискованно, так как береговая охрана давно стояла на ушах. Чтобы перегрузить товар на другой прибывающий корабль, надо было не только срочно найти подходящего партнёра, которому можно доверять, но и не допустить новой утечки информации. Дону Боско приходилось играть вслепую.
       И вот в самый разгар перетрубаций возник доктор Фаркаш, которому он, на свою беду, поторопился сообщить о прибытии товара. Покупатель явился в сопровождении своих горилл и кейса, где в виде наличности, чеков и ценных бумаг на предъявителя лежали четыре миллиона евро. Не обнаружив товара, доктор Фаркаш не на шутку перепугался и теперь прятал свой страх за агрессией. Дон Боско же решил принять на время правила игры, чтобы не отвлекаться от главной проблемы – выгрузки и доставки товара.
       Дела его вообще шли прескверно. Какой-то год назад он запросто купил бы партию в тридцать миллионов на свои карманные деньги. Теперь же, прогорев на целом ряде чрезвычайно сомнительных с точки зрения не только законности, но и элементарной экономической целесообразности операций, он крепко сидел на мели. Будничные дела хоть и приносили обычный для них доход, но вытащить его были не в состоянии. Поправить положение могли только крупные и особо прибыльные операции, поэтому на нынешний гешефт с наркотиками возлагались большие надежды.
       Этим видом бизнеса Дон Боско занимался давно, сколько себя помнил. Начинал с заурядного дилерства, затем, уже в качестве мелкооптового торговца, стал продавать зелье бывшим коллегам. Но вот в третий раз он сам брался доставить товар на континент. Две прошлые сделки разрабатывались долго и тщательно, их схема была надёжной, и провернулись они без накладок, принеся хоть и не сверхприбыль, но, всё же, весьма ощутимый доход. Сейчас же Дону Боско подвернулась горящая партия, предлагавшаяся по бросовой цене из-за крайне опасного пути, по которому она двигалась. Как минимум три известных Дону Боско воротил наркобизнеса отказались от неё. Дон Боско решил рискнуть, тем более, что терять ему было практически нечего: из тридцати миллионов, заплаченных за товар, двадцать четыре принадлежали не ему и должны были быть возвращены с процентами через две недели, а шесть миллионов составляли его последний неприкосновенный запас. Хотя, на счетах, открытых в разных странах мира на подставных или вымышленных лиц, у него лежали кое-какие сбережения, деньги эти он не вводил в игру ни при каких обстоятельствах.
       Он вызвал доктора Фаркаша, рассчитывая разгрузить и подготовить к продаже товар, пока тот находится в пути, ведь дорога была каждая минута. Но тридцать миллионов плавали в буквальном смысле неизвестно где, в то время, как реальные кредиторы жужжали со всех сторон, а доктор Фаркаш комично потрясал кулаками перед самым носом.
       - И что же вы предпринимаете? – вопил он. – Я хочу знать это, слышите?! Я бросил все дела, припёрся в такую даль со всем этим... – доктор Фаркаш кивнул в направлении своих горилл, одна из которых держала заветный чемоданчик. - И три дня...
       - Два дня, - вежливо поправил его Дон Боско.
       - И три дня вы водите меня за нос! – заключил доктор Фаркаш.
       - Коллега, я заверяю вас, что мной предприняты необходимые меры, чтобы товар в самое ближайшее время был здесь. Я неоднократно приносил вам свои извинения. Но вы же должны понять, что не всё зависит от нас, грешных. – Дон Боско смиренно закатил глаза и развёл руками. – Есть независящие от нас обстоятельства, которые...
       - ...которые позвонили и сказали, что мне можно ехать и забирать товар? – Доктор Фаркаш определённо начинал действовать Дону Боско на нервы. – Короче, вот что я скажу: я жду до завтра. И если завтра в полдень товар не будет мне передан, то тогда...
       «Хе, ну и что тогда? Подашь жалобу в арбитражный суд?» - ухмыльнулся про себя Дон Боско, но доктор Фаркаш не стал завершать свою мысль, повернулся и резко вышел из кабинета. За ним покорно потянулись гориллы, столкнувшиеся в дверях с арестовавшим Лору крепышом.

4.

       - Здравия желаю, босс! – весело объявил вошедший в кабинет крепыш.
       - А, Сэм! – Дон Боско, сделавший на мгновение вид, что изучает одну важную бумагу, поднял на него глаза. – Проходи, садись. Сегодня у меня замечательный день, - он вновь откинулся на спинку кресла, словно день этот и правда был для него великолепным, – все говорят мне только хорошее. Давай, присоединяйся.
       - А ему-то что здесь надо? – спросил Сэм, бросая взгляд на только что закрывшуюся за доктором Фаркашем дверь и будто не слыша слов своего шефа.
       - А... – Дон Боско только махнул рукой.
       - Да откуда он взялся-то?
       - Как это откуда? Да оттуда же, откуда и все они.
       - Товара же ещё нет!
       - Вот именно.
       Сэм вздохнул.
       - Да, босс, вокруг нас – одно дерьмо, - осторожно начал он чуть погодя. – Одной ложкой больше или меньше...
       - Что там опять? – насторожился Дон Боско.
       Сэм протянул ему отнятые у Лоры вещи.
       Дон Боско пристально рассматривал удостоверение комиссара полиции, как будто видел такой документ первый раз в жизни.
       - И чего ей здесь надо? Со мной трахнуться, что ли?
       - Ага, - кивнул Сэм. – Вопрос только, кто кого трахать будет. Сидит на фабрике.
       - На фабрике?! – Дон Боско чуть не подпрыгнул. – Да вы там что, сговорились все, что ли! – Кто подразумевался под словом «вы», Сэм так и не понял.
       Сэм кисло скривил губы.
       - Мы там болванки выгружали. Я смотрю – а со склада, того, что напротив, лучик какой-то светит. И солнце с той же стороны. Странно это было. Я пошёл проверить, а она там сидит, нас фотографирует. Камера эта, - он показал на лежащие на столе вещи Лоры, - она и блестела. Что делать-то будем?
       - Что делать будем? – шеф многозначительно посмотрел на Сэма. – А будем делать то, что можем делать. Например, познакомимся с этой красоткой поближе. Значит, говоришь, на фабрике она сидит?
       - На фабрике, – подтвердил Сэм. – Будут указания на этот счёт?
       - Вообще-то я джентльмен, - произнёс Дон Боско и сделал многозначительную паузу, после чего быстро продолжил, - но не всегда. Тащи её сюда.
       - Сюда? Прямо сюда?
       - Ну а куда ещё? Думаешь, она не знает, куда ниточки от фабрики тянутся, если она через своего агента сведения от нас же и получает? Как дети, честное слово, - закроют глаза, - он прикрыл глаза ладонью, - и думают, что спрятались. - Приказ ясен?
       - Яволь, босс! – Сэм встал и вышел из кабинета.

5.

       К удивлению Лоры, о ней вспомнили довольно быстро. В половине десятого утра в замке щелкнул ключ, и на пороге снова появились негры с руками-клешнями. Не говоря ни слова, они вцепились в её предплечья, на которых краснели следы от предыдущего конвоя, и грубо поволокли Лору к выходу. Она громко закричала, осыпая их самой грязной бранью, которая только пришла ей в голову. В конце концов, если она и была пленницей, то не их, а их хозяина, поэтому он ещё спросит с них за плохое обращение. Неизвестно, что больше подействовало на негров больше - этот аргумент или брань, но клешни ослабили свою стальную хватку.
       Там их ждала машина, за рулём которой сидел смуглый парень отталкивающей внешности. Грязные разводы на щеках и подбородке, означали, по-видимому, растущую бороду. Лору усадили на заднее сиденье, охранники пристроились по бокам, и машина поехала. В самом начале пути негры обменялись парой коротких фраза на своём языке, в дальнейшем же никто не проронил ни слова.
       Покружив немного по улицам промышленной зоны, машина подъехала воротам большого предприятия, территория которого была обнесена высокой кирпичной стеной с колючей проволокой. Суровое строение мало чем отличалось от тюрьмы. По всему периметру стены были рассредоточены телекамеры и датчики. Заглянуть за высокие, глухие ворота было совершенно невозможно – так плотно были они пригнаны друг к другу.
       Здание было невозможно не узнать. Это была так называемая база – логово бандитов, сбитых в хорошо организованные отряды и давно терроризировавших город и прилегающие к нему округа. База, а вернее сказать, живущая в ней организация, была крепким орешком для властей.
       По своему размеру она занимала удобную для себя нишу. С одной стороны, организация была достаточно сильна для того, чтобы держать в руках весь регион, не боясь местной полиции, которая была частично запугана, а частично подкуплена. С другой стороны, она была недостаточно велика для того, чтобы ей занимались федеральные власти, тем более, что действовала эта организация только у себя дома. В результате группировка, первоначально объединявшая несколько не конкурировавших между собой банд, превратилась в единую мощную структуру, действовавшую в условиях полной безнаказанности. Прежние главари были один за другим устранены, и единую структуру возглавил Дон Боско, добравшийся по трупам соперников до главного руководящего поста.
       При нём единоначалие достигло своего апогея. Всеми делами руководил лично он, ему докладывали обо всём, что происходило в его хозяйстве. И хотя иерархия, как таковая, официально не была отменена, нижестоящие начальники были лишены полномочий для принятия каких бы то ни было решений, за исключением, разве что, самых оперативных, диктуемых обстановкой.
       Дисциплина на базе была строжайшей. Рядовые бойцы Дона Боско должны были при поступлении на службу отказаться от своих имён, отныне к ним обращались только по номерам. Они были обязаны носить спортивную или клубную одежду на свой вкус и цвет, но с обязательным номером на спине. Новым бойцам присваивался наименьший свободный номер, который больше никогда не менялся и действовал всё время, пока солдат был в строю. Лишь командиры сохраняли свои имена и в номерной одежде не нуждались.
       За малейшую провинность немедленно следовало наказание. Самым страшным преступлением считалось неповиновение. Совершившего этот грех ожидала смерть под прессом автомобильной свалки, расположенной в нескольких кварталах от базы и принадлежащей тому же Дону Боско. Иногда таких везли на мусоросжигательный завод, также находившийся в собственности хозяина, и одно только название которого со всей ясностью указывало на судьбу приговорённого. Допущенное по ошибке неточное выполнение приказа чаще всего прощалось, но только один раз, максимум - два. На третий раз нарушивший приказ отправлялся на свалку или на мусорный завод. Суд вершил лично Дон Боско, а исполнение приговора поручалось вчерашним сослуживцам осуждённых.
       Для Дона Боско рядовые солдаты были безликой массой, человеческим мусором. Как и положено мусору, они появлялись словно сами собой, пополняя ряды банды. Материал этот, пушечное мясо, в избытке производили бедные пригороды, населённые самым пёстрым сбродом. Там жили как прибывшие со всех концов света, так и их потомки во втором, третьем и даже четвёртом поколении. Опустившиеся, проводящие свою недолгую жизнь в постоянном наркотическом дурмане, не имеющие ни малейших перспектив в своём беспросветном существовании, они, тем не менее, исправно плодились к вящей радости Дона Боско. Попасть в его армию было заветной мечтой детства для обитателей этих районов. В рядах бандитов вчерашний мальчик чувствовал себя героем, человеком, хотя его командиры и придерживались по этому вопросу ровно противоположного мнения.
       Всё это Лоре рассказал Марк. Он знал, что происходит за стенами базы, но по известным причинам не мог ничего поделать. Вместо того, чтобы нанести удар в тело гидры, ему приходилось довольствоваться отсечением кончиков её щупалец, если они имели неосторожность высунуться за пределы некоего условного круга. Внутри же этого круга Дон Боско властвовал безраздельно. Корабль с героином был взят Марком в разработку только потому, что о его существовании было известно полиции сразу нескольких стран, и пропускать его даже самое коррумпированное и запуганное начальство не могло.
       Не знала Лора только об одном – о фактическом банкротстве криминального государства. В банде состояли несколько особенно близких к Дону Боско людей, с которыми он руководил бизнесом и разрабатывал планы операций. И хотя Дон Боско единолично распоряжался всеми финансовыми средствами, и последнее слово во всех решениях оставалось за ним, он не брезговал выслушивать предложения тех, кому он доверял, и часто даже следовал этим предложениям. Недостаток системы заключался в отсутствии контроля за принятием решений и какой-либо защиты от ошибок. Ошибки случались постоянно, но они не влекли за собой таких тяжёлых последствий, как несколько операций подряд, против которых единогласно возражали все советники. Теперь организация находилась на грани краха и не могла покрывать даже свои текущие расходы.
       Впрочем, об этом не знала не только Лора, но и все, кроме самого Дона Боско, лихорадочно искавшего выход.
       Лифта в здании не было, и Лору повели на третий этаж, где располагался кабинет Дона Боско, по лестнице. Путь пролегал по мрачным коридорам и лестничным пролётам. Кирпичные стены напоминали старых дев: они успели состариться, так и не будучи ни разу выкрашенными. Сквозь огромные, безнадёжно грязные окна стоически пробивался солнечный свет. Потолки были очень высокими, а лестницы – невероятно длинными. Лора представила себе, как арестованные под таким же конвоем проделывают подобный путь у неё в управлении.
       Обстановка в управлении была, однако, куда веселее, чем здесь. Со всех сторон её облепили взгляды, а вслед полетели выкрики и пошлые шутки. Хотя вели её быстро, она всё-таки сумела осмотреться. Её поразило разнообразие отрицательных эмоций – от презрения и тупой злобы до алчности и похоти. Лора всматривалась в толпу и не смогла увидеть ни одного не то, что участливого, но хотя бы просто безразличного взгляда. Случайно попавшая в их логово небольшая частичка ненавистного окружающего мира приводила бандитов в бешенство. Они готовы были разорвать её на части и разорвали бы, если бы она не была пленницей их хозяина. Теперь Лора поняла, почему, выводя её из машины, конвоиры вооружились автоматами.
       Выкрики, возгласы и улюлюканье усиливались и постепенно слились в один непрерывный, угрожающий гвалт. Воздух вокруг накалялся так, что Лора смотрела на своих конвоиров, как на друзей и защитников. Она даже начала сомневаться, что автоматы в их руках успеют выстрелить прежде, чем соскочит спусковой крючок у галдящей толпы. Лора была не из пугливых, но чувствовала, как банальный животный страх охватывает всё её существо. Такой отвратительной, злобной человекоподобной массы она не видела никогда, хотя проработала в полиции всю сознательную жизнь. Поэтому она облегчённо перевела дух, когда наконец-то достигла увидела Сэма, поджидавшего её у спасительной двери в кабинет Дона Боско.
       Босс сидел за письменным столом, уставившись в лист бумаги, где вновь и вновь производил свои расчёты. Вычисления давали один и тот же результат, который бесстрастно бросал ему в лицо один и тот же ответ: «если товар не придёт в ближайшие три дня, ты – банкрот, а если придёт – то тоже банкрот, только позже». Можно было сдаваться прямо сейчас в руки судьбы и закона. Но можно было продолжать искать новые идеи, новые выгодные проекты, новые поля сражений.
       Дон Боско решил бороться – сдаться он успеет всегда.

6.

       Появление посетителей прервало его размышления. Дон Боско взглянул на Лору и изумился. Одетая в лёгкую, подчёркивающую изящные формы, тёмно-серую водолазку и свободные, не препятствующие грациозным движениям джинсы, Лора была необычайно хороша и в свои тридцать находилась в зените женской привлекательности. Роскошные пепельные волосы до плеч обрамляли классическое, с чуть выдающимися скулами лицо. Дон Боско даже забыл на минуту о своих неприятностях и сглотнул слюну. Это кто там говорил, что симметричные лица скучны и непривлекательны? Видел бы он это лицо!
       Взглядом он указал на кресло напротив себя. Лора подошла к столу и заняла предложенное кресло. Дона Боско, пожиравшего взглядом каждое её движение, охватило возбуждение. Ух, попалась бы она ему в другое время и в другом месте!
       Сэм тоже подошёл к столу, но садиться в кресло не стал.
       - Так, - карие глаза Дона Боско лукаво прищурились, – я слушаю вас, мадам. О, пардон, наверняка мадемуазель, - добавил он с деланной галантностью. В душу его закралось подозрение, что Лора могла на самом деле не знать о том, что он имеет какое-то отношение к тому производству. Может быть, Сэм был прав: не надо было тащить её сюда?
       - Нет, это я вас слушаю.
       Дон Боско удивлённо поднял брови.
       - Я вас слушаю, - повторила Лора. – Мне было бы интересно узнать, как вы, такая знаменитая личность, опустились до банального пиратства.
       - Какой же пират без корабля? – усмехнулся Дон Боско.
       - Ну, корабль, положим, у вас есть. Как раз там меня и взяли ваши бандерлоги. – Лора бросила короткий взгляд на Сэма.
       - Мои бандерлоги? Схватили? Вас?! – выдохнул Дон Боско. – Но позвольте, вы же сами к нам пришли. Никто вас не хватал, помилуйте! – Он цепко ухватился за пришедшую ему в голову идею. – Не насильно же вас сюда привели.
       - Не насильно?! Вы говорите, не насильно? А кто сцапал меня напротив вашей фабрики в промзоне?
       - Моей фабрики? Вы спятили. Я – скромный торговец, а не фабрикант.
       - А как, по-вашему, я здесь оказалась? – Лора снова посмотрела на Сэма, который нагло улыбался во весь рот, разгадав игру шефа.
       - Хм, вам, наверное, лучше знать, - нагло произнёс Дон Боско.
       Лору начинал раздражать этот глупый театр. Тут она заметила свою камеру, лежавшую в дальнем углу стола. Дон Боско перехватил её взгляд. Он спокойно взял аппарат, вытащил из него карточку памяти, не без усилий переломил её пополам и выбросил в мусорную корзину.
       - Сэм, как здесь оказалась эта красавица? Слышал, что она сказала? Что ты сцапал её на какой-то фабрике, привёл её ко мне насильно. Это правда?
       Сэм осклабился.
       - Никак нет, босс, – подхватил он партию шефа в игре. - Она пришла к воротам, сказала, что у неё к вам дело, я её к вам и привёл. Всё.
       - Ну так вот, – Дон Боско развёл руками. – Так какое же у вас ко мне дело, милостивая государыня? В самом-то деле, ну не на этих же, как вы выражаетесь, бандерлогов, - он сделал движение рукой в сторону двери, - вы пришли посмотреть. У нас не зоопарк.
       - У вас не зоопарк, а цирк, - зло выпалила Лора. – И скоро состоится его выездное представление. В управлении полиции.
       - Ну нет, так не пойдёт, - Дон Боско сделал вид, что не слышал последней фразы. – Я – занятой человек, у меня дел по горло, а вы приходите, отнимаете моё время, даже не говорите, зачем пожаловали. Сэм!
       - Да, босс!
       - Проводи даму в комнату для гостей. Она там посидит какое-то время. Может, вспомнит, что за дело привело её ко мне. Накорми её, пусть чувствует себя, как дома.
       - А вот это вы зря, - предупредила Лора. - Через пару часов вся полиция города будет поднята, если я вдруг исчезну.
       - Ха, да вы только послушайте! – Дон Боско от души расхохотался. – Полиция, это надо же! Можно подумать, ей до вас. Да кому вы там нужны? Вы на работе хоть месяцами не появляйтесь – о вас никто и не вспомнит. Делать им больше нечего, как в пятницу после обеда о вас думать, тем более, если коллеги знают, что вы на ответственном задании. – Дон Боско прекрасно представлял себе обстановку в управлении. - Идите с миром, отдохните, соберитесь с мыслями. Вспомните, что собирались мне сказать, получите обратно свою визитную карточку, – он вытащил из футляра полицейское удостоверение, повертел в руках и засунул обратно, - и всё остальное.
       Лора собиралась что-то возразить, но Дон Боско опередил её, слабо взмахнув даже не кистью, а только пальцами рук, показывая направление наружу. Это означало, что краткая аудиенция окончена. Лора поняла бесполезность дальнейших препирательств - мышеловка захлопнулась. Она встала и направилась к двери.
       - Отведёшь её, и живо ко мне, - бросил он вслед уходящему вместе с ней Сэму.
       И, когда Сэм вернулся, продолжил.
       - До понедельника её никто не хватится, это как пить дать. И за это время мы должны напечатать весь тираж и освободить фабрику.
       - Напечатать тираж? До понедельника?
       - Сэм, тебя плохо со слухом, раз ты переспрашиваешь?
       - Нет, босс, я понял. Только...
       - Я всё сказал. До понедельника надо напечатать тираж и очистить фабрику, как будто там ничего и не было. Ну а потом мы снова разыграем ту же комедию, что ей якобы всё привиделось. Не пойман – не вор. Фабрика арендована на подставное лицо, никто и знать не знает, что мы имеем к ней какое-либо отношение. Скажи своим, пусть работают хоть сорок часов в сутки, но тираж должен быть напечатан. Если некуда его девать – засунь его пока что в какой-нибудь контейнер. Оборудование убери. Хоть к себе домой, но убери. Понятно?
       Сэм стоял, выпучив глаза.
       - Тебе всё понятно?
       - Да, босс. Всё понятно.
       - Так вперёд, если понятно!
       Когда Сэм ушёл, Дон Боско, довольный тем, как ловко расправился он с новой неприятностью, вернулся к своим вычислениям.
       А Лора была вне себя от возмущения. Давно над ней не издевались так откровенно. Когда она вышла из кабинета главного мафиозо города, и конвой снова повёл её по коридорам, полным всякого сброда, страх уступил место злости и досаде. Ей было обидно, что она не смогла достойно отпарировать удар, не нашлась, что ответить, снова повела себя как практикант в первый месяц. Она дала унизить себя не просто бандиту, пусть даже и такого ранга. Она дала унизить себя мужчине – и это было особенно больно.
       От этих мыслей Лоре стало совсем горько. По дороге ей попался на глаза невысокий толстячок с маленькими выпученными глазками. Он остановился и посмотрел на Лору так пристально, что она едва удержалась, чтобы не размазать по его пухлому личику и без того приплюснутый нос. В другое время она даже не обратила бы на него внимания, но сейчас её раздражало всё вокруг.
       Толстячок показался ей странно знакомым. Где-то она его видела, определённо видела. Но где? Чтобы отвлечься, она попыталась собраться с мыслями и направить их в привычное русло логики и рассуждений. Где она видела этого толстяка? Личная жизнь исключалась сразу – с такими типами она не общается. Оставалась работа. Полицейским он быть не мог, иначе он не разгуливал бы так свободно в бандитском логове. Шпионом он тоже не был, потому что таким, как он, здесь делать было нечего. Да и вряд ли стал бы осведомитель попадаться Лоре на глаза в такой ситуации.
       Значит, это был клиент полицейского управления, и она встречала его именно там. Вот только где, когда и при каких обстоятельствах?
       Лора не заметила, как оказалась перед дверью-решёткой, сваренной из толстых металлических прутьев и увенчанной намертво приваренным замком.
       - Пришли, - объявил Сэм. В его руке показался ключ.
       Они стояли в комнате, находящейся в конце коридора. Двери из комнаты в коридор не было – проём был открыт. Другой проём вёл из этой комнаты в другую, смежную. Он и был закрыт решёткой. Всё это напоминало маленький провинциальный полицейский участок: дежурная комната и рядом же помещение для задержанных. По-видимому, здешняя публика решила воссоздать хорошо знакомую им обстановку.
       В таком помещении Лора и оказалась после того, как за ней с характерным лязгом захлопнулась решётка, и щелкнул в замке ключ.
       - Чувствуйте себя, как дома, - посоветовал Сэм.
       - Но не забывайте, что вы в гостях, - дополнил один из негров.
       Ну, уж этого-то она никак не забудет.
       Они ушли. Несколько секунд в коридоре было слышно, как Сэм отдаёт какие-то распоряжения, но вскоре его голос потонул в общем гуле.
       В комнатке не было окна. В дальнем углу стоял унитаз без крышки, и висела металлическая раковина. По заскорузлому крану в раковину тоненькой струйкой стекала ржавая вода, оставляющая рыжие разводы на остатках эмали. В противоположном углу была привинчена к полу стальная кровать с продавленными пружинами. Сидеть можно было либо на бетонном полу с загнутыми вверх обрывками линолеума, либо на раме кровати. Лора выбрала последнее.
       Игру Дона Боско она разгадала сразу. Он задержит её здесь до понедельника, за это время заметёт все следы, уберёт станки и готовую продукцию, а потом выпустит её на свободу, выставив полной идиоткой, заикнись она хоть словом об увиденном. Никто ей не поверит, а если и поверит, то улик давно уже не будет. Такого конца операции Лора не ожидала. Она проиграла вчистую по всем статьям: не схватила преступников за руку, не передала их в руки правосудия. Вместо того она дала им в руки все карты, предоставила им возможность не только выиграть, но и вдоволь поиздеваться над собой.
       Она встала и подошла к решетчатой двери. Смежная комната была пуста. В углу стоял стол, покрытый измятыми газетами, грязной посудой, пустыми бутылками и прочим мусором. Прямо на горе немытых тарелок с засохшими остатками пищи лежала большая связка ключей, среди которых был, очевидно, и ключ от камеры. Сэм не стал брать ключи с собой, а оставил их охраннику, который наверняка должен был вот-вот появиться. Рядом со столом располагались два стула. Их набивка, словно весенний снег, чёрными клочьями свисала из разодранной обшивки. На стене висел старый, треснутый телевизор. Звук был выключен, а на экране в тишине спаривались животные.
       Несмотря на полуденное время и горевшую под потолком лампочку, в комнате царил полумрак – солнечный свет с трудом пробивал слой многолетней грязи на приоткрытом окне. Со двора слабо тянуло свежим воздухом и слышались голоса, выговаривающие на разных языках непонятные слова. База была настоящим вавилонским столпотворением. Как успела заметить Лора, среди обитателей государства в государстве белые европейцы составляли самую мизерную часть. Какие только языки наречия тут не звучали! От арабского и турецкого – до африканских диалектов. Между собой разные группы населяющих базу людей общались, однако, на европейских языках. Этими же языками пользовались и главари банды: все они были белыми.

7.

       В коридоре послышались приближающиеся шаги и неразборчивая речь. Вообще-то Лора не надеялась, что её оставят в покое или, по крайней мере, без присмотра, но она боялась насилия над собой – человекообразная масса, которую она только что видела, была способна на что угодно.
       В комнату, от которой её отделяла решётчатая дверь, вошли двое. Один из них – здоровенный негр в красной баскетбольной экипировке с номером 19, коротко постриженный, с тщательно выбритыми висками. Под гладкой кожей переливались мускулы. Увешанный многочисленными цепочками и браслетами, мелодично позвякивавшими при каждом движении, он напоминал как аборигена, выменявшего у конкистадоров все золото на бусы и колокольчики и довольного удачной, по его мнению, сделкой, так и телёнка с колокольчиком, звон которого насторожил бы пастуха, вздумай он забрести на чужое пастбище. При всей комичности этих ассоциаций негр вовсе не выглядел смешным. Напротив, вид его был довольно мрачен, и от взгляда, который он мимоходом бросил на Лору, той стало немного не по себе. Но взгляд этот был, скорее, машинальным, чем любопытным. Он заметил пленницу, ухмыльнулся стройным рядом белых зубов, но не выказал ни малейшего желания познакомиться с ней поближе. Он наверняка знал, кто сидит в клетке, и чья это собственность. К счастью для Лоры, дисциплина на базе строго соблюдалась.
       Не обращая на неё больше никакого внимания, негр плюхнулся на один из стульев, который под его тяжестью жалобно заскрипел ножками по плиточному полу. Он подвинул к себе пустой ящик из-под пива и сложил на них свои эбонитовые ножищи в немыслимого размера кроссовках.
       Вид его спутника был не менее примечателен, во всяком случае, для этой обстановки. Если возраст негра она затруднялась определить, то второй был белый, высокий, хорошо сложенный молодой человек лет девятнадцати-двадцати. Лора подумала, что этот возраст – типичный для рядовых солдат Дона Боско. Рядом с негром он выглядел бледным. Густые, светлые волосы волнами струились на плечи. Несколько упрямых прядей - похоже, что в войне с ними парень давно признал своё поражение и даже не пытался смахивать их - падали на глаза. Красивое лицо напоминало чертёж - чёткие, правильные, скупые на изгибы линии придавали ему холодное, жёсткое, даже несколько циничное выражение. Одет он был в просторную белую футболку с номером 37, светло-голубые, замаранные в нескольких местах, закатанные чуть ниже колен джинсы, и чёрные кроссовки. Лора поймала себя на мысли, что невольно залюбовалась им. Отбросы общества не всегда выглядят таковыми, а о том, как обманчива бывает внешность, учил ещё доктора Ватсона знаменитый Шерлок Холмс. Но уж больно резко выделялся этот парень из остального населения базы. Приходилось верить, что и он – такой же безжалостный подонок, такая же мразь, что грязными ручьями стекается со всех окрестных городов и селений в империю Дона Боско, обычный уличный бандит, который, по справедливости, должен был быть не охранником, а охраняемым.
       Парень, тем временем, извлёк откуда-то из-за стола две бутылки пива, одну их них откупорил о стол, а вторую отдал негру. Тот открыл пиво зубами и с видимым наслаждением приник к горлышку.
       Негр говорил хоть и громко, но очень глухо. Голос белого был мягким, приятным и намного более отчётливым. Тем не менее, Лора не смогла разобрать ни слова. Они говорили не то по-голландски, не то по-фламандски, Лора ничего не понимала в этих языках, даже не знала, один ли это язык или два различных наречия. Но характерное звучание она узнала сразу.
       Она не стала ждать, пока на неё обратят внимание, отошла вглубь камеры и присела на кровать.
       Итак, её предстояло провести здесь как минимум уикенд. Весёленькое приключение, ничего не скажешь. Она постаралась собраться с мыслями и решила посвятить время в заключении разработке плана дальнейших действий. И действительно, у неё родились даже конкретные идеи на этот счёт. Некоторое время она потратила на их обдумывание, как вдруг поймала себя на том, что всё это ей совершенно неинтересно. Вывод этот был более чем странен, так как она всегда думала о работе с интересом. Но намного более странным был другой вывод – она нарочно пытается забить себе голову всякой ерундой (неслыханное дело: её работа – ерунда!), чтобы вытеснить оттуда безостановочно крадущиеся мысли о пареньке, сидевшем в соседней комнате, беззаботно потягивающим пиво и даже не представлявшем себе, с каким трудом удаётся Лоре не думать о нём. Хотя, что это? Что значит, не думать? Она уже о нём думает! Думает всё это время, обманывая саму себя!
       Она подошла поближе к решётке и заняла незаметное сразу снаружи место в тени. Нет, он определённо хорош, что там ни говори.
       А что если попытаться соединить, так сказать, полезное с приятным и использовать его для благих целей? Конечно, перед ней был рядовой боец криминальной армии, но что если с его помощью удастся провернуть какую-нибудь задумку? Например, сбежать отсюда до того, как Дону Боско удастся спрятать концы в воду? Пацан, скорее всего, запуганный кролик, но при умелом обращении... Впрочем, с чего она взяла, что её охранник – это он. Может быть, как раз негра поставили стеречь её, а парень просто зашёл к нему поболтать о том и о сём?
       Спаривания на экране телевизора прекратились, и после короткой рекламы появилась заставка выпуска новостей. Снова заскрипел стул, и Лора поняла, что негру пора уходить. Голоса снова стали громче, фразы – отрывистее, а вскоре она услышала негромкий хлопок ладонями, означавший, по всей вероятности, прощание. Негр ушёл, а через несколько секунд послышалось негромкое бормотание: парень, оказавшийся всё-таки охранником, включил звук. Передавали новости, которые ничем не отличались от тех, что звучали каждый день годами, давно никого не удивляя и даже не обращая на себя внимания.
       Так, теперь он в комнате один. Пора действовать.
       Она приблизилась к решётке.
       - Эй!
       Парень даже не шелохнулся.
       - Эй! – Она позвала его громче.
       Ни малейшей реакции.
       - Ты слышишь меня?
       Снова молчание, которое начинало понемногу злить её.
       - Эй, ты! – Она почти сорвалась на крик. Парень нехотя пошевелился и прибавил звук телевизора. Там, как всегда, показывали беспорядки и уличные бои. Такого поворота дел Лора не ожидала.
       - Я же к тебе обращаюсь! – Лора в сердцах выругалась на самом грязном жаргоне. Молодой человек оторвался от телевизора и перевёл на неё взгляд, не поворачивая головы.
       - Я пить хочу, - заявила Лора.
       Ноль внимания. Взгляд снова упёрся в телевизор.
       - Дай мне пить, слышишь!
       Вновь молчание. Да что же это такое? Сначала один бандит, затем второй, а теперь даже этот жалкий мальчишка – похоже, здесь все смеются над ней!
       - Да ты что, издеваешься что-ли? Или тебе босс приказал уморить меня жаждой?
       Упоминание о боссе вывело парня из комы. Он посмотрел на неё в упор, затем взял новую бутылку пива, показал её Лоре, прищурился и выдавил, почти не разжимая губ:
       - Мадемуазель предпочитает тёмное или светлое?
       Затем открыл бутылку и усмехнулся:
       - Там в углу умывальник и унитаз. Воды достаточно, так что не сдохнешь. - После чего снова уткнулся в экран и как будто снова забыл о ней.
       Лора была вне себя от гнева и возмущения. Да как она могла даже допустить мысль о том, что этот молокосос мог ей понравиться! Дрянь!
       И, до того совершенно не испытывавшая жажды, Лора вдруг почувствовала, как во рту у неё на самом деле пересохло.
       - Слушай, урод! Я сейчас на самом деле напьюсь воды из этого ржавого крана. А потом мне скрутит кишки и тебя затолкают головой в этот унитаз на моих глазах. Я, может, и сдохну, но хоть увижу напоследок, как тебя туда сольют. Мразь!
       Упоминание о Доне Боско вновь сотворило чудо. Только она отошла в темноту камеры, чтобы обдумать вопросы тактики, как услышала, что стул лениво сдвинулся с места. Через минуту охранник поставил у решётки бумажный стаканчик с водой. Победа!
       Но Лора не успела отойти слишком далеко, и её внимание оказалось поглощено не столько видом стаканчика, сколько только что державшими его руками. Это было настолько сказочное зрелище, что она на мгновение забыла о обуревавшей её всего несколько мгновений назад ярости. Она увидела перед собой белые, но вовсе не изнеженные, а красивые, большие, сильные кисти рук, вытянутые, ясно очерченные зигзагами вен, с длинными, крепкими пальцами и крупными ногтями.
       Бумажный стаканчик в этих руках казался меньше и тоньше, чем был на самом деле. Когда-то в школе их класс водили на экскурсию, посмотреть на автоматические производственные линии. Тогда Лора была поражена, как манипуляторы станков-роботов, в одном зале запросто пробивающие толстенные листы металла, в другом зале нежно обращаются своими гигантскими щупальцами с тончайшей оплёткой. Что-то похожее она наблюдала и сейчас, когда парень рассчитанным движением взял едва выдерживающий тяжесть налитой в него воды стакан и осторожно поставил его на пол.
       Злость Лоры куда-то вдруг исчезла, а после того, как стакан был опорожнён, интерес к более важным делам снова вернулся к ней.
       - Тебя как зовут?
       Снова это дурацкое молчание.
       - Слышишь, зовут-то тебя как?
       - Тридцать Седьмой, - неохотно отозвался он после долгой паузы. Хотя номер на его майке Лора заметила давно.
       - Знаешь, мне все ваши идиотские номера как-то до... – Она сделала не совсем приличное движение, которое, как ей показалось, парень успел заметить краешком глаза.- Я – человек, и привыкла к человеческим именам, а не к номерам. Не в концлагере же мы на самом деле. Так так как тебя звать-то?
       - Можно подумать, в концлагере были не люди. Обходились как-то и номерами.
       И опять молчание, которое на этот раз Лору не раздражало – больно уж заинтересовала её последняя фраза.
       - Между прочим, не отвечать на вопросы невежливо, - напомнила она. – Тем более, если спрашивает женщина.
       - Нам запрещено разговаривать...
       - Ну привет, а откуда тогда здесь столько шума? – Лора развела руками, обозначая всё досягаемое пространство. – Разговаривают же как-то.
       - Нам запрещено разговаривать здесь с чужими, - закончил он.
       - Ага. А ты что же сейчас делаешь? – поинтересовалась Лора.
       Ответа не последовало.
       - Ну как тебя звать-то, скажешь ты или нет? Не буду же я к тебе по номеру обращаться.
       - А тебе вообще незачем ко мне обращаться. Сидишь – ну и сиди.
       - Как. Тебя. Зовут. – Лора не унималась.
       - Артур, - выпалил он после нового долгого молчания и, как Лоре показалось, неожиданно для самого себя.
       - Артур, - мягко начала Лора, - да погоди ты с этим ящиком, там же целыми днями одно и то же. Что ты туда уставился? Ну, посмотри же на меня!
       Артур оторвал взгляд от телевизора:
       - А разве только по телевизору целыми днями одно и то же?
       Вот это да! Сюрпризы, оказываются, могут быть не только неприятными. Это была не только зацепка для разговора. Парень-то, выходит, и вправду не такой идиот, каким должен быть образцовый гвардеец Дона Боско. Какая удача!
       И полился разговор. Сначала прерывистый, неуклюжий, робкий, а затем всё более связный. Инициатива окончательно перешла в руки Лоры. Это перевело её мысли в привычное русло, разложив всё по своим местам, и следующие два часа пролетели почти незаметно.
       Артур происходил, в отличие от подавляющего большинства здешней, по выражению Дона Боско, биомассы, из порядочной семьи, представлявшей собой сохранявшиеся кое-где остатки среднего класса. Когда ему исполнилось тринадцать, случилась беда: мать стала жертвой одной их расплодившихся в невероятных количествах уличных шаек. Полиция боялась связываться со шпаной, и отец, взявший в свои руки расследование и планировавший самосуд, вскоре последовал за супругой. Всё имущество семьи перешло к тётке со стороны отца – хронической алкоголичке, быстро спустившей в пьяном угаре все деньги до последнего цента. Артур фактически жил на улице, предоставленный самому себе. Когда тётка умерла от белой горячки, объявились кредиторы с постановлением о конфискации дома. Артуру, хорошо известному в полиции, грозила исправительно-воспитательная колония. Но он вовремя скрылся. Поскитавшись немного по странам, городам и весям, он очутился у Дона Боско, который к тому времени превратил разрозненные, воевавшие между собой уличные шайки в единую, сильную и организованную банду. Здесь Артура, как и многих его сверстников, ждала крыша над головой, неплохая кормёжка, кое-какие деньжата, отсутствие необходимости думать и жестокая дисциплина. Это было место, где парни, вроде него, могли скоротать время до смерти от полицейской пули, ножа сотоварища или гидравлического пресса за ослушание. Так заканчивался недолгий век большинства бойцов, места которых тут же занимала молодая поросль.
       Девятнадцатый номер – тот здоровенный негр, которого видела Лора – был ветераном армии и, по словам Артура, единственным вменяемым собеседником на базе, выходцем из какой-то бывшей голландской колонии. Остальные представляли собой сборище мерзавцев, подонков, опустившихся слабаков и просто отпетых головорезов со всех концов света. Артур оставался здесь, потому что ему элементарно некуда было податься. Причём, в отличие от подавляющего большинства рядовых бойцов, у Артура был паспорт, который он успел получить до того, как умерла тётка и ему пришлось покинуть родной дом. Многие жили вообще без документов, и выбора у них не было никакого.
       Лора с неожиданной для себя обстоятельностью тоже рассказала о себе, умолчав только о самых интимных подробностях своей жизни.
       Они поговорили ещё. Артур вдруг замолчал, а Лоре не хотелось прерывать повисшую паузу. Молчание оказалось очень кстати: в комнату вошёл низкорослый субъект неприятного вида с фантастическим номером 118, скорее всего, араб. Лора едва успела отпрянуть от двери. Он сунул под решётку помятую миску с какой-то баландой и широко улыбнулся смрадным ртом, где не хватало половины зубов.
       - Что, пообедаем вместе, детка, а?
       Он дёрнул дверь, но она была закрыта на замок. Лора брезгливо поморщилась.
       - Ага, - он обернулся к Артуру. – Ну-ка, дай мне ключик.
       Артур не отвечал.
       -Дай ключ, я сказал!
       Молчание.
       - Дай ключ, ты, - голос араба зазвучал настойчивее. – Дама желает со мной пообедать, я к тебе обращаюсь! – заревел араб и развернулся в сторону Артура.
       Артур, сохраняя всё то же молчание, медленно достал откуда-то сбоку большой пистолет с глушителем и сделал вид, будто внимательно рассматривает его. Это быстро охладило пыл пришельца.
       - Вот же скотина! - Он повернул к Лоре своё заросшее лицо и тихо проскрежетал, хитро подмигнув:
       - Ещё увидимся. – И, сделав Артуру непристойный жест, ушёл, что-то бормоча на своём языке, вероятно, самые грязные ругательства.
       Когда он скрылся, Лора брезгливо взяла миску и, стараясь не смотреть на содержимое, вылила его в унитаз. Тут Артур подскочил к решётке.
       - Ой, извини, я совсем забыл! Я сейчас.
       Лора подумала, что «извини», наверное, произносится на базе в первый раз за всё время её существования. Скорее можно было услышать на Луне пение жаворонка, чем на базе - слова вежливости.
       - А если этот выродок снова появится?
       - Не появится, - и он быстро исчез в коридоре.
       Лора вернулась к кровати и села. Как ни пыталась она заставить себя думать о плане побега, мысли её постоянно возвращались к Артуру. Тщетно пыталась она отогнать их. В конце концов, она решила выяснить, что же всё-таки с ней происходит.
       А ведь и правда, что с ней происходит? Она делает одну ошибку за другой. Сегодня провалила такую операцию, дала какому-то бандиту, пусть даже и авторитету, так издеваться над собой. А теперь сидит в тёмной, вонючей конуре и, вместо того, чтобы искать выход, отгоняет от себя мысли о каком-то пацане, у которого даже имени-то нет - один номер.
       Она снова представила себе Артура. Представила его движения, его голос. Представила его жизнь, как она ей виделась. Она увидела его лицо, вновь невольно залюбовалась им и ощутила что-то вроде прилива. Сердце заколотилось в груди. У неё появилось желание прикасаться к нему, ласкать его, погрузиться лицом в его волосы, целовать его шею, его лицо и грудь. Она считала его теперь своей собственностью и готова была разить наповал всех, кто посмел бы посягнуть на её сокровище.
       Лора была удивлена прежде всего внезапностью произошедших в ней перемен.. Чёрт возьми, но ведь он же ещё мальчишка, хоть и выглядит вполне как мужчина. Он младше её лет на десять, это же позор! И почему это должно было случиться именно с ней?
       На её глазах от лёгкого дуновения стал рушиться целый мир, который она создавала годами и в котором жила. Один за другим откалывались, отламывались, падали и исчезали в неведомой бездне все идеалы, представления, стереотипы, идолы и принципы. И это едва заметное дуновение было для её старого мира подобно урагану, противостоять которому он не мог. Лора к своему ужасу обнаружила, что не жалеет о нём. Этот мир, который она создала себе сама и который так холила и лелеяла, напоминал теперь замки на прибрежном песке. Люди строят такие замки часами, возводя сложные, сооружения огромных размеров, прекрасно зная, что они за несколько минут растают в наступившем приливе, или их в одно мгновение смоет первая же хорошая волна. И когда это случается, люди не расстраиваются: они с самого начала знали, что строение их недолговечно, и что как бы ни был величественен и красив замок, ждёт его та же судьба, что постигла и тысячи его предшественников. С едва заметным налётом грусти, а то и с улыбкой наблюдают они, как их творение исчезает в воде, как ничтожно оно по сравнению с поглощающей его волной, хотя и сама волна – лишь незаметная морщинка на лице бескрайней морской глади.
       И вот теперь прилив, в мгновение ока уничтожив старый мир, вал, слизавший за несколько секунд весь олицетворявший его песчаный замок, оказался всего лишь симпатичным юнцом, на которого она бы при других обстоятельствах и внимания-то не обратила. «Просыпайся, Лора, иначе проспишь всю жизнь. Рассвет ты уже проспала, так застанешь хотя бы полдень!»
       Артур через некоторое время вернулся, держа в руках два бумажных пакета с едой. - Пиво у нас есть, если что, - добавил он, довольный собой.
       Только сейчас Лора почувствовала, что смертельно голодна. Длинный июньский день скоро заканчивался, а во рту у неё с пяти утра не было ни крошки. Однако набрасываться на еду она не спешила.
       - Спасибо, Артур.
       - А, пустяки, - откликнулся он..- Приятного аппетита.
       После чего занял своё привычное место и развернул свой пакет.

8.

       Поначалу его мысли были поглощены Лорой.
       Отношения Артура с женщинами были сложными. Девственность он потерял в пятнадцать. Случайно оказавшаяся тогда рядом с ним подружка была на два года старше его и весьма искушена в сексуальных делах. Первой же любовью стала его ровесница, которую он встретил вскоре после того во время своих странствий. Она жила дома, вместе с родителями и старшим братом, однажды сообщившим Артуру, что рассчитывать на взаимность он не сможет никогда, мало того, рискует нарваться на крупные неприятности. Неприятностей у Артура всегда было настолько много, что они уже не волновали его. Но к чувствам возлюбленной, которая явно предпочитала ему избранника из своего круга, он относился с уважением. Артур снова отправился в свои скитания. Любовь горела некоторое время, но постепенно остывала, пока окончательно не превратилась в красивый, холодный янтарь, что хранился теперь в его личном музее, в самом сокровенном уголке души.
       После этого пунктиром шли короткие интрижки и случайные эпизоды безо всякого смысла. Артур вовсе не был помешан на сексе, но если рядом с ним оказывалась женщина, с которой можно было переспать, он использовал эту возможность, не опускаясь, однако, до банальных изнасилований.
       Лора была первой женщиной за все эти годы, к которой он испытывал не только сексуальное влечение. Да, она была красива и привлекала его. По виду ей немного за тридцать, что в его возрасте казалось почти недостижимой перспективой, а люди, достигшие его – кем-то вроде инопланетян. Он не был уверен, что доживёт до этого возраста на базе, где смерть человека была таким же обыденным явлением, каким был в детском саду выброшенный в урну засохший омлет. Но разница в возрасте не волновала его. Редкая сеточка тонких морщинок в уголках глаз Лоры, её руки, бархатный голос, который так отличался от резких голосов его сверстниц и прокуренных баритонов третьесортных шлюх, - всё это возбуждало его.
       Но одновременно он испытывал и целую гамму других чувств, которые он так хотел бы понять. Одно он знал наверняка – эти чувства не имели никакого отношения ни к любви, ни к Лоре. Они касались его однго.
       Во время разговора он вдруг подумал, что не только впервые рассказывает о своей жизни другому человеку, но и вообще смотрит на себя со стороны. До этого если он и думал о себе, то с перспективой максимум в один день. Прожил день - и забыл, думай о том, что тебе предстоит в ближайшие сутки. Исключение составляли лишь воспоминания детства, но и они, казалось, принадлежали не ему, а кому-то другому. Он вообще с трудом отождествлял себя нынешнего с тем, кем он был тогда.
       Теперь же он посмотрел на себя извне и невольно сопоставил свою жизнь с рассказом Лоры о себе. Она родилась в хорошей семье, получила солидное образование, теперь сражается с пиратами. И даже если это не более, чем заурядная война с ветряными мельницами - всё же это её дело, которому она посвятила свою жизнь. Она выбрала эту дорогу осознанно, и, по всей видимости, счастлива, потому что ощущает себя на своём месте, на месте, которое заняла сама, и которое было, скорее всего, с самого начала предназначено для неё.
       Вот его покойные родители, царство им небесное. Конечно, отцу, никогда не знавшему нужды и лишений, было проще прокладывать свою тропу. С деньгами всегда и везде легче. Но ведь и он прожил свою жизнь так, как считал нужным. Доставшуюся ему сумму он не пропил, как его родная сестра, не проиграл на бирже и не истратил на автомобили и путешествия. Он использовал деньги на достижение поставленной цели. Артур был уверен, что и без денег он достиг бы того же положения, только это отняло бы у него больше сил и времени. Деньги лишь помогли ему стать тем, кем он стал, занять то место, которое он для себя выбрал и которое ждало его. Мать бросила карьеру ради семьи, но никогда не жалела о своём решении. Отказавшись от карьеры, она приобрела семью, которая представляла для неё главную в её жизни ценность. Она нашла свой путь, а без осознания этого занятое место в жизни никогда не будет казаться своим.
       Дон Боско? Заурядный дилер, каких сотни вокруг, превратился во влиятельного и богатого человека, заправляющего свои дела без оглядки на кого-либо, будь то власти, полиция или газеты, так что он мог содержать бандитское логово прямо посреди большого города. А ведь он мог закончить свои дни в подворотне, как многие его товарищи. Но не закончил. Почему?
       А те, что безвестно пропали, сгинули в стычках или провели всю жизнь в тюрьмах? И те на базе, о ком через час после их бесславной смерти никто не вспомнит? Да, способностей возглавить банду у них нет, но наверняка есть способность хотя бы не становиться пушечным мясом. И, тем не менее, они и есть самое настоящее пушечное мясо, причём стали им добровольно, позволив Дону Боско безраздельно распоряжаться собой. На базе они чувствуют себя на своём месте. Они счастливы и ничего больше им не нужно, пусть даже и миг их счастья совсем короток.
       Ну, а он сам? Как чувствует он себя, являясь ничем иным, как частичкой той же биомассы? Выбрал ли он осознанно путь, по которому он движется? Счастлив ли он? Наверняка нет, иначе он не размышлял бы над тем, что ни Лоре, ни его покойным родителям, ни Дону Боско с Сэмом, ни кому-либо из рядовых бандитов, как пить дать, никогда и в голову-то не приходило. Значит, дорогу свою он пока не нашёл, и она по-прежнему ждёт его, петляя, может быть, совсем рядом.
       Допустим, что ожидание своей очереди в приёмной перед вратами ада, чем безо всякого сомнения являлась база, - не его удел. И что дальше? Как изменить жизнь? С чего начать? И даже если он сделает какой-нибудь решительный шаг - откуда известно, что шаг этот будет правильном направлении? Кто и что даст ему уверенность, что он приближается к цели, а не удаляется от неё? Как сумели найти себя его родители, Лора, окружавшие его на базе люди, от босса до последнего солдата? У них просто не было времени на то, чтобы увидеть жизнь со всех сторон и выбрать предназначенное для них место, будь то трон, кожаное кресло или деревянная табуретка. И на этот вопрос ответить он тоже не мог.
       Казалось, за какой-то час он выполнил годовую норму размышлений о себе. На улице, тем временем, понемногу начало темнеть. Наскоро подкрепившись, он заглянул к Лоре. Попросив её передать остатки еды, он выбросил их в урну, чтобы не вызвать подозрений. Опорожнённую миску, принесённую арабом, Лора поставила рядом с решёткой.
       - Ты как, в порядке? – осведомился Артур.
       - Настолько, насколько можно быть здесь в порядке. Спасибо тебе за всё.
       - За что же? – в его голосе слышалось неподдельное удивление. – За еду? Но босс ведь не приказывал держать тебя голодной. Так что я просто выполнил его волю.- Артур сам был поражён той несусветной чушью, которая автоматически неслась с его языка. Зачем он так говорит? Он же видит, что Лора стремится сблизиться с ним, да и он хочет того же. К чему тогда эти дурацкие слова?
       - Но ведь тот урод, что принёс мне эту миску, - она посмотрела вниз, - тоже выполнял приказ босса. Наверняка то, что там лежало, теоретически было съедобным.
       Артур оценил её усилия спасти ситуацию.
       - Мне не всё равно, ешь ты эти помои, - он тоже посмотрел на миску, - или человеческую еду. Конечно, если мы считаем себя людьми.
       - А кто мы, если не люди? Разве есть другие варианты?
       - Заходи сюда, – вдруг произнесла Лора.
       - Да ты что? А если кто-нибудь войдёт?
       - Как хочешь. Только тебе всё равно рано или поздно придётся войти в эту клетку. Хотя бы потому, чтобы принести мне одеяло или что там у вас полагается. Не на пружинах же мне спать. Твой босс хоть и не отдавал отдельного приказа позволить мне спать, но, я думаю, он был бы не против, если этой ночью мне удалось бы вздремнуть.
       - Да, ты права. - Артур был рад перемене темы и снова исчез в коридоре.
       Лора воспользовалась образовавшейся паузой. Да, использовать мальчишку для побега – пара пустяков, это она обставит запросто. Несколько приятных слов, пара поцелуев – и он сам проведёт её наружу и даже будет благодарить её за предоставленную возможность. Но сбежать таким образом - означало предать Артура, которому грозило бы жестокое наказание и, может быть, смерть. Сможет ли носить с собой до конца дней такой груз? И – следующая мысль молнией прорезала её мозг – сможет ли она вообще жить без него?! Женщина в Лоре, видимо, окончательно взяла верх над полицейским.
       Она всегда презирала тех, с кем боролась. Преступники были для неё чем-то вроде мух, охранять общество от которых и было её задачей. Размахивая мухобойкой и выметая дохлых насекомых, она никогда не присматривалась ни к ним, ни к новым мухам, влетающим в окно. Тут же выходило, что самый обыкновенный бандит, которых она видела столько, что даже и не пыталась их сосчитать, оказался вдруг человеком со своей жизнью и судьбой, со своими чувствами, мыслями, рассуждениями и умозаключениями. Он оказался человеком, заключающим в себе целый мир, человеком, как она, как Марк или Сабрина, причём этого человека она выделяла для себя из массы остальных, её влекло к нему, она думала о нём, боясь предать или потерять его.
       Марк, когда оправлялся после ранения, был на год переведён в отдел кадров и рассказал Лоре, что поразило его там больше всего. Он, как водится, работал с бумагами, личными делами, заявлениями, рапортами и приказами. Марк получал входящие документы, отправлял их в обработку или на согласование, собирал недостающие справки, заполнял бланки, не допуская проволочек или даже неумышленных задержек. Он знал «в лицо» многие дела, помня наизусть их содержание, но, тем не менее, они были для него всего лишь бумагами. Когда же тот или другой сотрудник заходил в отдел кадров, чтобы справиться о состоянии своего дела или представить требуемый документ, Марк с удивлением обнаруживал, что за сухим личным делом, за стопкой бумаг стоит живой человек, со своей жизнью, своими проблемами и интересами.
       И вот теперь что-то похожее переживала и Лора.
       Артур снова появился, волоча за собой ворох постельных принадлежностей.
       - Я сказал, что ты настолько важная птица, что босс приказал не спускать с тебя глаз ни днём, ни ночью. Кстати, приказ такой на самом деле есть. Только давай подождём, когда все улягутся, - предложил он.
       - Я не против. А пока что делать будем? Телевизор смотреть? – Она улыбнулась.
       Артур подошёл к столу, нашёл там пульт управления и нажал на большую красную кнопку. Телевизор умолк на полуслове.
       Они долго говорили, не замечая времени. Когда темы рассказов о себе были исчерпаны, они перешли к своим знакомым, говорили о политике и о разных отвлечённых понятиях. И вот, когда повисла очередная пауза, Лора неожиданно для себя выпалила.
       - Я люблю тебя.
       У Артура похолодело внутри. Такого поворота он не предвидел. Признание Лоры испугало его. От Лоры он ожидал, может быть, искреннего интереса, желания помочь, на худой конец - жалости. Но признание в любви от красивой, умной, опытной и много повидавшей женщины в полтора раза старше его, с удавшейся карьерой, добившейся материального достатка и положения в обществе честным путём, было для него сюрпризом. Он, обыкновенный боец преступной группировки, тянувший на десяток уголовных статей, до сегодняшнего дня бывший лишь номером без имени и истории, стоял даже не на ступеньки, а на целые лестничные пролёты ниже её. Инициатива, исходящая от женщины, сделавшей для сближения с ним первый шаг, приводила его в замешательство.
       - Ты… - даже простой вопрос давался ему теперь с трудом.
       - Да.
       - ...меня любишь?
       - Да.
       - Ты издеваешься надо мной?
       - Да как ты подумал такое? - возмутилась Лора. - Я люблю тебя.
       - И давно?
       - С сегодняшнего дня, - ответила она иронией на иронию.
       - Ты с ума сошла!
       - Да, я сошла с ума. Ты не первый, кто так думает, - она явно намекала на себя саму, - и не последний, кто так скажет. Конечно, тебе надо всё обдумать, разобраться в своих чувствах. Для тебя это может быть ново, но ведь и для меня тоже! В этом смысле мы сейчас на равных.
       Артур был в шоке. Лоре нравилось наблюдать за ним: растерянный, беспомощный взгляд так не вязался с его внешностью. В таком состоянии он выглядел особенно мило.
       Объяснение давалось им обоим с трудом. Но если Лоре надо было всего лишь искать верные слова, чтобы донести свои переживания и мысли, то Артуру приходилось намного труднее: ему не в чем было признаваться. Вопросы Лоры сыпались один за другим, а он не мог ответить ей искренностью на искренность, без опасения обидеть её в её чувствах, причинить ей боль. Но и обманывать её он не хотел. Он очень хотел быть с если и не до конца честным, то хотя бы не обманщиком. Тщательно подбирал он слова, долго обдумывал фразы. Лоре так и не удалось добиться от него ответного признания, но она утешала себя мыслью, что это – всего лишь либо его невинная игра, имеющая целью побольше разжечь страсти, либо ложная стеснительность, вызванная неопытностью Артура в обсуждении подобных вопросов, которую она была готова великодушно простить ему.
       И даже если предположить самое худшее, её признание не было отвергнуто, а сама она не была ни высмеяна, ни унижена. Артур отнёсся к её чувствам с должным уважением, пониманием и даже сочувствием, поэтому и она считала себя обязанной ответить той же монетой.
       Общий гул на базе постепенно совсем утих , занятые в ночных операциях уехали, а вскоре и вся база погрузилась в сон. Постепенно затих и их разговор. Артур осторожно открыл клетку и внёс туда матрац, просторное одеяло и длинную подушку.
       - На двоих должно хватить, - пояснил он. – Если что, скажу, что ты не отвечала на обращения, вот я и зашёл проверить. Ну, в общем, придумаю что-нибудь.
       - Если успеешь быстро выскочить из постели, - заметила Лора.
       - Слух у меня хороший, реакция тоже ничего.
       Пистолет с глушителем он засунул под матрац со своей стороны. Они устроились на матраце, закрылись одеялом, тем более что ночь обещала быть холодной, и из окна в комнате потянуло свежестью. Затем, обменявшись дежурными вопросами о том, удобно ли устроился каждый из них, они замолчали. Было ясно, что им предстоял не только секс, но и серьёзный разговор, начать который никто не решался.
       Лора сдалась первой.
       - Артур, - позвала она.
       - Да, - тот был рад, что ему не пришлось проявлять инициативу.
       - У меня к тебе есть одно дело.
       - Что за дело?
       - Только ты не обижайся и выслушай меня спокойно.
       - Хорошо.
       - Обещаешь?
       Он сделал небольшую паузу и пожал плечами:
       - Попробую.
       И она решилась:
       - Давай сбежим отсюда.
       Его словно ужалили.
       - Что?
       - Давай сбежим отсюда, - повторила Лора.
       - Так вот зачем ты устроила весь этот театр, - Артур чуть не задохнулся от возмущения. – Да тебя же всё равно выпустят, не завтра, так послезавтра. Боссу наверняка нужна от вашей конторы какая-нибудь мелочь. Продержит тебя здесь денёк-другой и отпустит на все четыре стороны. Иначе тебя тут давно затрахали бы до смерти, уж я-то знаю, как это здесь делается. И ты придумываешь весь этот маскарад только для того, чтобы поскорее попасть домой, в постель к любимому комиссару? Разве не так?
       - Что ты такое несёшь? – возмущённая Лора даже не знала, как и реагировать на такие обвинения.
       - Что я такое несу? Ха! Ну да, любит она меня. А я уж, идиот, поверил, уши развесил. – Он тихо выругался, брезгливо прищурился и отвёл от Лоры взгляд.
       - Артур, ну погоди же! Я не прошу тебя устроить мне побег. Мы сбежим вместе, понимаешь?
       - Вместе?! – Теперь и голос его приобрёл брезгливый оттенок. – И куда же, по-твоему, мы вместе сбежим? Ты-то вернёшься к своему комиссару…
       - Замолчи сейчас же, слышишь! Нет у меня никого! Прекрати немедленно!
       - Ну, хорошо, ты вернёшься в свою пустую постель. А ты подумала, что я после этого не проживу на свете и суток? Да меня просто прихлопнут, как таракана башмаком. Или ты сделаешь мне великое одолжение и спрячешь меня в тюрьме, откуда меня лет через десять выпустят по амнистии? Ха, да они меня и там через два дня найдут и прикончат, можно подумать, это проблема.
       - Артур, ты всё неправильно понял.
       - Да-да, неправильно понял. Ты прямо, как политики. Они, когда ляпнут какую-нибудь дребедень, то сразу говорят, что их, вроде как, неправильно поняли. Не так интерпретировали, – последнее слово он выговорил по слогам. Знаешь что? – продолжил он. – Я понимаю, что я – просто обычный кусок дерьма. Босс считает нас даже не за животных, а за биомассу. Он сам об этом при всех говорил много раз. Наверное, я и есть биомасса, жалкая тварь. Что я наделал за это время, - так и десяти лет в одиночке будет мало. И если ты тоже принимаешь меня за часть этой биомассы, то ты права, не буду спорить. Но ведь, чёрт возьми, это не даёт тебе права издеваться надо мной! Вчера показывали пикет зелёных, которые требовали запретить собирать бабочек. Их, дескать, злые коллекционеры на иголки насаживают. Получается, что даже у бабочек больше прав. Так ведь выходит? Скажи лучше боссу, что я тебя домогался. Он прикончит меня на месте – и все дела. Или дождись, пока тебя отпустят, а потом потребуй выдать меня суду. Он не станет препираться из-за такой мелочи. Отправишь меня в тюрьму. Есть же более гуманные средства расправиться со мной. – Он достал из-под матраца пистолет. – На, возьми. Скажешь, что оборонялась. Босса даже будить из-за меня не станут. Я только не понимаю, что я такого тебе сделал. Или такие, как я, для тебя ниже животных?
       Лора едва дождалась, пока он выговорится.
       - Артур, дорогой мой, любимый. – Она тоже приподнялась с постели и стала жарко покрывать его руки и шею поцелуями. – Мне никого не надо, кроме тебя. Я не смогу жить без тебя. У меня есть кое-какие деньги. Мы уедем вместе - далеко, очень далеко. Там тебя никто не достанет, да и искать тебя никто не будет, если босс будет знать, что тебя нет в городе. Клянусь – я брошу всё к чёрту, эту дурацкую работу, квартиру, всё брошу. Думаешь, кто-то меня хватится? Да я сижу сейчас здесь, потому что Дон Боско прекрасно знает: до понедельника никто и ухом не поведёт. Нет меня - ну и нет, словно никогда и не было. Ты даже не представляешь себе, как я одинока. Чем мы отличаемся друг от друга? Только тем, что ловлю таких, как ты, и сажаю в тюрьму? Но ведь жизнь – это только театр. Сегодня мы играем одну роль, а завтра – другую. Мы можем выбрать другие роли, выбрать другую пьесу, ту, где мы принадлежим друг другу. Пожалуйста, подумай, прежде чем ответить!
       Артур помолчал немного, после чего промолвил просто и сухо:
       - Я тебе не верю.
       И Лора вновь начала убеждать его в искренности своих чувств и в честности своих намерений. И говорила она так жарко, так искренне, что это ей мало-помалу удалось. Руки, которыми она так любовалась несколько часов назад, нежно обняли её под водолазкой, заставив испытать томительную дрожь. Не переставая целовать его, Лора расстегнула свои джинсы и помогла ему сделать то же самое. Едва дождавшись, когда Артур сбросит футболку, она впилась в его грудь. Мускулистое, упругое тело, не знавшее ежедневного душа, издавало хоть и слабый, но всё же резкий, терпкий запах, который возбуждал Лору, кружил ей голову, уносил её далеко отсюда - туда, где были только они вдвоём. Артур действовал робко и немного дилетантски. Но Лору это скорее умиляло, чем раздражало. К своему удивлению, она даже испытала оргазм.
       Потом они долго лежали в полном молчании. Артур был поражён тем, как развернувшиеся события перекликались с его размышлениями. Ответ на главный вопрос нашёлся сам собой: вот он, его путь, совсем рядом. Надо только сделать первый шаг. Новая жизнь, новые перспективы захватывали его воображение. Он почувствовал рефлекторную малую нужду и вспомнил, что унитаз находился прямо здесь, рядом. На обратном пути он поднял с пола футболку и натянул её на себя: он привык спать одетым. Лора повернулась на бок и как будто заснула после длинного, насыщенного столькими событиями дня. Артур осторожно лёг рядом.
       На душе его было и радостно, и тревожно. В своих чувствах к Лоре он разобрался раньше и то, что произошло между ними сейчас, не изменили их. Он не любил Лору, но вполне мог представить себя рядом с ней. Она была красива, умна, энергична и достойна всяческого уважения. Она любила его, и сомневаться в этом не приходилось. Они смогли бы начать жизнь сначала и создать достойную семью. Конечно, она в силу своего возраста будет настаивать на ребёнке, но и к этому он был готов. Что можно было бы ещё желать? Любви? А зачем? Любовь ведь только лишь помогает людям найти друг друга. А когда это происходит, она уступает место другим чувствам. Отец как-то признался ему, что их с матерью любовь – дело прошлое. Она сменилась привязанностью, а это больше, чем любовь, и намного прочнее. Артур вспомнил, как отец не находил себе места, когда не стало матери. Он бросился на её убийц, как на меч. Он знал, что идёт на верную погибель, но жить без неё всё равно бы не смог. Его ожидала скорая смерть, потому что силы, желания жить у него больше не было. Они покинули его вместе с мамой.
       Уверен ли он, что сможет не разочаровать Лору? Сможет ли он, только сегодня открывший для себя собственную жизнь, быть достаточно сильным и зрелым для этого? Сможет ли он в будущем стать достойным её, пока её чувство, прощавшее ему самые откровенные недостатки, не угасло? Сможет ли он оправдать место, которое займёт? На что он, мальчишка, способен, кроме тупого исполнения приказов, когда даже размышлять-то по-серьёзному он стал только сегодня? Ни на один их этих вопросов у него не было ответа. Лора тоже не спала. Собственные слова, неожиданно вылетевшие у неё в пылу объяснений, удивили и испугали её. И страшны они были прежде всего своей жестокой правдой. Днём она вместо находившей в одиночестве своё удовлетворение амазонки увидела хоть и женщину, но всё же сильную, уверенную, целеустремлённую, готовую к новым победам. Сейчас же эта женщина вновь стояла перед ней, но совершенно другая – жалкая и совершенно одинокая. Все её прежние потуги внушить себе чувство счастливого благополучия в один миг показались смешными и беспомощными. Теперь она, в бессилии и отчаянии, хватается за лежащего рядом с ней молодого парня, который годится ей если и не в сыновья, то уж во всяком случае в младшие браться с большой разницей в возрасте. Из презрительницы мужских сердец она за какие-то полдня превратилась в нищенку и вымаливала любовь и внимание у заурядного бандита, о существовании которого она вчера даже и не подозревала.
       Она так убедительно говорила, что любит его. Но что это на самом деле? Любовь, или желание просто иметь свой островок в жизни? Не обманывала ли она Артура, признаваясь в чувствах, в которых сама не до конца уверена? Да, сейчас она убеждена, что любит его. Но вчера она так же твёрдо была убеждена, что ей вообще чужда всякая любовь, что любовь - это атавизм человеческого бытия.
       Одно она знала точно - Артура она не отдаст никому. Она не позволит убить его. Он не только имеет право на жизнь - он обязан жить, хотя бы потому, что нужен ей.
       Эти мысли долго не давали Лоре заснуть.
       Но был на базе и ещё один человек, который не спал в эту ночь, мучаясь над одним очень важным для себя вопросом.

9.

       Доктор Фаркаш, тот самый толстячок, которого Лора встретила по пути в камеру, грузно переворачивался в постели, пытаясь вспомнить, где же он видел эту девчонку?
       То, что он раньше встречал её, не подлежало никакому сомнению. У него далеко не фотографическая память, и если уж он кого-то так хорошо запомнил, то на это должны были быть веские причины. По логике, видеть её он мог только в этом городе. Первый раз он был здесь год назад, по тем же делам: покупал у Дона Боско героин. Он без конца прокручивал в памяти ту поездку, но вспомнить ничего не мог. Совершенно выбившись из сил, он было захрапел, как вдруг проснулся, словно от ужасного видения.
       Он вспомнил, где видел Лору.
       В прошлый раз он пережил опасное приключение. Полученный товар он отправил с телохранителями на приготовленном Доном Боско для этого случая микроавтобусе, а сам отправился уладить кое-какие дела, не имевшие отношения к сделке, намереваясь отправиться обратно в одиночку. С собой он не вёз ни денег, ни товара, поэтому бояться ему было нечего.
       И вот тут его задержали. Он был полностью уверен, что сделано это было по наводке. Либо за ним либо следили ещё по приезду, либо кто-нибудь донёс о его делах потом. К счастью, идея с микроавтобусом пришла Дону Боско в самый последний момент, поэтому кроме Дона Боско, его самого и его телохранителей об этом никто не знал. В полиции его продержали почти сутки, и отпустили, так и не найдя ни товар, ни сопровождающих.
       Доктор Фаркаш дал зарок больше никогда не появляться в этом городе. Уговоры Дона Боско не помогали, пока однажды, через год после того случая, он не позвонил и не предложил оптовую партию по крайне соблазнительной цене. Алчность взяла верх над осторожностью, и доктор Фаркаш приехал, как выясняется, только для того, чтобы увидеть на базе какую-то девчонку, а затем полночи вспоминать, где он её видел. Она заглянула к допрашивавшему его следователю буквально на минутку, но её внешность не могла не запечатлеться в памяти даже самого конченого импотента. Сначала доктор Фаркаш удивился, что и у копов бывают красивые жёны. Но по их короткому разговору и последовавшему затем платоническому поцелую он понял, что речь идёт о брате и сестре.
       Итак, в коридоре он видел сестру следователя отдела по борьбе с наркотиками, причём именно за наркотиками он сюда и приехал! Пусть её вели под охраной, но что за игру затеял Дон Боско? Или он тут не причём и даже не знает, с кем имеет дело?
       От возбуждения доктор Фаркаш не мог больше спать. С трудом дождавшись скорого июньского рассвета, он поспешил к офису Дона Боско. Два охранника несли свою круглосуточную вахту, но Дона Боско пока не было.
       Он появился в семь, хмурый и невыспавшийся. Увидев у двери доктора Фаркаша, недовольно поморщился:
       - Насколько я помню, срок вашего ультиматума не истёк, не так ли?
       - Дон Боско, у меня для вас есть срочные новости, потрясающие новости!
       - Хорошие или плохие?
       - Пока не знаю.
       - Ну выкладывайте свои потрясающие новости, - он открыл дверь, предварительно поколдовав над кодовым замком.
       Доктор Фаркаш проследовал в кабинет и сбивчиво изложил свою историю.
       Дон Боско выслушал его совершенно спокойно, как сказку про Красную Шапочку, рассказанную в сотый раз.
       - И это всё?
       - А вам этого мало? И вас разве не заинтересовала моя информация? – Доктор Фаркаш опешил. Ему казалось, что его догадки должны были вызвать что-то вроде шока.
       - Послушайте, доктор Фаркаш, – Дон Боско говорил тихо, размеренно и как будто снисходительно улыбаясь,- мне, конечно же, известно, кто был у меня в кабинете. Это - часть моего плана по доставке товара на берег, помните, я говорил вам, что не сижу, сложа руки?
       - Помню, - растерянно пролепетал доктор Фаркаш.
       - Так вот. Девчонку эту, как сестру начальника того отдела, - да-да, он теперь не простой следователь, и даже не комиссар, - я взял в заложники. И если он не даст мне до завтра завершить свои дела, – он кивнул в сторону моря – она отправится на корабль в качестве живого щита. Как видите, всё продумано и всё под контролем.
       Доктор Фаркаш смотрел на него, как кролик на змею.
       - Поэтому, дорогой коллега, отправляйтесь к себе, досматривайте сны и не мешайте мне делать мою работу. Когда товар будет на месте, я вам сообщу.
       Доктор Фаркаш не стал возражать, промямлил что-то непонятное и ушёл. Как только за ним закрылась дверь, Дон Боско срочно вызвал к себе Сэма и приказал немедленно привести к нему Лору.
       Когда Лора проснулась, часы на руке показывали 6:59. Она не помнила, что заводила будильник на семь часов, и несколько секунд ей понадобилось на то, чтобы прийти в себя. Часы показали 7:00, но никакого сигнала не последовало. Тогда она в одно мгновение поняла, что всё происшедшее было не сном. Солнце светило вовсю, предвещая тёплый субботний денёк. Артур мирно посапывал рядом, но стоило Лоре только сесть на постели, как и он открыл глаза.
       - Который час?
       - Семь.
       - Как, уже?!
       - Не уже, а ещё. Только почтальоны и полицейские не спят в такую рань.
       Она нагнулась к нему, собираясь поцеловать. Но он, как кошка, вскочил на ноги.
       - Мне же на перекличку надо.
       - О, а у вас – прямо как в армии, - улыбнулась Лора.
       - Очень смешно. Если я не появлюсь там вовремя, то кто же поможет тебе сбежать? - Он подмигнул. – Собери тут всё. Камеру закроешь, ключи бросишь на стол.
       Вытащив из-под матраца пистолет, он чмокнул Лору в щёку и выпрыгнул в коридор.
       Лора замела следы и вернулась в камеру. В ней закипала обида на невнимательность Артура. Вчера он был таким вежливым, можно сказать, стеснительным, даже галантным. Но вот они выяснили отношения – и, вместо того, чтобы оказывать ей больше внимания, он едва взглянул на неё. Прямо как в расхожих анекдотах. Что же будет потом?
       У решётки с новой миской отходов в руке возник Сто восемнадцатый, казавшийся сегодня ещё отвратительнее.
       - Вот и я, - объявил он. – Мадемуазель, как она помнит, обещала мне завтрак.
       - Пошёл вон, - бросила Лора. – Тридцать седьмой сейчас придёт.
       - Ну и пусть приходит, - араб показал ей пистолет. – Я же не к нему, а к тебе.
       Он поставил тарелку на стол и начал обшаривать его со всех сторон в поисках ключей. Лора вспомнила, что положила их в стол, забыв запереть камеру изнутри. Араб тем временем нашёл, что искал. Он вставил ключ в замок, но тот не поворачивался. Не поняв, в чём дело, Сто восемнадцатый дёрнул за дверь, которая неожиданно для него открылась. Лора похолодела.
       Он сиял от восторга. Лора выкрикнула несколько безполезных ругательств и отступила вглубь камеры, готовясь к отражению атаки.
       - Ну, иди же к папочке...
       Это были последние слова, произнесённые Сто восемнадцатым за всю его бестолковую жизнь. Страшный удар сзади проломил арабу череп. Он остановился и с глухим стоном осел на пол. За ним показался сопровождаемый знакомыми Лоре неграми Сэм.
       - Вот ведь гнида. Ну не понимает же по-хорошему. Сколько раз я его предупреждал! – Сэм разочарованно посмотрел на араба. – Тут уж ничего не поделаешь.
       Один из негров наклонился над лежащим.
       - Хороший араб – мёртвый араб, но этот араб – плохой, - констатировал он.
       - Он жив? – Брови Сэма поднялись. – Ну так и прекрасно. Выбросьте его на улицу. Пусть лучше сдохнет в больнице, хоть похоронят его по-христиански. – Сэм зло ухмыльнулся и, обращаясь к Лоре, кивнул на стол Артура. – А где этот ублюдок?
       - Его нет, - спокойно и прямо сказала Лора. – Он, - она показала на араба, - пришёл и сказал, что ты приказал сменить его. Этот остался, а тот ушёл. Куда – он мне не доложил. А этот открыл камеру и вошёл. Остальное ты видел.
       Она врала так бессовестно, что Сэму ничего не оставалось, как поверить в её рассказ.
       - Вот же выродки, - посетовал он. – Но я тут по другому делу. Босс хочет тебя видеть.
       - Прямо сейчас? – удивилась Лора. – В это время? Что же он, бедный, ждал до утра? Зашёл бы ночью, поговорили бы по душам.
       - Когда и кого он хочет видеть, он решает сам, - сообщил Сэм и сделал неграм знак. Они всё тем же способом схватили её за руки своими клешнями и вывели в коридор.
       Теперь, когда Лора снова вошла в кабинет Дона Боско, тот расхаживал взад и вперёд. Увидев её, он приказал Сэму выйти. Затем он усадил её в то же самое кресло, что и в прошлый раз, а сам остался стоять рядом.
       - Итак, красавица, вы так и не вспомнили цель вашего визита?
       Лора ничего не ответила.
       - Ну, можете молчать и дальше. Зато я теперь сам знаю, какое применение вам найти..
       Она вопросительно посмотрела на него.
       - Короче, - его карие глаза в упор смотрели на Лору. – ваш дорогой братец держит в море мой товар, который я купил и оплатил. Товар принадлежит мне, получить его я должен во что бы то ни стало. Любой ценой, слышите?
       Лора продолжала молчать.
       - По милости вашего любимого сородича у меня крупные неприятности, горят контракты, сделки. Я могу потерпеть гигантские убытки, суммы которых превышают годовую зарплату всех копов из вашего долбаного управления, вы понимаете?
       Дон Боско чуть не сорвался на крик, и Лора утвердительно кивнула, чтобы не допустить истерики.
       - Так вот, у вас есть один-единственный шанс, чтобы спасти ситуацию.
       - Вашу ситуацию, - уточнила Лора.
       - И вашу тоже, как вы вскоре увидите. Я сейчас же сообщу Марку, что вы – у меня в гостях. Пока в гостях. У него есть ровно сутки, чтобы пропустить корабль. Детали мы можем обсудить, я готов на уступки, чтобы полиция могла сохранить лицо.
       - А что будет, если…
       - Ничего особенного. Если ваш брат откажется выполнить мою скромную просьбу, то мы с вами выйдем в море, чтобы вы могли своим присутствием на борту того корабля обеспечивать его беспрепятственное следование. А братцу останется только догадываться, что будет с вами, если он вздумает продолжать свою игру.
       - Дон Боско, - она впервые назвала его по имени, - вы же понимаете, что это глупо. Ну что за беспрепятственное следование? Куда? На Марс? Вы же умный человек. Научитесь же проигрывать.
       - Проигрывать?! – взревел тот. – Рано же вы объявили меня проигравшим. Пока и ваша партия не особенно-то выигрышная. У вас нет никакого выбора.
       - Можно подумать, у вас он есть, - пожала плечами Лора.
       - И у меня его нет, - признался мафиозо. - Я загнан в ваш угол, вы – в мой. Теперь будем играть в уголки, знаете такую игру?
       - Дон Боско, - спокойно сказала Лора, - мне много раз приходилось брать преступников, в том числе и с поличным. Представьте себе, за городом, в чистом поле накрываем какую-нибудь лабораторию. А один из тамошней оравы вдруг прыгает в окно и бежит. Кругом поля, он - как на ладони. Территория оцеплена, шансов – ноль. А он бежит. Когда таких ловили, а их ловят всегда, я просила объяснить, что означала эта пробежка. И никто, представляете, никто не смог мне внятно ответить. Похоже, они сами не знают, зачем и куда бегут. Понимают, что это бессмысленно, а всё равно бегут, только для того, чтобы бежать. От отчаяния. Вот только зачем это вам, - она сделала ударение на последнем слове, – вот чего я никак не пойму. Не могу представить вас, удирающего через поле под шум вертолётов. К чему такие выходки?
       Договорить Лоре не удалось. За дверью послышалась возня, затем раздались крики. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался доктор Фаркаш, изрядно потрёпанный в стычке с охраной. За ним, как всегда, появились его телохранители. Следом возник оправдывающийся Сэм.
       - Это она, она! – вопил доктор Фаркаш, пытаясь прорваться к Лоре, хотя на его пути стоял Дон Боско. – Что вы тут затеваете? Я хочу знать, слышите! Я требую…
       Тут Дон Боско разразился самыми невероятными ругательствами. Поднялся сумасшедший шум. Пользуясь всеобщим замешательством, Лора схватила с лежащей на столе стопки бумаги самый верхний лист и спрятала его у себя в надёжном месте. Никто этого не заметил, так как все были заняты усмирением брызгавшего слюной доктора Фаркаша. Когда же шум утих, и незваного гостя смогли вывести из кабинета, Дон Боско вернулся к Лоре. Он был крайне возбуждён, глаза горели. Было понятно, что продолжать философствования было неуместно, и Лора поспешила свернуть разговор.
       - Хорошо, давайте сыграем в уголки. Посмотрим, что из всего этого выйдет.
       - Вот и славненько, - Дон Боско принимал свой обычный спокойный вид. – Брата вашего мы проинформируем. Я надеюсь, что нам не придётся отправляться в морскую прогулку, хотя, надо сказать, при иных обстоятельствах я бы с удовольствием…
       - Не надо, - прервала его Лора.
       Дон Боско разочарованно хмыкнул, как бы говоря: «ну, как хотите».
       - Будут другие пожелания?
       - Будут. Нельзя ли приказать вашим бандерлогам, чтобы они, наконец-то, принесли мне человеческой еды. Я больше суток ничего толком не ела. Те помои, которыми меня пытались накормить, несъедобны даже для собак. Я только попробовала маленький кусочек, и у меня разболелся живот. Честно говоря, чувствую я себя очень неважно.
       Лора скорчила кислую гримасу, для пущей верности потрогав живот.
       Дон Боско только поднял голову, как вездесущий Сэм уже стоял рядом.
       - Мне очень жаль, босс, но она права. Сто восемнадцатый нарушил приказ хорошо кормить вашу гостью, о чём сильно сожалеет. Такого больше не повторится, я обещаю. Я лично прослежу за тем, чтобы мадемуазель ни в чём больше не нуждалась.
       Дон Боско вытащил из-за пояса Сэма пистолет и поднёс его к самому носу оторопевшего слуги.
       - Мне она нужна живой и здоровой. Ты понял, я надеюсь.
       - Конечно, босс. Я немедленно позову врача.
       - Всё, – Дон Боско отдал Сэму пистолет. – Потом зайдёшь ко мне.
       - Слушаюсь, босс.
       Лора вернулась в камеру, где её ждал фельдшер. Не найдя ничего подозрительного, он оставил несколько таблеток активированного угля. Сэм, как и в прошлый раз, закрыл клетку и швырнул ключи на стол. Они с фельдшером ушли, сопровождаемые всё теми же бессменными неграми.
       Лишь только стихли в коридоре их шаги, как Лора положила чёрные угольные таблетки на раму кровати и тонко растёрла их, пользуясь снятыми с руки часами. Затем нашла место, куда из сторожевого помещения падал свет, расправила на полу добытый у Дона Боско листок и начала потихоньку наносить на него угольный порошок, осторожно втирая его в продавленные шариковой ручкой отпечатки. После тщательных манипуляций Лора увидела записи Дона Боско. Внимательно ознакомившись с ними, она поняла причину его отчаянного шага. Он был банкротом, и никаких сомнений в этом не было. Этим и объяснялась его безумная затея. Ему попросту было нечего больше терять. Империя была обречена, и должна была вот-вот рухнуть. Главной задачей Лоры было выбраться отсюда, спастись от обломков, которые вот-вот начнут свистеть вокруг. Надо выбраться самой и помочь сделать это Артуру. Кстати, где же он, чёрт возьми? Словно сквозь землю провалился! А ведь как кстати он был бы сейчас!

10.

       Сэм стоял перед Доном Боско.
       - Послушай-ка, Сэм, - начал тот, - тебе жалко было бы потерять героин на четыре миллиона евро?
       - Ну, вы скажете тоже, босс. Конечно, жалко. – Сэм пока что не мог понять, что имеет в виду Дон Боско. Уж больно издалека тот начал.
       - Я вот, что подумал, Сэм, - медленно произнёс Дон Боско, – наш друг и коллега, доктор Фаркаш, как он тебе?
       - Дурак и паникёр в одном флаконе, - вынес своё резюме Сэм. – Хуже не бывает.
       - Да, Сэм, у меня тоже сложилось такое впечатление. Как говорится, лучше с умным потерять, чем с дураком найти.
       - А если с дураком потерять?
       Дон Боско внимательно посмотрел на Сэма. Да, доверять ему, пожалуй, можно.
       - Я как раз об этом. Давай представим себе следующую ситуацию. Допустим, товар пришёл, доктор Фаркаш рассчитался с нами...
       - Из того чемоданчика? – осторожно переспросил Сэм.
       - Да, из того чемоданчика. И вот, рассчитался он с нами, получил товар, и уехал. Ты понимаешь меня?
       - Конечно, босс. Я весь внимание.
       - Но мы же знаем доктора Фаркаша. Он глуп, вспыльчив по пустякам, скор на дурацкие решения, и, - Дон Боско сделал паузу, подняв указательный палец, - страшный паникёр. Вести себя совершенно не умеет. Обязательно попадётся на какой-нибудь мелочи. Либо полиции, либо Аладдину, как только переедет мост.
       - Аламетдину, - поправил Сэм. Это был их бывший конкурент, с которым они давно жили в мире, поделив территории.
       - Я их имён не запоминаю. Да это и не так важно. Ладно, если он попадётся этому Ала... ну, этому арабу. Жаль будет товара, но пережить можно. А представь себе, что он попадётся полиции. И не нашей, местной, а чужой, которая не станет замалчивать дело? Наша полиция не сможет отмолчаться и начнёт распутыват клубок.. Представляешь что будет?
       - И товар потеряем...
       - Это само собой.
       - и деньги...
       - Именно.
       - и лавочку нашу прикроют.
       - Вот и я о том же. Доктор Фаркаш неадекватен. Он опасен для всех нас.
       - Но вы, как я помню, имели с ним дело в прошлом?
       - Только один раз, и ты видишь, что из этого вышло.
       - И что же нам теперь делать?
       Дон Боско ждал этого вопроса.
       - Что делать, спрашиваешь? А надо просто поразмыслить по-другому. Смотри: он покупает наш товар, расплачивается и исчезает. В полиции, или у этого долбаного араба, но исчезает. В результате мы получаем деньги, а они получают героин, с которым поступают, как им заблагорассудится. Аладдин его продаст, копы – уничтожат. Правильно?
       - Правильно.
       - А теперь представь себе, что товар каким-то чудом остаётся цел и попадает к нам.
       - Как это?
       - Это только теоретически, представил?
       - Представил.
       - И что?
       - У нас будут неприятности, но останутся и деньги, и товар.
       - Ага. А теперь отбросим ненужные элементы. Зачем вся эта морока с разгрузкой, передачей товара, оплатой, проверками на подлинность и качество? Зачем Аладдин, зачем побоище? Товар был у нас до операции, будет и после. Что тут лишнее?
       Сэм немного подумал.
       - Доктор Фаркаш, - догадался он.
       - Совершенно верно. Деньги он нам принёс, товар он, даже если и получит, то потом всё равно потеряет, только полицию на нас натравит. А так – всё в ажуре и никакого риска
       - Босс, с каких это пор вы стали убивать своих клиентов? – осторожно поинтересовался Сэм.
       - Он мне больше не клиент. – Дон Боско улыбнулся.
       - А телохранители?
       - А телохранителей, Сэм, - Дон Боско вздохнул, - ты возьмёшь на себя. – Как и самого доктора Фаркаша.
       Сэм присвистнул.
       - А что тут такого? – удивился Дон Боско. Довольно заурядное дело. У тебя таких были сотни. Чемоданчик принесёшь мне, доктора Фаркаша и его горилл приносить мне не надо. Я их уже видел.
       - Какие сроки?
       - Сегодня. Самое позднее – завтра. Завтра вечером деньги должны быть у меня вот здесь, - он положил ладонь на стол перед собой. Вопросы будут?
       - Команду я наберу сам?
       - Как обычно.
       - Тогда я возьму Двадцатого, Семьдесят второго, Сорокового, - он подумал немного, - и Одиннадцатого.
       - Ты с ума сошёл, - возразил Дон Боско. На одну жирную свинью и четырёх..., - тут он выразился матерно, - столько народу? Ты на Столетнюю войну что-ли собрался?
       - Ну хотя бы двоих можно взять? Двадцатого и Семьдесят второго.
       - Вот это другое дело. Всё, свободен.
       Сэм попрощался и вышел. Через некоторое время к кабинет Дона Боско постучали.
       - Входи! – позвал он.
       Дверь открылась и на пороге проявился Семьдесят второй, смуглый парень неопределённой национальности.
       - Вызывали, босс?

11.

       Новым охранником Лоры оказался не то пакистанец, не то индиец. Для неё все они были на одно лицо. Он, как и положено, не обращал на неё никакого внимания, будучи поглощён врубленным на всю катушку телевизором. Обливаясь колой и хохоча во всю глотку, отпуская по поводу увиденного на экране идиотские возгласы, которые в его представлении были, вероятно, шутками, он ужасно раздражал Лору. Громкий звук мешал ей сосредоточиться. Она неоднократно пыталась призвать его хоть к какому-то порядку, но как бы она ни кричала, голос её тонул в рёве, издаваемым одновременно телевизором и охранником. Сначала она думала о бедном Артуре, проводившего долгие дни, месяцы и годы среди такого быдла. Вскоре у неё не на шутку разболелась голова и, если она и думала об Артуре, то только со злостью и досадой, будто он был повинен в её страданиях.
       Прошло несколько томительных часов, и Лора приготовилась к смерти от разрыва мозга и барабанных перепонок, как вдруг – она не поверила своим глазам - Артур и вправду появился в комнате. Он подошёл к охраннику, взял у него пульт и выключил звук. В ушах Лоры зазвенело от наступившей тишины.
       - Смена караула, - пояснил Артур пакистанцу.
       Тот поднялся из-за стола. Они обменялись короткими приветствиями. Пакистанец рассказал Артуру какой-то анекдот, а тот в ответ громко расхохотался, делая вид, что отдаёт должное чувству юмора коллеги. Но как только пакистанец ушёл, Артур подлетел к клетке.
       - Ты где был? – возмутилась Лора. – Тебя только за смертью посылать. У меня чуть голова не лопнула!
       Она сделала обиженный вид и отвернулась
       - Ты так говоришь, как будто единственная моя обязанность – караулить тебя. С каких это пор?
       - У меня потрясающие новости! – сдалась Лора. Она призналась себе в неправомерности своего требования и не хотела начинать ссору. - Знаешь, что я раскопала сегодня утром?
       - У меня тоже есть потрясающие новости, - возразил Артур. – Насчёт нашего плана.
       Лора решила уступить ему пальму первенства.
       - И что же это за новости?
       Артур, как оказалось, не терял времени даром. В самом дальнем углу высокой и толстой кирпичной стены, давно ставшей фирменным знаком базы, находилась небольшая будка, в давние времена служившая дополнительной проходной. Снаружи на её двери не было ни замочной скважины, ни ручки, ни чего-либо, за что можно было бы зацепиться. Но дверь была не забита наглухо, а закрыта на замок. Попасть в будку можно было со стороны двора, через вторую дверь, также запертую на замок. Таким образом, они смогли бы проникнуть сначала в будку, а затем, открыв изнутри наружную дверь, - на улицу. Совершенно естественно, что предосторожности были приняты, прежде всего, против пришельцев извне. То, что кто-то из своих станет тайно пробираться наружу в то время, как он мог бы сделать это совершенно открыто через главные ворота, представлялось невероятным. А чужие на базе, за редкими исключениями, вроде Лоры, не водились.
       Он потратил массу времени и усилий, чтобы, подвергая себя опасности разоблачения, раздобыть связку ключей, среди которых должны были находиться и те, что открывали будку. Артур с гордостью показал связку Лоре.
       План был хорош, но содержал как минимум два трудных момента. Во-первых, Артур не был уверен, что ни одна из дверей не подключена к сигнализации. Было бы странно, если бы Дон Боско оставил в охране базы такое слабое место. Хотя, опять же, слабым было оно только для проникновения изнутри на улицу, что казалось маловероятным и бессмысленным.
       Во-вторых, подойти к будке можно было только пройдя через двор. Днём сделать это незаметно нельзя, но что касалось ночи, то Артур, по его заверениям, уже принял меры.
       После того, как обсуждение плана закончилось, Лора объявила свою новость.
       - Дон Боско – банкрот, - выпалила она.
       Артур непонимающе уставился на неё.
       Лора рассказала о своём утреннем разговоре, о происшествии в кабинете Дона Боско, о своём трофее и о том, как ей удалось расшифровать добытую информацию. В заключение она продемонстрировала перепачканную углём бумагу. Артур долго всматривался в неё, не веря своим глазам. Там подбивалась касса и подводились недвусмысленные итоги последних гешефтов. Дон Боско на самом деле был банкротом. Лора поведала Артуру о бредовых планах его босса, согласно которым она теперь не пленница, а самая настоящая заложница.
       - Мы должны бежать сегодня ночью, - твёрдо произнёс Артур.
       - Да, - подтвердила Лора. – Скоро тут такое начнётся...
       Они снова обсудили детали побега и принялись мечтать о будущей жизни, о временах, когда всё будет позади.
       Как медленно ни тянулся долгий летний день, вечер брал своё. Приказание Дона Боско заботиться о Лоре на этот раз было выполнено в точности. Один из бойцов принёс сначала царский обед, а затем – не менее царский ужин, так что не только Лора, но и Артур смогли насытиться до отвала.
       Молодые люди едва дождались, когда база забылась в крепком сне. Осторожно прокравшись на улицу известными Артуру безопасными тропами, они очутились под небольшим навесом бокового входа. Двор казался вымершим, но, как пояснил Артур, впечатление это было обманчиво. Не только наряд солдат, но и многочисленные датчики охраняли территорию. За солдат он не ручался, но вот датчики, зажигающие свет по приближению человека, он сегодня днём отключил на всём их предполагаемом пути до будки. И, хотя пробираться предстояло под низким козырьком-навесом, опоясывающим весь фасад, Артур был спокоен: несколько лампочек, которые висели на стене могли отбрасывать тени от беглецов наружу, он вывернул заранее. Фонари, развешенные по краям навеса, горели по-прежнему, но они были относительно безопасны, так как располагались между Лорой и Артуром с одной стороны, и вахтенными – с другой. Кроме того, стройная цепочка этих фонарей должна была создавать иллюзию, что с освещением всё в полном порядке.
       Осторожно, обмениваясь между собой только знаками, проскользнули они вдоль стены, миновали все опасные места, после чего очутились у заветной будки. Нащупать в темноте замочную скважину оказалось не таким простым делом. Открыть замок заранее Артур не мог, так как его появление у никому не нужной будки средь бела дня привлекло бы внимание. Он перебрал три ключа, прежде чем четвёртый, наконец-то, вошёл в замок. Дверь открылась туго и только на четверть, но без единого скрипа. Закрывать её на замок они не стали, а только плотно прикрыли за собой.
       Со второй дверью пришлось повозиться. Хотя один ключ из связки сразу подошёл и даже немного повернулся в замке, вскоре он застрял, и Артуру пришлось не на шутку попыхтеть. Лишь через четверть часа замок решил освободить молодых людей из заточения.
       Оказавшись снаружи, Артур вдруг вспомнил, что оставил связку ключей висеть в замке. Но дверь, подгоняемая невидимыми пружинами, быстро захлопнулась, издав характерный щелчок.
       - Вот и всё, - выдохнула Лора.
       - Но я забыл там ключи!
       - Ну и что? Зачем они нам теперь? Смотри, как дверь закрылась – прямо как было.
       - А ты знаешь, как было?
       - Да ладно тебе, перестань ворчать. Мы на свободе, слышишь! На свободе!
       Они слились в жарком поцелуе. Словно одержимая дурным предчувствием, Лора не могла оторваться от губ любимого человека. Но надышаться или напиться на всю жизнь невозможно. Нельзя было и долго стоять на самом виду.
       Улица, на которой они находились, представляла собой тупик, и выход отсюда был только один. Через сотню метров непрерывной кирпичной стены располагались ворота базы, мимо которых им нужно было пройти.
       Беглецы осторожно двинулись вперёд, миновали ворота, но тут из казавшегося им спасительного поворота показался свет автомобильных фар. Лора заметила небольшой экскаватор, примостившийся неподалёку.
       - Сюда, скорей - только и успела шепнуть она, опрометью бросившись туда.
       Артур промедлил с бегством какую-то секунду, но эта секунда оказалась для него роковой - его заметили.
       Сэм вышел из машины.
       - Тридцать седьмой? – Он был не на шутку удивлён? – А ты-то что здесь делаешь? Нас встречаешь? А где тогда красный ковёр? Я не вижу. – Он оглянулся, словно и вправду намеревался обнаружить рядом красную дорожку.
       - Сэм, - начал было Артур, но тот перебил его страшным криком.
       - Какого хрена ты тут шляешься? Тебе что было сказано? Охранять заложницу? Прекрасно! И это ты её так охраняешь? Выгуливаешь её на ночь? Где она? Бегает с задранным хвостиком, стенки и столбики метит? Срёт за тем трактором? – Он показал на экскаватор, где притаилась оцепеневшая Лора. – Отвечай, когда тебя спрашивают, урод!
       Он выхватил из-за пояса пистолет и наотмашь ударил Артура в лицо. Тот пошатнулся, но остался стоять на ногах.
       - Сэм, она сидит там, в камере. Где же ей быть?
       - Да?!
       - Конечно.
       - Вот и пойдём, посмотрим, как она там себя чувствует.
       Артур старался не допустить у бандитов даже тени подозрения, что Лора была где-то рядом. Главное – дать ей уйти. Это было сейчас его целью.
       Вскоре ворота отворились, и Артур с Сэмом исчезли в темноте двора.
       Лора, придя в себя после потери, столь же внезапной, сколь и бессмысленной, бросилась наутёк. В её голове стучала только одна мысль: надо разыскать Марка. Кроме брата помочь ей было некому.

12.

       Марка она застала именно там, где и предполагала его увидеть: в управлении. Он прорабатывал со спецназовцами детали предстоящей операции по освобождению Лоры. Дон Боско зашёл слишком далеко. Он мог шалить, играть в войнушку, приторговывать всякой всячиной. Но втягивать в свои дела Лору, да ещё и в качестве заложницы, он не имел права. Его поступок не вписывался ни в какие рамки, нарушая почти все пункты негласного договора. Полицейское начальство было взбешено: идя напролом, Дон Боско своей невиданной наглостью вынуждал полицию на ответные действия. То, что происходило теперь вокруг базы, да и вообще в городе, замести под ковёр не мог ни один даже самый коррумпированный полицейский чин. Естественно, что никаких ультиматумов в полиции не приняли.
       Совещание застыло от изумления, когда присутствующие увидели на пороге Лору, пусть растрёпанную и растерянную, но всё же живую и невредимую.
       Марк первым пришёл в себя. Он бросился к сестре и заключил её в объятья. Тут Лора дала волю слезам.
       Немного успокоившись, она рассказала всё с самого начала - как попала в плен, что видела и слышала на базе, об Артуре, о финансовом положении империи Дона Боско. Трофейный листок с записями мафиозо изучали все вместе.
       Заключение было однозначным: базу брать под свой контроль, брать немедленно, не дав вольнице разгуляться. Орду бесчинствующих в городе вооружённых уголовников было страшно даже представить.
       Когда расспросы закончились, и Лора завершила свой рассказ, совещание продолжилось, только его повестка теперь коренным образом изменилась. Лоре объявили благодарность за её подвиг и сообщили, что она может ехать домой отдыхать. Дело было за профессионалами.
       Но о том, чтобы спокойно ехать домой, не могло быть и речи - Артуру грозила смертельная опасность, и каждая минута могла стать для него последней. Если с ним не успеют расправиться свои, он может погибнуть при штурме.
       Она попросила Марка выйти с ней в коридор.
       - Марк, - она взяла его за руку. – У меня к тебе большая просьба. Ты знаешь, я редко когда о чём-нибудь прошу, только если о чём-то очень важном.
       - И что же это за просьба?
       - Марк, ты знаешь, как мне удалось бежать. Если бы не Артур, я до сих пор сидела бы в той клетке, и кто знает, как бы для меня закончилась ваша операция.
       - Ну, хорошо, ты смогла уговорить его помочь тебе. Разработала его, залечила по самую крышу, он помог тебе, а сам попался. И что дальше?
       - Марк, - она запнулась. – Спаси его, Марк! Я прошу тебя, пожалуйста!
       - Что? – Лицо брата приняло брезгливое выражение. – Ты понимаешь, что говоришь?
       - Я всё понимаю, Марк. Но случай тут особенный.
       - Какой такой особенный? – Марк невольно повысил голос, но огляделся по сторонам и снова заговорил тише, - какой такой особенный? Ты знаешь, какая нам предстоит операция по масштабам и по сложности. Это будет грандиозное действо! Рота спецназа, автоматчики, поддержка с воздуха. Никому нельзя дать уйти…
       - Вот именно, что никому. Лучше пристрелить, да?
       - Не нам это решать. Есть правила подобных операций, законы жанра, если хочешь. Мы не можем указывать профессионалам, как им работать. Ты сама должна понимать это.
       - Марк, я знаю. Но случай этот на самом деле особенный. Артур спас мне жизнь.
       - Ой, только не надо громких слов, пожалуйста. Какой-то бандит, жизнь спас… Извини, конечно, ты много пережила, никому такого не пожелаешь.
       - Прекрати! Артур - не какой-то! Благодаря ему там, - она показала на дверь, где шло совещание, - обсуждается теперь не вопрос о спасении рядового Райана, а об осушении вонючего болота навсегда. И именно благодаря ему вы смогли увидеть расчёты этого сумасшедшего мафиозо. Да, контора всё равно бы лопнула. Но лопнула бы неожиданно для всех. Весь город и пять прилежащих округов взлетели бы на воздух. Я там была, всё видела и знаю лучше тебя, что угрожает всем нам. И если вы сможете предотвратить катастрофу, то только потому, что этот человек рисковал своей жизнью.
       - Но только не ради всеобщего блага, - возразил Марк. – Представляю, что ты ему там наплела.
       - Какой же ты… - в сердцах бросила Лора. – Ты всю жизнь отмахиваешься от меня, как от мухи. Тебе стыдно, что я – твоя сестра.
       - Вот и начались оргвыводы. Хоть бы что-то новенькое придумала, каждый раз одно и то же. – Марк сделал скучную физиономию, вздохнул и посмотрел в потолок.
       - Ты никогда меня не понимал, - продолжала Лора, словно не замечая сентенции Марка, - потому что не хотел понимать. И правильно, зачем тебе это? Ты никогда не слушал меня, словно я какая-нибудь кошка или собака. А я – живой человек, который тоже способен переживать, чувствовать и любить!
       Последнюю фразу она произнесла, сорвавшись на крик.
       - Ты? Любить? – выдавил Марк.
       - Да, я люблю его! Ты можешь смеяться надо мной, объявлять сумасшедшей, но это так. Я люблю его и я должна, обязана его спасти. Если ты отказываешься мне помогать, я буду действовать самостоятельно.
       - Зачем мне объявлять тебя сумасшедшей, когда ты и есть сумасшедшая? Влюблённая Лора – это как круглый воздух или глубокая гора.
       - Всё, я ухожу. Если у бандитов ампутируют мозги, то в полиции, видимо, ампутируют сердце. А по идее – все вы уроды. И если бы не Артур, я тоже оставалась бы такой же уродкой, сама того не замечая. До встречи на базе! – И она быстро зашагала по коридору.
       - Постой, - крикнул Марк ей вслед, - да остановись же, ну! А ты не подумала, что его, наверное, и в живых-то нет? За такое там благодарности не объявляют, а суды у них быстрые, ни адвокатов тебе, ни прокурора, ни присяжных. Судья и палач, причём часто – в одном лице. Вот и всё правосудие.
       Вот это был конкретный разговор! Лора остановилась.
       - Марк, пойми, пока существует хоть капелька надежды, я должна действовать. Если я на самом деле не сделаю всё, что от меня хоть как-то зависит, то я потом никогда себе этого не прощу. Жить с таким грузом я не смогу! – Она умоляюще смотрела на Марка воспалёнными от слёз, усталости и бессонницы глазами.
       - Хорошо, только как ты это себе практически представляешь? Я зайду сейчас на совещание и скажу, дескать, господа, делайте, что хотите, но вот чтобы с головы такого-то рядового бандита даже волос не упал. Если я так скажу, то в психушке окажемся мы вдвоём.
       - Ну, пожалуйста, придумай что-нибудь, ты же такой умный. Начальником отдела тебя, вот, назначили. Не может быть, что у тебя нет идей.
       Марк заверил сестру, что обязательно что-нибудь придумает, и взял с неё обещание вздремнуть хотя бы часок. Штурм до утра всё равно не начнётся, а потом видно будет.
       Он сдержал своё слово. Пока Лора спала в его кабинете, было решено по возможности не допускать при штурме жертв среди белого населения базы и, если возникнут обвинения в расизме, объяснить это будущим предполагаемым участием бандитов-европейцев в специально разработанной программе ресоциализации. Объяснение всем показалось надуманным, но, тем не менее, участники штурма получили соответствующие указания. Арестованные белые должны быть свезены в один участок, якобы для дальнейших следственных действий, а на самом деле для того, чтобы Лора могла отыскать своего спасителя.

13.

       Дон Боско бушевал от ярости. Кроме Артура, в его просторном кабинете собрались все командиры и несколько рядовых бойцов. Мафиозо извергал страшные проклятия. Артур молча стоял посреди кабинета. Ни беснующийся Дон Боско, ни Сэм, ни все остальные его не интересовали.
       Позавчера он размышлял о своей жизни, о своём пути на этом свете и о месте, которое было с самого начала предназначено для него. Всего несколько часов назад он строил с Лорой захватывающие дух планы. И вот, всё решилось само собой. Место оказалось знакомым гидравлическим прессом, а путь – дорогой во двор. Артур предполагал, что его тропинка бежит совсем рядом, но не думал, что она окажется такой близкой и такой короткой.
       Он верил в случайности, но то, что произошло с ним в эти дни, явно выпадало из этой категории. Ведь если бы он провозился с замком на минуту дольше, или тот поддался бы минутой раньше, он был бы сейчас вместе с Лорой на свободе, а не стоял бы здесь, ожидая конца спектакля.
       И тут его сознание молнией прорезала догадка: а что если его задача и состояла в поиске своей дороги? Что если дорога, её поиск – всё это было самоцелью, и даже не самого поиска, а одного лишь намерения начать его оказалось достаточно? Ему нужно было всего лишь задуматься о своей задаче, чтобы она оказалась выполненной. А раз так, то и делать ему здесь больше нечего. Не зря ведь тот злосчастный замок так долго не подавался. Выпусти он их из будки на несколько минут раньше...
       Такое объяснение казалось правдоподобным. Мысли больше не роились беспорядочно в голове, а мирно лежали на своих местах.
       Артур настолько часто видел смерть, что относился к ней довольно равнодушно. Поступая на службу к Дону Боско, он знал, что его ждёт. Но теперь, перед смертью, он был рад, что смог ответить на очень важный вопрос, не унося в небытие неразрешённых проблем.
       А Дон Боско продолжал безумствовать.
       - Я одного не понимаю, - ревел он. – Ну, допустим, этот ублюдок и полицейская сучка сговорились. Ну, допустим, они решили вместе сбежать. Но ведь как-то они сумели выбраться незамеченными! Как, скажет это кто-нибудь или нет?
       В перерывах между фразами Дона Боско в кабинете звенела мёртвая тишина. Мысль о будке в углу двора, никому не приходила в голову.
       - И я утверждаю, - продолжал Дон Боско, - что пройти через ворота в любую сторону - а это единственный вход и выход на территорию – и остаться незамеченным нельзя. Или я не прав?
       Гробовое молчание прозвучало, как подтверждение его слов.
       - Прав, - ответил он на свой же вопрос. – И что у нас получается? А получается у нас то, что у этой скотины, – он кивнул на Артура, - были сообщники.
       Толпа тихо загудела.
       - А что, не так?
       Начальник дежуривших в эту ночь солдат робко начал говорить что-то в своё оправдание, как Дон Боско окончательно впал в истерику.
       - Сволочи, ублюдки, уроды! Неблагодарные твари! Я вытащил вас из дерьма, одел вас, накормил. Денег вам даю, работу. А вы не то, что не цените мою доброту - вы заговоры против меня плетёте!
       В этот момент в кабинет на свою беду вошёл доктор Фаркаш и, растолкав присутствующих, приблизился к Дону Боско.
       - Кто пустил сюда этого болвана? – прогремел босс. – Вышвырните его отсюда! Немедленно!
       Ошалевшего доктора Фаркаша, так и не успевшего произнести ни слова, поспешно вывели из кабинета.
       - Сэм, - рявкнул босс, - я тебе, кажется, что-то приказывал.
       - Так точно, босс, приказывали, - отозвался Сэм.
       - Ну и какого чёрта ты ещё здесь?
       Сэм пробрался к двери и вышел. За ним потянулись Двадцатый и Семьдесят второй.
       Дон Боско хотел продолжать свои назидания, как вдруг взгляд его замер. Он всё понял.
       Во-первых, Тридцать седьмой и был тем самым полицейским осведомителем. Но он был не один, а с сообщниками, которые помогли ему и этой треклятой девчонке бежать.
       Во-вторых, дело его окончательно и бесповоротно проиграно. Это был конец. Дон Боско видел сейчас собственными глазами закат своего предприятия.
       В-третьих, ему самому надо исчезнуть, прямо сейчас. Конечно, он мог дождаться Сэма с портфелем доктора Фаркаша, но ведь кто его знает? Он не доверял больше никому. И если у доктора Фаркаша алчность брала верх над разумом, то расстановка сил внутри Дона Боско была прямо противоположной. Шестое чувство убеждало его, что у него нет и часа. А это чувство, хоть и просыпалось в последнее время крайне редко, не обмануло его ни разу.
       Поэтому, ко всеобщему удивлению, он внезапно прекратил свои тирады.
       - Так. Я, - он обвёл взглядом присутствующих, - отправлюсь сейчас решать очень важный вопрос. Буду спасать ваши ничтожные шкуры. Когда-нибудь вы оцените то, что я для вас сделал и будете проклинать собственную неблагодарность. Всё, все свободны.
       Он направился к выходу, но на пороге его настиг вопрос кого-то из командиров:
       - А этого куда? – имелся в виду, конечно же, Артур.
       - В металлолом, - бросил Дон Боско и вышел из кабинета.
       Смертный приговор Артуру был его последним приказанием. Через несколько минут его «Роллс-Ройс», подняв облачко пыли, выехал с территории базы и скрылся в неизвестности.

14.

       Доктор Фаркаш был вне себя от возмущения.
       - Всё, довольно! С меня хватит! Мы немедленно едем домой. Сейчас же! Ни минуты не останусь больше в этом муравейнике. Куда угодно, лишь бы только отсюда!
       Он семенил по пустынному, полутёмному коридору, смешно выпячивая с каждым шагом то левый, то правый бок. Угрюмые гориллы покорно плелись за ним. Их шаги были намного длиннее, поэтому им приходилось переставлять ноги медленнее, чтобы не оказаться впереди своего шефа.
       - Ноги моей, духу моего больше здесь не будет. Никогда! - выкрикнул доктор Фаркаш в пустоту. – Да я скорее сдохну...
       В этот момент из-за квадратной колонны-сваи, которую безымянный архитектор воткнул посреди коридора с одной только ему известной целью, вышел Сэм.
       - Доктор Фаркаш, - обратился он к нему умилённым голосом, словно разговаривал с трёхлетним ребёнком, - вы даже не представляете себе, как вы сейчас были правы. Совершенно правы. Насчёт «сдохну» и вообще…
       Доктор Фаркаш и его телохранители остановились.
       - Вы так считаете, Сэм? Вы тоже на моей стороне?
       - Конечно, - ответил Сэм, словно он говорил о чём-то само собой разумеющемся. – Конечно, я на вашей стороне. Вы совершенно правы, делать вам здесь больше нечего.
       - Вы же видите, дорогой Сэм, - затараторил доктор Фаркаш, - при всём моём уважении к Дону Боско, к его авторитету и талантам, - с ним совершенно невозможно иметь дело. Вы только что были свидетелем его безобразной выходки. Разве это может так дальше продолжаться? Можно ли дальше вести с ним дела, как будто ничего не произошло?
       - Нельзя, - согласился Сэм.
       - Я очень, очень рад, Сэм, что вы понимаете меня.
       - Ещё как понимаю, доктор Фаркаш. Ещё как понимаю. И не только понимаю, но и готов помочь вам.
       Доктор Фаркаш округлил в удивлении свои глазёнки.
       - И помочь не только словом, но и делом.
       Тут только доктор Фаркаш заметил, что Сэм смотрит куда-то поверх его головы. Он обернулся, охранники последовали его примеру.
       За ними стояли Двадцатый и Семьдесят второй. Не давая никому опомниться, они в упор расстреляли гостей из пистолетов с насаженными на дула глушителями. Так как выстрелы было почти не слышны, сцена напоминала пантомиму в театре, где артисты, извиваясь, медленно ложились на пол. Но, в отличие от театра, это фантасмагорическое действо уложилось в несколько секунд.
       Сэм нагнулся над телохранителем, к руке которого был наручником пристёгнут чемоданчик.
       - Тээкс, - протянул он. – Ключ где-то здесь, я чую его.
       Он начал обыскивать карманы. Два бандита нетерпеливо сопели рядом.
       - И долго ты будешь с ним возиться, Сэм? – поинтересовался Двадцатый.
       - А что ты предлагаешь? – Сэм выпрямился. – Как я, по-твоему, возьму портфель?
       - Отрежь ему руку и сними наручники с другой стороны, - посоветовал Семьдесят второй.
       - Ну, ты и гений. Голова! – с сарказмом произнёс Сэм. – Ты, никак, и топорик с собой захватил, не так ли?
       - Да нет, - Семьдесят второй начал осматривать себя, словно топор лежал у него в одном из карманов.
       Но тут Сэм нашёл ключ. Он отстегнул наручники и встал перед солдатами.
       - Короче, парни. В этом портфеле денег и бумаг на четыре миллиона. Я предлагаю вам по миллиону на каждого, мы смываемся и друг друга больше не знаем.
       Солдаты переглянулись.
       - Сэм, это не наши деньги. И не твои. – сухо сказал Семьдесят второй.
       - Я знаю. Но время сейчас больно неспокойное. Что такое четыре миллиона, когда на кону стоят, может быть, сто миллионов. Или даже двести. Для него, - он указал глазами вверх, - это всего лишь мелочь на пиво. Для нас же это целое состояние. Всю жизнь будем тратить – и не растратим.
       Парни угрюмо молчали.
       - Да ладно вам, будет. Хватит строить из себя отличников. Вы столько денег для него заработали, что пора подумать немного и о себе. С него не убудет.
       Солдаты продолжали молчать.
       - Хорошо, - сказал Сэм. – Предлагаю всё по-честному. Мы делим эти деньги поровну на троих. Каждому достанутся равные доли. Отказаться от такого предложения вы не можете, такое не упускают. Ну что, согласны?
       - Нет, Сэм, - ответил вдруг Семьдесят второй. – Четыре на три не делится.
       С этими словами он поднял пистолет и выпустил в Сэма две пули. Сэм недоверчиво посмотрел туда, где пули только что вошли в него, и упал. Двадцатый удивлённо посмотрел на сослуживца. Как бы отвечая на его немой вопрос, Семьдесят второй выпустил в него остаток патронов. Двадцатый прохрипел что-то невнятное и свалился ему под ноги.
       Переступив через неожиданно выросшее препятствие, Семьдесят второй спокойно подошёл к лежащему на полу Сэму, взял портфель и неторопливо двинулся по коридору в сторону, где располагался кабинет Дона Боско.
       Но далеко уйти ему не удалось. Доктор Фаркаш не был мёртв. Он не был даже ранен. Он упал, потому что от страха потерял сознание. Семьдесят второй грубым образом нарушил первейшую заповедь, которую зазубривают наизусть даже самые начинающие: он забыл о контрольном выстреле. Впрочем, о нём забыли и Сэм с Двадцатым: первый – потому что четыре миллиона в портфеле затмили ему рассудок, а второй – потому что не привык указывать командиру на его промахи.
       Самонадеянность Семьдесят второго стоила ему жизни. Доктор Фаркаш пришёл в себя, быстро оценил обстановку, схватил валявшийся возле него автомат одного из охранников, и, оставаясь на полу, выпустил в удаляющегося бандита очередь. Выстрелы эхом отдались в коридорах и переходах. И если в будничной обстановке такие звуки в несколько секунд собрали бы вокруг себя целую толпу бандитов, то на этот раз они остались неуслышанными. Их заглушился внезапная стрельба снаружи.
       Насмерть перепуганный доктор Фаркаш с необычной для себя обезьяньей проворностью вскочил на ноги, вырвал из рук упавшего замертво Семьдесят второго драгоценный в прямом смысле этого слова кейс и ринулся к ближайшему выходу, но в дверях на полном ходу натолкнулся на какого-то человека. Взошедшее солнце било по его лицу прямой наводкой, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к яркому свету.
       По иронии судьбы, приводить приговор в исполнение получили Девятнадцатому – тому самому здоровенному негру, которого Лора видела вместе с Артуром. Артур считал Девятнадцатого своим другом, и не без оснований: он был единственным человеком на базе, с которым можно было поговорить по душам, не опасаясь, что его откровения используют для прилюдных унижений или сведения счётов. При всей грозности его вида этот гигант был хоть и несколько туповатым, но всё же довольно добродушным парнем. Эти два качества, вкупе с его расой, перекрывали ему все пути продвижения по служебной лестнице. В свои двадцать восемь он был одним из старейших членов банды, оставаясь, тем не менее, рядовым солдатом. Карьера простых бойцов не предполагала такого длительного срока, на этом свете они долго не задерживались. Девятнадцатый был исключением.
       С Артуром они сошлись сразу же, несмотря на значительную разницу в возрасте. Они с самого начала служили в одном отряде и вместе выпутывались из самых безнадёжных ситуаций. Но в таком положении бывать им ещё не приходилось.
       Девятнадцатый защёлкнул на запястьях Артура наручники, и они вышли во двор. Там их ждал старенький, насквозь проржавевший «Рено». Ритуал был отработан годами: приговорённого вели к машине и усаживали на заднее сиденье. Там его приканчивали выстрелом в голову, а машина шла под пресс вместе с пассажиром. «Рено», как и Артуру, предстояла последняя в их жизни прогулка.
       Девятнадцатый был в недоумении. Он привык в точности исполнять приказы босса, но что делать теперь, не представлял. Сегодня было воскресенье, и свалка не работала. Дон Боско, конечно же, забыл об этом, иначе он отправил бы Тридцать седьмого на мусорный завод. Оставлять друга в живых до завтра, когда свалка снова откроется, или же заставить его ждать в машине мёртвым? Это была непростая загадка. Оба варианта были не очень хороши, любой из них мог вызвать гнев Дона Боско.
       Из раздумий его вывел Артур.
       - Ты правда собираешься прикончить меня?
       Девятнадцатый изумлённо посмотрел на него.
       - В смысле?
       - Ты вот так, запросто пристрелишь своего друга?
       Негр, казалось, был поражён неправомерностью вопроса.
       - Ну, привет, - ответил он. – Есть приказ тебя прикончить – я тебя и прикончу. Не пойму, где тут проблема. Представь, что тебе приказали положить меня под пресс. Неужели бы не положил?
       - Положил бы, - честно признался Артур. – Но не при этих обстоятельствах.
       - Это как? – удивлённо спросил негр.
       - Босс уехал, - сказал Артур.
       - Это я и сам видел.
       - Но ты не понимаешь. Он уехал совсем. Навсегда.
       Девятнадцатый уставился на Артура так, словно тот сообщил ему, что был его отцом.
       - Как это навсегда? Он сказал, что у него в городе важные дела, что он спасает нашу шкуру, что...
       - Идиот! – вскричал Артур. - Да свою шкуру он спасает!
       - От кого?
       - Да хотя бы от нас же самих.
       - Чушь какая-то. Зачем боссу спасаться от своих же подчинённых?
       - Да потому что он банкрот, понимаешь, банкрот! Нет у него больше ни гроша за душой. И удрал он, пока мы не поняли, что к чему. Тайное станет явным, если не сегодня, то завтра. Он больше не появится здесь, понимаешь?
       - Какие только сказки не рассказывают люди, чтобы спастись от смерти. Но такого предсмертного бреда я ещё не слышал. Ты чокнулся от страха.
       - Сегодня свалка не работает. Машина пойдёт под пресс только завтра. К чему такая спешка?
       - Представляю, босс приезжает - а ты живой. Тогда он нас обоих закатает под пресс.
       - Кретин, - в сердцах воскликнул Артур. – Да не приедет он больше. Ну, подожди ты хотя бы часа три или четыре. Он ведь никогда не отлучался дольше, чем на час.
       - Да, перед смертью не надышишься. И на что тебе эти три часа? Грехи замаливать? Да ты свои грехи просто перечислять будешь - и в три недели не уложишься.
       - Безнадёжный случай, - поставил диагноз Артур.
       - Именно, - подтвердил Девятнадцатый и открыл заднюю дверь «Рено».
       Артур ненадолго задумался. Жить ему оставалось ровно два шага, которые отделяли его от машины. Он может спокойно пройти их. Там, позади, не осталось больше долгов, сомнений и неразрешённых проблем. Не осталось вопросов без ответа. Всё прибрано и разложено по своим местам. Он мысленно вновь окинул коротким взглядом свою жизнь. Так осматривают гостиничный номер перед выездом, чтобы убедиться, что ничего не забыли. После чего, смотря в раскрытую дверь, словно в пасть безжалостного хищника, предвкушающего вкусный завтрак, уверенно шагнул вперёд.
       Он сделал один шаг, как вдруг, к его несказанному удивлению, раздался выстрел.
       Но стрелял не Девятнадцатый.

15.

       Начинался штурм.
       Артур воспользовался секундным замешательством Девятнадцатого, машинально оглянувшегося на звук выстрела. Собрав все силы, он ударил негра в голову сомкнутыми в наручниках руками. Тот покачнулся и упал – не столько от мощности удара, сколько от его неожиданности. При падении он ударился головой об открытую им же минуту назад дверь «Рено» и замер. Артур склонился над другом. Тот был жив, просто сильно ушибся. Сознание вот-вот должно было вернуться к нему: Артуру послышался тихий стон.
       В детстве он с недоверием относился к рассказам, утверждавшим, что преследуемый, скажем, львом человек может запросто перемахнуть через стену, намного превышающую его собственный рост. Смертельная опасность пробуждает в человеке такие силы, о которых он до того и не подозревал. Теперь же Артуру представилась возможность убедиться если и не в полной, то, хотя бы, в частичной справедливости этих слов. В одно мгновение проверил он карманы негра, нашёл ключ, зубами вставил его в замок и открыл наручники, после чего, прихватив с собой пистолет Девятнадцатого, стремглав бросился под защиту опоясывавшего здание базы навеса. Оставаться на открытом, простреливаемом со всех сторон пространстве, было равносильно самоубийству.
       Он вспомнил о будке, дверь в которую он, на своё счастье, тогда не решился закрыть, и побежал туда. Прижимаясь к стене как можно сильнее, он стал пробираться в тот самый угол двора. На его пути была открытая боковая дверь - та самая, через которую он сегодня ночью провёл Лору. Артур не знал, прячется ли там кто-нибудь, и решил перескочить проём в один прыжок. Он собрался в комок, сосредоточился – и прыгнул.
       Приземлился он, однако, вовсе не там, где предполагал. Он наткнулся на что-то небольшое и мягкое и в следующее мгновение увидел прямо перед собой испуганного и растрёпанного доктора Фаркаша, который тут же начал тараторить, словно соревнуясь с трещащими со всех сторон автоматами.
       - О, добрый юноша, - умоляюще обратился он к Артуру, – пожалуйста, помогите мне, спасите меня. Вы же видите, что со мной случилось. Ваш Дон Боско – злой человек. Он затащил меня сюда. Он хотел меня убить. Но вы не такой, я это вижу. Зачем вам Дон Боско, когда у вас есть я? Помогите мне, ради всего святого, выведите меня отсюда, я вас умоляю, - он почти плакал. – А я умею быть благодарным. Я отблагодарю вас так, как никакой Дон Боско никогда вас не отблагодарит. Вы же так молоды, у вас всё впереди. Оставьте его. А я дам вам денег. Много денег, вам хватит до старости. Вы же знаете, что доктор Фаркаш всегда держит своё слово. Вы же поможете мне, правда?
       Он лепетал без умолку, но Артур не слушал его, оценивая ситуацию. Бандиты, которым было нечего терять, отчаянно защищали брошенную боссом базу. Они бросались в бой, как бешеные, но перед хорошо обученными, организованными, прекрасно вооружёнными спецназовцами выглядели стадом с автоматами. Пули косили из одного за другим. Сверху доносился характерный треск вертолёта.
       Доктор Фаркаш, заметив, что его слова летят в пустоту, затараторил громче и даже потряс Артура за руку. В другое время при подобных обстоятельствах Артур и размышлять бы не стал: пристрелил бы его на месте, забрал бы его кейс, а после того, как оказался в безопасности, проверил бы содержимое чемоданчика. Старая привычка дала о себе знать и сейчас - Артур машинально потрогал пальцем курок пистолета, но неожиданно для себя прервал излияния доктора Фаркаша его другим способом.
       - Идите за мной, - скомандовал он.
       Теперь они вдвоём, прижимаясь к стене и припадая на корточки, стали пробираться к спасительной будке. Доктор Фаркаш следовал за Артуром, перекатываясь колобком и взвизгивая от каждой пролетавшей рядом пули. Если бы у него была пасть, наподобие собачьей, он держал бы в ней портфель, а сам бежал на четвереньках, волоча по земле живот.
       Через некоторое время, показавшееся даже Артуру вечностью, они достигли заветной будки. Распластавшись по стене и вытянув руку, Артур с силой надавил на дверь и та поддалась. Артур просочился внутрь, а доктор Фаркаш пытался сделать то же самое, держа чемодан перед собой.
       - Вот спасибо, добрый юноша. Вы даже не представляете, как изменили свою судьбу, решившись помочь мне. И если вы поможете мне забраться сюда... - он закряхтел, протискиваясь в дверь, которая никак не хотела открываться во всю ширину. – Ох, похудеть бы мне совсем чуть-чуть, и тогда...
       Одна из бесчисленных пуль, сновавших по двору в поисках жертвы, настигла доктора Фаркаша. Он осёкся, и его бегающие глазки остановились. Застывший взгляд выражал одновременно мольбу и ужас. Несчастный протянул Артуру руки и даже успел открыть рот, но произнести ничего не смог и повалился наземь, перекрыв грузным телом вход в будку.
       На его запястье Артур обнаружил привязанный на шнурке небольшой ключик и понял, что это был ключ от чемоданчика, который всегда носил с собой один из телохранителей. Сам чемоданчик оказался тяжёлым. Неудивительно, что доктор Фаркаш поручал его своим гориллам. Артур подошёл к наружной двери и осторожно выглянул на улицу.
       Она оказалась перекрытой полицейскими машинами, стоявшими примерно на том же месте, где он ночью был застигнут Сэмом. Идти туда было чистым безумием. В другом конце улицы был тупик. Долго оставаться в домике Артур не мог. Из безнадёжных вариантов он выбрал наименее безнадёжный. Он вылез на улицу и, прижимаясь к стене, стал двигаться туда, где, по его сведениям, улица заканчивалась тупиком.
       Тупик был на своём обычном месте. Территория базы там заканчивалась, а дальше стояли заборы двух производственных территорий. Тщательно обследовав их, он обнаружил, что пролом каменной стены в одном месте был забит деревянными досками. Выбить их не составило никакого труда, и вскоре Артур был по другую сторону забора.
       Поминутно оглядываясь по сторонам и не забывая посматривать наверх, чтобы не оказаться замеченным с вертолёта, он пересёк пустую территорию, перебрался на соседнее предприятие, и, поплутав немного, вышел на широкий проспект.
       Город неохотно просыпался. Люди, не подозревающие, какая опасность грозила им всего несколько часов назад, вставали из постелей, пили утренний кофе, ставили в духовку булочки и раздавали обычные утренние поцелуи своим супругам, детям и любовникам. Артур словно оказался в потустороннем мире, где ничего не напоминало ему о страшном месте, находящемся в двух-трёх километрах отсюда.
       Спасение пришло к нему настолько неожиданно, что он лишь сейчас начал понемногу осознавать, что произошло. И по мере того, как он приходил в себя, мысли его, так или иначе, стали возвращаться к Лоре.
       В том, что она была в безопасности, он не сомневался, как и в том, что она сейчас наверняка ищет его. Он не хотел мучить её и был бы счастлив подать ей знак. Но как? Он не знал ни её адреса, ни телефона. Идти в полицию ему, по понятным причинам не хотелось. Где искать её? И нужно ли?
       Он боялся Лоры и боялся встречи с ней. Раздираемый жесточайшими комплексами и противоречиями, он боялся разочаровать Лору, обмануть её надежды. Мысли, что она любила его таким, каким он был, Артур не допускал. Он был настолько убеждён в своей полнейшей никчёмности, что признание Лоры воспринял, как проявление жалости.
       Даже самое небольшое тепло обжигало его. Лора была для него пылающим костром, от которого инстинктивно хочется отодвинуться на безопасное расстояние. Он был рад, что расстался с ней - такие отношения были выше его сил.
       Признавшись себе в этом и разрубив одним махом болезненный узел, он стал думать о будущем. Он едет в столицу! Он независим и богат. Он может позволить себе взять тайм аут, чтобы в спокойной обстановке разобраться в своих планах. Проматывать деньги, как это сделала его родная тётя, он не станет. Он воспользуется деньгами только как помощью, подмогой в поиске своего пути, который, как показал сегодняшний день, ещё ждал своего часа.
       Артур свернул в ближайший переулок, нашёл укромное место и открыл чемодан.
       Там лежало именно то, что он ожидал увидеть. Стянутые в пачки купюры перемежались с чеками и бумагами разных цветов. Выудив две самые мелкие банкноты, Артур закрыл чемодан, проверил пистолет и бодро зашагал к вокзалу, где он рассчитывал найти открытые магазины.
       На вокзале он подкрепился и нашёл лавку, где можно было переодеться. С радостью сбросил он с себя грязные джинсы и футболку с номером 37, которую он не мог больше видеть. Выйдя из примерочной кабинки в новом облачении, – в первый раз за несколько лет без номера - он расплатился за покупку, выбросил старую одежду в ближайшую урну и направился к билетным кассам.
       Лора не находила себе места. Среди арестованных бандитов-европейцев Артура не было, и среди остальных - тоже. Никто не знал, где он находится. Она сновала от одной камеры к другой, записывала, сопоставляла и распутывала показания. Сразу несколько арестантов заявили, что Артур был приговорён Доном Боско к смерти. Исполнителем назначили Девятнадцатого. Больше никто ничего сказать не мог. Мёртвым Тридцать седьмого никто не видел. Но утверждать точно, что он смог выжить, тоже никто не брался. Базу прочесали вдоль и поперек, но Артура так и не нашли.
       Девятнадцатый также не мог помочь Лоре. Эбонитовый негр лежал в морге с простреленным черепом вместе с многочисленными собратьями по несчастью. Артура не было и среди них. Лоре помогало чуть ли не всё управление, но безуспешно. Объявлять же всеобщий розыск не было никаких оснований.
       Артур бесследно исчез.
       Марк отвёз опустошённую и совершенно разбитую Лору домой. Словно во сне, открыла она дверь, машинально прошла в спальню и опустилась на кровать. Часы показывали 16:59, а через несколько секунд число на её глазах превратилось в 17:00.
       Шестьдесят часов. Ровно шестьдесят часов назад Лора выиграла у будильника очередное соревнование. За это время она успела попасть в плен, побывать на базе, познакомиться с Доном Боско и его криминальной империей, воочию увидеть её крах, спасти от разграбления и насилия свой город, а главное – обрести и понять себя, найти и снова потерять свою любовь. От бессилия, отчаяния и перенапряжения она долго не смогла выдавить из себя ни слезинки. Но вот какой-то внутренний затвор приподнялся, и она громко разрыдалась.
       Слезы иссякли лишь через час, и на смену им пришла адская головная боль. Ужасно хотелось спать. Лора разделась и легла в постель. Последнее, о чём она успела подумать, был рапорт об увольнении, который она подаст первым делом, как только придёт в отдел. После всего происшедшего оставаться там она больше не могла. Женщина, которая лежала сейчас в кровати, была совсем не та, что откинула вот это же самое одеяло ранним пятничным утром.
       Лора провалилась в глубокий сон и проспала целые сутки.

16.

       На столичный вокзал поезд прибыл с небольшим опозданием. Из последнего вагона на платформу вышел высокий светловолосый молодой человек лет двадцати с увесистым чемоданчиком в руке.
       Парень уверенно двинулся к выходу. Твёрдым шагом, не обращая ни малейшего внимания на кокетливо улыбающуюся ему юную проводницу, прошёл он вдоль перрона, пересёк, не останавливаясь, привокзальную площадь и растворился в разноязыкой толпе.

1997


Рецензии