Миша und Гриша

Миша и Гриша - престарелые гомосексуалисты, исповедующие культ Сатаны. Мише за 40, а Грише под 50. Они живут на Берковцах уже не один десяток лет, еще с тех пор, как были молодыми и наивными юнцами. Когда-то Миша и Гриша были простыми кладбищенскими трударями-напарниками.

В те беззаботные девятьсот восьмидесятые годы они выгодно отличались от прочих трударей примерным поведением и равнодушием к спиртному. Директор Берковцов не мог на них нахвалиться. Пока не произошло непоправимое.

Однажды Гриша, старший своего напарника на пол-десятка лет, прельстил его порочной мужской любовью и соблазнил прямо в недрах свежевырытой могилы. На беду Миши и Гриши, их сладострастные стоны услышал директор кладбища. Тот оказался записным гомофобом и блюстителем моральных устоев на производстве. Сначала, в ярости он чуть было не засыпал грешников глиной прямо в принявшей их страсть могиле, однако, сдержал свой гнев и просто изгнал обоих с должностей.

В отчаянии Миша и Гриша хотели укрыться от гонений не принявшего их мира на своей малой родине - в Народичском районе Житомирской области, но их родное село попало в Чернобыльскую зону отчуждения и подлежало тотальному выселению. Влюбленные были слишком деморализованы, для того чтобы искать правды и требовать в собесе новую родину, поэтому нанялись сторожить окрестные дачи.

Они остались на Берковцах. Остались для того, чтобы каждое полнолуние совокупляться в запретном мужеложеском любодействе прямо на центральной клумбе кладбища, в окружении растущих там туй. Миша и Гриша верят, что плодом их любви должен стать дитя Сатаны, с которым они смогут безбедно дожить остаток своих дней во грехе. Также верят они, что для наилучшего эффекта они должны быть непременно чрезвычайно потны и им надлежит издавать обоюдное зловоние. Для этого в теплые лунные ночи они наряжаются в костюмы химической защиты, приспособленные таким образом, чтобы не мешать соитию.

В прошлые годы, когда кладбище патрулировал ОМОН, Миша и Гриша бывали не единожды биты пьяными милиционерами. Однажды их исколотили даже сверх всякой меры, и Гриша лишь по счастливой случайности пережил это событие и долго лежал в стационаре. Однако уже на следующие полнолуние после его выписки из больницы случайные ночные прохожие слышали сладкие стоны любовников и беззубое после милицейских берцев шамканье: “вживаем к тебе, о княжь тьмы”.

Потом ОМОН убрали с кладбища, и Миша и Гриша смогли вздохнуть облегченно, насколько облегченно можно вздыхать отбитыми легкими через переломанные носы и свернутые челюсти.

Постепенно к Мише и Грише все привыкли и даже перестали гонять. Новый директор кладбища вообще поглядывает на них с опаской, боясь массовых протестов против гонений на сексуальные и религиозные меньшинства. Только настоятель кладбищенской церкви каждую службу призывает на них гнев Божий и анафемы.

Стоит сказать, что за все эти годы взаимная физическая тяга Миши и Гриши заметно охладела, да и потенции уже той нет - не шутка, скоро шестой десяток как-никак менять. Но пережитые вместе трудности и давняя мечта обрести все-таки сатанинский плод своей любви укрепляют двух стариков. Теперь их все чаще можно увидеть, прогуливающимися по линиям кладбища. Они всегда держат друг друга за руки.