Глава 2. Закон Зла

Глава II. Закон Зла.

« Я знаю, что будет написана книга,
Которая осмеет меня и извратит мои слова.
И будет она вратами зла.
Жгите. »
Святой Закон

Неспешной походкой знающего свои права человека Белзамин прошел в Зал Трибунала, негромко клацая изящными пурпурными сапогами, на каждом наколеннике которых красовалась небольшая звезда, обвитая выпуклыми рунами, словно терновым венцом. Зал уже был полон – все магистры сидели на своих местах, Серахт, счастливый обладатель уныло свесившихся книзу седых усов, сгорбившись, стоял за изукрашенным аналоем. По окружности помещения толпились и шептались инквизиторы в разноцветных плащах и охотники, все как один в грязновато-белых, с блестящими амулетами Ханта на груди.
Сигифер прошел между рядами посторонившихся воинов, и тихо сел на свое место. Теперь это было не просто кресло, а нечто напоминающее небольшой скромный трон, на спинке которого красовалась пентаграмма с поднимающимся из нижнего луча к центру крестом.
- Итак, теперь все в сборе, - пробурчал в нечесаную бороду Френсис, - и мы можем начать. Он нервно порылся по карманам, попутно неосторожно успевая их выворачивать, и наконец выискал из кучи разнообразного хлама и горок пыли помятый листок бумаги.
- Итак, - кашлянул он, воззрившись на него сквозь треснутые очки. - Нынче у нас на повестке дня: доклад магист..кхм, лорда Белзамина о подавлении бунта Церкви Таланоса в Марготе. Прошу вас.
Сигифер вышел к аналою, и положил на него закованные в ошипованные рукавицы руки.
- В общем, я хотел бы поправить нашего уважаемого магистра Серахта; на самом деле восстала лишь небольшая часть Церкви Создателя, и утверждать, что вся эта могущественная организация подверглась ереси, было бы сущим богохульством. Бунт же этой небольшой части был подавлен войсками Пентаграмматика самым решительным образом; мы столкнулись с превосходящими силами противника, но уничтожили их с помощью тактики внезапности. Также, что станет неудивительно после выяснения причины ереси, мы встретились с использованием богопротивной демонической магии и иллюзий. Кроме того, был захвачен один из бывших священников Таланоса, самым кощунственным образом перевернувший его крест и извративший одеяние его служителя.
- Вы что-то упомянули об истинной причине бунта, - тактично перебил его во время паузы Вальтер Кселас, - так какова же veritas? Все мы раньше были убеждены, что дело в непомерном самолюбии священников, и их недовольстве образованием Ханта Пентаграмматика.
- Да, лорд, я тоже так думал, - ответил Белзамин, - но выяснилось, что все дело в этом предмете.
Он вытащил из-под полы плаща небольшой, но тяжелый сверток, и, положив на аналой, развязал жесткую ткань и поднял над головой черный фолиант на обозрение всем.
По Залу пронесся вздох и ропот удивления; никто не ожидал увидеть когда-либо эту демоническую книгу воочию, хотя о ее существовании и содержания знали все без исключения.
- Эта рукопись, именуемая «Закон Зла», или «Пламя Молоха», и послужила истинной причиной бунта. В день, когда она была нами обнаружена несколько лет назад, ее украли из нашего хранилища, из-под запоров и замков, и теперь мы нашли ее в руках небольшого культа.
- Удивительно, - пробормотал Рафаэль Сахтер, поглаживая небольшую бородку. – Как книга могла попасть к священникам Таланоса?
- Я думаю, что это они ее и украли, - тихо сказал Белзамин. – Тогда они были крайне недовольны тем, что мы не хотели отдать фолиант им на хранение и даже не сообщили им о том, какое зло кроется в этой стопке бумаги.
Магистры немного помолчали, усваивая новости, и через минуту голос подал магистр Мальтер, побледневший пуще прежнего:
- Теперь нам надо решить, что делать с этой рукописью.
Белый как мертвец Роберт задел больное место Сигифера. Тот знал, что рано или поздно такой вопрос будет задан; он помнил тот Трибунал, который в ответ на подобный вопрос два года назад ответил: сжечь.
Тогда он еще молодым магистром сидел на краешке стула и мрачно наблюдал за тем, как неоценимый источник знаний приговаривают к сожжению, как древних ученых, еще тогда, на земле, во времена первой легендарной Инквизиции. Уже тогда он ненавидел и презирал всех, кто в приступе фанатической одержимости светом кричал, срываясь на истошное верещанье: «Сожгите, уничтожьте!».
Но разве такие же крики не начнутся прямо сейчас? Он молчал, ожидая реакции остальных магистров.
Она не замедлила появиться в лице сумрачного как дурной актер Сакрамонда.
- Разумеется, этот демонический фолиант должен быть уничтожен, - деловито изрек он с таким видом, будто только что сделал великое открытие и сказал нечто, что перевернет представление о мире сем.
- Неужели? – холодно молвил Сигифер, вцепившись ногтями в аналой. – Кто еще придерживается того же мнения, что и уважаемый магистр Сакрамонд?
Незамедлительно подняли руки Агер Никадем и Радамент. Френсис Серахт с озабоченным видом почесывал бороду, профессионально приводя ее в порядок своей пятерней, и вряд ли слышал о предмете обсуждения. Остальные магистры были не настолько просты, чтобы сразу высказывать свое мнение и брызгать слюной, доказывая его, и посему они промолчали.
- Отлично, - ледяным тоном проскрипел Белзамин. – Я даже не буду спрашивать, почему вы так думаете, мне все понятно. Книга – зло, все, что с ней связано – зло, а все, кто стремятся к знаниям и новым возможностям борьбы с тьмой – проклятые еретики и богохульники. Так?
- Не вполне, лорд, - с тонкой задумчивой усмешкой проговорил Кселас, держась за свой серебряный крест так, будто боялся потерять его. – Зачем сразу переходить на личности? Для начала необходимо все хорошенько обдумать, ну и обсудить.
- Я не против, - успокоил Белзамина мягкий, басовитый и рассудительный голос Кселаса.
- Итак, - азартным тоном начал Вальтер, обращаясь в сторону Радамента, - господа, попрошу объяснить вас вашу точку зрения, столь красноречиво, но несколько импульсивно объясненную лордом Сигифером.
- Наша точка зрения вполне очевидна, - страшным голосом проскрежетал Сакрамонд, - эта дьявольская рукопись, писанная рукой демона, несет в себе инфернальное зло и богохульство, несет саму ересь, коей подверглась Церковь Таланоса, и посему она должна быть сожжена, и прах ее развеян по ветру, и…
- Великолепно, - неодобрительно, но добродушно поглядывая на Каина, оборвал его Кселас. – Ваша точка зрения мне абсолютно понятна – это принципы, давным-давно изложенные в «Святом Законе». Послушаем теперь противоположную сторону – это…
Руки подняли все магистры Пентаграмматика: Мальтер, Идорат и Белзамин.
- Отлично, - голосом аукциониста произнес лорд Андидума. – Ваша позиция?...
- Наша позиция заключается в том, что все эти фанатичные высказывания – принципы прошлого, из-за которых и пала когда-то первая Инквизиция древности. Наше же выживание на этой планете обусловлено борьбой со злом; и если мы будем это делать так, как делаем сейчас, мы быстро проиграем. Этот фолиант содержит огромное количество информации о демонах, нежити и ересях. Тщательно изучив его, мы сможем истреблять их в сто раз эффективнее. Мы не можем, не имеем права упустить такую возможность.
- Ересь! – не теряя времени и пытаясь перебить благоприятное впечатление от слов Белзамина, по-волчьи взвыл Сакрамонд.
- Это ваши слова – ересь, - раздраженно огрызнулся тот.
- Спокойствие, господа, спокойствие, - чуть ли не испуганно сказал Вальтер, замахав руками. – Не будем переходить на личности, решим вопрос простым голосованием. По-честному.
- Извините, лорд Кселас, - перебил его Сигифер, до хруста сжимая челюсти, - голосование лишь начнет новую ссору…хотя это слишком простое и мещанское слово для обозначения чего-то вроде маленькой психологической войны. Кроме того, я намерен уведомить Трибунал в том, что вне зависимости от результата голосования я отправлюсь к лорду Сегептусу, и спрошу его мнение. А если потребуется, спрошу мнение и Верховного Инквизитора. Я не позволю сжечь эту книгу просто так, как дневник мелкого дьяволопоклонника, пьющего кровь псов, забившись в свой угол.
- Вот как, - помрачнел Кселас. – Это великая дерзость, просить аудиенции у Верховного Инквизитора. Она не украшает инквизитора.
- Если бы человечество на Акнарте проявило великое смирение и скромность, которые, судя по вашим словам, украшают инквизитора, все бы мы давно были спалены радиацией, съедены нежитью или распяты нечистыми расами. Выжить – тоже дерзость. И бороться – дерзость. Про победу я даже не говорю. Посему – я сделаю это, чтобы победить.
- Вы еще можете надеяться на победу? – недоверчиво спросил Вальтер, обмякший от столь любимых им философских споров. – Среди этого огромного могильника, в котором мы похоронены заживо заодно с проклятыми эльфами и гномами?
- Конечно, - решительно махнул головой Белзамин. – Но миг победы – это перелом, которого никогда не произойдет, если мы будем жаться к стенам своего дома и бояться взять в руки простую книгу.
- Интересно, интересно, - задумчиво пробурчал Кселас. – Лично я думаю, что можно рискнуть, и провести такой весьма маленький эксперимент. Попробовать изучать эту книгу, но постепенно, шаг за шагом. Если это столь значительно поможет нам в деле уничтожения зла, то я считаю, что игра стоит свеч.
- Эта, как вы выразились, «игра», - моментально вскипел Сакрамонд, вскочив с места, - свеч стоить не может! Не могут оправдать себя демонские искушения, ведущие к славе, как не может быть прощения сделки со злом. Зло коварно и многолико, лорд Кселас, оно встречается не только в темных и мрачных подземельях, кишащих ожившими мертвецами, оно встречается и в предметах, и в человеческих душах. Оно глубоко внутри каждого из нас – важно не дать ему вырваться наружу. Однако же, эта книга предназначена именно для этого – вырвать тьму из глубин забвения человека. Мы не может этого позволить.
- Да, и в ваших словах есть доля истины, - усмехнулся Вальтер, почесав тяжелую квадратную челюсть. – Но все же, ту же истину я вижу и в речах Белзамина. Veritas, хоть и malus в них, то есть правда. Правда зла, другая сторона медали, темная сторона монеты, черная грань света…Итак, я думаю, что стоит сделать следующее: предоставить лорду Сигиферу возможность спросить мнение у повелителя Сегептуса, а при возможности, и Верховного Инквизитора. Их решение и будет нашим решением.
- Это справедливо, - заметил Сакрамонд, смекнувший, что высшие лорды Инквизиции вряд ли придерживаются тех же еретических взглядов, что и ненавистный ему Белзамин.
Все остальные магистры сочли это решение правильным.

- В чем дело? – мимоходом спросил Мартен у задумчиво присевшего на обломанный сталактит Сайтена, и вонзил колышек от палатки в заранее выдолбленную в скале трещину.
Тот очнулся, моргнул и вопросительно поглядел на некроманта.
- А, Мартен. Продолжай, я устал, присел отдохнуть. Этот бой, этот кажущийся бесконечным бег и тяжелое восхождение совершенно вымотали меня. Не обращай внимания.
- Устал? – прищурился Карн. – Я помню время, когда мы работали со смертоносными реактивами, под палящим солнцем целыми днями, и нам чуть ли не каждый час приходилось отстреливаться от орд дентрадов и эльфов. Мы лишь смеялись, вытирали пот и снова брались за работу. Нет, это не усталость, Франк.
- Это было давно, - криво улыбнулся инквизитор. – Теперь я стар, слаб и немощен.
- Это было всего несколько лет назад, - хмыкнул колдун, забив деревяшку и поднимаясь с колен.
- Ну, если считать старостью седые волосы, то я глубокий старик, - пробурчал Сайтен, пригладив рукой длинные волосы с рано мелькнувшей в них серебряной сединой.
- Ладно, Франк, говори. Что тебя мучает?
Инквизитор хмуро поглядел на мага и мрачно пожевал нижнюю губу.
- Видишь ли, я поражен тем, что случилось. Мне страшно, мне больно, что Сигифер, мой друг, которого, мне кажется, я знаю целую вечность, предал меня, полностью бросив и растоптав тот маленький и ничтожный идеал, что исповедовали мы все время нашего пребывания в Инквизиции. Мы шли туда служить человечеству, мы верили в будущее, в то, что эта проклятая планета – новая жизнь, новая попытка, дарованная нам Богом. И пусть она начнется в заполненном порождениями ада могильнике, ведь жизнь может быть и там. Потом, после непродолжительного времени, мы поняли, что люди подобны крысам или псам: прибыв на новую территорию, они начинают делить ее. И за свою ложную правду готовы умереть. Умереть счастливой смертью, в полной уверенности, что их дело правое и враг будет разбит. Множество не согласных с правдой Инквизиции людей называли еретиками, жгли, распинали, колесовали, да дьявол знает что еще делали… Каждый человек в глубине души, считает элитой существования, кроме самого себя, еще двух, максимум трех человек. Вчера мой список уменьшился на одно имя.
Мартен косо взглянул на инквизитора.
- Я верю, что Сигифер Белзамин хороший человек…я не знаю его лично, но я верю тебе, Франк. Но даже очень хорошие люди иногда прогибаются под изменчивый мир. Возможно, соблазнившись чем-то, или просто взвыв от безысходности. На твоем месте я бы не судил его так строго. Если его ошибка и имеет место быть, она не фатальна.
- Правда? – горько усмехнулся Сайтен. – А десятки убитых в «Кровавой Мессе» людей, а дым пожарищ в Трэль-Талосе? Это не фатально? Они воскреснут, и будут счастливы? Или же время обратится вспять и огонь восстановит спаленные нами жилые кварталы?
Мартен не нашелся, что ответить. Он стоял, молча задумавшись, и хмуро смотрел на понурившегося воина.
Резкий хлопок по плечу заставил его обернуться.
- Милостивый государь, - гнусаво и весело сказал Астат, - не соблаговолите ли всемилостивейшим соизволением дать вашему ничтожному слуге хоть малейший шанс узнать, отчего ваше чело омрачено непритворной печалью?
- Оставь его, - тихо сказал он, - у человека тяжелое настроение. Пойдем, пусть посидит наедине.
- А, ты милостиво повелеть соизволил? – усмехнулся Астат. – Ну, как будет угодно. Черт с вами, с ничтожными свиньями.
Франк вдруг решительно поднял голову.
- Нет, некромант, подожди. Скажи, магические способности – это врожденное качество, или магии можно научить?
- Все, чему можно научить, так или иначе зависит от врожденных талантов или иных качеств, - ухмыльнулся Люциан. – Однако – да, простейшей магии можно научить всех, лишь с нечастыми исключениями. А что?
Сайтен хмыкнул, и нерешительно замолчал.
- Ты можешь обучить меня использовать магический амулет? – спросил он наконец. – Мартен, сказал, что для этого необходимо коснуться его магией.
Астат присел на большой камень рядом с палаткой.
- Каждый человек хоть раз использовал в своей жизни магию. Простейшая магия – это человеческие эмоции. Например, сильная ненависть, сопряженная с проклятием, может действительно заставить человека страдать. Это элементарное заклятие просто исчезает вместе со злобой, поддерживающей его. Обучиться магии – значит научиться контролировать эту мощь. Вместе со своими эмоциями, чувствами. Главное в колдовстве – вера.
Сайтен удивленно качнул головой.
- Вера в какое-то божество, или в то, что то, что ты захотел, произойдет?
- Иногда даже вера в то, что никаких божеств нет, творит чудеса. Никогда не доводилось тебе слушать человека, отрицающего существование богов, или бога, и удивляться, как ты сам не додумался до этого? Хотя краем подсознания ты чувствовал удивительную фальшь в логических выводах. В простейшем телекинезе, конечно, играет роль уверенность в успехе. Капелланам же вашей конторы и паладинам, к числу которых принадлежит и наш друг Дамикор, магия достается через их веру в Таланоса.
- А тебе?
- Видишь ли, - нахмурился Астат, - я – не маг в первоначальном смысле этого слова. Мои способности малы, но потенциальный запас их огромен, и поэтому ту силу, которая мне дается, я вынужден заключать в разного рода кольца, амулеты, кристаллы, и прочие мелкие предметы. Важно нащупать источник колдовской мощи, и понять, как обращаться к нему, а остальное придет с опытом.
- Ну, - протянул Сайтен, мало что понимая. – и ты можешь научить меня этому?
Астат широко улыбнулся и весело глянул на инквизитора.
- Ну, если вы, Альберт…
- Меня зовут Франк.
- Так вот, если вы, Альберт, сочтете это этичным для вашего инквизиторского сана, то…я к вашим услугам.

Сигифер решительно постучался в дверь личного кабинета грозного лорда Сегептуса. За дверью зашумело, невыносимо мерзко заскрипело, и наконец послышался чудовищно искаженный помехами голос:
- Входите.
Белзамин отворил дверь, и, с трудом приоткрыв ее, вошел в небольшую комнату, где за столом с трудом помещался массивный доспех Гельфарда. Прикрытый нависающим капюшоном шлем, казалось, источал зловещую доброту. Увенчанные длинными кривыми когтями пальцы весело барабанили по дереву, оставляя на нем глубокие уродливые царапины, наряду с выбоинами и трещинами.   
- А, Белзамин, - глухо кашлянул транслятор, - проходите. Вас я рад видеть всегда, и особенно тогда, когда вы не желаете видеть меня, по самым разным причинам.
Сигифер попытался разобраться в этом клубке слов, но у него ничего не вышло.
- Мой лорд, я пришел спросить вас о «Пламени Молоха». Вы же знаете, что мы обнаружили эту книгу у священников Таланоса?
- Конечно, Белзамин. Что конкретно вы хотите узнать?
- Что нам сделать с этим фолиантом? – решительно произнес лорд, положив ладони на стол и наклонив голову вперед, так что его длинные волосы свесились вниз.
- Разве вы не знаете сами, что эту рукопись необходимо предать аутодафе? – с могильным хладнокровием прошипел динамик. – Так предписывает «Святой Закон».
Белзамин заскрипел зубами, и со всей силы ударил кулаком по столу.
Сегептус с одобрением в темных прорезях для глаз поглядел на расползающуюся по дереву черную трещину.
- Вам что-то не нравится? – ласково проскрежетал он, с провокационным видом склонив шлем набок.
- Все, - буркнул Белзамин. – Я уже говорил это Трибуналу, скажу и вам. Эту книгу надо не жечь, не протыкать гвоздями в строго определенных местах и не бормотать над ней молитвы. Ее нужно изучать, изучать тщательно, вдумчиво и досконально. С помощью сведений, содержащихся в ней, мы можем сокрушать зло намного эффективнее, наконец, понять врага – значит наполовину победить. Мы не знаем еще очень многого об этой планете, тычемся, как котята в потемках, в стены, и рубим все, что встретим. Там больше продолжаться не может.
- Вы отдаете себе отчет в том, что полностью опровергаете своими словами догматы и правила «Sancte Lex»? – тихо прошипел динамик.
- Отдаю, - мрачно хмыкнул Белзамин.
- Что ж, будь по-вашему. Но я не могу огласить вам свое решение без совета с Верховным Инквизитором, так как не имею привычки самоуправствовать, чуть более чем архидурной, однако от нее, к великому моему сожалению, страдает более половины Трибунала.
- Неужели? – приподнял брови Белзамин, впрочем, ожидавший такого решения.
- Хорошо, лорд, я прошу вас, спросите его, и передайте его благословенные Таланосом слова мне. Дабы я знал их.
- Да нет, зачем же, - мрачно прорычал транслятор, - конечно же, я возьму вас с собой. Вы же герой «Кровавой Мессы», сокрушитель нежити, убийца некромантов, победитель зла. Список продолжать?
- Не стоит, - замахал рукой Сигифер, - я представляю, что вы скажете. Попалитель хаоса, рубящий нежить, сокрушитель мрака, и так далее. Хорошо, ради сохранения этой книги я согласен на все, лорд Сегептус. Пойдемте к Верховному Инквизитору.
- Верховный инквизитор – это не пикник на обочине, - сумрачно заявил Гельфард, с авторитетным видом покачивая пальцем. – Вы представляете, что скажете? Вы осознаете, что ваши слова и действия могут быть им оценены как ересь, и вас пошлют в костер?
Белзамин исподлобья поглядел на серый доспех лорда и озлобленно хмыкнул.
- Да, - дерзко ответил он, положив ладони по стол.
- Отлично, - угрюмо ответствовал Сегептус. – Пойдемте.

Проходя по ведущему в подземелье коридору, Белзамин еще раз взглянул на изукрашенную дверь, и вдруг заметил, что пентаграмма над проходом обведена теперь не только тремя кругами, но и еще одним, большим, отмеченным пятью длинными шипами и сверкающим кругом пылающих голубым пламенем рун. Причудливый символы выглядели зловеще, и обманывали зрение, создавая иллюзию движения своим пульсирующим свечением.
- Мой лорд, - обратился Белзамин к Сегептусу, - разве третий круг вокруг пентаграммы не считается высшим?
Гельфард остановился, и поднял темные провалы глазниц к потолку.
- Верно, - пискнув, скрежетнул транслятор. – Но ошипованный рунический пояс обеспечивает дополнительную защиту от демонов.
- Я прошу прощения, но зачем эта защита нужна здесь, глубоко под землей, вдалеке от опасностей и тем более – могущественных демонов, способных пробить третий круг?
Серый доспех издал странный и неестественный звук, который должен был означать задумчивость. Через минуту из динамика вылетело несколько искр, и он проснулся:
- Понимаете, Белзамин, все дело в предосторожности. Я вполне допускаю, что в предосторожности излишней, однако на этой планете такое явление является абсурдом. Зло окружает нас, подбирается отовсюду, оно кроется там, где его нет, и найти его можно лишь в поисках света. Так что я бы порекомендовал не задавать лишних вопросов. Вы не возражаете.
- Нет, ни в коем случае, - отшатнулся Сигифер от зашипевшего, как сторожевой пес, шлема.
- Вот и отлично, - ледяным тоном отрезал лорд. – Вы знаете, что эти врата можно отпереть лишь особенным заклинанием. Смотрите, и учитесь. Я не всегда буду с вами, когда вам будет необходимо пойти в эти катакомбы.
Вокруг лорда вновь вспыхнул искрящий холодным могильным пламенем круг, вдоль которого, словно куда-то торопясь, летела огненная точка. После четвертого оборота она совершила еще несколько кульбитов внутри круга, и, замелькав в воздухе, из последних сил рванулась к двери. Дверь тихо скрипнула, и отворилась. Открывшийся взору инквизиторов большой зал нисколько не изменился; прежней оставалась и восседающая на колдовском троне величественная фигура. Лишь неуловимые детали заставляли насторожиться: на живом доспехе отсутствовало несколько ранее украшавших его магических оберегов и амулетов, служившие стабильности работы сложной технологической брони цепи и шнуры были убраны. Поражал словно усилившийся голубоватый свет из глазниц, заливавший все помещение; подземный холод и испарявшаяся влага обволакивала Верховного Инквизитора пеленой зловещего тумана, который, казалось, исходил от него самого.
Белзамин почтительно встал на одно колено перед повелителем, и продолжал разглядывать его исподлобья.
- Встань, - прогремел стократно усиленный эхом голос, который словно венец окутывали тысячи перешептываний, древних заклинаний, истерических визгов и всплесков безудержного хохота. Они были крайне тихи, но производили потрясающее впечатление. Магическая сущность Инквизитора давала о себе знать.
  - Великая дерзость – прийти сюда дважды, - продолжал живой доспех. – Лишь немногие удостаивались такой чести. Но я выслушаю тебя, Сигифер Белзамин, лорд Пентаграммы, что бы ты ни сказал. Однако прошу тебя, будь короток.
- Ваше слово закон для меня, мой лорд, - почтительно поднялся Белзамин.- Я пришел сюда, чтобы разъяснить всего один мучающий меня вопрос. Вы, конечно, знаете о книге под названием «Пламя Молоха». Я пришел просить вашего приказа – что мне делать с этой книгой? Могу ли я изучать ее? Может ли ее сила послужить Священной инквизиции?
-Разумеется, - ответствовал Верховный инквизитор, - сила этой книги послужит нам, к добру ли то будет, или ко злу. Но ответь мне, сын мой: разве ты бы сжег эту книгу, если бы я приказал тебе сделать это? Или не затаил бы дьявольской ненависти против того, кто посоветовал тебе это, или на тех, кто сделал это?
Сигифер почувствовал, что его повелитель попал в самую точку его дилеммы, и нахмурился ,пытаясь собраться с мыслями.
- Вы правы, мой лорд. Я бы затаил ненависть, если бы ее сожгли; но, скорее всего, я бы спрятал книгу, укрыл ее в потаенном месте, и не дал бы расправиться с ней подобным образом.
- Тогда к чему тебе мой совет, если ты сам знаешь, как поступить?
Белзамин не нашел, что ответить, и только пожал плечами.
- Слушай своего сердца, дитя мое, и своей совести, ибо сам Таланос, да будет благословенно его имя, обращается к тебе через нее. Будь праведен, и, стремясь к свету, изучай эту книгу, с великой осторожностью и ревностью по Боге. Я дарую тебе свое благословение. Если кто-то на всей земле и сможет применить темные знания, кои хранит эта рукопись, на благо Света, то это ты. Ты, Белзамин, сможешь изменить все. Верь в это, и Бог обернется к тебе.
С этими словами живой доспех, выпустив из трубы за спиной струю легкого пара, простер тяжелую десницу, и положил ее на голову мгновенно вставшего на колени лорда. Словно шквал силы промелькнул между ними, и Белзамин, вздрогнув, затрясся, словно эпилептик. После бесконечно долгих десяти секунд Верховный Инквизитор отнял руку, и Сигифер обессилено опрокинулся на окутанный сверкающим, словно пропускающие лунный свет ночные облака туманом мрамор зала.
- Не бойся, верь, и надейся, - прошептал живой доспех. – С моим благословением ты получил часть моей силы, и теперь можешь безбоязненно приступить к изучению «Закона Зла». Своими руками, осененными крестом Таланоса, преврати его в Закон Света и Добра. И пусть несведущие и ограниченные магистры из Трибунала и не догадываются о твоей работе.
Ошарашенный Белзамин низко поклонился, и быстро вышел из подземелья, все еще пошатываясь и мелко дрожа от пережитых впечатлений.
Сегептуса он больше не увидел, если бы тот захотел задержать его, он бы сделал это раньше. Белзамин тихо прошел к своему кабинету, который после окончания постройки новой Обители Святости должен был стать бывшим, и, сев за стол, судорожно сведенными пальцами развернул ткань, в которую был завернут «Malus Lex». Светлым взором он поглядел на выгравированную на черной как смоль обложке голову неизвестного рогатого существа с перевернутым крестом на покатом лбу, и открыл первую страницу.
Вглядываясь в так красиво и притягательно выглядящее название первой главы – «Одержимость», он почувствовал, как в пересохшем горле, и в самых глубинах его души закипает злобный, злорадный, и леденящий душу хохот.