Слёзы

Лешка лежал на диване, нависнув над книгой и плакал. Плакал, как мужчина, лицо морщилось, грудная клетка  вибрировала, горло, как будто сжала мощная рука, выдавливая пару слез. Вот они блеснули на ресницах, зависли… Кап. Кап. Лужицы разбавили текст.
Алексей повернулся на спину, оставив книгу, подставив лицо электрическому свету, высушивая глаза.
«Все, не могу больше читать, - подумал он. – Какая книга… То смеешься, то плачешь… Я стал слишком сентиментален. Интересно, это норма: в тридцать лет плакать над книгой? Я сошел с ума. Я не плачу на похоронах не плачу на свадьбах… Наяву. А хорошую книгу могу залить слезами по еще большему пустяку, чем свадьба или похороны».
Комната была почти пустой. Лешка поднялся с надувного матраса, застеленного простыней и пледом. В углу лежала стопка книг  в бумажных переплетах. Пара стульев у широкого подоконника, служащего столом, на одном из них одежда – вся что есть. Кое-что еще в ванной на батарее. В другой комнате вообще пусто. На кухне холодильник и плита. Свежесделанный ремонт. Но это не Лешкина квартира. Друг пустил пожить до переезда. На меблировку денег нет. Кризис.
Лешка тоже думал, что кризис – только слово. А оказалось слово со смыслом. И смысл оказался настолько глубоким, как та жопа, из которой теперь приходилось выбираться. Из двух кандидатур на увольнение выбрали не сына начальника, а его. Увольнение повлекло за собой безденежье, отказ от съемной квартиры, озлобленность, усугубляемую еще более всеобщей озлобленностью. Хорошо, что есть друг, у которого случайно оказалось ненужное жилье. Хорошо, что есть машина и людям все еще нужно ездить.
Лешка подрабатывал частным извозом. Обычно по ночам. Этого хватало на еду, бензин, оплату квартплаты, и мелкие ремонты машины.
Лешка оделся, вышел из квартиры, споткнувшись о жестяное наполненное водой ведро. Ведро загремело.
- Раз твою так! – загремел и он.
В  угол зажалась девица, она пыталась спрятаться за шваброй. И хлопала черными ресницами. Понаехали из дружеских стран. Лешка зло сплюнул на пол и пошел к лифтам.
 «Интересно, - думал Лешка, - читая книги не испытываешь раздражение, злость, их испытываешь, когда читаешь жизнь. Или это только у меня. Нет, вряд ли можно испытать раздражение или злость, вызванные действиями героя, событиями описываемыми в книге. Смех возможен. Слезы – да. Страх? Может. Но здесь ты оказываешься в обстоятельствах в которых находится и герой. Значит. Можно, теоретически, испытать и раздражение… и злость… У меня слишком мало опыта, - подвел итог Алексей».
Он начал читать от скуки. Музыки в этом жилище нет, телевизора тоже. Зато оказались книги. Выяснилось, что чтение – это не такое гнилостное занятие, как думалось раньше.
Машина была плотно зажата соседними. Причем справа меньше. Пришлось залезать через пассажирскую дверцу. Суки! Лешка прогрел машину, поехал.
«А ведь читаешь и плачешь в жизни меньше, чем над книгами, - Лешка усмехнулся. – Я за последнюю неделю выплакал столько слез, сколько за жизнь не наберется. А ржал больше, чем от Задорнова. Получается литература несет не столько мысли, сколько чувства… По-разному, наверно».
Первый пассажир оказался немного придурковатым.
- Бог, - сказал он. – Бог потерял работу (http://www.proza.ru/2008/11/22/348 Ежик Медвежонков «Экономический кризис в Раю»).
- Бог… Странное имя, - произнес Алексей.
- Бог – это не имя, это предназначение… Понимаете, у них сейчас кризис, как и у нас.
- Да ну!
- Да, в раю экономический кризис. И все ангелы и Бог потеряли работу. А мне школьный товарищ предлагал работу собачьего киллера.
- А это что за хрень?
- Собак за деньги убивать. За хорошие деньги.
- И что?
- Я боюсь, что Бог устроится на эту работу.
- Что сам хочешь работать собачим киллером?
- Нет! – закричал в ужасе пассажир.
- Да не переживай ты так! Бог найдет работу в аду, грешников всегда было больше, чем праведников.
Пассажир изумленно, не отрываясь, смотрел на Алексея. В этих огромных распахнутых глазах была боль, слезы водопадами срывались с ресниц. Без дерганья лицом, без всхлипываний.
- Остановите пожалуйста рядом с парком.
- Каким? – спросил Леша.
- Мне нужны деревья.
- Вешаться что ли?
- Да.
- Вот по-моему удачное место, Большеохтинское кладбище.
Пассажир отрешенно глянул в окно.
- Да. Хорошо, - сказал он. Вынул бумажник и отдал все деньги, - мне они больше не понадобятся. Знаете, моя жена она заигрывала с ангелами. Чтобы получить привилегии в раю… Если ангелы теперь будут работать в аду, то у нее будут привилегии там.
- Тоже не плохо… Везде нужно иметь своих людей.
- Прощайте, - пассажир вышел.
- Удачи! – крикнул Лешка, радуясь необычно большому заработку.
«Лучше бы у моей жены, - подумал он. – Не было блата в аду. Этой суке ад нужен на общих условиях».
Лешка расстался с женой, потеряв изрядную долю жилплощади. Хапнула сука. Жить в одной (тем более однокомнатной) квартире с бывшей женой было выше его сил.
Второй пассажир оказался сумасшедшим.
Он плевался и говорил невнятно (http://proza.ru/2008/01/11/442 Сжигатель Трупов «Плевок»).
Лешка понял, что везти его надо на Удельную. В дурку.
У пассажира на лбу был кровоподтек, из рваного уха капала кровь. Но заплатил он сразу. Нормально. Чего здесь ехать.
- Б-б-ра-а-а-т-т-т… - слюни летели во все стороны. – Брат сдал мою комнату.
- Да, бывает, - ответил Леха.
- Я-а-а зд-о-о-ро-в-в. Здо-ор-ов-в-в. Был раньше бо-о-олен, а теп-п-перь здоров-в-в! Он меня т-т-тушенкой!
- Что угощал?
- Да по г-голов-ве!
- Гостеприимный.
- Мне нет здесь места.
Пассажир заплакал.
Причем слезы у него летели так же как и слюни, когда он говорил, в разные стороны.
Наконец доехали.
Лешка высадил пассажира, отъехал, остановился и долго, брезгливо протирал стекло, торпеду и сидение, заплеванное и залитое кровью.
- Мог бы по скорой доехать! Бесплатно! Привыкли вишь в сумасшедший дом на такси гонять.
Лешка поехал. Никого. Самое мертвое время.
- Пора домой ехать, - подумал Лешка.
Вдруг тень метнулась от столба на дорогу. Удар, скрип тормозов.
Лешка вышел, глянул на капот. Ни вмятин ни царапин. Повезло. Ремонт ему сейчас не потянуть. Подошел к распластанному телу. Мужичок. Вроде прилично одетый.
- Э-э-эй, - протянул Лешка и оглянулся.
Пустырь, притихшая церковь. За перекрестком дома с потухшими глазами. Только светофор нервно мыргает желтым. Ни души. Мертвое время.
- Ты что, сука, за столбом прятался, чтобы под колеса выскочить?!
Тишина.
- Сдох?
Леха ткнул носком ботинка тело. Ни звука. Пальцы ткнулись в шею, нащупывая пульс.
- Сдох. Значит и деньги тебе не нужны.
Лешка хлопнул по нагрудным карманам. Мобильник. Фотография. Этот мужик в окружении, наверное, семьи, симпатичная лупоглазка и три детских мордочки.
- Сиротинушки… Безотцовщина.
Бумажник. В бумажнике деньги.
- За моральный ущерб.
Лешка сел в машину. Объехал тело. Развернулся.
- Все пора домой ехать. Наработался сегодня.
Дома Лешка принял душ, плюхнулся на матрас, навис над книгой и начал читать с предыдущей слезы.