Глава 8. Все - Прах

Глава VIII. Все – Прах.

« Но будут люди, верные Свету
И изгнаны будут, и не увидят Света кроме Тьмы
И во время веселых пиров
Будут биться за свои души.
И узрят, и видят, что все – прах. »
Книга Пророков Сигора 12:8

- Я ни в коем случае не исключаю, что сейчас под землей нелегко, но то, что я наблюдаю своими глазами, оптимизма не внушает ни в коем случае, - объявил высший инквизитор Франк Сайтен, поглядев на приближающийся из-за пылающего томной расплавленной линией горизонта рой дентрадов, клином входивших в заградительные укрепления и поле колючей проволоки, установленной эльфами.
Илнатисс, вооруженный длинным автоматом капитан стражи, поставил одно колено на бортик башни и крикнул стоящим снизу бойцам:
- Закрывай ворота!
Раздался страшный скрип, и солидные деревянные ворота, изрядно, однако, обветшавшие и поврежденные, испещренные пробоинами и следами от тяжелых тесаков, медленно взбороздили землю, и, покосившись, стали прикрываться, движимые примитивным цепным механизмом. Несколько дентрадов успели вихрем влететь во внутренний город, но мгновенно были расстреляны с особой жестокостью эльфами, которые, стреляя, стремились раскрошить разрывными пулями грудь, голову и предплечья, так, чтобы проклятая тварь не сумела впоследствии срегенерировать.
При таком расходе патронов и такой выносливости чудовищ было удивительно, что эльфы когда-то могли отбиваться от них. Воинов среди них было мало, да и те были старыми, но плохо обученными ветеранами, зачастую умиравшими просто по случайности или неосторожности. Древних существ можно было понять: до пришествия человека их культура практически не знала серьезных войн, так как эльфы воевали с дентрадами в союзе с Темной Империей и не нуждались в мощной постоянной армии. Их главным оружием были леса, луки и незаметность: после образования на материке сияющей радиационной пустыни, где деревьев было едва ли больше, чем врагов, им пришлось приспосабливаться к изменившимся условиям. Легко ли это было для эльфа – художника и поэта, насчитывающего за своей спиной несколько сотен лет?
Короткие очереди сотрясали воздух. Звериный рев несущихся в бессмысленную и беспощадную атаку дентрадов все приближался.
Двум эльфам, закрывавшим ворота, пришлось плохо: они были буквально растерзаны тупым оружием, разорваны надвое когтями, и части их тел полетели в разные стороны, прокатываясь по рукам громадной толпы. От них остались лишь втоптанные в землю внутренности и грязные куски плоти. Рядом валялись сокрушенные крепкими ногами полудемонов ружья.
Рилиэль вышел к краю высокой башни Верхнего Квартала, чтобы лучше видеть происходящее: пулеметы, периодически захлебываясь и перегреваясь, криво стреляли по толпе врагов, но нанести ей значительного урона не могли: то тут, то там падал истерзанный снарядами воин, исчезая под диким гоном чудовищ, но основная их масса неслась к воротам.
- Пожалуй, они смогут снести их, - грустно заметил друид, задумчиво прислонив седую голову к причудливо выгнутому на конце деревянному посоху.
- И что тогда? – негромко спросил Сайтен, встав с ним рядом.
- Тогда смерть…мирные жители не смогут убить даже сотню уродов, а тут их около пяти.
- А дентроид? Пулеметы?
- Патронов мало. В последнее время мы почти прекратили дипломатические контакты с Технологами, поэтому поставки прекратились довольно давно…Дентроид у нас всего один, он силен, но питается исключительно энергией леса и зелени. А где вы тут видите зелень и лес, инквизитор? Если бы он был прибором, который подзаряжается батарейкой, то давно бы вышел из строя, но он – живое существо и кое-как перебивается на жертвоприношениях.
- Каких?
- Обыкновенных, ритуальных. Дентрады, рабы, люди – все, что попадется под руку.
- И к чему вам они? – опасливо взвешивая слова, пробормотал Франк.
- Ну, вы знаете, что Астердамус, наш правитель, и король, попал под действие сброшенной вами ядерной бомбы, напичканной, к тому же, сильными биологическими веществами и вирусами. Он был могущественным магом, занимался химическими и колдовскими исследованиями, выращивал новые виды дентроидов. Снаряд пришелся аккурат на лабораторию…в итоге – Астердамус и все члены его семьи превратились в диких тварей, имеющих одновременно свойства эльфов, насекомых, колдунов и деревьев. Впоследствии именно эту формулу переняли предатели из числа Темных Друидов, добровольно переведшие себя в эту ужасную форму. Убить его мы не можем – его разум все еще жив и хранит город от демонов и прочих напастей сильным энергетическим куполом. Позволять ему кормиться и кормить свой Рой, грызущий его изнутри – тоже. Поэтому мы вынуждены питать его дух жертвоприношениями. Без них город был бы давно сровнен с землей.
- Это общеизвестный факт, или вы, проникнувшись ко мне уважением и симпатией, выдаете государственные тайны? – кисло спросил инквизитор.
- Скорее первое.
Паладин Дамикор косо посмотрел на спокойное лицо мага и поразился той чудовищной простоте, с какой были сказаны эти слова. Эльфы – прекрасные существа, достойные звания полуангелов и любимых творений Таланоса, были глубоко пораженными страшной духовной гнилью, превращавшей их в великолепных, изощренных уродов.
Сокрушаемые десятками крепких рук и ржавым оружием, ворота приотворились, сдерживаемые лишь солидной стальной балкой на хлипких петлях. Из ветхих, непрочных досок посыпались гнилые щепки.
- Будете умирать с нами? – мрачно вопросил друид, обернувшись к инквизитору.
- А есть варианты? – пожал плечами тот.
- Ну, у нас есть один портал, правда, неисправный. Куда он ведет, непонятно – в лучшем случае вас забросит в один из наших городов, в худшем – а для вас может и нет – швырнет в подземелье, в Дель-Марон или Трэль-Талос.
- Оба варианта для нас неплохи, признаюсь. А что вам мешает эвакуировать через портал весь город?
- В городе более тридцати тысяч жителей, не считая войск, как ты себе это представляешь? Нет, мы останемся здесь и будем оборонять нашу древнюю родину и нашего короля до смерти.
- Мутанта?
- Я слышал, что у вас в Инквизиции служат настоящие костоправы, которые даже не задумаются, прежде чем по пустяковому подозрению повесить или распять ослушника. Это же- наш город, наша страна, и наш король. Наш народ и наш долг. Мы потеряли все – наши леса, наши поселения и тысячи, миллионы наших соратников по всей планете, мы бросили бывшую когда-то нашим компасом веру, мы отреклись от наших богов, так что у нас осталось лишь то последнее, бросив которое, мы растворимся, пропадем без остатка, обратимся в прах в несущихся волнах времен.
Сайтен помолчал. Внезапно, под грохот орудий и вой демонов он с особой остротой понял этих существ. В голове его царил беспорядок, он не понимал многого, он сильно и часто сомневался во многом – за что он бьется, ради чего живет, с какой целью так отчаянно пытается выжить, цепляясь за вершину горы под названием Жизнь. Однако теперь для него стало ясно, что эльфы – обратная сторона людей, идеализированные внешне, но такие же внутренне. Они мыслили так же, как и люди, действовали так же, как и люди. День за днем их глодали те же проблемы, что и человеческий род, и в итоге они, подобно нам, вместо решительного и прямого ответа всегда выбирали уклонения, бессмысленные махания мечами и автоматные очереди.
Но они никогда ничего не уничтожали с таким звериным азартом.
- Дамикор? – окликнул паладина Сайтен. – Вы согласны уйти через портал?
- Вполне, - чуть задумавшись, ответил воин, опершись на свой бастард. – Здесь нет Таланоса. Этот народ потерял и забыл Его, так что – здесь нет ничего такого, что я бы мог называть «долгом».
- Долг вас убьет, рыцарь, - полунасмешливо сказал Рилиэль, обернувшись.
- Возможно. Но даже умерев, я буду жить в душах тех, кого я защитил во имя моего Бога.
- Но тогда останутся еще тысячи незащищенных вами.
- Я не один. Вот высший инквизитор Сайтен – человек чести. Ручаюсь, он поддерживает меня в моих взглядах и готов служить своему Господа до самой кончины.
- Не уверен, что готов взять на себя такую ответственность, - пробормотал тот, почувствовав себя неуютно и пригладив темные волосы.
- Зато я уверен.
- Давайте я покажу вам портал, вы уйдете и продолжите свои горестные стенания в другом месте, - раздраженно сказал друид.
- Хорошо.
Люциан Астат кивнул, так как был полностью согласен с эльфийским колдуном.
Они прошли несколько этажей строения. В окне мелькали войску, сады, полумертвые деревья, и даже дентроид – огромное, напоминающее сутулого человека с длинными толстыми руками, дерево, голову которого венчала некогда роскошная и ярко-зеленая, но теперь несколько увядшая, но все еще пышная крона листвы. Лица у существа не было – его ему заменяла круглое дупло с текущим оттуда чудесным изумрудным сиянием. На краю дупла сидели худые птицы, поющие, тем не менее, с великим рвением.
Маг быстро довел всю компанию вместе с молчащим как рыба Астатом до небольшой комнаты с сверкающим кругом посередине, из которого в потолок били лучи зеленоватого света. На кругу было изображено обвитое эльфийскими надписями древо.
- Итак, вот портал, - нервно объявил Рилиэль, - не знаю, куда он вас закинет, но желаю удачи.
- Постойте, - внезапно вскрикнул Люциан, - а как же Мартен? Неужели мы его оставим здесь умирать?
- Другого выхода у вас нет, - мрачно заметил друид, - он не в состоянии передвигаться самостоятельно. Вам остается только надеяться, что мы выстоим, и он выживет и сможет впоследствии пройти через портал сам.
- Я понесу его, - решительно заявил Дамикор, сощурив голубые глаза.
- Это невозможно, и…
- Не рассуждай, маг, прикажи своим воинам принести его, и мы освободим тебя от нашего мерзкого присутствия.
Колдун подчинился, пожав плечами, и через несколько бесконечно долгих минут воин из числа высших существ принес худого как смерть Карна, бережно перекинув его через плечо. Дамикор с необычной для него аккуратностью принял некроманта на свои мускулистые, облаченные в сталь и серебро руки, и приготовился войти в телепорт.
- Что ж, маг. Спасибо за гостеприимство, надеюсь, хоть на чуточку, но вы изменили свое мнение о людях, - сказал Сайтен, грустно и напряженно улыбнувшись и смело протянув колдуну ладонь.
- Возможно. Хотя у нас этот обычай не принят, но мы научились ему у вас.
И эльф вложил свою тонкую, покрытую морщинками руку в ладонь человека.
Астат ответил изысканным жестом, очевидно, понятым Рилиэлем.
Дамикор хмуро кивнул.
Инквизитор глубоко вздохнул и шагнул в неизвестность.
Неизвестность была бы намного приятнее, если бы можно было хотя бы примерно знать, чего от нее ожидаешь.
- Белзамин, вы в порядке? – обратился к валяющемуся на земле и залитому засохшей кровью Сигиферу Вальтер Кселас, все еще сжимающий в руке массивный шипастый молот с прилипшими к нему белыми осколками черепов.
Белзамин с трудом поднял тяжелую, как свинец, голову и попытался сообразить, жив ли он, или же не вполне. Приняв положительный ответ по этому немаловажному вопросу, он приподнялся на локте и оперся об зубец стены.
- Кажется, да, архидьявол меня побери, - прохрипел он, - но чувствую я себя не лучшим образом.
- Это естественно, - с добродушной улыбкой заметил лорд, - ведь именно на вас упала эта огромная туша мертвого демона. Поздравляю, Белзамин, вы совершили невозможное – вы собственными руками уничтожили невообразимое зло повелителя мертвых Сепхерофта. Его же собственным мечом. Это выше всяких похвал, друг мой. Я всегда верил в вас и по-отечески любил, даже когда я был магистром, а вы – простым инквизитором на службе Хант Андидум. Позвольте мне пожать вашу руку.
- Я ничего не помню, - признался Сигифер после того, как лорд закончил сжимать его перчатку в своих железных тисках. – Расскажите, что было после того, как ударил чудовище?
- Все очень просто – труп рухнул прямо на вас, а затем растворился в воздухе, будто бы его и не было, превратившись лишь в обрывки тьмы, из которой и был создан. Как только их трибун погиб, все Черные Души бросились в свое убежище – в Залы с такой скоростью, будто их кто-то преследовал. Естественно, мы не могли допустить, чтобы это предположение оказалось лишь приятной выдумкой, и мгновенно начали уничтожать их и догонять, отворив ворота. Выжило совсем немного, да и те скрылись за Залами. Большего урона мы им нанести не могли.
- А из Имперских Жнецов кто-нибудь выжил?
- Нет. Все они погибли вместе с Каброзеном.
Белзамин хмыкнул и повел плечами.
- Проклятые эльфы?
- Более половины.
- Отлично. Помогите мне встать.
Стальные мускулы Вальтера мгновенно взметнули обмякшее тело Белзамина на ноги, и он неуверенно пошел по полю брани, оглядываясь по сторонам. Вокруг царила смерть, пусть и побежденная совсем недавно: всюду в самых неестественных позах лежали расчлененные трупы инквизиторов и нежити, стены и землю покрывали лужи запекшейся и впитавшейся уже крови, оружие валялось повсюду, зачастую очень далеко от своих бывших владельцев. Тела мертвецов и легионеров мерзостно смердели гноем, разложившейся плотью и могильными червями, копошащимися в них. Хотя и голубое пламя их глаз давно потухло, они все еще внушали перед собой ужас и необъяснимый страх.
Повсюду неприкаянными душами стонали раненые и бродили те, кто мог им помочь. Капелланы спешно применяли целебные заклятья, и, как могли, облегчали их страдания.
- Предлагаю экстренный Трибунал посреди поля победы, - бодро произнес Кселас, хлопнув Белзамина по плечу.
Тот слабо улыбнулся, потер аккуратно выстриженную бородку и кивнул.
Громкий крик собиравшего всех магистров Вальтера сотряс воздух получше любого вопля немертвого, и со всех сторон одинокими фигурками стали подходить заляпанные кровью, уставшие, иногда и раненные воины, в которых трудно было признать тех гордых и величественных вождей, которые громогласно высказывались в Зале Трибунала. Тяжко покачиваясь, из тумана вышел Сахтер, пафосная шляпа которого была значительно помята и съехала набок, а разбитые очки покосились на носу. За собой он волок сломанный меч. Откуда-то справа появился забрызганный слизью Александр Новиков, сжимающий в руках огромный широкий клинок, сколовшийся на середине. Старик Френсис Серахт, который общим, единогласным и молчаливым решением до сечи допущен не был, был поставлен за пулемет, за которым он стоял с поразительной стойкостью, правда, умудряясь сбивать сталактиты на потолке и обрушивать их на врагов.
Пружинистой походкой приплыл и исчерпавший весь запас своего нового нитроглицеринового оружия Малус Тенебрар, сражавшийся, несмотря на свое  темное прошлое, очень храбро.
С запада прискакали агрессивно настроенные Сакрамонд и Никадем, сражавшиеся вместе и прикрывавших друг друга. В этом – в искусстве владеть щитом, вовремя ударить оружием и прикрыть партнера – им отказать было никак нельзя.
- Итак, братья, - торжественно проговорил Вальтер Кселас, положив молот на плечо. Все магистры, которые могли передвигаться самостоятельно, собрали в небольшой круг и устало оперлись на оружие. – Сегодня мы одержали великую победу. Победу, достоянную летописей и сказаний. Но в наибольшей степени эта победа – заслуга лорда Белзамина. Без его стратегического таланта и организационных навыков вкупе с предвидением мы бы не успели даже подготовиться к нашествию Легиона Черных Душ.
Поздравим его, и самих себя.
Белзамин вяло поднял руку ввысь, и все сдержанно, а некоторые даже и душевно поздравили его с победой. Тот с трудом держался на ногах, и держался только при помощь вонзенного в чей-то труп клинка.
Клинка?
Его пальцы прочно сжимали великолепный меч с багровой изогнутой гардой, на яблоке рукояти которого сверкала пентаграмма, а от дола клинка к эфесу опускался длинный и узкий крест. Вдоль лезвия тянулись витиеватые и замысловатые письмена на неизвестном языке.
Мучитель Душ.
- Итак, - продолжал Кселас, - кто-нибудь может хотя бы приблизительно оценить наши потери?
- Я могу сказать, что мы потеряли около трети всех войск, в том числе капелланов и рыцарей Таланоса с Антимагами.
- Все ли магистры остались в строю?
- А вы не видите? – слегка неуважительно рыкнул Сакрамонд, скривив грязное лицо. – Авеля Радамента нигде не видно. Он сражался на стенах, я видел его в бою.
Но не заметил Мальтера.
- Роберт жив, - встрял Белзамин, я знаю, где он.
- А Идорат?
Идорат.
Несчастный молодой магистр в неестественной позе лежал, свернувшись, у зубчатой стены, и приложив обожженные ладони к потекшей маске.
Белзамин дотронулся до него. Магистр был жив.
Он очнулся, поднял голову и красными, мутными глазами поглядел на изможденное лицо Сигифера с большими фиолетовыми кругами под глазами.
О лице же Селека судить более было нельзя. Лица у него не было. Вместо него к голове юноши намертво приварилась маска, железо смешалось и перелилось с плотью так, что нельзя было сказать, где начинается маска, а где кончается плоть. И только глаза – багровые, налитые кровью, заплывшие, наполненные слезами – свидетельствовали о том страшном страдании, которое испытывал сейчас Идорат. У него отняли не жизнь. Смерть не страшила его. Но такой жизни он бы не пожелал даже и врагу.
Его жизнь стала маской.

Неизвестность оказалось чем-то очень известным и знакомым в основных деталях.
Она предстала перед Сайтеном темной, пыльной и пустынной долиной, среди которой самым глупым образом торчало серое дерево, окутанное удивительно плотным, матово-белым туманом. Как только муть в глазах рассеялась, Франк увидел мелькающий в отдалении город, или нечто на него похожее – дома с деревянными крышами, вырубленные и устроенные в огромных деревьях жилица, высокие башни. Но самой распространенной деталью интерьера этого места, которое пугало своей жуткой, неестественной, болезненной и смертельной тишиной, были покосившиеся надгробия, иногда испещренные криво выгравированными буквами. Они виднелись то тут, то там небольшими скоплениями, так что вся долина имела вид одного большого, необъятного, простиравшегося до самого серого горизонта кладбища, подернутого серой дымкой.
- Эй! – крикнул Сайтен, проверяя, осталась ли в его рукаве «Химера».
- Я здесь, инквизитор, - отозвался откуда-то со стороны Дамикор.
- Мартен с вами, Всадник?
- Да, конечно.
- А Люциан?
- Нет, его нигде не видно, - ответил паладин, появляясь сбоку и бережно поправляя лежащего на его вытянутом пластинчатом наплечнике Карна. Тот лежал неподвижно и тихо, незаметно дышал.
- Быть может, он зашвырнуло подальше, или портал дал какой-нибудь серьезный сбой? Кстати, есть какие-нибудь догадки насчет того, куда нас закинуло?
- Без понятия. Это место напоминает один большой погост.
- Погост? – в голове инквизитора зашевелилась идея. – Быть может, это один из так называемых Некрополей?
- Я думал, что смогу хоть немного отдохнуть на поверхности от массового забоя нежити, а тут то же самое, - скривившись, усмехнулся Дамикор.
- Действительно, - тихо рассмеялся Сайтен. – Давайте пройдем вперед – нам необходимо найти Астата и убираться отсюда. Все Некрополи были построены вдоль реки – значит, ее течение выведет нас к проходу на Первый Ярус.
Воины прошли вглубь города, туда, где виднелась полуразрушенная церковь, с покосившимся крестом на треугольной крыше, полностью окруженная крестами и могилами, а то и просто небольшими холмиками. Вдалеке из тумана выплыл огромный курган, на вершине которого было построено нечто, напоминающее ступенчатый зиккурат.
- Вы слышите? – внезапно поднял палец Франк.
- В чем дело?
- Голоса…
Действительно, странный, еле различимый шепот раздался со стороны высокого языческого капища – не тонкий, будто вливающийся в уши, а грубый, жесткий, словно шепчущий зловещие заклинания. Сайтену показалось, что сотни глаз наблюдают за ним и каждым его шагом.
Н вокруг было пустынно.
Инквизитор осторожно огляделся по сторонам и вдруг увидел нечто, что ранее принимал за покачивающуюся на ветру ветку дерева.
Из плотного тумана, выплывая из него, будто из воды, медленно брел человек. Его вполне можно было бы принять за такового – если бы у него наличествовала нижняя челюсть и живот не представлял собой запыленные, наполовину вывалившиеся наружу внутренние органы. Все существо будто было присыпано землей и двигалось дергано и неровно.
- Зомби, - равнодушно заметил Дамикор, вынимая меч из ножен свободной рукой.
- Не думаю, - хмуро покачал головой Франк. – Посмотрите внимательнее.
У существа было две головы – другая, гораздо меньшая, но так же злобно ощерившаяся сгнившим мясом, торчала из плеча.
- Вот что стало рождаться, после того, как на Источник Жизни рухнула бомба. Там, где один, там и десятки. Нам стоит поторопиться.
Он как в воду глядел – похожие деформированные силуэты стали проявляться со всех сторон. У кого не было руки, у кого было их две, у одного трупа голова была раздута в несколько раз, и он с трудом перемещался на четвереньках. Другой перемещался исключительно на извращенно мутированных лапах, похожих на две круглые вздутые дубинки.
Чья-то перчатка, надетая на коричневые кости, вырвалась из могилы неподалеку от заброшенной церкви Таланоса, а вслед за ней последовали и другие части тела. Похожие разрытые могилы с упавшими мемориалами встречались довольно часто, и Сайтен корил себя за неосторожность, передергивая затвор пистолета-пулемета. Проклятый туман словно разродился мутантами, которых ранее он не видел или не замечал - теперь же они, привлеченными манящим запахом жизни, медленно шагали вперед, окружая маленький отряд со всех сторон.
Кислотные пули сбили мертвеца с ног, скосив ему лишнюю голову. Откуда-то сзади пролетел над головой инквизитора большой камень, а затем и еще один. Дамикор выставил свой клинок вперед, но сделать ничего не мог – на его плече лежал Мартен.
- Так, - решительно произнес Сайтен, короткой очередью раздробив нежити выпирающие наружу ребра. – На открытом пространстве нам не отбиться от них. Отходим в церковь.
Скашивая врагов пулями одного за другим, Франк побежал в сторону часовни. Дамикор, отягощенный телом, пытался за ним поспеть, при этом успевая рассекать надвое мертвецов по обе стороны от себя. Он удивлялся, почему они двигались не торопясь, в поистине гробовом молчании, не воя, не издавая странных звуков, словно в густом киселе, и совсем не пытались атаковать воинов. Это приводило в недоумение и пугало одновременно
Вот и храм. Двери его, украшенные затейливым, полустершимся и побитым барельефом, были приоткрыты. Внутри, на лежащим от врат ковре, стоял простой каменный алтарь с несколькими подсвечниками. Странно, но на них все еще горели лампады, свет которых вкупе с красным стеклом сосудов наполнял темное помещение дивным багровым светом. Сайтен плотно запер дверь на ржавую железную щеколду, и прошел в центр часовни. Посмотрел в окно, из которого серой громадой виднелся таинственный древний зиккурат. Посмотрел на алтарь.
Уставился на стоящий на нем эльфийский или человеческий череп, облитый засохшей кровью, пробитый в районе лба. В расселину была вставлена свеча. Все еще горящая. Вокруг нее росчерком пальца была намалевана пятиконечная звезда.
Горящая?
- Все ясно, - тяжело вздохнул он. – Часовня осквернена. Мне кажется, что в их нынешнем состоянии виновата не только радиация.
Инквизитор неосторожно взмахнул полой плаща, и огонек свечи, словно мгновение поразмыслив, потух.
Демоническим светом вспыхнули темные полукруглые окна в кургане. По крыше со страшной силой заколотил дождь, извергаемый скопившимися над Некрополем темными штормовыми тучами. Двери храма вдруг отворились, словно от сильного порыва ветра, и внутрь вплыло существо, закутанное в полуистлевшие ветхие бинты и одежды. Плотно замотанную голову твари, в глубине которой из щелей сверкали холодным пламенем глаза, венчала некогда роскошная, но потускневшая со временем золотая корона, усыпанная большими драгоценными каменьями, во множестве свисавшими также с прицепленных к ней золотых цепочек. Грудь чудовища, парившего над землей, была прикрыта обтянутой бархатом броней, а сжимающие нечто вроде магического жезла руки были облачены в великолепные наручи, отмеченные двумя огромными рубинами.
Дикий вопль вырвался из-под лохмотьев, монстр неловко махнул вывернутой лапой, и инквизитор дернулся от страшной боли, на мгновение парализовавшей его, и, скрученный судорогой, упал на спину, выронив оружие.
Дамикор ловко положил Мартена на пол, и бросился на враг, высоко подняв свой бастард. Он не успел и пробежать и нескольких метров, когда странное существо снова совершило странный пасс и паладин, сорванный с ног поразительной силы пси-штормом, врезался в стену и тяжело клацнул кирасой об пыльный мрамор часовни. Сверху на него тонким ручейком потекла струйка каменной крошки.
Сайтен поднял голову, попытался разогнать кровавый туман, царящий в ней. Внимательно вгляделся в тихо плывущего на него мертвеца. Попытался вспомнить, в какой же статье «Бестиариума» он мог видеть такие знакомые признаки мертвого мага.
- Всадник! – слабым голосом окликнул он с тихим рычанием поднимающегося на ноги Дамикора. – Это лич. Боюсь, мы не сможем победить в этой битве – они бессмертны.
- Не было еще такой битвы, в которой бы Таланос не даровал мне победу, - пробормотал тот, поднял свой клинок и снова ринулся вперед.
Франк быстро поднялся на ноги, выхватил «Брата Боли» и прыгнул на мертвеца.
Лич издал приглушенный звук, более похожий на сдавленный мерзкий смешок и повел обмотанным драной тряпкой пальцем, и меч Дамикора, как тот не пытался его удержать, метнулся в сторону инквизитора. Первый выпад тот парировал своим клинком, от второго увернулся, но третьего, колющего, избежать не сумел: лезвие с душераздирающим лязгом пробило его нагрудную броню и прошло насквозь, а затем, садистски повернувшись, вылетело и вернулось в руки владельцу.
Сайтен застонал, рухнул на колени, а потом ткнулся лицом в холодный камень. Вокруг него растекалась лужа крови.
Дамикор медленно отступил, дожидаясь, пока лич подплывет к раненному Франку. Подошел к алтарю, сильной рукой смел воцарившееся на нем богохульство. Встал под каменным навесом, в глубине которого был высечет крест. Опустился на одно колено и одним мощным ударом расколол алтарь надвое, вонзив в него меч. Словно разгоняя сгустившуюся над жизнью тьму, в храме раздались негромкие слова молитвы.
- Et gloriam Thalanoss, et mortes ksa dahs…
Мертвый колун подлетел к Франку, за ним тянулись длинные обрывки лохмотьев.
- Ksa odium Demigor et sancta thennahs…
Взвесил на руке свой жезл с острым концом, приготовился ударить.
- Na totera imperas. As Thalanoss sad us…
Обернулся, почувствовал шквал святой силы, волнами исходивший из молившегося паладина. Визгливо зарычал, глаза его полыхнули огнем.
- Exterminatus!
Рыцарь резко вырвал свой меч из алтаря, подбросил, поудобнее перехватил в ладони и что было силы швырнул в чудовище.
Послышался страшный грохот, и крышу церкви пробила ветвящаяся голубая молния, бившая прямо с гневных пылающих небес. Словно с размаху, врезалась в летящий бастард, сработавший будто громоотвод, и вместе с ним поразила лича, превратив его в горсть черного праха, вихрем взметнувшегося по часовне. Электрическая волна пронеслась через все здание, пронизывая его до основания, перебегая бирюзовыми змейками по стенам. Бессильно упали на пол жезл, корона и роскошные доспехи.
И вращающийся черный вихрь размолотого в пыль мага, концентрируясь, будто влага в неком сосуде, черным ветром хлынула на Дамикора, забиваясь в щели его лат и изменяя его, превращая в себя, пытаясь убить, вырвать, уничтожить его бессмертную душу. Тот взвыл и опрокинулся на спину, захлебываясь криком от невообразимой боли, пробившей все клетки его тела. Темная пыль залетела в рот, забила глотку, облепила лицо, вырвала глаза, и паладин потерял сознание.

- В чем дело? – очнувшись через несколько бесконечно долгих, наполненных демоническими кошмарами часов и насилу открыв глаза, в лихорадочном бреду спросил Франк, пошевелившись на ледяном ветру.
- Я наложил на вас руки, применил заклятие, - глухо, чуть похрипывая ответил сидевший рядом рыцарь, зачем-то закрывший решетчатое забрало. – Ваша рана почти затянулась, но состояние очень тяжелое. Вы при смерти. Сейчас мы на пути к лестнице на Первый Ярус. Мартен с нами. За него не волнуйтесь.
- А лич? Вы его убили?
Воин грустно рассмеялся, и в его голосе слышалось неподдельное отчаяние.
- Я думал, что убил его. Я применил самое древнее и тайное заклинание нашего Ордена – «Экстерминатус». Применять его – великое дерзновение. Я думал, что я убил его. Но он жив. Он жив. Во мне.
Паладин поднял забрало и вместо привычного лица паладина с выразительными голубыми глазами и светлыми локонами инквизитор увидел обтянутый сухой кожей череп, прикрытый жидкими прядями седых волос. Темные провалы глазниц мягко пылали голубым мерцающим огнем.
Франк был потрясен настолько, что не мог сказать ни слова. Паладин снова опустил забрало, пропускавшее тонкие струйки света.
- Не бойтесь. Я не стал чудовищем. Я все тот же, кем и был. Но теперь я мертв. Когда-то давным-давно, инквизитор, я рассказывал вам древнюю легенду нашего Ордена, предание о том, что когда-нибудь появится паладин, который будет настолько чист и свят перед Таланосом, что то дарует ему бессмертие, и тот сможет вечно творить его волю…воистину, у нашего повелителя есть чувство юмора.
Еще сегодня я невзначай произнес, что, даже умерев, я буду жить в душах тех, кого не смог защитить. Кого защитить не успел. Что ж, теперь у меня довольно времени, чтобы вечно творить волю моего Господа, до скончания времен, до дня Великого Воскресения, когда мои братья встанут из могил и скажут – мы творили волю твою, пока были живы, прими нас в свое царство!...Мне не доведется сказать так. Я буду крушить нежить, рубить демонов, убивать нечисть до тех пор, пока не сотрутся во вселенной воспоминания о моем Господине.
То есть – бесконечно…
Спите, инквизитор. Вы умираете. Но я спасу вас. Я знаю, что делать.

Толпа успешно и некоторая часть не вполне успешно эвакуированных проклятых эльфов сгрудилась во внутреннем дворе Обители Святости, тесно прижавшись друг к другу и своим вещам, среди которых были и мешки с пожитками, и какое-то старое, насквозь проржавевшее уже оружие, которое уже бы вряд ли могло защитить своего владельца, а также убогие котомки из грубого, полусгнившего холста, наполненные едой.
Среди эльфов были и мужчины, и женщины, и даже маленькие нелюди, удивительно похожие на людей, даже несмотря на небольшие рога и темную кожу с необычно вытянутыми ушами и сверкающими царственным пурпуром глазами.
Вдоль стены выстроились самураи, выжившие после кровопролитной битвы – некоторые из них были ранены, но держались на ногах, лишь слегка покачиваясь. Их командир, капитан Савальеро, пластинчатая броня которого была сплошь усеяна прожженными нечистой кровью демонов трещинами, подошел к месту проведения экстренного Трибунала. Снял шлем, взмахнув плюмажем, и обезоруживающе улыбнулся, сверкнул перламутровыми зубами, резко выделявшимися на фоне темно-серого, испещренного мелкими морщинами и шрамами лица.
- Итак, инквизиторы, воздайте хвалу вашему богу, мы победили.
- Уже воздали, - холодно и резко прокаркал Сакрамонд, похрипывая. Его горло пересекал тонкий косой шрам – его глубины не хватило, чтобы рассечь плоть, но боль он причинял серьезную.
- Отлично, - улыбка тихо ушла с физиономии эльфа, нехотя уступив место обычному для него сосредоточенному и суровому выражению. – В таком случае, если все враги уничтожены, и Черные Души более не угрожают Трэль-Талосу, то мы можем туда вернуться. Благодарим вас за помощь.
- Взаимно, - широко ухмыльнулся Вальтер.
- Как бы это не противоречило моим принципам, но – да, - негромко, аккуратно засмеялся Сахтер, поправив шляпу на голове.
- Не думаю.
Все взгляды направились на произнесшего это Сигифера.
По лицу того блуждала неприкаянная недобрая усмешка. Некрасивая. Нехорошая. Откровенно паскудная.
- В чем дело? – произнес Савальеро, вежливо сделав шажок вперед
Кончик Мучителя Душ метнулся, словно молния – и не успел эльф даже отшатнуться, когда клинок коснулся его горла, прикрытого снизу железным воротом.
- Инквизитор, это дурная шутка, - неодобрительно покачал головой Кселас, качнув на ладони тяжелый молот.
-  Это вовсе не шутка.
- Неужели вы собираетесь убить его? Они помогли нам.
- Нелюди не имеют право на жизнь и существование рядом с правоверными. Рано или поздно, тем или иным способом, они должны быть уничтожены.
- Я тоже знаю «Святой Закон». И не хуже вас умею его цитировать, и кроме того mecum porto. Но…
- Вы одобряли и поддерживали меня, когда во имя Таланоса я нарушал закон, - резко обернулся Сигифер, не отводя дрожащего лезвия от кожи Клэрна. – Так помешаете ли вы мне, если я захочу его исполнить?
Вальтер молчал.
Руки Савальеро метнулись к поясу, на котором были пристегнуты гибкие ножны с катаной, но меч Белзамина коротко дернулся, и эльф опрокинулся наземь с хлещущим из рассеченного горла потоком крови, хлынувшей горлом и темной пеной запекавшейся на губах. Мучитель Душ слабо замерцал, и тело нечистого задергалось, как от страшных судорог, и из его глотки вырвался хриплый крик. Проклятое оружие вырывало у него душу – отделяя ее от тела и обрекая на вечные муки лишь затем, чтобы передать части ее силы себе и своему владельцу. Потоки красной энергии потекли изо всех пор несчастного, впитываясь в заговоренную сталь словно в губку. Труп конвульсивно дернулся в последний раз и затих, лишь глаза его, наполненные невообразимой болью и страданием, остались открыты. 
Капала алая кровь.
- Воины Инквизиции! Покончим с проклятыми нелюдями здесь и сейчас. Они довольно попортили нам крови – теперь мы посвятим их жертвы Таланосу.
Пусть их сила будет нашей, их души станут нашей мощью, их соки – силой в наших руках, пусть их существование растворится в нас. С каждым новым трупом мы становимся сильнее.
Эта короткая речь, произнесенная почти шепотом, произвела дикое магнетическое воздействие на инквизиторов Пентаграмматика. С безумным воем они внезапно накинулись на пораженных самураев, не успевших даже взяться за луки, и зверски рубили их, упиваясь резней, сбрасывая тела вниз, позволяя им разбиваться об камни и крошиться об сталактиты. Мирные жители безуспешно махали ржавыми мечами и копьями, но мечи неизменно настигали их, и рассекали на части. Отлетел в сторону и разбился об камень детеныш - эльф, буквально размазавшись по монолитному каменному зубцу.
То тут, то там звучали вспышки безудержного, сумасшедшего хохота.
- Что происходит?...
Белзамин оперся на покрытый багрово-черной коркой дьявольский меч и спокойно улыбнулся одними губами, глаза его усмехнулись серебряным маревом.
- Я всего лишь исполнил закон. Разве не так? 

На какое-нибудь мгновение, всего лишь короткий, не желающий обращать на себя внимания щелчок секундной стрелки на старых часах, опустимся взглядом в глубокое подземелье, сокрытое от посторонних глаз. Вот огромная дверь святилища Верховного Инквизитора, запечатанная и защищенная могущественной пентаграмматической печатью и короной из рунических символов.
Печать горела, брезгливо отплевывая целые снопы темных искр. Руны медленно, нехотя плавились и исчезали за потоком текучего серебра. Краткая, быстрая трещина стремительно пронеслась по каменной печати.
Грянул звон, как от разбитого зеркала, и во все стороны хлынули мельчайшие осколки.
Пустая выемка обреченно дымилась.