Полярная ночь

               


Это был обычный медведь. Вернее так – не совсем обычный. Он висел на стене, как сумка, а голова у него открывалась, и в нее можно было засовывать разные вещи. Он был бурый, меховой, плоский и довольно-таки большой.
И я много лет клал в него мелкие игрушки.
Скажут: «Убирай давай игрушки, и – спать!» И я убирал их в медведя. И вешал его на стенку.
И я привык, что лежу на своей кровати, или сижу за столом – а он висит у меня на стене. Большой, бурый, мохнатый и плоский.
Но вот однажды вечером сидел я за столом и рисовал. За окном царили тьма и холод – полярная ночь! А в моей комнатке было вполне тепло и уютно: под столом – батарея, на столе – лампочка… Тени по стенам… И рисовал я что-то такое фантастическое, из жизни других планет…
И вдруг замер. Я вспомнил, что за моей спиной висит медведь. И почему-то впервые осознанно об этом подумал. И мне стало страшно.
Так страшно, что мурашки побежали по рукам, а спина похолодела. Я боялся обернуться. Тени на стене зловеще покачивались. Я прекрасно понимал, что медведь – это просто большая игрушка, и что он никак не может не то что сойти со стены – но даже пошевелиться! И тем не менее мне казалось, что он сейчас почему-то ДОЛЖЕН ожить! И это оживание будет безумно страшным! Потому что именно сейчас что-то такое… что-то такое происходит в моей комнате! Сам не знаю что. Кто-то сюда проник. И этот «кто-то» сделал так, чтобы мне стало страшно. И чтобы я испугался своего медведя.
Карандаш выпал из рук. Била дрожь… Потом я все-таки не выдержал и – обернулся! Он висел, висел в той же позе, в какой я его недавно повесил. Ухом на гвозде. Но все это было так страшно! И тьма полярной ночи, казалось, проникла в самое сердце…
Самое ужасное, что от этого страха я был не в силах просто встать и выйти из комнаты, чтобы не видеть больше качающихся теней и этого проклятого медведя…
Потом все-таки чувство самосохранения пересилило – и я с воплем выскочил в зал.
- Что случилось?! – вскрикнул, выбежав из кухни, дедушка, и очки чуть не слетели с его носа.
- Ничего! Ничего! – надрывался я.
- Ты заснул? Тебе что-то приснилось? – допрашивал он, и я видел, что ему тоже не по себе.
- Ничего! Ничего! Ничего! – исступленно кричал я. Мне казалось, что если я расскажу хоть кому-нибудь (даже дедушке!) о медведе, - станет еще страшнее… И ТОТ, КТО ЗАСТАВИЛ МЕНЯ БОЯТЬСЯ, только того и ждет от меня, чтоб пожаловался – и тогда будет еще хуже…

О медведь, медведь! Милый мой, детский, бурый страх  - страх того, что НИКОГДА НЕ МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ и все-таки ДОЛЖНО, ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНО СЛУЧИТЬСЯ!

Скоро в медведе завелись клопы, и его выкинули.

А я, шестилетний трусишка, все сижу в своей комнатке, все рисую иные миры; и – тени по стенам, и – гвоздь, проткнувший медвежье ухо, все упирается мне в худую, сгорбленную спину…

               
               
                2009, январь