Проклятье Перуна, сцена 2
Минули те времена, когда их мирные поселения были окружены только оградой для защиты от зверей, остерегаясь набегов киевских дружин, вятичи стали использовать валы, рвы и крепостные стены.
Не подступиться незаметно врагу через крутизну оврагов, ров, вал и частокол из заострённых сверху и врытых в землю брёвен. К боевому полю вели ворота, сторожевая башня позволяла далеко просматривать округу. На реке была переправа к слободкам, где жили хлебопашцы, охотники, рыболовы и прочий ремесленный люд.
Сеяли рожь, просо, пшеницу, ячмень, горох, лён, коноплю. Ежегодно оттесняя от жилья лес лядом. А столицей вятичей был город Дедославль.
Племена вольнолюбивых вятичей по реке Оке пришли на эту свободную угористую землю с незапамятных лет, никого не вытесняя. По какой-то причине в древности люди здесь перестали жить, об этом напоминали полуразрушенные валы городищ и курганы.
День стоял осенний тёплый, солнечный.
Внутри посада жизнь шла своим чередом.
Из глубоких колодцев-журавлей женщины черпали воду вёдрами и носили коромыслами для питья скотины и приготовления пищи. Коровы и овцы бродили возле домов. Козы щипали траву с крыш. На телегах вятичи завозили сено и складывали их в стога. Свиньи грелись у крепостных стен. Из маленьких рубленных окошек тянулся дымок.
Инга вышла за околицу, ступая по траве в лёгких красных черевьях из опойки, принесла к молодой берёзе горячие пироги в расшитом узорами полотенце. Ленточку из косы привязала к ветке. Припала грудью к белому стволу. Запричитала:
– Здравствуй, милаша кудрявая! Жёлтую красу в былие осыпала. Грустно тебе, аки мне. Скоро застят стезю вьюги-заметухи. Идеже мой сокол по небу плывёт?
Вдали блистала полоска воды от лучей солнышка. Ельник подступил к берегу.
– Э-э-эй! – донёсся голос.
Инга взглянула на реку. Мелькнула уткой ладья и исчезла за елями.
– А! А! Кем это речено?! – воскликнула радостно Инга, поправила повязку на голове, затронула слегка ладонью бусы и серебряную лунницу, и, подхватив подол сарафана, побежала к реке.
У яра разворачивались к берегу три купеческих ладьи с красными парусами. Молодцы с размаху гребли вёслами и задорно распевали песню.
“И вот Матерь Сва бьёт крылами
по бокам своим с двух сторон,
аки в огне вся сияя светом.
И все перья её – иные:
красные, синие, рыже-бурые,
жёлтые и серебряные,
золотые и белые.
И так же сияет, аки Солнце-царь,
и идёт она близ ясуни ,
и так же сияет седьмой красой,
завещанной от богов…”
– Гонцы ясуни возвращаются! Горней для сердца поют! – ликующе произнесла Инга…
С другого берега реки послышался топот коней и гортанные крики всадников.
– Хазары! – ахнула испуганно Инга, закрыла руками глаза.
– Хазары!!! – разнеслась тревожная весть по поселениям.
Женщины из слободок хватали детей, бежали кто к посаду, а кто к лесу, прятались в топь между болотных кочек.
Но осознав, что беда мимолётна и их не коснётся, поспешили к берегу.
– Вот демоны! Словно знали, что к нам прибыли гости .
– Откуда вы, речные удальцы ненаглядные? Чем порадуете? – игриво спрашивали молодушки, уставив руки в бока и ожидая гостинцев.
– Из Ильмень-озера, привет передать вам от Перуна Новгородского!
Дружно, торопясь, вятичи одетые в одну сорочицу , помогали им вытаскивать ладьи на берег.
– А леть не так страшно, откупимся от лиходеев, або пронесёт до лешего напасть, – молвил купец Велко, поглаживая бороду.
– Не каркай гавраном , – Всеслав прищурил глаза, – а то явится днесь же челядь чёрнобогая!
На другом берегу шла кровавая сеча. Хазары рубили мечами небольшой отряд русских воинов. Те, отступая, бросались в воду. Хазары настигали их в воде. Ржали лошади.
– Жаль не помочь им, – Бакула сжал кулаки.
Наконец бой стих. Хазары метнулись в степь.
(продолжение следует)
Свидетельство о публикации №210010201247