Проклятье Перуна, сцена 3

Старуха Скрева отворила дверь, сгорбилась, чтобы от солнечного света не было застени , обернулась, оглядывая окрест совиным взглядом. Нет ли кого рядом? Взяла корзину и пошла с клюкой в лес.
На тенистой поляне встала в грибной круг. Обвертелась, кряхтя, три раза, остановилась и подняла руки к небу, сотрясая клюкой. Длинные седые волосы разметались по лицу, прикрыли воспалённые до крови глаза.
– Эй, где вы, ехидны водные, земные, болотные! Отзовись, серебряный дух! Яви тварям безногим тропку в домину. Пусть они скользнут ночью чешуёй рыбицы по спящему зраку  ослушницы Милевы, отберут её красоту и принесут хворь.
Вдруг какой-то глухой нечеловеческий смех раздался из леса, испугал старуху. Она вздрогнула и на время замолчала. Не грянет ли беда?
Ветер пронёсся по лесу. Ветви кривой берёзы пригнуло к траве. Услышав тихий шелест и скрип, Скрева, подставив ладонь к полуслепым глазам, разгневалась, задрожала и неистово закричала:
– Ишь, ты, Солоха-русалка, яришься, сторонью меня затанцовываешь! Сиверко кличешь! Дабы я через пень перевернулась, да волчицей обернулась. Хоть ты – берёза, я козни твои углядела. Не я тебя сгубила, а ты упрямством свою душу в реке утопила. Ты сама бросилась в воду, хотела очиститься от моих чар…
 
Инга невольно остановилась, у тропки в траве вдруг заметила лежавшего израненного воина. 
– Здрава будь! – слабым голосом поприветствовал незнакомец.
– Здрав будь! – ответила Инга. – Кто ты? Отчего твой лик чермный ?  Неужели с того берега?
– Да.
– Что же случилось?  Отчего на вас напали хазары?
– Мы отроки царя Святослава. Я овый  спасся.
– Ой, беда! На моих глазах зло содеялось!
– Кто здесь князьша?
– Всеслав. Я сейчас на помощь кликну.
– Подожди. Заклинаю тебя! Уходи! Уже поздно. Дай мне спокойно умереть!
Инга отступила на шаг. Воин застонал и, сдерживая боль, сквозь зубы вымолвил:
– Добра девица, прости за дерзость, возьми медное зерцало, гребень из рога тура в дар и свиток из моей руки, он поможет вашему племени. Это повесть о происках Византии. Ныне нет Святослава в Киеве, Ольга будет к вам милостивее, коли поднесёте свиток к ней и скажите о Межко, так меня кличут…

На вертелах поджаривались гуси, куры. Слышались оживлённые голоса. Чествовали Рода и Рожаницу хлебом, творогом,  хмельным мёдом и корчагами пива.
– Мы воинской дружиной поклонились у святилища в урочище Перыни, дабы собрать славный урожай, попросили у Перуна сухой осени, не греметь до времени и идти через градки кривичей в чужие земли. Удачную принесли требу. Огонь во имя этого не угасает у Волхова.
– Камо  вы плывёте? – спросил Всеслав у купцов.
– До моря Хазарского . Везём бобровые шкуры, меха, воск, дёготь, мёд, зерно. Медвежат ручных для развлечений и петухов в жертву дубу великому с клыками кабаньими. Челядь плывёт с нами на родину.
– Откуда эти иноземцы?
– Персы.
Бакула нетерпеливо высказался:
– Возьмите меня с собой. Я вам не буду в тягость. Коли хазары или печенеги наскочат, не побоюсь!
– Чи этакий богатырь?!
– Силушка есть, с медведем равнялся.
– А коли силушка есть, айда побуслайничаешь с нами. Вот погуляем день-другой у вас, попьём сурицы  и отправимся в путь. Только, чур, не скучай по зазнобе, мы весной воротимся в Новгород из Итиля . А леть, сыщешь себе белую хазарочку!
Бакула сжал кулаки.
– Добро. Клянусь Родом, не подведу вас. Но не байте мне о девице!
– А почто такой ершистый?..

Кудесник Борил шептами чародействовал у реки.
– Чай, Стрибог! Повелевая тутьнями  и молниями, обратись в Стратим, отведи гудящие бури от словутных  молодцев! Пусть твой сын Погода принесёт тепло.

Всеслав глянул на запечатанный свиток и сказал:
– Каган Иосиф из-за любы  и лобызания иудейской веры сеет врагов в Итиле. Удалил идолопоклонников и гадателей. Но ширится неповиновение на его земле. Пришло время нам отказаться от уклада . Не в позор нам, воинам, кланяться и донести этот свиток до Ольги. Ольга давненько оставила Вышгород и правит Киевом, у неё везде свои бояре и мужи. Аки любящая мать за всякую злобу против сына склонна волчицей перегрызть недругам горло.
Царь Святослав не осторожничает, христианство без утайки считает глупостью и поклонением Яхве.
По-еврейски: аллилуйя – "хвалите Яхве", аминь –  "да будет так, как велел Яхве". А кто Исус?  Сами евреи в его чудеса не верят! Молятся в синагоге, а не в  церкви!
Ольга, его мать, с ним одних кровей, силу Христа низвергает, но слушает, аки колокола над Киевом гудят. Заходит в собор, но молчит и слова с неё не вытянешь.
Хотя вятичи – союзники хазар – участвуют с ними в походах, многие воители нашего племени сейчас у хазар в гостях на состязаниях, но русы ближе нам по духу. Недаром истоки Днепра берут начало на северной землице, как и сама Русь, а к нему ведут волоки, дабы выйти к большой сильной воде у града Киева.
– Хытрый  князь! Утешение слушать твои слова, – Межко грузно задышал, робея, как бы от кашля не мелькнул в прорези кольчуги нательный крест, – жаль, что я не смогу сам дойти до Киева.
Но вятичи на его счастье ничего не заметили.
– Буян, схороните-ка гридя . Ты знаешь, где у нас потаенная истопка . Пусть знахарка приглянет за ним. Он крепок, оле , недужен – рана тяжкая. Ино  не мешкайте. Ненароком нагрянут хазары.
– Угодно.
Четыре молодца встали. Взяли бережно на руки воина царя Святослава и понесли его в чащу…

                (продолжение следует)


Рецензии