Дурная репутация
Ф.Ницше («Человеческое, слишком человеческое»)
Посёлок «Каменистый», что находится на расстоянии сотен километров от города, по необычайной странности не соответствовал своему административному статусу. Если он и был расположен на возвышенности тридцати метров над уровнем моря, и его окружали небольшие горные массивы, заросшие высоким соснами, то численность населения была настолько ничтожной, что, казалось, будто посёлком его назвал какой-то шутник ради забавы. Даже уходя корнями глубоко в историю его зарождения, невозможно было отыскать в архивах хотя бы один мало-мальский факт подтверждающий, что здесь когда-либо кипела бурная жизнь.
По слухам, эта местность много лет назад именовалась уездом князя Романцева, но нынешние жители, — коих было очень мало — (да и то всё больше старики), предпочитали называть родимую сторону иначе. Они считали, что всуе упоминание фамилии князя всенепременно породит новый прискорбный случай. И все же, уповая на прошлое, не без чувства гордости они рассказывали потомкам страшные истории, и одна из них — о том, что род Романцевых проклятый, несущий тяготы и беды. Поколение внуков несколько скептически относилось к подобным рассказам, хотя и слушало старческие байки с блеском в глазах и вниманием.
Время шло, старики продолжали купаться в собственных легендах: они ими жили, нежно лелеяли и так и умирали в счастье от осознания, что в их жизни когда-то было нечто интересное, ставшее тайной частью истории. Кажется, оставшиеся в забытьи, они имели право на любые вымыслы и мифы, коль те, помогали им выживать и снова и снова давать пищу для вечерних воодушевленных бесед.
Исподволь, старые, погребенные временем легенды, обрастали новыми слухами, и уже было сложно несведущему человеку разобраться: где — правда, а где — вымысел. Тем паче верилось в рассказы, когда в посёлке непременно что-то случалось, и подобные происшествия никто не мог разумно истолковать. Например, каждый год, — а то и два-три раза к ряду — на подъезде к воротам уезда случались дорожные аварии. Обычно машину заносило в сторону; шофер, не справляясь с управлением, врезался в придорожный столб — или если посчастливится, съезжал в овраг. Слухи слухами, но многие суеверные водители отказывались везти пассажиров в «Каменистый» и если кому-либо посчастливилось поймать такси, чтобы добраться до поселка, могли по праву считать шофера храбрецом или сумасшедшим.
Поселок имел несколько улиц с обветшавшими домами, местный магазин, приход, начальную школу, погост и вечно пустующий пост участкового. Остальные жизненно важные запросы сельчане удовлетворяли или на ближайшей железнодорожной станции, откуда по надобности следовали на электричке до центра, либо в соседней деревушке, находящейся в пятидесяти километрах к югу.
С годами Каменистый продолжал пустеть; коренные жители пополняли местный погост своими мощами, и казалось, в скором времени, здесь ни останется никого, кто мог бы по праву считаться хозяином небольших, но собственных угодий. Но пока — здесь еще жили, и жизнь текла своим чередом…
1
Высокий розовый цветник с большими зелёными листьями, усыпанный мелкими головками цветов, обвивал решетчатый забор с двух сторон, будто ядовитый плющ, въедаясь стеблями и узко стискивая деревянные клинья. Зрительно он украшал фасад домика и радовал глаз яркими красками. В дальнем конце сада возвышались колючие кусты пахучего шиповника и на первый взгляд, виделись не такими высокими по сравнению с теми ползучими ветвями, взбиравшимися по решётке ограды.
Окрасившись в золисто-багряный цвет, солнце уже лениво пряталось за горизонт.
Дневная жара потихоньку спадала и с запада, наконец, подул прохладный ветер. Молодая, черноволосая женщина, склонив голову над клумбой, старательно работала садовой лопаткой. На посадку цветов она потратила несколько часов, отчего и шея давно затекла, и ужасно хотелось есть. Тело требовало отдыха и расслабления.
— Ты красавица, никак удумала природу на смех поднять, — важно произнес седой человек преклонного возраста, медленно двигающийся по линии забора.
— Здравствуйте, дед Макар.
— Здорово. Ты скажи мне на милость: зачем в июне сажаешь розы? Они ж не примутся.
— Да нет, я все делаю по инструкции, — заметила она и как подобает целеустремлённой женщине, продолжила делать своё дело.
— Инструкции говоришь? Это позвольте узнать: какой дурак даёт такие советы? Ты Маринка, девка городская — руку даю на отсечение — купилась на предложение нашего деревенского пройдохи.
— Ой, дед Макар, вот вы и остались без руки, — смешливо заметила она. — Не покупала я саженцы, мне их подарили.
Понимая, что дед проковылял немалый путь ради задушевного разговора, и так просто не отстанет, Марина решила полностью удовлетворить стариковское любопытство и быстрее избавиться от затяжной беседы. Ни для кого не было секретом, что дед Макар любил поговорить, причем, даже гром и молния не были ему помехой. Марина также прекрасно сознавала, что единственным способом прервать диалог — послужит занятой вид, краткое объяснение ситуации, и уже потом — минимум слов.
— Семь дней назад, когда мой рейс отменили, возвращалась домой из аэропорта в плохом настроении. Сказать, что была угрюма — значит, ничего не сказать. Поездка для меня была очень важной и вдруг такое… нелетная погода…. опоздала на семинар.
Дед, облокотившись на деревянные колья с прозорливым лицом, внимательно слушал женщину.
— Шла с тоской и думала о том, что в большей степени, цепь жизни состоит из звеньев неудач. Представляете, моё удивление, когда на выходе меня остановил радостный юноша и вручил пакет с саженцами? При этом сказал, что сорт, цветов особенный: растут они быстро, неприхотливые и своим цветением создают сказочный шлейф ароматов. Он так быстро тараторил, и я сначала подумала, что являюсь участником розыгрыша. Оказалось я, и была участником — только не шутки, а публичной акции. Мелочь конечно, но зато было приятно. В общем, так мне был вручён приз, и все потому, что я оказалась тысячным пассажиром. Смешно конечно, ведь я так и смогла улететь. Такие вот дела. Прочитала внимательно приложение и решила не медлить с посадкой. Так что… делаю я все правильно, как указано на этикетке.
— Ну, ну, посмотрим, как они у тебя завянут через пару дней, — скосив глаза влево, недоверчиво объявил он. — Запомни девка: рядом с этой махиной, — указал он пальцем на высокий особняк, возвышающийся по соседству, — ничего путёвого не вырастет.
— Ну, нет… глупости говорите. Дом как дом, стоит один - одинёшенек и никому он не нужен. Все это местные байки о дурной энергетике, дед Макар, и не более. Она нарочито упала взглядом в землю и, будто не замечая присутствия старика, осторожно, чтобы не повредить корни розы опустила её в неглубокую лунку.
— Ладно, красавица, ты не очень словоохотлива, побреду я домой: нынче вон сумерки подступают.
— Всего хорошего.
Старик сделал жест рукой, которым, выразил озабоченность её поведением и, тряхнув головой, (как это может сделать глубоко разочарованный человек), стал медленно возвращаться обратно.
Тем временем женщина засыпала последний саженец розы, аккуратно формируя возле него насыпь земли, как вдруг за спиной раздался голос, заставивший её вздрогнуть.
— Успели. Дождь скоро начнётся.
— Что? — машинально бросила она и, обернувшись, увидела высокого парня худощавого телосложения. Он стоял на соседнем участке на довольно близком к ней расстоянии и переминался с ноги на ногу. Их разделял невысокий ветхий забор. Нет, она его никогда не видела раньше. Даже непонятно откуда он появился так внезапно, словно возник ниоткуда.
— Говорю, ливень сильный будет.
— Господи, вы меня так напугали… с чего вы взяли, что будет дождь?
Парень улыбнулся и на секунду отвёл взгляд. Марина в удобный момент поднялась с колен, поправила сбившуюся в складки майку и перепачканными землёй руками стряхнула чёлку с лица.
— Просто всегда знаю, что произойдет, — торжественно улыбнувшись, объяснил он. — Смотрю, вы уже давно трудитесь и как раз вовремя закончили.
— И как давно за мной наблюдаете? — спросила женщина и тут же смутилась потому, что вспомнила, как копошась в земле, задорно напевала вслух песенку (одну из тех, которые называют вульгарными из-за отсутствия смысла и бедного содержания) и самое ужасное, — несколько раз оттягивала глубокое декольте майки, обнажая грудь: день был очень душный и безветренный. Она зрительно представила картину, посмотрев на себя со стороны чужими глазами, и её щеки запылали румянцем.
— Ну, как сказать… я здесь добрых три часа нахожусь. И все же, — впервые увидел вас три дня назад: в этот день вы шли по дороге из магазина и сгибались под тяжестью сумок.
Так и было. В четверг она запаслась съестной провизией и купила шестнадцатидюймовый шланг для полива; старый, резиновый, оставшийся в наследство от родителей, — за многолетнюю службу совсем износился и местами потрескался, отчего во время полива со всех щелей рыхлой резины текла вода. Новенький рифлёный был очень удобным; к нему даже дополнительно прилагалась насадка диффузор, рассеивающая воду. Теперь им можно было не только поливать «под корень», но и опрыскивать растения сверху. Возвращалась домой после пополудни и на своем пути встретила мальчишку велосипедиста и престарелую пару. Старичок со своей супругой шли навстречу. В руках у них были ведра с клубникой. «Наверное, на станцию идут торговать», — подумала она тогда, и про себя отметила, что людей в округе маловато. Однако, Марина очень хорошо помнила, что больше ни единой души, за целый день не встретила.
— Странно, что я вас не заметила. Вы специально следите?
— Не смущайтесь, я не праздный наблюдатель…договорился с владельцами этого участка… и, к сожалению, напрасно прождал, — медленно растягивая слова, говорил молодой человек, будто неумело оправдывался. — Никто ни пришел. Не люблю, когда люди подводят, раздражает очень.
— Ах, вон оно что, да… они здесь редко бывают, — включилась в беседу она. — Честно, я ни разу в лицо не видела своих соседей. А вы… что, купить дом решили?!
— В ваших глазах столько удивления, будто я с Луны свалился.
У незнакомца был настолько необычный голос с хорошо поставленной дикцией; казалось, будто он не говорит, а очень медленно поёт. Она, даже лживо передёрнулась от мысли, что такие неземные голоса способны выказывать ряд нежелательных эмоций на лице; добиваться добровольного подчинения и порабощать — отчего по телу пробежали мурашки. Едва бархат выстроенных в одну цепь букв связывался в нужные слова и, срываясь с его уст, превращался в настоящую симфонию — внутри её души творилось что-то невообразимое.
— Да нет…но… — промямлила женщина, и в ту минуту, ей самой было сложно понять, почему незнакомец не вызывает у нее желания нагрубить или вежливо раскланявшись, убраться восвояси.
— Слишком молод для финансовых вложений?
Парень хитро улыбнулся. На левой щеке появилась едва заметная ямочка.
— Мне уже двадцать один и я неплохо зарабатываю на бирже, ничего странного.
— Я бы дала вам чуть больше.
— Все так говорят. Что же вас тогда удивило?
— Просто с трудом верю, что такая древность интересует покупателя. И потом… посёлок, и этот дом в частности, славятся дурной репутацией. Не слышали?
— Вот уж не подумал бы, что дома классифицируются по таким признакам. Не подскажите, что имеете в виду?
— У вас приятный голос, — не удержалась Марина и наступила пауза. Он не нашелся, что ответить на внезапный выпад с ее стороны. Спасая свое глупое положение, она тут же спохватилась: — Ах, дом, ну, как же… скажу.
Заходящее солнце окрасило фасад старинного особняка в оранжевый цвет. Отблески блеклого золота заиграли огнём в волосах незнакомца. Марина приблизилась к забору и не упустила возможность хорошо рассмотреть молодого человека. Он был неброско одет, но опрятно: синие джинсы чуть потертые на коленях, на ногах кожаные шлепки, с ремешками, и футболка на выпуск. Мягкие черты лица и в особенности лёгкая улыбка делали наружность очень привлекательной, хотя назвать его красавцем было сложно. Она беспокойно искала признаки лукавства, фальши и надеялась, что его глаза об этом скажут, но его кроткий, прямой взгляд приветливо излучал доброту, будто в море очей недавно закончилась буря, и сейчас в них господствовал штиль. В то же время, он внушал своим естеством строгость зрелого мужчины и совсем мало походил на робкого юношу.
В правой руке парень держал ключ с массивным брелоком и постоянно им раскачивал в стороны, точно вращал маятник.
— Я не могу сказать, что всю жизнь прожила тут, но мои родители… я часто приезжала к ним и некоторые истории посёлка знаю от них. Этот дом, если вы обратили внимание — заметно отличается от своих собратьев. По слухам, ему более ста пятидесяти лет и построен был неким купцом Романцевым для своей любовницы.
— Надо же, — криво усмехнулся парень. — Хозяева не были столь разговорчивы. Интересно.
— Говорят, что любовницу убила жена купца, когда узнала об их связи и не пощадила даже незаконнорожденного младенца. И убийство она совершила отнюдь не обычным способом, а самым что ни на есть изощренным — отрубила девице голову топором и выставила её на всеобщее обозрение, насадив на острый клин забора. А малыша удушила гусиными перьями.
— Перьями?!
— Да, затолкала в глотку спящего ребенка перья от подушки и… продолжала набивать так плотно, пока мальчик не задохнулся. Вскоре после трагедии дом был продан, а купец исчез. Его умалишенная супруга, разумеется, была отправлена в богадельню и уже никто не может сказать, что с ней случилось позже. Именно с тех самых пор в этом доме не было постоянных хозяев — точнее, под крышей этого пристанища совершались жуткие трагедии, и собственники от него сразу же избавлялись. Он перепродавался десятки раз. Говорят, он притягивает смерть как голодная трясина живое существо. Я не могу рассказать, что было после первой драмы, но мои родители были очевидцами другой трагедии разыгравшейся двадцать лет назад — молодой хозяин повесился в мансарде, после того как застрелил друга: вроде проигрался в карты. Говорят, что трагедии — это месть убиенной женщины. С той поры, дом наполнен не упокоенными душами. Вот такая вот история.
— Какие страсти вы мне рассказываете. Это в надежде чтобы я его не покупал? — шутливым тоном, спросил он.
— Вовсе нет. Он стоит так долго с заколоченными окнами, что непонятно будет ли тут когда-нибудь кипеть жизнь. Я раза два за все время видела его владельцев…возможно, потому что редко тут бываю: обычно летом. Но мне бы очень хотелось хороших соседей.
— Неужели верите, в эти замшелые байки?
Марина пожала плечами.
— Покупателя интересует земельный участок, а не строение, — продолжал он. — Я не верю в подобный вздор о негативной ауре дома. Вы кстати тут одна живете? — он бегло постарался сменить тему и сделал жест рукой в сторону её домика и добавил: — На этой улице скучновато, если не сказать: мрачновато. Ощущение, жуткое — словно все вымерли. Не боязно красивой женщине жить одной в такой глуши?
Она прищурила глаза. В уголках сознания заиграли подозрительные нотки. Какого чёрта, она разоткровенничалась с едва знакомым человеком? Какая ему разница с кем она живёт? Любитель поболтать? Вдруг маньяк? Или … хотя нет, парень был прав. Большинство домов в поселке пустовало; многие владельцы продавали свои участки и уезжали в центр. В посёлке только в прошлом году провели водопровод, а газопровода так и не было. Многие жители все еще пользовались сжиженным газом в баллонах. Природа и чистый воздух, пожалуй, были единственным козырем для тех, кто все же решился заниматься садоводством, или нашел замечательное место для уединенного отдыха.
Марина вдруг замерла, будто словарный запас напрочь исчез под внезапным напором волнения. Ответ «разве уродам самое место в глуши» остался за кадром.
— Я, наверное, кажусь вам подозрительным, и назойливым…
Он провел рукой по светлым волосам, и её взгляд сосредоточился на его запястье. Кожа на руке была содрана и из ранки ещё сочилась свежая кровь.
— Что у вас с рукой?!
Безмятежно рассматривая глубокую ссадину, незнакомец удивленно приподнял брови дугой, а затем вытер кровь об футболку и довольно спокойным тоном объяснил: — Наверное, когда перелазил через забор, об гвоздь поранился. Думал, может, кто в доме есть… пустяки.
— А…может, бинт нужен? В доме есть аптечка я мо…
— Нет, нет, не беспокойтесь, всё в порядке. Простите, если напугал. Мне и, правда, пожалуй, пора. До свидания. Я знаю, что мне пора, — подтвердил он на ходу.
Молодой человек спешно направился к калитке, а женщина, пребывая в недоумении, в эту секунду почувствовала себя виноватой, словно только что вымела ненужный «сор из избы». Она удивилась, что его уход вызвал гнетущую сердце жалость.
— Тебя как звать? — удивляясь внезапному переходу на «ты», спросила она вдогонку.
Парень вышел на проселочную дорогу. На улице совсем стемнело и уже там, на расстоянии нескольких метров от неё, черты его лица смешались с сумерками. Она не видела, улыбался он, или сердит, или ещё хуже обижен, но когда услышала его ответ, поняла — всё в порядке.
— Эмиль, а тебя?
— Ничего себе… Эмиль… Марина.
— Спасибо за беседу, Мара. Еще раз извини и всего хорошего!
— Да ничего…и вам, то есть тебе, удачи…
«Мара, он сказал, Мара». Девушка передернулась.
Она проводила его очарованным взглядом и дождалась, когда высокий худой силуэт раствориться в гуще кустарников. Через минуту послышался шум мотора отъезжающей машины, и когда звуки совсем стихли, она вспомнила, что пора собирать садовый инвентарь, иначе впотьмах найти инструменты будет сложно.
Марина, все еще прокручивая в голове разговор с незнакомцем, зашла в дом и плотно закрыла дверь, но тут раздался грохот, и звон битого стекла на кухне, будто некто учинил погром. Мелькнула мысль, что с улицы в окно ее дома злоумышленник кинул громадный булыжник. А затем на ее смену пришла другая мысль — «в доме кто-то есть!» Сердце тревожно забилось, колени задрожали и она точно лань на охоте, уносящая ноги от преследователей, осторожно стала двигаться к месту происшествия. Тяжело дыша, прокравшись к дверям кухни, она вдохнула в лёгкие воздух, словно собиралась нырять. Но тут, наконец, она достигла заветной цели, и, поняла, в чем причина: окно целый день оставалось открытым, и видимо когда она входила, сквозной порыв ветра рванул оконную раму... обычный сквозняк. «Надо же… испугаться такой ерунды», — думала она, собирая осколки стекла в ведро. Мгновение спустя ей вновь послышалось низкое грудное пение незнакомца и, по спине пробежал холодок. Марина еще некоторое время накручивала себя домыслами о возможных бандитах, ловких убийцах, проникающих в дома одиноких женщин, но к счастью — нежданный звонок телефона, окончательно прервал ход мыслей. Жуткие фантазии, родившись под натиском воображения — тут же исчезли.
Прежде чем на проводе раздался голос, Марина была уверена, что её беспокоит Борис. Вот уже неделю она живёт на даче своих родителей и ровно столько же не общается с этим человеком. Без истерик и ссор, осознавая последствие своего поступка, она собрала сумку с вещами и уехала за город. Терпеть фарс брачной связи было невыносимо. Но последней каплей терпения стала сцена измены. Марина готова была провалиться под землю от стыда; ей было стыдно за себя, за свой неудачный выбор; ей было жаль потраченных впустую пяти лет жизни. Поэтому когда она на супружеском ложе увидела мужа с обнаженной женщиной, тут же молча развернулась и ушла. Наверное, она долго ждала такого момента, — момента, ставшего отличным поводом к окончательному разрыву отношений. Когда любовь проходит, партнёры радуются, что им изменяют, хотя в душе, как ни крути все, равно остаётся подобие ржавчины. Ей, даже было не интересно, как выглядит любовница мужа. Перед глазами остался кадр с загорелой спиной наездницы, лихо оседлавшей чужого жеребца.
Ей понадобилось прожить с человеком целых пять лет, чтобы понять насколько чужими и разными они были людьми. Любви не было. Марина много лет назад долго обдумывала, прежде чем принять решение вступить в брак и тогда ей казалось, что поступок её некая дань благодарности мужчине за то, что он оказался рядом с ней в тяжелую минуту утраты и проявил заботу и внимание.
Борис, появился неожиданно и знакомству их, предшествовала страшная трагедия. Они познакомились на девятый день поминовения её возлюбленного, погибшего на службе в армии. В тот високосный год на хрупкую девушку навалились сплошные несчастья: сначала — мать скончалась от инсульта, ненадолго её пережил отец и потом, спустя полгода — волокита с наследством.
Родители Марины, были людьми состоятельными: оставили дочери недвижимость, ценные бумаги и небольшое издательство, специализирующееся на выпуске подарочных наборов книг, календарей и прочих глянцевых товаров. Тогда, кое-как оправившись от горя, она взяла себя в руки и принялась за работу. Одиночество и мрачные мысли ей помогал разгонять возлюбленный. Она получала от него письма — раз - в две недели и с упоением читая их, строчила в ответ еще большие послания и теплилась надеждой, что вот-вот он вернется в родной город и тогда жизнь действительно наладится. Ему оставалось отслужить всего лишь пару месяцев, но в конце года, ей позвонила мама Дениса и сообщила страшную весть.
Свидетельство о публикации №210011801369
Андрей Можаев 17.11.2017 18:42 Заявить о нарушении