Дорога Домой, глава 8. Ключ Воздуха

« Вот шип второй: второй замок.
Второе сильнее первого, но слабее третьего.
Ключ его - отчаяние и ненависть к самому себе.
Ты думал, что ненавидишь всех, ведь все ненавидят тебя.
Но разве твоя ненависть не обращена на себя самого?
Зачем ты живешь, подобно ядовитой змее?
Не лучше ли отдать яд свой для исцеления больного?»
Писания Пророков Сигора, Liber Mortis Aknarhtae 40: 21-27;

«Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю.
Не праведников пришел призвать я, но грешников для покаяния. »
Древний пророк

- Кажется, у нас неприятности, - сообщил запыхавшийся Сигурд, глуповато улыбаясь в роскошные кавалерийские усы, торчащие наравне с бородой в несколько сторон одновременно. – Целых две.
- Давай подробнее за неприятности, - уныло хрустя безвкусным брикетом армейского сухого пайка и грустно шелестя упаковкой, заметила Кэтрин. жевать с толстой сигарой в зубах оказалось непросто, но она была уверена, что справится. – И покороче.
- Две группы странных одушевленных объектов появились справа и слева от нашего уютного убежища. Первый – несколько людей или эльфов и с дюжину полузверей, о которых я уже говорил. Оказалось – форменно жуткие твари. На баранов похожи очень. Или на козлов. Черт их разберет.
- А вторые?
- Военные. Те, за которых проболтался проклятый остроухий. Из любительской группировки с неформальным названием «Фениксы Архистратига». Я еще сомневался в этом после дела на Марсе, но разведчик опознал пафосных птиц на обшивке их корабля.
- Корабль все тот же?
- Да, малый пассажирский военного флота, с усиленным вооружением, для охоты на различного рода еретиков. Такие были особо распространены в начале века – когда пролетарии…гм, то есть правительства всех стран объединялись, и хором шли на учред…то есть к вере в Таланоса. Вот тогда еретиков было многовато, действительно. Что где магазин ограбили или там жене изменяют с мужиками – все, преступление против человечности и рода людского, на костер. Потому как заповеди и светский суд с церковным заодно.
- Ты таки предлагал бежать? – мрачно поинтересовалась Грайв.
- Ну, а…
- Где они высадились?
- По координатам лагеря эльфов. Которые с ними как раз и связались.
- Значит, у нас есть шанс, что нацисты их задержат. Или, если повезет, перебьют. Их не должно быть особенно много, а деревня в любом случае у них на пути.
- Гм, - неопределенно замычал контрабандист. – Есть одна проблема. Деревни больше нет.
- Куда ж она денется.
- Уже делась. От деревни осталось только ровное место. И столбы. Ее как будто сожгли, засыпали пеплом, а потом залили асфальтом. Предвижу вопрос – кто это сделал, так? А вот эти первые и сделали. Которые с красными полузверями.
- Это очень сильное колдунство.
- Зря не веришь, - сплюнул Сигурд. – И тем более зря смеешься. Потому что эти первые могут очень недурно усложнить нам жизнь. Или облегчить ее, если повезет и они пойдут на контакт. В крайнем случае удобным выходом мне представляется стравить их. Потому как еретики фирменные и безо всяких.
- А кто с тварями? Эльфы?
- Может – эльфы. Может быть, и люди.
- Не пудри мне мозги. Здесь нет людей. Они все перемерли.
- Да как знать. Но в любом случае лучше рискнуть и пойти на контакт. Так будет безопасней и надежней. Так?
- Картина маслом. Ты идешь, улыбаясь, с бутылкой, а тебе – пулю.
- Нет-нет. Пошлем левого человека за премию и попросим прислать дипломатическое представительство. Убьют – будем знать, что с ними себе дороже дела делать.
-Окей. Действуй.

Легкая, на удивление свежая ночь накрыла пустыню. По меркам Акнарты эта зима теплой не была, и с заходом солнца холод, плотной пеленой вставший в воздухе, подобно каменному блоку, только усилился. Снега не было и быть не могло: облака над центральной частью материка практически отсутствовали на протяжении всего года. Люди обыкновенно считали, что так стало после сброса ядерных бомб, ведь судя по рассказам даже ученых из Раннего Рейда, пустошь некогда была цветущей и зеленой. А если учитывать времена Темной Империи и легенда о непроходимых эльфийских лесах, нынешние прохлада, сухость и безжизненность этой территории могли удивлять.
Вар Тревис уже почти разучился удивляться. Большую часть дня он провел в тяжелом респираторе с двумя фильтрами, и чистый ветер принес ему Вздох Гамлета, были спокойны, и носферату мог немного отдохнуть.
- Отлично, капеллан, - с легким сарказмом сказал он, протягивая холодные руки к костру, основательно сложенному Сандерасом из жалких останков эльфийской деревни и малой толики горючего. После того происшествия Альберт смотрел на чародея косо и вел себя настороженно, если не сказать – брезгливо, по отношению к нему. - Лагерь «ЭКО» ты сжег. Удовольствие получил. Куда движемся теперь?
- Мне казалось, ты лучше знаешь, - невозмутимо пожал плечами Самирес, улыбаясь одними губами. Своим преувеличенным спокойствием он будто дразнил вампира. – Аданот – Некрополи – Ланкарес.
- Все – таки через Аданот? – с сожалением пробормотал Вар Тревис.
- Не любишь Аданот?
- Нет. У меня с ним связаны неприятные воспоминания.
- Наверняка менее неприятные, чем с Некрополями, - предположил маг.
Вампир грустно усмехнулся.
- Если бы не этот город, я бы не попал в район могильников. К тому же в прошлый раз я спасался оттуда, мягко говоря, спешке, и так и не узнал, чем окончилось то нашествие дентрадов. Это была настоящая осада, а эльфы держались с трудом, хотя у них и было огнестрельное оружие и дентроид.
- Разве сторонники друидов пользуются изобретениями людей? – заинтересовался чародей. – Я полагал, что они признают только свою зеленую магию и мечи.
- Так было когда-то. Раньше у них была возможность черпать свою силу из деревьев, их самих было больше, у них не было внутренних разногласий, им помогали имперцы, они верили в свои силы и были хозяевами этих земель. Поэтому они могли позволить себе такую роскошь. Да и самого оружия у них не было, в конце концов. А теперь у них нет другого выбора, кроме как поражать врага издалека, а не устраивать благородные поединки на клинках. Парадоксально, что у нас случай противоположный: мы убиваем пулями реже, чем магией или, к примеру, топором.
Некромант замолчал. Лицо его было будто обеспокоено от раздумий.
- Говори за Инквизицию, - заметил Дант. - Только она, вообразив себя хозяином положения, переняла такую роскошь у чужаков. Точнее, не переняла, а вырвала из рук, к собственному несчастью.
- Господа, - Сандерас выплыл откуда-то сбоку, крепко держа за плечо волосатого субъекта с недельной щетиной и маленьким пистолетом в руке. Субъект был ошарашен и недееспособен.
- Все прояснилось, - заявил наемник, не желая тратить время и ждать, пока дипломатическое представительство оправится от боевого парализующего захвата. – Сюда действительно прибыли люди. Это «свободные торговцы», или, говоря по-простому, контрабандисты. Угнали военный корабль и привезли сюда оружие и солдат. Оружие обменивают на разные магические безделушки у «ЭКО» в том самом лагере…
- Точнее, обменивали, - ехидно вставила Кристин.
- Ну да. Обменивали. И недавно за огромную сумму отдали им в услужение нескольких стрелков, которых мы, не отделяя овец от козлов, убили вместе с эльфами. Очевидно, кое-кто из них непонятным образом попал в Марготские катакомбы, возможно – с помощью порталов, - и их появление было воспринято сигоритами как знак. Все сходится!
- А этот тролль был прислан сюда только затем, чтобы открыть тебе глаза, - спокойно съязвил Самирес. – Может, он к тому же сообщил местоположение их стоянки?
Сандерас глуповато улыбнулся и кивнул. Дант вопросительно взглянул на Вар Тревиса. Тот пожал плечами.
- Пойдем. Обычно те, кто склонен к агрессии, проявляют ее сразу. А остальные нас просто боятся.
- Зря, - грустно и осторожно сказал черный капеллан, косясь на носферату. – Мы безобидны. Потому что руки наших рогатых друзей заняты нашим не вполне мертвым другом.
Альберт смиренно принял в свой огород этот камень, не сказав ни слова. Только поднявшись и кивком головы попросив небритого указать дорогу.

Ближайшая к Вар Тревису палатка взлетела на воздух в вихре из взметнувшегося песка. Вар Тревиса отбросило в сторону, а в уши ему будто вставили свинцовые затычки.
- Что происходит? – в недоумении озираясь, заорал он, попытавшись подняться на ноги. Голоса своего он почти не слышал, в глазах у него плыл туман.
- Взрыв, - хмуро и тихо отозвался Вайтли тихим голосом. Очевидно, чтобы никто не услышал страшной правды и не скончался от удивления.
В голове вампира мигом все уложилось: враг – друг, дипломатия, помощь – защита. Альберт понял, что Кэтрин чего-то не сказала, но не подумал обидеться и решил принять бой. Меч против маленькой многоствольной зенитки.
- Скажи хотя бы, кто это, - он повернулся к контрабандистке.
- Военные, - смело и нагло ответила та. – Прибыли, чтобы казнить нас. Называют себя «Фениксы Архистратига». Фанатики.
Альберт натянуто улыбнулся и кивнул Данту.
- Святое дело.

- Давай, брат, - одобрительно глядя на тонущий в пыли столб, молвил Клаус Вормтонг. - Обстреливайте их из тяжелых орудий. Живыми брать не приказано, так что у нас развязаны руки. Ты, Господи, Боже Сил, восстань посетить все народы, не пощади ни одного из нечестивых беззаконников. Огонь.
Четыре ствола ракетной установки на его плече дружно ухнули, и самонаводящиеся осколочные снаряды метнулись в сторону украденного корабля, казавшегося маленьким и беззащитным.
За спиной Феникса, натужно затарахтев, взмыл в небо его собственный боевой транспорт, осветив светлую ночь пылающими кругами двигателей. Клаус убил несколько часов только на то, чтобы загрузить в него достаточное количество бомб, не говоря уже о ремонте навигационной системы, поплывшей после прохождения через насыщенную богохульным волшебством атмосферу, и надеялся на то, что орудия похищенного мерзкими ворами аппарата не помешают стереть их с лица земли.
Одним словом, он перестраховался, избавив своего Бога от ненужных хлопот, и надеялся теперь только на то, что все пойдет по плану.
Как выяснилось, зря.   

- Что за дьявольщина? – в панике прокричал Вайтли, ткнув стволом «Синицы» в неопознанный летающий объект, приближающийся со стороны стоянки «Фениксов». Потом опустил автомат, погрузил глаз в подзорную трубу, и выпустил по их адресу длинную очередь, почти в полном составе ушедшую в молоко.
- Эта чертова посудина сейчас нас отправит на небеса, - заскрежетав зубами, обреченно отозвалась Кэтрин. – Я помню за те кратеры, которые после нас остались на Марсе. Они будто зачищали землю от скверны нашего присутствия. Правда, они не знали, что нас там уже не было…
- И что делать? – Сандерас щелкнул шеей и раздраженно отбросил в сторону опустевший магазин. - Против корабля мы бессильны.
- Как насчет другого корабля? – деловито осведомился Дант.
- Мы продали все орудия, - вслед за этой невинной фразой Грайв грязно выругалась. – К тому же к ним не осталось боеприпасов.
- Боеприпасы мы тоже продали. В первую очередь, - подтвердил Сигурд.
В голове капеллана что-то шевельнулось. Ему не раз приходилось смотреть в лицо смерти, и смерти он не боялся. Если ему противостояли орды живых мертвецов, легионы дентрадов или иных чудовищных созданий, он не боялся и бояться не мог. На этот раз лицо смерть улыбалась ему из глубин рассудка. Рассудка, который ясно говорил: хоть эта железная махина вдали и не так ужасна, как оскаленный череп гуля у тебя перед глазами, обтянутый висящими лоскутами отвратительно лоснящейся гнилой кожи, он в тысячу раз более опасен. И убьет тихо, безразлично, равнодушно. Он не будет вонзать тебе в грудь когти, терзать твою плоть или перегрызать тебе артерию. Он просто откроет один из сотен своих люков – тот, который снизу, и сбросит несколько смешных круглых штуковин.
Дант решился. Решился совершенно неожиданно для себя, просто так. Так, как если бы захотел пройти в соседнюю комнату и налить себе воды.
- Я телепортируюсь туда и перебью пилотов, - перекрикивая режущий свист ракет и грохот взрывов, заявил он.
- Ты сошел с ума? – Вар Тревис обернулся и нахмурился. – Это смертельно опасно. Может быть, если мы будем сидеть в окопе, бомбы нас не достанут. Если повезет.
Спустя мгновение он сам почувствовал, что сказал глупость.
- Я не хочу, чтобы они погибли, - Дант обезоруживающе улыбнулся, прислонившись к осыпающейся бурым песком стенке траншеи. – Не хочу, чтобы погиб ты, некромант.  В отличие от меня, вам всем еще что-то нужно в этой жизни. И после нее.
Чародей скинул свою плотную черную робу с пурпурной подбивкой, оставшись в легкой одежде из широких полос ткани, обмотанных вокруг его торса. Его мускулистые руки оказались испещренными разноцветными татуировками. Некоторые из них – например, обвитый кобрами трезубец на плече – тускло светились. Запястья черного капеллана оплетали позолоченные серебряные змейки с миниатюрными рубинами вместо глаз.
- Нет! – Вар Тревис схватил его за предплечье. – Я сам сделаю это. Или мы сделаем это вместе.
Дант запрокинул голову и ласково поглядел на  орудия корабля, изрыгающие ветер из убийственного свинца.   
- Не нужно, -  почти застенчиво промолвил он. – Мой учитель не упустил бы такой возможности и не отдал бы ее никому. Он был храбр – гораздо храбрее меня, - и именно поэтому на его долю пришлось так много испытаний.
- Учитель?
- Белзамин. Я старше его, но он показал человечеству так много, как я бы не смог показать и за сто лет. Честь ему за это и хвала. Наемник?
Сандерас выпустил в сторону военных еще две короткие очереди и обернулся к Данту.
- Удачи тебе, - сказал чародей. Его обыкновенно холодный голос вдруг подозрительно потеплел – для сдержанного и собранного мага это было примерно тем же, чем для иного – пуститься в пляс или зарыдать в голос. – Желаю, чтобы у вас все получилось.
- Спасибо, но это не первая и не последняя моя битва. Бывало и хуже.
- Ты не понял, - усмехнулся маг. – Я имел в виду с ней.
- С ней? – Вайтли выпучил глаза и огляделся по сторонам. Остановил взгляд на хрупкой белой фигурке с винтовкой, и слегка покраснел. – Теперь понял. Спасибо.
- То-то же.
- Возвращайся скорей, - попросил Альберт. – И будь осторожен.
Вместо ответа Дант раскинул руки в стороны, и его поглотила фиолетово-синяя вспышка, росчерком причудливого символа загоревшаяся на песке.

Встроенная в стальной ворот рация на скафандре Вормтонга протестующе заверещала и ожила теплым и домашним потрескиванием камина. Через секунду потрескивание переросло в щелкающую бурю, и процессор вокса перегрузился.
- Они проникли на корабль, брат! Мы теряем упр…
- Что? – Клаус нетерпеливо постучал по наплечнику. Пощелкал кнопками. Покрутил колесико громкости. Стал припоминать подходящую к случаю цитату из Священного Писания.
И отлетел в сторону, когда ему под ноги приземлился снаряд. С трудом поднялся, отбежал в сторону.
Резко развернулся, направил ракетницу на корабль.
- Братья! Они захватили транспорт и используют его против нас. По врагам Господним – огонь!

Приборы показывали серьезные повреждения двигателей. Летательный аппарат трясся и сдержанно гудел.
- Я не хочу умирать, - прошептал Дант, тыльной стороной ладони смахивая пот со лба и снова хватаясь за гашетку. - Более того: я не собираюсь умирать. Я еще слишком молод, чтобы умереть. И слишком зол. Я просто-напросто не готов, дьявол меня побери.
Решил поиграть в героя, Самирес? Зачем тебе было это нужно? Ах, да. Тебя задел поступок Ария, принесшего себя в жертву за други своя. Ему было что терять, но он знал, чего он хочет и к чему стремится. А точнее, куда стремится, и к Кому. Но ведь ты не таков, правда? Ты не настолько молод, простодушен, глуп, в конце концов. Ты не так глубоко веришь в Господа Таланоса, которого отняли у несчастного паладина. Ты всего любил только самого себя.
Зачем ты вспомнил Белзамина? Зачем загрязняешь себе карму такими страшными именами? Ах, да. Ведь ты не веришь и в карму. Ты не веришь никому и ни во что. И чувствуешь себя хорошо.
А сейчас ты расстреливаешь из тяжелых орудий очередного врага. А зачем тебе это нужно?
Решил поиграть в героя?
Я сказал, что не хочу, чтобы они погибли. Может быть, ради этого? Ради этого я сейчас убиваю тех, кто лично мне не сделал ничего дурного?
Данта ощутимо тряхнуло и приложило головой об приборную доску. Кабина пилота будто взорвалась вращающимся багровым светом и пронзительными трелями тревоги.
- Они подбили крыло, - досадливо прорычал капеллан, хватаясь за штурвал скользкими руками и тщетно пытаясь выровнять аппарат. Аппарат дрожал и трясся, кряхтел и сыпал искрами за спиной чародея.
Решил поиграть в героя?
А ведь и впрямь. Все лишь из-за этого, Дант. Только из-за этого. Зачем ты в тот день не пошел за Белзамином и Серахтом, ведь ты – из их породы? Зачем ты решил показать себя и последовал за  лояльными старой Священной Инквизиции изуверами, ненавидящими тебя и глядящими на тебя косо? Разве ты не знал, что они не потерпят твоего присутствия рядом со своей святостью, со своими богами, со своими иконами, со своими несокрушимыми принципами? Разве они в тот же день не сказали, что ты ведьмак, еретик и заслуживаешь сожжения вместе с остальными?
Разве не было тебе плевать на их религию, на их убеждения, на них самих?
Ты хотел показать себя. Ты хотел блеснуть собой. Неужели ты думал, что они простят? Что они забудут? Ты хотел доказать, что зло может быть разбойником, жившим нечестиво, но раскаявшимся перед смертью? Ты доказывал это не тем людям.
А как насчет тех, кто сейчас под тобой? С кем ты путешествовал последнее время? Ведь ты опять хочешь показать себя. Разве был у тебя сегодня подвиг по расписанию? Что ты тогда делаешь в горящем корабле?
Самиреса  подняло в воздух, выдернуло из пилотского кресла, отшвырнуло в сторону, с размаху внесло в стену, обшитую листовой сталью.
В задней части судна что-то глухо рвануло.
Корабль накренился и начал падать.

- Нет, - Вар Тревис рванулся вперед. – Там Дант! Я должен его спасти.
- Топливный бак может взорваться в любой момент, - Сандерас сжал зубы  и схватил его за плащ. – Ты можешь не успеть.
- Если ты не отпустишь, я телепортируюсь вместе с тобой, - зловеще блеснул глазами носферату.
Ночное небо вскрыла, точно нож – масло, огромная сфера из огня и расплавленного камня. Поднырнув под корабль и врезавшись в его днище, она подкинула его, как спичечный коробок, и дымящееся судно, быстро вращаясь на лету, метнулось в военных с ракетницами.

Сплавив с полом свои ботинки и скрестив руки на груди в магическом жесте, капеллан вращался вместе с горящим судном и судорожно шептал слова заклинаний. Сверкающие метеориты разных размеров били со всех сторон один за другим, будто подталкивая лишенный управления корабль в нужную сторону.
Самирес выдохнул последнее слово, и чудовищный осколок горы, со скрежетом сорвавшись с далекой вершины, в ярости ринулся на падающий корабль.
В ясных и ровных как никогда мыслях чародея всплыли давно забытые строки. Последний раз он читал их едва ли не двадцать лет назад, еще когда был совсем мальчишкой.
- Помилуй меня, Боже, по великой милости твоей, и по множеству щедрот твоих очисти беззаконие мое…
Дант улыбнулся самому себе.
- Ибо беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть…
Самирес вдруг подумал, что еще мог бы, пожалуй, перенестись на твердую землю с помощью чар. Чар сложных и трудоемких, иссушающих практически все силы мага, вплоть даже до потери сознания.
Дант не хотел терять сознание. Время вокруг него будто замедлилось, и тяжелый военный корабль летел медленно и плавно, как бумажный самолетик.
- Не хотел Еси жертвы, - тихо засмеялся он. – Не хотел. Но получишь ее.

- Что творит этот малефик? – пробормотал Клаус, опустив могучее орудие. – Разве не ведает он, что убьет грешника зло, а ненавидящие праведника погибнут?
- Он творит какой-то дьявольский и богохульный ритуал, - догадался один из землян. - Приносит себя в жертву. Нормальный человек не захотел бы умереть от собственного чародейства.
- Судя по тому, что огонь не убывает, он еще жив, - возразил Вормтонг. – А что касается жертвы…
Военный вдруг осознал, что судно несется прямо на него, а не куда-нибудь в сторону. Маленькая мерцающая точка в ночи стремительно приближалась.
- Это действительно жертва, - пробормотал фанатик. – Но он жертвует не собой. А нами. Господи…много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь…хранит Господь все кости их, ни едина из них сокрушится…
Клаус на мгновение затих. Когда-нибудь такое должно было случиться, подумал он. Ведь верно? Ведь правильно? Ведь он не боится смерти? Ведь по ту сторону существования его ждет лишь вечное блаженство в райском саду?
- К дьяволу все, - прорычал военный. А потом развернулся и бросился бежать что было сил.
Сил у него было достаточно, а времени – мало. Но разве кто-то сомневался, что его ждет лишь бесконечное блаженство?

- Господи, - устало сглотнул Вар Тревис, когда взрыв адским цветком распустился в ночи, и во все стороны от эпицентра хлынул густой серый дым. Ударная волна рассеяла обломки на десятки метров от места трагедии. – Ведь он приземлился прямо на их позиции. Вряд ли хоть кто-нибудь выжил. Господи, ведь это подвиг? Это настоящий подвиг? Такой же, какой совершали легендарные пилоты во время глобальных войн, до последнего дыхания защищая свою родину? Разве нет?
- Этот незнакомец защищал не родину, - казалось бы, безучастно произнесла Кэтрин Грайв, подходя к нему и садясь на песок. Она выглядела совершенно изможденной, и даже ее фантастическая грубость и самоуверенность как-то увяла. – Он почему-то вбил себе в голову: чтобы выкрутиться из этой засады, надо по - геройски пожертвовать собой ради друзей. Ну и сделал то, за что хотел сделать.
- Ты иронизируешь? – Вар Тревис был готов вспылить.
- Нет, - контрабандистка неуважительно поглядела на него снизу вверх. – Просто анализирую. В любом случае – мы победили. Ты, наверное, ждешь от меня благодарности? И он вон того неумытого типа с варварской черной бородой – тоже?
- Я нечего не жду. И тем более – не хочу. Я разучился помогать людям ради чего-то.
- Альтруист? У тебя от благородства ничего не жмет?
- Просто кроме людей на этой планете обитает масса других существ. А люди – это, как выяснилось, братья и сестры. Но не друзья. Братья могут ссориться каждый день, и каждый день мириться. Братья могут ненавидеть и даже убивать друг друга. Но могут и быть лучшими друзьями, друзьями до гроба. Главное – хотят они того или нет, их связывает настолько много, что у них нет шанса не знать или забыть друг о друге. Я плохо знал Данта. Не скажу, что он очень мне нравился. Но он был моим братом. Не другом, нет. Братом. Я хочу, чтобы он спал спокойно. И еще: я обязан хотя бы его похоронить.
- Зря я сюда прилетела, - в сердцах рыкнула Кэтрин.
Альберт обернулся в ее сторону.
- А зачем ты сюда прилетела? – спокойно и сдержанно спросил он. - Только для обмена ворованного оружия на артефакты? Не верю. Иначе бы ты давно отлетела, не дожидаясь нелепых случайностей или неприятностей. Вроде тех, что случились сегодня.
- Ты что, самый умный? – слабо огрызнулась Кэтрин, аккуратным движением выкидывая барабан из револьвера. Вытряхнула пустые гильзы, точно пепел из трубки. Загрузила новую партию, закинула барабан на место и взвела курок.
- Не надо так, - напрягшись, попросил некромант. – Я не враг тебе. Сегодня ты сама видела, что здесь ни у кого нет врагов или друзей. Я бился против людей вместе с дентрадами, притом, что сам когда-то был человеком. 
- А кто ты сейчас-то? – кисло поинтересовалась Грайв.
- Носферату. Вампир.
- Я ни за что не дивлюсь, - тяжко вздохнула женщина. – Проклятая планета. Не странно, что на ней целый флот сгинул.
- И все-таки, зачем ты сюда приехала? Не очень-то ты расстраиваешься из-за потери товара, значит, не только за ним.
- Наблюдательный ты. Нет, не только. Есть тут один человек. Сюда он прибыл во время первого вторжения, вместе с военными, да и сам он, значит, военный. Надеюсь, что еще жив, но и не удивлюсь, если умер. Еще одного человека ищет моя пассажирка. Просилась сюда очень, как будто ей медом намазано. Еленой зовут. Еще и сына притащила, дура, хотя с этим молокососом здесь делать нечего.
- Как звали того военного?
- Твое какое дело?
- Я здесь давно, и знаю немало. Если не смогу помочь я, помогут мои спутники. Не сердись, Кэтрин. Незачем.
- Да? Ну, помоги. Анджей Дивиновский, 2107 года рождения, подполковник по старой, гражданской системе. Еще до введения всей этой религиозной галиматьи.
Вар Тревис смущенно заулыбался. Его улыбка была одновременно вымученной, задумчивой и усталой, светлой, по-детски доброй и грустной.
- Дивиновский? – пробормотал он.
- Так точно. Ты что-то о нем слышал?
- Прости. Еще один вопрос, последний. Кем ты ему приходишься?
- Отчимом, - мрачно скривилась та. – Что с тобой? Что за поток личных вопросов? Приступ болезненного любопытства? Шило в заднице?
- Ответь.
Кэтрин замялась и посмотрела в сторону. Спрятала револьвер, закурила.
- Не знаю, как сказать. Если угодно – невеста.
Вар Тревис нервно рассмеялся, но мгновенно успокоился и взял себя в руки. Недоуменно, с какой-то глуповатой радостью поглядел на женщину, на хмурого Кристаса, на остальных своих спутников. Посерьезнел. Обратился почему-то к наемнику:
- Анджей Дивиновский, Сандерас. Ты знаешь, чье это имя?
- Кажется, догадываюсь.
Вар Тревис озадаченно кивнул и облизнул сухие губы.
- Сигифер Белзамин. Она – невеста Сигифера.
 
Погребальный костер был сложен из железных обломков боевого транспорта, облит топливом. Скудные запасы дерева горели быстро и пожирали останки Данта собранно и целеустремленно.
Вар Тревис стоял перед скелетом на коленях, и безучастно глядел перед собой.
- Спи спокойно, брат, - шептал он.   
Кристин сидела чуть поодаль рядом с Сандерасом, и грустно смотрела на догорающее голубое пламя.
- Ничего не кончено, - глухой и бодрый голос отвлек ее от раздумий. Охотница дернулась, поймала на себе заботливый взгляд Сандераса, и поняла, кто говорит.
- Он мертв, - отчетливо пронеслось в ее голове. – Его не вернуть.
- Все еще только началось, - демон засмеялся. – Во всяком случае, для тебя, девочка. Ты помнишь его последние слова? О чем он сожалел перед смертью?
Кристин пожала плечами.
- О том, что в этой жизни у него не получилось. И он пожелал тебе не повторять его ошибок, и ради этого пожертвовал своей жизнью. Подумай, даже у Белзамина – мертвейшего из всех мертвых – есть невеста. Значит, он к чему-то стремился. Значит, чего-то хотел.
- Заткнись.
- Что тебе неприятно в моих словах?
- Ты играешь со мной. Искушаешь меня. Забавляешься. Какое тебе дело до…
- Но разве ты не замечаешь его взглядов? Разве сегодня он не бился рядом с тобой?
- Я воин, - упрямо насупилась охотница.
- Может, пора перестать быть воином? От этого умирают. Может быть, пора восторжествовать жизни?
- Черт побери, ты играешь со мной. Ты просто со мной играешь.
- Нет. Погляди на предплечье.
На своем предплечье – у покрытого мелкими заклепками кожаного наруча - Кристин обнаружила руку Вайтли.
И не стала отстраняться.
Спи спокойно, брат. Мы не повторим твоих ошибок.