Игрушка

    На нем сегодня была расстегнутая рубашка из грубой ткани и свободные короткие шорты. Под этой одеждой не было ничего, кроме зажимов на сосках и затычки в заднице. На цепочке зажимов висели небольшие гирьки, которые покачивались при ходьбе. Затычка была необычной, у основания она имела длинную веревку, которой была туго привязана за ноги и живот. Каждый шаг приносил небольшую боль, но лишь подогревал в нем возбуждение. Связанные за спиной руки судорожно сжимались. Босые ноги уже почти не чувствовали ожогов крапивы, в которую его направляли по голым бедрам и икрам.
    Я шла следом. Идти уже было не далеко. Заветная поляна в тихом уголке леса ждала нас, залитая ярким солнечным светом.
    Его звали Женя. В свои 29 лет он был хорош, высокий со спортивной фигурой, его накаченные руки сводили меня с ума. Он занимался борьбой, любил сплавляться летом на байдарках, носил длинные темные волосы. На шее сейчас был одет строгий ошейник, где подтаскивая за поводок в него впивались несколько острых шипов. Он был моим рабом уже год. Когда мы познакомились, я и знать не знала, что такое раб. Но он позволил мне все, на что смогла сподобиться моя фантазия. Был преданным и покорным, и подчинялся мне, в мои 20 лет. Ну кто мог подумать, что в 20 лет у меня будет покорный мужик, идущий на привязи.  Кто кого воспитывал, мне сложно сказать, потому что он мне всегда подсовывал литературу по данному вопросу.
    Мы вышли из-под деревьев. Повинуясь моему приказу, Женя шагнул на середину поляны и покорно опустился на колени и замер. Я подошла, схватив с силой за волосы, подняла его голову к себе и с чувством поцеловала. При этом моя рука опустилась на цепочку зажимов, которую я резко дернула вниз. Он лишь слегка застонал. Соски уже были темного цвета, знаю, что ему было больно, но он не орал. Сегодня ему было запрещено это делать. Возражать мне было нельзя, я же могла и наказать. А этому я научилась уже в первый же день. Да, он был сильнее меня, но он сам выбрал эту игру и играл по правилам. Я обошла его и слегка подтолкнула коленкой затычку в его заднице, он свалился на колени. Веревки уже успели натереть ему ноги. Для завершения образа надо было избавить его от одежды. Я обошла его и у него на глазах достала из своего рюкзачка большой охотничий нож и поднесла к его лицу. Медленно-медленно приложила к его щеке. Видно, что такого он не ожидал и ужас в его глазах неподдельный. Зашла к нему сзади и проверила затычку в заднице. Да! Сильно же он «очкует»!
    Я достала ножницы и начала срезать с него рубашку, потому что руки у него были стянуты за спиной. С шортами я разделалась так же. Я видела, что ему было их жаль, и спокойно могла их снять. Но не сегодня. Я даже немножко зацепила мошонку кончиком ножниц. Я не хотела – так получилось... Но он стоически не издал ни звука, хотя и дернулся поначалу. А запасную одежду я ему взяла, но не говорить же сейчас об этом. Лучше насладиться моментом его унижения.
    В моем рюкзачке было все, что нужно. Я достала веревку, крепко привязала к запястьям, потом перекинула конец веревки через толстый сук на ближайшем дереве и подтянула стянутые сзади руки. Тело согнулось, суставы вывернулись до предела, ноги поднялись на цыпочки. Теперь ему предстояло простоять так примерно полчаса на дыбе. Мне с трудом удается подтягивать периодически веревку, чтоб его мышцы не расслаблялись. Полчаса прошли, я лезу в рюкзак за плеткой. Прохожусь первым ударом по попе, он даже не шевелится. Значит, будут удары сильнее. Наношу, и он выгибается от боли - удалось. Начинаю осыпать все тело ударами. Молодец, держится, не стонет даже. Но зубы уже скрипят, потное тело покрывают розовые полоски от плети, чувствую, как растет мое возбуждение, трусики медленно начинают пропитываться соком. Снимаю их, чтоб мне было легче, благо сегодня на мне только длинное трикотажное платишко, с завязками, чтоб можно было отрегулировать его длину. Я проношу трусики перед самым его носом, он пытается дотянуться до них зубами, но не достает. Он улыбается.
 - Раз ты позволил себе надо мной смеяться, то будешь наказан, - говорю и иду собирать пучок той самой крапивы, что он с легкостью прошел, пока мы шли сюда.
    Возвращаюсь с увесистым пучком и начинаю осыпать новым градом ударов, стараясь не попасть по члену и мошонке, они мне еще сегодня понадобятся. Стегаю его крапивой и вижу, как на вспотевшем теле помимо розовых полосок начинают проступать маленькие волдырики. Он прекрасен, даже стойко не стонет от ударов.
    Больше не могу сдерживаться, хочу, чтоб он меня вылизал. Подхожу к нему и задираю платье.
 - Лижи, сучонок, - хватаю его за волосы и насильно пихаю в свою мокрую ****у.
    По его щекам покатились слезы, он доволен, как щенок, получивший миску молока. Я пихаю его в себя все глубже, не думая о том, что ему тяжело дышать. Только чувствую, как мне хорошо сейчас. Я специально напилась сегодня сока и терпела до этого момента, но сейчас он получит все. Чувствую, что оргазм где-то очень близко, но и мочу держать уже не в силах. Кончаю, волна импульсов проходит по всему телу и оно расслабляется. Но голову его отпускать не собираюсь.
 - Готовься принять мое золото, попробуй только пролить! В мокрых тапках я домой не собираюсь.
    Широко расставляю ноги, чтоб на меня все-таки не попало. И начинаю ссать ему прямо в рот. Он готов к этому, для нас это обычная практика. Струйка совсем слабая, внутри меня еще пульсирует оргазм. Он пьет и улыбается, чмо, даже ухитрился просунуть в меня свой язычок, чтоб доставить мне максимум удовольствия. Выпив все золото, он вылизывает меня, чтоб ничего не осталось. Как же я это люблю.
 - Хороший мальчик, - поглаживаю его по голове и сильно бью по затылку.
    Расслабляться еще рано.
 - Покушал? А теперь стоит заткнуть тебе ****о!
    Я достаю кляп. Фирменный такой шарик с застежкой, затыкаю его рот и застегиваю.
 - Сейчас мы займемся следующим удовольствием, - указываю я на пенек.
    Он покорно ползет к нему. Ползет, ибо ноги связаны, и забирается так неуклюже. Умилительно смотреть на это беспомощное существо, пытающееся вскарабкаться на вершину. Даю ему хорошего пинка – ползет медленно.
    Достаю из заветного рюкзачка другую плетку, она заметно больше предыдущей. Я знаю, что ему нравится боль, возможно сильнее унижения.
    Наношу первый хлесткий удар и даю ему прочувствовать. Потому как вижу, что ему невыносимо больно, что он уже готов сбежать с пенька. Но кто ж его отпустит?! Сам же все хотел по полной программе. Наношу еще удар, вроде должно быть жалко его, ан нет, он сегодня моя игрушка и не более. В детстве я больше любила не играть в игрушки, а разбирать их, при этом жалости тоже не было.
    Эта плетка оставляет оставляет большие красные полосы на его теле. Думаю, что тридцати ударов сегодня для него хватит, но наношу медленно, чтоб прочувствовал каждый из них.
    Он начинает постанывать все громче и громче. И это отнюдь не стоны жалости, ему приятно. Он еще начинает подмахивать попкой, там же затычка. Она так хитро привязана, что он двигаясь, заставляет двигаться и ее. Подхожу к нему сзади и немного поддрачиваю ему член. Он рычит от удовольствия.
    Нет! Я так не хочу.
    Залезаю в рюкзак, беру пристегивающийся фаллос, обильно смазываю его специальной смазкой. Развязываю веревки, привязывающие затычку, вынимаю ее и загоняю пристегнутый. Он попкой ловит каждое движение. Рукой дрочу его вставший член. Только бы он не свалился, а то обломает мне весь кайф. Пристегнутый член упирается мне прямо в клитор. Буду трахать его, пока сама не кончу. Чувствую, что он уже близок к финалу, а я еще нет. Убираю руку с его члена и начинаю массировать свои соски. Берусь обеими руками за его зад и с силой загоняю в него приставной член. Вот теперь я близка к финалу, хватаюсь рукой за его член и быстро наддрачиваю. Кончаем одновременно. Вынимаю пристегнутый, снимаю его с себя и усаживаюсь на траву от усталости, надо отдышаться. Он сваливается с пенька. Да и пусть, немного полежит и отдохнет, потом развяжу его, и мы поедем домой. Где я аккуратно обмою его тело, смажу все ранки, появившиеся от большой плетки, и, похоже, он поцарапался об пень, быстрозаживляющей мазью.
    Дома он опять будет сильным мужиком, а сейчас был лишь моей игрушкой.