Дойти до края, но не заступить

«Летающая легенда»
Международное признание, пришедшее к Анатолию Квочуру 20 лет назад, летчик-испытатель множество раз подтверждал полетами, уникальными испытаниями. Многие называют его «летчиком от Бога», но сам он — противник такого взгляда: «Одних природных данных в нашей профессии далеко не достаточно. Эффективные, результативные полеты – это, прежде всего, результат систематического труда».
...Грозовое небо над территорией Индии разрывалось пронзающими стрелами молний. В кромешной тьме одноместный истребитель СУ—27, пилотируемый Заслуженным летчиком-испытателем России Анатолием Квочуром, летел в Австралию. Сумасшедшая сплошная облачность (до 12 тысяч метров), сильная болтанка...
На истребителе заканчивалось топливо, нужна дозаправка в воздухе... Стыковка истребителя с танкером требует ювелирной точности, хотя они идут с одинаковой скоростью и на одной высоте. СУ—27 попадает «своей иголочкой» в нитку заправочного шланга, выброшенного из Ил—78. Есть контакт! Истребитель, получив топливо, продолжил свой полет... Только истинный мастер своего дела способен был выполнить эту сложнейшую задачу в тяжелых погодных условиях.
Это был знаменитый, уникальный по продолжительности перелет Героя России Анатолия Николаевича Квочура в марте 1995 года в Австралию и обратно. Почти 32 тысячи километров преодолела боевая машина всего с двумя промежуточными посадками на пути и с тремя дозаправками в воздухе.
Героя России Анатолий получил в 1992 году за совокупность исследовательских работ. «У нас редко бывает, чтобы присваивали звание за какой-то конкретный поступок, — объясняет испытатель. - Принято считать, что наш героизм — это повседневная работа. Он заключается, может быть, скорее в качестве испытаний, умении возвращаться на землю самому и сохранять машину в течение ряда лет. «Способность вернуться» — это одно из важных качеств летчика-испытателя, над ним много работают командиры. Погибнуть вместе с самолетом – для этого варианта особого ума не требуется: упал, и все сгорело. Никто не знает причин катастрофы, а их необходимо найти и устранить, чтобы обезопасить дальнейшие полеты».
Квочур живет и дышит авиацией, своими истребителями — МиГами и Су. Он ставит перед собой и своими коллегами все новые и новые задачи и непреклонно выполняет их.

Еще в детстве он решил стать военным летчиком, потому после окончания десятилетки поступил в Ейское высшее военное авиационное училище летчиков имени В.М. Комарова. Первым местом службы Анатолия стала в 1973 году Восточная Германия. Почти четыре года он поднимался в небо на истребителе-бомбардировщике. Успешные боевые вылеты, мастерство летчика не остались незамеченными. В 1977 году Квочур был направлен командованием в Школу летчиков-испытателей.
Через полтора года на авиационном заводе в Комсомольске-на-Амуре начались регулярные полеты, позволявшие испытывать летательные аппараты и выявлять недочеты в конструкции. Анатолий стремился знать о своей машине все не только из пилотажных инструкций, но и из уст ее создателей. Так он работает и по сей день. Именно поэтому во время испытаний он, в совершенстве владея самолетом, способен просчитать и предвидеть поведение машины, быстро и грамотно отреагировать на нестандартную ситуацию, сохранить самообладание. Так учил его подходить к летному делу Герой Советского Союза, Заслуженный летчик—испытатель СССР Александр Васильевич Федотов, основатель философии безопасных летных испытаний, многократный рекордсмен мира.

Испытания новой техники — длительный процесс. Под четким руководством летчика-испытателя и конструкторов машина «учится летать». Порой от появления опытного образца до создания серийного проходят годы, десятилетие. Скажем, МиГ—29, стал испытываться в 1977 году, а в войска пошел только в 1983. Это довольно быстро. В испытаниях обычно участвуют до десяти самолетов опытной серии данного типа. На каждую из машин возлагается какое-то конкретное направление: одна — подтверждает прочность конструкции, ее упругость, маневренность, аэродинамику; другая — отрабатывает силовую установку (двигатель) и ее сочетание с летательным аппаратом; третья — специализируется на оборонном комплексе и так далее. Испытания идут одновременно и не прекращаются, постепенно вносятся изменения, после «доводки» рождаются серийные образцы. «Это очень длительный и интересный процесс, — говорит Анатолий Николаевич. — Он отнимает неимоверно много сил и времени у всех, кто участвует в создании самолета. Люди работают на износ и уходят из жизни в довольно молодом возрасте».
После «доводки» машину получает военный летчик. Садясь в кабину пахнущего свежей краской истребителя, он и представить себе не может, как этот серийный образец отличается от своего прародителя. Именно в этой машине, доведенной до совершенства, летчик может летать спокойно...

...Мир узнал Анатолия Квочура в сентябре 1988 года. На Международном авиасалоне в Фарнборо (Англия), где впервые демонстрировались возможности нашей боевой авиации. Авиационный мир впервые увидел МиГ—29 и шоковую фигуру высшего пилотажа «колокол» в исполнении летчика-испытателя Анатолия Квочура. Его МиГ на глазах изумленной публики вертикально вонзился в небо и... остановился. Скользнув на хвост, самолет описал дугу в 180 градусов и спокойно вышел в горизонтальный полет… Он покорил зрителей и специалистов, тогда за рубежом его назвали «Русской летающей легендой»...
Пилотажную фигуру «колокол» считают визитной карточкой летчика-испытателя Квочура. Испытатель не любит «именных» фигур. Он считает, что ни один летчик не решится выполнить новую фигуру спонтанно: придумал — сделал. Время лихих авиаторов и безумной самодеятельности прошло. Новая пилотажная фигура — это работа многих авиационных специалистов, и, прежде всего, Центрального аэродинамического института.
Справедливости ради отметим, что «колокол» родился благодаря нестандартному решению, принятому в экстремальной ситуации летчиком-испытателем В. Котловым. В полете на Су—27 разгерметизировался приемник воздушного давления, летчик перестал получать информацию о скорости машины. При резком наборе высоты Котлов почувствовал, что самолет «завис». Скорость упала до нуля. Потом самолет скользнул на хвост, в кабине возникла невесомость. Однако высота в 8000 метров позволяла летчику спокойно оценить обстановку и не спешить с принятием каких-то мер. Между тем самолет клюнул носом и начал штопорить. Котлову приказали катапультироваться на высоте 4000 метров. Вдруг он обнаружил, что машина управляема, и спокойно посадил ее на аэродром.
Позже испытания показали, что Су—27 выходит без особых проблем из всех видов штопора. А случай с летчиком В. Котловым не забылся. Его нулевая скорость при наборе высоты легла в основу эффекта пилотажа фигуры «колокол». Всякий раз, выполняя ее, летчик-испытатель Квочур повторяет экстремальный полет своего коллеги.

Анатолий Николаевич умеет в небе творить со своей машиной чудеса. Делает это так красиво, лаконично, словно дышит. Оторваться от демонстрации фигур высшего пилотажа просто невозможно. Английский летчик-испытатель Джон Фарли, комментируя пилотаж Квочура, сравнил его полет с «Лунной сонатой» Л.Бетховена, «к восприятию которой можно быть подготовленным в большей или меньшей степени, но которая нравится всем». Его поразило единение летчика с машиной. «Такое полное взаимопонимание, — по его словам, — делает их как бы единым целым, приводя к совершенству всех движений».
Квочур умеет в ходе демонстрации возможностей истребителя эффектно показать все его лучшие стороны, используя характеристики летательного аппарата. Когда говорят об уникальности и неповторимости при выполнении им фигур высшего пилотажа, он обвиняет в любительском подходе к проблеме и отвечает: «Да все очень просто. Умение летать — это качество для летчика-испытателя само собой разумеющееся. Вот в рамках этого само собой разумеющегося я и распоряжаюсь рационально летательным аппаратом. Зрители видят его сильные стороны. Маневры связываются между собой с этой же целью. Естественно, нужно выжимать из машины максимум, что она может. Ничего такого специального и особенного я в небе не делаю. Это просто моя обязанность, иначе я бы не был летчиком-испытателем!»

...8 июня 1989 года красавец МиГ—29 стремительно поднялся в воздух. Был День открытия Международного авиасалона в Ле-Бурже. Только что закончилась гроза, парило, летали птицы, столбик термометра достигал 29 градусов.
Квочур выписывал во французском небе фигуры высшего пилотажа, выступление подходило к концу... «Я шел горизонтально на высоте около 200 метров на минимально допустимой скорости 185 км/ч (для армии — это 300 км/ч). Но именно такая скорость лучше всего характеризует машину, демонстрирует ее несущие свойства, правда, самолет довольно трудно управляется, — вспоминает Анатолий.— Неожиданно раздался хлопок в области правого двигателя, резко уменьшилась тяга. Работоспособность силовой установки не восстанавливалась. Был какой-то невероятный случай, такого никогда раньше не происходило. Однако времени на пассивное ожидание у меня не было. Хлопок привел к резкому крену вправо, выправить его одними рулями на таком маленьком скоростном режиме нельзя, но я пытался не допустить падения самолета и минимизировать вращение. Истребитель прогрессирующе ввинчивался в сторону земли. Я принял решение катапультироваться, но… куда падать? Справа были десятки тысяч зрителей, самолет вращался в сторону публики по спирали...».
В момент отказа двигателя до столкновения с землей оставалось 9,5 секунд, а еще через семь — Анатолий катапультировался. Невозможно представить, что испытал летчик в эти секунды. Безусловно, он думал о спасении десятка тысяч оцепеневших зрителей, сохранении МиГа. Находясь на волосок от гибели, ему, конечно же, было страшно, как и любому из нас, ходящему по земле. Но настоящий летчик-испытатель всякий раз, поднимаясь в небо, готов ко всему. Он находит в себе силы контролировать ситуацию и управлять ею. В Ле-Бурже Квочур спас зрителей благодаря умению ждать, выбирать наиболее оптимальный момент для выхода из самолета, прогнозировать ситуацию.
Парашют раскрылся, взрывной волной русского аса отнесло в сторону (откуда шел взрыв), летчик остался жив. Правда, полученные травмы до сих пор дают о себе знать, но они не способны остановить человека с такой силой воли, жизненной энергией и безграничной любовью к небу и машине.
…Происшедшее не укладывалось в голове. В один из воздухозаборников попала птица. По всем расчетам западных специалистов в такой ситуации летчик спастись не мог. А Квочур после катапультирования сам отвечал на вопросы досужих журналистов и авиаторов о возможностях российской военной техники и летчиков-испытателей...

По инициативе А.В. Федотова в 1981 году Анатолий был переведен из авиационного завода в Комосмольке-на-Амуре в ОКБ имени А.И. Микояна. Такое случалось крайне редко, об этом можно было только мечтать. Учитель видел и чувствовал своего ученика, позволял раскрыться. Безопасные и результативные полеты — обязательный принцип на фирме. Такой скрупулезный подход к испытаниям позволяет сохранять жизнь летчикам. Любая неточность на земле или в воздухе грозит непоправимыми последствиями. Статистика у испытателей тяжелая: гибнет чуть ли не каждый второй летчик. Часто говорят, что всякое испытание техники — это игра со смертью. Но каждая из этих смертей спасает жизнь другим летчикам, штурманам, инженерам, радистам и... пассажирам.
В 1991 году Анатолий Квочур перешел в Летно-исследовательский институт имени М.М. Громова в подмосковном Жуковском и возглавил там лабораторию эргономики. Через пять лет он стал заместителем директора ЛИИ по оборонной тематике. Вечный поиск новых нестандартных и эффективных решений всевозможных задач побудил Квочура в 1992 году сформировать Пилотажную группу «Летчики-испытатели», преобразованную через четыре года в Государственное унитарное предприятие «Пилотажно— исследовательский центр», соединивший летчиков, инженеров и ученых.
В Центре под руководством Анатолия Николаевича уже много лет ведутся разработки Спутникового радионавигационного комплекса, позволяющего за 800 км осуществлять межсамолетную навигацию, посадку и взлет с невиданными ранее точностями: около одного—двух метров. Спроектирована кабина перспективного истребителя, идут летные испытания. Здесь занимаются сверхдальними беспосадочными перелетами, сверхманевренностью, авиационной медициной. Летчики-испытатели Центра демонстрируют свое мастерство на международных авиасалонах, выполняя показательные полеты на СУ—27, СУ—3О и МиГ—29 одиночно и в группе.

...Очередной незарегистрированный мировой рекорд по дальности и продолжительности полета на одноместном истребителе СУ—27 был поставлен Анатолием Квочуром в июле 1999 года. 11 часов 35 минут длился сложнейший, уникальный беспосадочный перелет по маршруту Раменское—Северный полюс—Точка в океане (Точка в океане – это геоточка, до которой самолет доходит, а потом разворачивается и возвращается обратно.) —Раменское. Почти 12 часов на истребителе в статичной позе, в огромном напряжении (на высоте от 8 до 15 км на крейсерской скорости). Это — серьезное испытание не только для техники, но и для человека. Над Северным Ледовитым океаном было успешно произведено пять дозаправок в воздухе от танкера Ил—78, что существенно осложняло полетное задание. Для выполнения этих задач помимо профессионализма нужно обладать еще и характером, выдержкой, целеустремленностью!

Рекорды — это побочный выход испытательской работы. Подготовка к ним приводит к находкам, которые исключительно важны для развития всей авиационной техники порой на многие годы. Ради этого и поднимаются в воздух испытатели с начала существования авиации...
Жизнь каждого летчика-испытателя сопряжена с постоянными стрессами и всевозможными перегрузками, физическими, эмоциональными. «Да у нас вообще работа предполагает тяжелый и изнурительный постоянный труд, — убежден Анатолий. — Мы этим живем. Нам это интересно, нас никто не принуждает этим заниматься. Еще Григорий Александрович Седов, учитель А.В. Федотова, утверждал, если летчик-испытатель идет на работу, на испытательный полет, как на подвиг, значит, он к полетам не готов».
Именно поэтому испытатель должен, во-первых, уметь хорошо летать; во-вторых, стремиться быстро усваивать необходимые знания и рационально ими распоряжаться при выполнении испытательных полетов; в-третьих, хорошо ориентироваться в пространстве, координированно управлять машиной; в-четвертых, быть глубоко и разносторонне образованным; в-пятых, обладать необходимой физической подготовкой и уметь владеть собой.
И еще. Испытатель должен уметь привезти из полета такую информацию, такие подробности, которые позволят конструкторам и ученым понять то, что происходит с самолетом, с каким-то его качеством, параметром. В этом тоже суть безопасных и результативных полетов. Сегодня многие летчики-испытатели ЛИИ руководствуются этим принципом. «В нашей работе важен результат. Можно взлететь, пожужжать, пожужжать и сесть. Результат — нулевой, зато безопасно! Тогда на ком проверять, на пассажирах? Нужно работать на пределе, может быть, поэтому, некоторые считают, что я стремлюсь к опасным полетам. Это не так. Просто я подхожу ближе к краю, чем другие, или, чем кажется, что это край. Но я четко представляю себе, что за этим краем: я знаю, что делать. Федотов тоже учил: дойти до края, но не заступить.
Когда летчик идет на очередное задание, его зачастую охватывает чувство тревоги. «Это ощущение опасности присутствует почти всегда. В машину нельзя садиться расслабленным, приходится иногда накручивать себя, чтобы быть резвее, собранней. Летчики, не ведающие чувства страха, не понимающие всей ответственности, опасны. Как говаривал Михаил Романович Вальденберг, главный конструктор МиГ—29, — Квочур сымитировал его голос и интонацию. — Я больше всего боюсь храбрых летчиков-испытателей!»

Испытания палубного варианта МиГ—29 требовали летчиков суперкласса. Их отбирали со всей территории России из ВМФ, ПВО и ВВС, а затем готовили к полетам с первого отечественного авианосца «Адмирал Кузнецов», включая взлет и посадку в ночных условиях. Квочур принимал активное участие в подготовке летчиков. «Это было совершенно новое направление в развитии отечественной авиации, — говорит Анатолий Николаевич. — Люди отбирались и готовились очень тщательно. По одной из программ летчиков специально тренировали на предельно малой высоте. Важно было научить «не бояться земли». Такого уровня профессионализма, как у них, не было ни у кого».
1990 год… Крым, город Саки... Центр морской авиации. Учебные полеты палубных летчиков.
...Двухместный истребитель МиГ—29, пилотируемый подполковником Анатолием Омилаенко, необычайно аккуратным и дисциплинированным летчиком, под руководством инструктора Анатолия Квочура, поднялся для выполнения учебного задания. Была предельно малая высота... Самолет потерял управляемость из-за превышения допустимых углов атаки. Избежать столкновения машины с землей не удавалось. Автоматика обеспечила последовательное катапультирование. Летчики остались живы. «Как выяснилось позже, я принял своевременное решение на покидание самолета, — объясняет инструктор. — Если бы в масштабе полетного времени я опоздал на какую-то долю секунды, Толя получил бы либо серьезные повреждения, либо погиб. Я допустил ошибку: передоверился опытному, но недостаточно обученному летчику. Всегда стоит помнить о том, что нельзя лишать обучаемого инициативы, однако нужно четко определять ее дозировку... Иначе происходит то, что произошло».
Каждый испытательный полет — это проверка на прочность. Летчик испытывает машину, а она — летчика. Причем машина делает это с не меньшей строгостью. Испытатель изо дня в день должен выдерживать этот экзамен, растянувшийся на многие и многие годы, на сотни и тысячи полетов, должен всю жизнь готовиться к нему.
У заместителя директора ЛИИ имени М.М. Громова дел невпроворот, но он все равно поднимается в эту неведомую и манящую высь.
В сентябре 2006 года летчики-испытатели Анатолий Квочур и Сергей Коростиев на Су—30 выполнили рекордный беспосадочный перелет по маршруту легендарного летчика Валерия Чкалова на остров Удд.
«Я всегда восхищался подвигом великого советского летчика Валерия Чкалова и считаю крайне уместным повторить полет по маршруту Чкалова на качественно новом уровне,» — подчеркнул Анатолий Квочур.
Самолет находился в воздухе более 13 часов. Полет проходил на высотах от 8100 до 16700 метров. Су—30 оборудован уникальной кабиной с большими цветными многофункциональными ЖКИ. Точность спутниковой навигации без использования наземных ориентиров составила один метр.
Позже, после возвращения на землю, Анатолий Квочур скажет: «Техника вообще работала удивительно — ничего не скрипело, не дребезжало, мы с Сергеем не мерзли и не перегревались, несмотря на то, что большая часть полета проходила в условиях Крайнего Севера. Была только одна нештатная ситуация — это погода, но на Севере стабильной погоды нет вообще, из-за этого нам пришлось немножечко скорректировать маршрут полета. Вместо четырех пришлось делать пять дозаправок в воздухе».
Во время перелета на самолете Су—30 был установлен не только рекорд по дальности и продолжительности, но и испытан уникальный комплекс бортовой навигации.
В 2007 году Анатолий Квочур на авиасалоне в Жуковском «МАКС» вновь мастерски демонстировал возможности истребителя.
В свободное время, а его практически не бывает, он берет в руки Ефремова, Лемма, Стругацких и с удовольствием смотрит «Повесть о настоящем человеке», «Семнадцать мгновений весны». Несмотря на два катапультирования, Анатолий Николаевич стремится быть в хорошей спортивной форме.
Ему есть о чем рассказать и чем гордиться. На счету Анатолия Квочура 11 мировых рекордов. Для защиты своей Родины он сделал и продолжает делать все возможное, последовательно реализуя свою юношескую мечту.
2002 год, обновл. 2007