Обреченность

Самый главный музей Санкт-Петербурга, Эрмитаж, подобен роману. Словно с книжных страниц, человеческие судьбы, счастливые и несчастные, грустно взирают на любопытных посетителей из-под музейных стекол. Черепки посуды, оружие и одежда являются единственными подтверждениями чужих жизней.
Много-много лет, дней и часов назад эти хитоны был пронизаны живым человеческим запахом. Люди, носившие их, просыпались по утрам, выходили из дома и расходились по своим делам. Боясь опоздать, они неистово бежали вперед, а вечером устало возвращались домой и погружались в задумчивость. Их дети росли, родители старели. И каждый из этих людей хотел чего для себя. Не мог не хотеть.
Планета кружилась вокруг Солнца,  время незаметно проносилось мимо, и все думали, что вот-вот, уже совсем скоро, счастье сложится. Теперь, спустя сотни лет, всё это уже не важно. И одежда пахнет не людьми, а музейной старостью.
Один хитон мужской, другой – женский. Возможно, когда-то эти люди были знакомы. А может быть, они ждали друг друга целую вечность и так и не дождались… Время лечило паршиво, годы неумолимо сменяли друг друга, а люди, как всегда, играли друг с другом в пошлые, пожирающие время игры. Они не могли представить, что настанет день, когда истлеет одежда и исчезнут запахи.
Эпоха рассыпалась в пыль. За ней – другая. Хрупкие тени  человеческих судеб перевозятся в деревянных коробках с надписью “FRAGILE”. Сегодня важно то, что содержимое коробки стоит больших денег. Тогда было важно, придет ли мужчина в просторном хитоне.
Что будет важно после? Придирчивый потомок будет изучать истлевшие джинсы и думать о чем-то своем. Ничто не изменится, и вскоре одежда снова потеряет человека. Что же останется? И какая разница, останется ли что-то вообще?
Неизменно лишь существование, которое продолжается, пока у него есть свидетели. Пока кто-то смотрит на истлевший хитон, существует и тот далекий человек, которому он принадлежал.
Прогуливаясь по Эрмитажу, можно расслышать тихий и печальный шелест песка. Невидимый глазу, он осыпается со стен, потолка, предметов. Всё вокруг постепенно обращается в пустыню. Прислушайся! Это осыпается наше время...