Растаманская сказка про Толю и работу

Всё должно быть не так как должно быть.
а как должно быть? – спросит себя растаман Толя. Спросит и серьёзно задумается. А ведь и вправду, как должно быть так, при этом так, чтобы не так как должно быть?
ну это наверное смотря ЧТО. Вот пусть ЧТО будет сегодняшний день. Вот какой он должен быть сегодняшний, но чтоб не такой как должен быть? Например сегодняшний день для растамана Толи должен был быть абсолютно заурядным. Он проснётся в семь утра, по зову будильника на мобильном, вырубит его, включит бра на стенке, чтобы в глаза светило и не уснуть. Ведь говорят, мол, что самое эффективное просыпание это либо себя водой холодной из ведра окатить, либо вспышкой фотоаппаратной себя бацнуть пару раз. Ну, растаман Толя ведром себя не окатывал, оно то и понятно – кровать то мокрая потом будет, и до вечера не просохнет, а как спрашивается на мокрой то кровати спать. Кстати, был у растамана Толи один знакомый, так он как насинячится, так уже и пофиг на какой кровати спать. И однажды он на чьём-то дне рождения как обычно насинячился, даже чуть сильнее, чем обычно, и пошел подремать, но зачем-то перед этим полил кровать из бутылок, которыми хозяин флэта поливал цветы на подоконнике, а потом на это всё лёг. Ну да не об этом. Так вот, как уже выяснилось, Толя себя водой не поливал, и вообще. И вспышками по утрам не бацал. Вот косяком мог бацнуть. Но вспышками – не. Так и в это утро, проснувшись, Толя чем-то позавтракал, чем – он и сам не помнит, бацнул себя косяком, точнее половиной. И отправился на работу. Вот тут уже получается не так как должно быть. Ну какая работа? Если работа – значит уже не так. Но оно то на самом деле так, Толя же пошёл на работу, и это ему не приснилось. А приснилось ему в метро вот что. Приснилось ему так, как должно было быть, но не так как должно быть. Буд-то проснулся он не на кровати своей а в гамаке, меж двух пальм. А потом Толя глядь, а то и не гамак совсем, а облако. И значит встаёт он так в полудрёме с облака, ноги так свешивает, шарит под кроватью тапочки. А тапочек то нету. Вместо тапочек на ноги надеваются такие двааа здоровеееннные косячища! И прям так по ноге легли! Ну Толя думает, вот круто, мало того что на облаке, так ещё и косячищи на ногах. И с облака так легко соскочил и на работу пошёл. И слышит тут откуда-то как-бы и сверху и как-бы и снизу или даже как-то вот отовсюду голос, куда, мол, собрался, ты, растаман Толя, - говорит голос, и такой он, голос, приятный, сразу видно чувак добрый и мудрый этим голосом обладает, и пока Толя думал чё эт за чувак такой, таким голосом ему вещает, голос продолжает – Ты, мол, Толя, не спеши на работу идти, ведь тут, Толя, на работу то никто не ходит, ты, говорит, домой-то вернись, на облако на своё ляг, а работа сама к тебе прийдёт. Ну Толя тогда вообще говорит круто! Мало того что в небе живёт, на облаке спит, косяки на ногах вместо башмаков носит, так ещё и на работу ходить не надо. Возвращается значит к себе домой, но идёт наш Толя уже почему-то в одном косяке. А второй вроде как и испарился, пока он домой дошёл. И вообще неизвестно, думает Толя, куда это косяк делся, только зашнуровал его, а он шых и весь куда-то в меня делся. И хихикает так от такой неожиданности. Ну домой как уже говорилось, Толя пришёл, и на кухню, на свою, облачную, искать ништяки полез. А ништяки ему прям в рот сами запрыгивают, разные разные ништяки, и мягкие булочки с маслом сливочным, и кабачки колечками жаренные в чесночной заправке, и даже борщ зелёный, со щавля вареный в рот хлюпает. Толя только и знай рот себе открывает, а ништяки приговаривая «ешь нас Толя, ешь нас, миленький, мы ништяки такие ништяки!» в рот ему сыплятся. И тут понимает Толя что ништяков сильно много сразу захавал, и надо что-то делать иначе в эту же минуту лопнет растаман наш. И так его это расстроило, ведь лопаться то не хочется, столько ништяков-то говорящих пропадут! Голову так руками обхватил, и в пол уставился, на свой башмако-косяк смотрит. И тут ему башмак и говорит: «ты, Толька, не горюй. Вот возьми меня, с ноги сними, и…» Но Толя его даже не дослушал, вмиг с ноги стянул, медлить-то нельзя, лопнет жеж, и башмак свой весь скурил. И так свободно и легко стало, и слышится такой почти что детский, радостный гул ништячных голосов, мол, вот ты какой молодец Толя, не лопнул, и спас нас, спасибо тебе, Толя, мы сейчас в желудок твой упадём, как там переваримся, и вообще. А в следующим миг Толя уже понимает что лежит обратно в облаке и о чём то думает. Ну, он не засекал по времени, но гдето через какоето время вспомнил он что работа к нему должна сегодня ещё зайти. И так его прям подрывает, возвращает к реальности. Начинается у Толи в ногах и голове суета. Как же, думает, так – прийдёт сейчас работа, а косяки все скурил, и ни угостить нечем. По облачному флэту по своему бегает, во все облачные нычки заглядывает, носки выворачивает – нигде ничего не осталось, а тут уже и звонок в дверь. Ну, делать нечего, открывает Толя дверь, а там никого и нет. Думает – ну нет работы, так и нет, дверь закрывает, поворачивается обратно к облаку, а там сидит какая-то чувиха, волосы длинные, распущенные, из-под трехцветной вязаной шапочки растут, поворачивается она, значит к нему, а на лице оттакенная лыбища, довольная, и говорит она Толе, ты присядь, присядь, не стремайся, я хоть и работа, но я приятная. И протягивает ему трубку такую, как у Дэйви Джонса была, в фильме. Ну, Толя то недолго думая, потянул, но ещё так как-то с опаской на работу смотрит, думает, это она меня так к себе в сети завлекает, щас главное не удолбится, и на работу то не подсесть, а то потом не слезешь. А чувиха, значит сразу давай заливать, я, грит, не пыльная совсем, и не напрягающая ниразу. Да тебе и вправду понравится. Вот смотри, достаёт из кармана откудато рулон бумаги, на туалетную похож, только с такми вроде как водяными знаками, а из другого кармана мешочек, такой гдето размером с Толю. Вот, говорит работы тебе на ближайший год, берёшь значит вот три щепотки из мешка, на бумажку насыпал, завернул, мёдом смазал края и в коробочку. И коробочку изза пазухи достаёт. Ты не смотри, грит, что такая она вроде как бы и маленькая, много она вмещает, целые эскадры, и даже можно сказать флота кораблей космических. Так что, ты Толя, крути, крути, а я пойду, дескать. И так хлоп и испарилась. Вот с тех пор Толя живёт на небесах, и джоинты в трубы скручивает. И между делом ему естественно перепадает, а ништяками работу оплачивают. Только ништяки те не простые, а говорящие, да ещё и в рот прыгают сами. Но Толя с ними быстро общий язык нашёл.