Люди и реки

Наверное, в каждом городе, даже если он расположен на большой реке, найдется одна- две речки, которые принято называть малыми, текущие прямо через город.  Подобно петербургской Мойке.
Есть такая и в Томске. Называется она Ушайка. Но не от «уши», а по имени юноши Ушай, который, согласно легенде был влюблен в красавицу Тому, имя которой дало название, согласно той же легенде, реке Томь. Что-то у них там не заладилось, и они обернулись реками, впадающими одна в другую.
Ушайка течет через весь город и делит его примерно напополам, впадая в Томь  в самом центре Томска.  Там такая обустроенная общая набережная, одно из любимым прогулочных мест у горожан. Студенты, которых в Томске – каждый пятый, придумали песенку даже, хотя скорее, это песенка тех, кто учился в Томске и, по сложившейся традиции, вечно ностальгирующих, время от времени возвращающихся в город по разным поводам:
« Отойди, прохожий, не мешай-ка,
Я пришел сюда издалека,
Ах, Ушайка, ты моя Ушайка,
Русская великая река…»

Словом, Ушайка - обычная городская речка. И в то же время, не совсем. Русло ее не застроено, по более- менее высоким берегам располагается так называемый частный сектор, небольшие домики, еще старых времен.
Но когда спускаешься к речке, за зарослями ивы, берез, тополей, в изобилии растущих по берегам, создается ощущение – наедине с природой. Шум городской не слышен из- за журчания воды, птичьего гама и шелеста деревьев. И виды городские тоже только в самом далеке просматриваются, ближние - опять из- за бурной растительности скрыты.
Когда от занятости или просто от жары не хочется болтаться в транспорте, да и в машине, на большие и обустроенные пляжи, те, кто живут по соседству, как мы с сотоварищем, частенько навещают Ушайку, искупнуться, хоть и в неглубокой воде, да и просто- по траве босиком.
Я люблю малые реки за их добрый и тихий нрав, они всегда тебе рады, чисто дети какие, рады вниманию.
Иное дело большие - Обь, к примеру, выйдешь на берег- царица великодержавная, ни дать, ни взять, и это не она течет по земле, это-  земля ее обтекает, встанешь перед ней, аж- в дрожь, дух перехватывет. Или Томь- царевна, царевишна в перламутрах, хотя более доступна и улыбчива к тебе, однако - не всякий раз заметит. Или та же Катунь- княжна своенравная, блестящая красавица, норовистая и вечно юная.  Внимания к ним много, избалованы они. С ними всегда на «Вы». Сколько бы времени не общался.
А малые речки, как люди простые и добрые, рады тебе всегда, гостеприимны и поделятся, чем могут…
Вот и с Ушайкой также. Придешь к ней с добром, да с ласковым словом, она и рада тебе хохочет, освежит, то синею покажется, то зеленою, то - серебристою, да и чудо, иногда, какое явит.
В один из жарких дней, мы с сотоварищем по обыкновению отправились к Ушайке, пришли, расположились на бережку уже под вечер. Разложили костер  от комаров да мошки всякой, которых полнехонько даже в городских кварталах, а уж у реки - несметно. Выкупались, на огонь живой насмотрелись вволю, да и засобирались восвояси. А были уже сумерки, синеватые такие, небо к тому же заволокло…
Уже, одевшись, заливая костер, подняв голову, я увидела на воде, метрах в 150, у излучины речной, но не на берегу, а прямо на воде, огненный лепесток.  Это первое, что пришло на ум. Это был лепесток, не сполох, не лучик. Он имел вид лепестка по форме - лилейного или, может быть, лотоса. Алого цвета, изнутри золотился, и пульсировал. Не трепетал, но пульсировал. Возвышался над водой вертикально, примерно на полметра.
Указав на него сотоварищу, полюбовавшись вдвоем, мы вместе с ним решили, что это кто-то на бережку жжет костер, а мы видим всего лишь отблеск. Хотя оба тотчас поняли, что мы всего лишь нашли приемлемое для нас обоих объяснение для необъяснимого совершенно явления. К тому же, на бережку никого не было и костра тоже…
 Уходя, притихшие, все оглядывались, а он алел и алел вслед, пока мы не вышли из поля видимости, а сверху уже не было видно…
На другой день, придя туда, мы заспорили, где же мы его видели, и выяснилось, что видели мы лепесток этот в разных местах. Я – у излучинки, а он - поодаль и у противополжного берега почти. Спорили сильно и некультурно, стоя в воде, каждый на своем месте, пока не поняли, что река нам так показала, чтобы мы не сомневались в том, что это – она.
Было это на Ивана Купалу.