Две Ереси, 2 редакция, пролог и главы 1-5

Пролог. Anno Thalanoss 2133.

« И было так: пришли люди к новому дому,
И увидели, что он хорош, и сказали:
Се будет дом наш и дом детей наших.
И сказав (так), сожгли его до основания,
И собрали пепел, и грелись у тлеющей золы.
И убили бы иного, кто сказал бы им: опомнитесь.
И убили не одного, а многих.
И с каждым убиенным потухала зола,
Пока не стала хладна. »
Писания Пророков Сигора, Parva Libera Exitii 22:12-17;

Здравствуйте. Добро пожаловать на Акнарту. Некоторое, так сказать, царство-государство, сомнительно, чтобы тридевятое, но все же. Позвольте, позвольте, отцепитесь от воротника – дайте настроить лиру сладкозвучную, кимвалы дайте подвесить. И не хватайтесь за одежу потными руками – чудес от меня не будет. А вам тем более. Кимвалы, спрашиваете? Восклицательные, естественно. Говорите, переврал стих псалма? Бывает, не волнуйтесь. В том месте, в которое я хочу вас пригласить, стихи псалмов извращаются куда более часто и куда менее безобидно.

Ладно, ладно, не кричите. Нет у меня ни лир, ни кимвал. Валторн тем более.

Итак, Акнарта. Прекрасная жемчужина в темных глубинах космоса (планета это, если вы меня поняли), покрытая восхитительной растительностью, реками, лесами, бездонными океанами, величественными горными кряжами, простирающимися от длинных побережий морей до древних эльфийских лесов. Да-да, именно эльфийских, ибо населяют эту планету самые что ни на есть настоящие эльфы – повелители равнин и колдовства; гномы – неутомимые горные карлы, без устали кующие металл, злобные демоны – дентрады, которые черт их знает зачем лезут из открывшихся порталов в ад; говорят, что когда-то тут даже жили люди. Естественно, и тут есть маленькие проблемы – вроде локальных военных конфликтов, или вспышек национализма, или религиозной розни, – и сотни крестов, как и на далекой Земле, возвышаются над землей, горят костры и оскверняются могилы. Идиллия, спросите вы?

Я отвечу – да. Дайте только закинуть в пересохшее горло рюмку доброго чая. Этот мир идеален и близок к тому, что мы называем Богом. Да, таким он когда-то был.

Дело в том, что пока мы сидим тут, в XXII веке, зажравшееся (прошу меня простить) правительство, без сомнения мировое, объединилось единой верой в некую высшую силу, названную впоследствии Таланос. Кстати, если вы хотите выжить в условиях обуявшего человечество фанатизма, научитесь правильно произносить и писать это имя. Thalanoss. Да, и ударение - на первый слог. На первый, говорю! Одна ошибка - и вам в горло впивается какой-нибудь дурак в рясе. На Земле  смешались все нации, и воцарился настолько мощный и упорядоченный хаос, что всем стало страшно до слез за атмосферу и содержание в ней озона. Поиски планеты для новой жизни человечества начались незамедлительно. Управлялось это дело военными.

Долго ли, коротко ли, а набрели они на Акнарту. Она им понравилась. Как известно, люди не могут долго гадить в одном и том же месте, им нужен полет фантазии и локаций. Поэтому они высадили войска. Приняли их неохотно, вместо хлеба-соли угощали тучами зазубренных эльфийских стрел и ржавой арматурой демонов-дентрадов.  Но у наших были автоматы и усы, поэтому наши – добрые и хорошие, - сначала разделили войска, а потом отлетели с воплями, проклятиями, но без части войск. И сбросили бомбы.

Плесните-ка мне еще чайку.

Так вот, да не простые, а, радиоактивные. Ядреные. Ядерные, то бишь. Естественно – радиоактивная пустыня. Эльфийские братья плюются сквозь дыры в ровном ряде белых зубов и нас не любят. Наши высаживаются снова, нашим нужна земля и все женщины. Итог: генералы отлетают (да, я не ошибся, во второй раз), оставляя здесь вообще всех. Вообще все разделяются на не вообще всех – то есть некое королевство с парламентом, президентом, и хлещущим из щелей демократическим режимом, и на не вообще всех дубль два. Те, решив, что их кун-фу круче, основывают Священную Инквизицию для борьбы с населявшей планету нечистью. Ибо были ее тысячи неисчерпаемые. Диссиденты тутошние кличковались еретиками и убивались нещадно. И, нередко, насмерть.

И был тот год окрещен людьми Годом Таланоса 2133, Anno Thalanoss 2133, ибо внезапно возникло мнение, что сам Господь благословил людей в их новом доме. Странное мнение, странные люди, странный дом.

А теперь давайте серьезнее, господа! Спустимся же в глубокое подземелье Первого Яруса (куда все, сверкая пятками, сбежали от радиации), и представим, что доблестные инквизиторы рубят мертвых. Серьезнее. Не вполне мертвых.

Мечи их блестят, автоматы заряжены, а вера в Таланоса (еще помните?) – непоколебима.

Ну, это на первый взгляд.

Глава I. Hic Omnia Mortui Sum .

«И увидел Таланос все, что он создал,
И вот: нехорошо весьма.
И сказал Таланос: ныне прокляты вы от земли,
Что отверзла уста свои принять кровь от руки вашей.
И увидел Таланос все, что он создал,
И вот: все мертвы. »
Писания Пророков Сигора, Liber Sinestra Secunda 11:4-6;

«Вы знаете, что такое рабочие будни?»
Стандартный ответ инквизитора на вопрос о сущности рейда

- Сигифер, сзади!

Сигифер Белзамин ударил освященным мечом с разворота. Серебряный клинок обагрился кровью, а ее брызги упали на кирасу инквизитора. Голова гуля покатилась по полу.

Гули – одна из форм низшей нежити; это поджарые, как псы, худощавые мертвецы с пустыми темными глазницами. В отличие от зомби или гхастов, они никогда не атакуют в лоб, а имеют обыкновение выползать из темных углов или падать с потолка. Казалось, они обладают даже интеллектом, напоминающим инстинкты хищников. Профессиональному воину, знакомому с их повадками, вряд ли стоило их бояться, но соблюдать осторожность в тех катакомбах, где они водятся – обязательно.

К счастью, их легко уничтожить: удара прямого длинного меча недостаточно для того, чтобы перерубить позвоночник человека, как бы ни был силен его владелец. Мягкие, пластичные кости гулей – другое дело.

Чудовище забилось в агонии: из обрубка шеи взметнулся тугой фонтан  омерзительной жижи. Через мгновение тело выгнулось дугой и рухнуло на черный мрамор, замысловатым орнаментом устилавший пол Мавзолея.

- Благодарю, Франк, - хладнокровно выдохнул Белзамин, опуская оружие. – Ты уже здесь. Что со второй группой?

На голове у него был тяжелый горшечный шлем, из-за которого его сильный и властный голос звучал глухо и как будто издалека.

Высокий, чуть сутулый инквизитор, названный Франком, вежливо кивнул; его жест можно было истолковать и как поклон.

- Все в порядке, Сигифер.

- Сигифер? – хмуро переспросил тот.

- Магистр, - поспешно исправился инквизитор. - Зал на востоке зачищен.

- Были трудности? – сухо поинтересовался Белзамин.

Франк неопределенно пошевелил пальцами в воздухе.

- Нет. Как обычно: армия зомби, пара гулей, один гхаст. Все саркофаги вскрыты, а могилы раскопаны. Модест уже явно побывал там.

Магистр удовлетворенно кивнул и указал острием меча в сторону широкого сводчатого прохода.

- В таком случае нам остался только главный зал на севере Мавзолея.

Внезапно в разговор встрял подошедший охотник из Хант Андидум, отдела Священной Инквизиции по искоренению некромантии и богохульных форм колдовства, по имени Вантен. Он был высок, широкоплеч и известен отвратительной привычкой встревать в разговоры.

- Я слышал, что там был похоронен один из легатов Темной Империи по имени Саром. Так вот, он…

- Мне нет дела до легатов, - резко оборвал его Белзамин. – Тем паче мне нет дела до их имен и интимных подробностей их личной жизни, которая закончилась сто лет назад. Мы просто должны, в конце концов, уничтожить некроманта, за которым охотимся уже третий месяц. Во славу Таланоса, - добавил он через секунду, вызвав своей ошибкой беззлобную улыбку Сайтена. - Это тебе ясно?

Тон магистра не оставлял ничего неясного, и Вантен, осознав свой промах, быстро поклонился и отошел в сторону, к другим охотникам. Те сгоняли тряпками кровь со своих клинков, перезаряжали автоматы и взводили курки арбалетов и шнепперов.

Франк Сайтен слегка усмехнулся.

«Неплохой человек, - философски подумал он. – Немного скромности, и цены бы ему не было».

Это было одной из особенностей Франка: даже в самых экстремальных ситуациях его мысли струились ровно и плавно, как в энциклопедии, никогда не скатываясь в хаос и безглагольные предложения. В этом было повинно в первую очередь психологическое образование бывшего ученого, имевшее, наряду с множеством недостатков, делавших человека докучливым болтуном, и положительные стороны.

Белзамин, не любивший тратить слов попусту, извлек из-за пояса небольшой, сверкающий хромом пистолет-пулемет «Темный Хранитель» и взвел курок большим пальцем. В пугающей глухой тишине подземелья, нарушаемой лишь мягкими, осторожными шагами охотников, щелчок прозвучал неестественно громко. Через мгновение тишину разорвал в клочья стук тяжелых, подкованных сталью армейских ботинок магистра. Вслед за ним последовали все остальные участники рейда – шестеро охотников на нежить, высший инквизитор Франк Сайтен, Лотас Релам, старший капеллан Хант Андидум, и Дамикор – закованный в стальные латы паладин Таланоса, внушавший ужас чернокнижникам и колдунам. В настоящее время именно он являлся представителем своего Ордена в Инквизиции.

Во время сбора на рейд Сигифер долго цокал языком и мрачно усмехался. Угрюмо глядя на его огромный бастард в полторы руки и железные сапоги, он раздумывал, не спугнет ли их лязг некроманта, за которым инквизиторы охотились уже третий месяц. Третий! Эта цифра выводила сдержанного магистра из себя – это был рекорд, и отнюдь не из приятных.

Внезапно рука Белзамина резко взметнулась вверх, и «Темный Хранитель» застрекотал, отбрасывая гильзы. Из тьмы, трусливо подрагивающей в тусклом свете факелов, ему навстречу шагал зомби – живой труп, марионетка, в которую злая воля колдуна вдохнула подобие жизни. Мертвец задергался под очередью – разрывные пули вырывали из его тела целые куски рыхлой серой плоти. Пол Мавзолея окрасился мутным кармином, но зомби, не обращая внимания на чудовищные раны, продолжал механически шагать вперед, - бездумно и безжизненно.

Наконец одна из пуль вонзилась в голову мертвеца, разнеся ее на части, и тот, неестественно вывернув распухшие ноги, опрокинулся навзничь в лужу собственной крови. Из тени огромного зала, привлеченные ненавистным им запахом жизни, брели еще несколько оживленных тел. Мелодично тренькнули тетивы тяжелых арбалетов, и те рухнули как подкошенные: болты были освящены и отмечены знаком креста. Однако эта потеря была для них лишь каплей в море: спотыкаясь о свежие трупы, влажно топая и тихо бормоча бессмысленные обрывки фраз из прошлой жизни, на инквизиторов шла еще одна волна нежити, которой не было конца.

Есть у зомби интересное свойство – они редко кончаются.

Вантен вскинул легкий армейский автомат «Стаггер» и с громким боевым воплем открыл огонь, метя по головам. Еще два ствола поддержало его, выкашивая ряды мертвецов очередями разрывных и кислотных пуль. Дико воя, зомби покорно падали на скользкий от крови мрамор, а по их изувеченным телам, не обращая на них внимания, шагали следующие живые трупы. Охотники, продолжавшие палить по огромной толпе не целясь, начали медленно продвигаться вперед, надеясь расчистить путь в глубину центрального зала. Именно там, судя по всему, и находился некромант Модест, который и организовал эту бойню, пробудив древние трупы от смертного сна.

Белзамин и Сайтен, как опытные бойцы с немертвыми, всегда стремились в первую очередь устранить причину, минуя любые следствия. Если бы им удалось убить чародея, который своим демоническим заклинанием поддерживал жизнь в зомби, те бы мгновенно потеряли всю свою силу и стали бы тем, чем и были – всего лишь безжизненными горами разложившейся плоти.

- У меня есть граната, - по слогам крикнул Франк, с трудом перекрывая голосом оглушительный грохот пальбы, - но без запала. Идеи есть? – он выстрелил в голову мертвеца, с хрипом схватившего его за край черного плаща.

Лотас Релам, смуглолицый капеллан с крупным орлиным носом и сухими, как солома, взъерошенными волосами, спустил тетиву арбалета, пригвоздив всхлипнувшего зомби к каменной стене.

- Бросай, - негромко произнес он, торопливо взводя курок своего орудия.

Сайтен сорвал с пояса  неисправную гранату и швырнул ее прямо в середину скопления мертвецов. Капеллан резко вскинул руку; с его губ слетели слова заклинания, а с пальцев сорвался сверкающий сноп священного огня. Настигнув в полете снаряд, миниатюрный язычок пламени поджег фитиль.

Три или четыре твари просто взорвались кровавым фонтаном, обильно обрызгав сводчатый проход той мерзостью, что засохла у них в жилах. Большинство просто разлетелось в стороны и съехало по стенам, растерзанное осколками и потерявшее большую часть тела. Тех зомби, что лежали на полу и тянули кверху вздутые руки, одного за другим настигали пули инквизиторов, а чудом устоявших на ногах рассекали надвое мечи Белзамина и Сайтена: те работали, как мясники.

Когда в глазницах последнего мертвеца погасли мучительно пульсирующие бирюзовые огоньки, охотники организованной россыпью вбежали в зал и выстроились полукольцом. В центре помещения располагался громадный, оригинально, если не сказать – с извращенным вкусом, - изукрашенный саркофаг. Рядом с ним стоял некромант – коренастый мужчина, закутанный в черную робу из плотной ткани, усиленную серыми стальными пластинами на плечах. Из-под глубокого капюшона в прорезях шлема сверкали зеленым демоническим огнем глаза богохульника, а с его шеи на ржавой цепочке свисал человеческий череп – исписанный оккультными знаками и обтянутый пергаментной кожей.

Служитель Смерти вытянул вперед ладонь, закованную в латную рукавицу, и из глубин зала на охотников повалили целые легионы нежити. Бездушно перешагивая через трупы павших, зомби, вперемешку с гулями и гхастами – огромными мускулистыми вурдалаками – шли вперед, неумолимо окружая маленькую группу инквизиторов. Некромант снова простер руку и заговорил. Его, казалось бы, негромкий, низкий и зловещий голос, произносивший уродливые слова забытого языка, перекрывал даже грохот битвы. С последним словом между пальцами богохульника сверкнула изумрудная искра, и гудящий магический снаряд кошмарной энергии – зеленый с черным отливом, - полетел в Белзамина. Тот едва успел увернуться, отпрыгнув в сторону, и шар сбил с ног одного из охотников, превратив его в живой, дико вопящий и бегающий факел.

Безумная бойня все продолжалась.

Страшная и мучительная смерть соратника привела Сайтена в ярость – на страх или сожаление у него не было времени. Положение было отчаянным: его братьям уже не хватало сил и боеприпасов, чтобы отбиваться от ревущего океана немертвых. Он понимал, что они не смогут уничтожить всю нежить – слишком большой количественный перевес был на ее стороне.

Решение пришло к нему быстро.

- Прикройте! – громовым голосом крикнул он. С разбегу ударив плечом в наиболее уязвимое место окружения, он отшвырнул двух зомби и еще одному отрубил руки по локоть. Стволы всех «Стаггеров» рейдовой группы направились на мертвецов по обеим сторонам образовавшейся бреши. Засвистели разрывные и кислотные пули, а зомби начали падать целыми толпами. Одна из пуль зацепила руку Франка, пройдя по касательной, и высекла из его губ сдавленный крик боли, как кремний высекает из огнива искру. Ему повезло, что на нем не было прочных наручей, иначе бы снаряд, задев предплечье, разорвался, превратив его в кровавое месиво.

Не обращая внимания на боль от раны, Сайтен бросился вперед и сильным рывком вырвался из окружения. Налетев на стоящего у саркофага некроманта, он, не мешкая, взмахнул клинком. Чародей, полностью поглощенный поддержанием заклинания, отшатнулся и зажал рану под наплечником латной перчаткой. Казалось, он был удивлен и раздосадован. Инквизитор успел увидеть лишь светящиеся изумрудом глаза безумца, прежде чем меч сверкнул еще раз, и горло служителя Смерти брызнуло на пол багряными струями. Облаченное в черную робу тело внезапно вспыхнуло зеленым дьявольским пламенем и в предсмертной агонии рухнуло рядом с саркофагом. Когда унялся последний язык огня, от колдуна остались лишь обугленные части лат и железный шлем.

Вместе с некромантом упала на мраморный пол мавзолея вся нежить, вызванная им к жизни, и зал оказался усыпанным вздутыми телами мертвецов и гулей, чьи раскрытые пасти были усеяны крупными акульими зубами. Два оставшихся в живых охотника на нежить оторопело опустили автоматы, со свистом дыша. Дамикор вогнал окровавленный бастард в ножны за спиной, а капеллан Лотас Релам бросил меч и нетерпеливо прикурил от пальцев папиросу с эльфийским наркотическим зельем, которое люди обыкновенно называли эльнаром.

Забрызганный кровью и слизью Сигифер Белзамин подошел к саркофагу, клацая стальными дольками берцев, сбросил с головы изукрашенный горшечный шлем и воткнул меч в чей-то труп. Стянув с руки железную перчатку, он протянул ее Франку:

- Отличная работа, друг мой. Мы молодцы, правда?

- В целом, да, - кивнул Франк, устало усмехнувшись. Он огляделся по сторонам, вытер клинок меча тряпкой и вернул его в ножны.

- Здесь надо будет все прибрать и обыскать, - продолжил магистр, - для выяснения того, зачем этот, - он ткнул пальцем в сторону останков некроманта, - устроил здесь такую бойню. Мог бы пойти в соседнее к северу захоронение – гробницу Феарота, там могил больше, да и места. Меня не покидает мысль, что в этом Мавзолее есть что-то очень важное для некромантов, раз они пошли на такой риск – устраивать ритуалы под носом у Инквизиции.

К говорящим неторопливой походкой подошел капеллан Релам и выдохнул в лицо Сигиферу колечко сладковатого дурманящего дыма.

- Феаротом займется Астат, - заявил он развязным тоном, поглядев в глаза Белзамину.

- Хоть и куришь, а мыслишь логично, - задумчиво пробормотал Сайтен, потянув себя за нижнюю губу.

- Мы не можем этого допустить. Предположение нужно будет проверить, а осквернение могилы – предотвратить, - заявил магистр. – Наш долг…
- Э-э-э, - протянул насмешливо капеллан. – Какой еще долг, мастер? Мы, живые, должны защищать захоронения давно умерших и притом не имеющих к нам никакого отношения людей с другой планеты – да и то хорошо, если людей?

Белзамин мрачно прищурился и промолчал. Где-то в глубине души он сомневался в том, что капеллан сильно ошибается, но не рисковал высказывать при подчиненных свое мнение, если оно не было фанатичным лозунгом или цитатой из священной книги. А такими мнениями он брезговал, - конечно, кроме тех случаев, когда они могли быть ему выгодны.

- Последнее слово все равно скажет Трибунал, - заметил Сайтен.

Сигифер нетерпеливо повел рукой, словно отмахиваясь от такого абсурдного предположения.

- Трибунал, - пробурчал он, ядовито улыбнувшись. В голосе его слышалась горечь. – Что, спрашивается, нового может сказать Трибунал? Все пройдет как обычно. Магистры из Хант Бетрадум устроят навязчивую истерику: разумеется, нам нужно брать приступом «Кровавую Мессу», а не заниматься демагогией, и к слову добавят, что зря сделали меня магистром. Сакрамонд-то добавит точно. Наш добрый лорд Кселас и Сахтер из Анклинуса, конечно, попытаются возразить – ведь из всего Трибунала только они обладают логикой, – но их, как обычно, никто не послушает. Ну и, разумеется, мой друг Роберт Мальтер будет за нас. Идорат, его названый брат? Быть может, и он. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Магистр мрачно вздохнул и пожалел самого себя.

- Обыщите здесь все, - угрюмо бросил он выжившим охотникам и капеллану. – Осмотрите саркофаги, ищите все хоть сколько-нибудь интересное. Достаньте наших павших соратников из этих гор плоти, мы должны обеспечить им достойное захоронение. Они умерли во славу Таланоса, - добавил он через мгновение, вторично вздохнув, чем вызвал добродушную улыбку Сайтена. – Лотас, друг мой, свяжись по рации с Авелем Радаментом – пусть сюда прибудет научная группа. А нам пора домой.

Через минуту после отхода рейдовой группы Инквизиции в мертвой темноте зала ярко вспыхнула светлая точка. Неторопливо перелетая с места на место и оставляя за собой узкий след сверкающего колдовского пламени, она начертила в воздухе идеальную пентаграмму, а когда безупречный круг замкнулся, из звезды хлынул шквал невидимой энергии, соединявшей два места в одно. Как только ее поток иссяк, из открывшегося портала одна за другой вышагнули три фигуры в  плотных робах и капюшонах. Все три были вооружены, и оружие держали в руках.

- Модест! – крикнул один из прибывших, одетый в серую мантию, и звук его голоса эхом разнесся по всему Мавзолею, поспешно убегая в сторону входа. Подняв свободную руку и пробормотав заклинание, фигура пустила по залу маленький светящийся шарик, деловито поджигавший потухшие факелы.  Рассеянно оглядев высокие кучи трупов, устилавших зал, незнакомец оглянулся и заметил обугленные части лат, сложенные в горку у саркофага. И шлем Модеста.

- Мы опоздали, - сказал самый высокий и широкоплечий из воинов хриплым баритоном.

- Угу, - согласился другой, пониже, осматривая рисунок на саркофаге и водя по нему пальцем. Искусно высеченный на крышке барельеф изображал чашу в виде ухмыляющегося черепа с небольшими костистыми крылышками из висков. Из чаши бил ввысь великолепно выполненный из мрамора столб света. Во лбу черепа темнела подозрительно ровная выемка в форме круга.

- Все ясно, - устало сказал первый, посмотрев на саркофаг. – Инквизиторы славно поработали, - его тон свидетельствовал о том, что сейчас это его заботит меньше всего.
-Слушай, - немного подумав, тихо обратился он к широкоплечему, - возвращайся в «Мессу» и скажи Веллеру, что парень, которого мы послали на переговоры с предателями, вряд ли вернется. Они уже слишком близки к своей цели, чтобы отступать. Пусть собирает всех наших. Мы с Мартеном останемся здесь и все осмотрим, хотя лично я сомневаюсь, что инквизиторы оставили нам хотя бы фальшивую имперскую монету.

Через мгновение, задев железный шлем носком сапога, он задумчиво прибавил:
- Близится еще одна война, государи мои. Утешает одно: нам к ним – к войнам, то есть, - отнюдь не привыкать. Черт побери.

Глава II. Добро пожаловать в Трибунал.

« Священный Трибунал - истинный глас Таланоса. »
Святой Закон («Sancte Lex»)

« Священный Трибунал – нестройный хор горстки безумцев, фанатиков и проходимцев,
в бездумной гордыне возомнивших себя истинным гласом Таланоса. Каждый в нем преследует свои цели. Каждый в нем – враг и соперник каждому. Это называется рыночная религия… »
Альтернативное мнение, осужденное как ересь

Френсис Серахт, магистр–председатель Трибунала Священной Инквизиции, поправил на носу очки гномьего изготовления и обвел зал цепким взглядом из-под кустистых бровей. Все еще продолжая бросать то туда, то сюда проникновенные взгляды, он угрюмо поскреб всклокоченную бороду и встряхнул в руке кусок бумаги.  Очевидно, там находился план сегодняшнего заседания.

- Доклад магистра Мальтера из Хант Андидум по делу Культа Смерти Трэль–Талоса, - гнусаво сообщил он, вглядевшись в написанное. – Прошу вас, мастер.

Серахт отошел от исписанного рунами аналоя, и его место занял Роберт Мальтер. Это был высокий, узкоплечий мужчина в длинном черном плаще и легком доспехе, также выкрашенном в матовый черный цвет. На груди его поблескивал серебряный анкх. Его тонкое и вытянутое, бледное как у мертвеца лицо, прикрытое с обеих сторон длинными прямыми волосами цвета воронова крыла, постоянно носило спокойное и меланхоличное выражение. Это выражение и бледность – хотя, казалось, это невозможно, - еще сильнее проявлялись после бессонных ночей возни с документами – в последнее время он получал от своих агентов целые стопки донесений об активизации деятельности Культа Смерти в ближайшем городе проклятых эльфов – Трэль-Талосе. Они-то и составляли предмет его доклада.

Однако прежде чем продолжать, необходимо описать зал, в котором происходило действие. Зал Трибунала.

Огромный, величественный, необъятный - таково первое впечатление от этого шедевра гномьего искусства. Этот громадный, идеально круглый зал, поддерживаемый вдоль окружности белыми колоннами в античном стиле, поражал не только своими размерами и строгой величавой красотой, но и художественным оформлением. Все его стены – или, если угодно, стена, - были расписаны замечательными фресками на сюжеты Священного Писания и удивляли свежестью и яркостью красок. Хотя гномы и не могли видеть религиозной атрибутики Земли, они изобразили все так, как это сделал бы правоверный землянин; даже легендарные сцены священной истории выглядели в их глазах так же, как они представлялись людям, - к вящему удовольствию последних. Если взглянуть вверх, находясь посередине зала, может закружиться голова: его увенчивал великолепный покатый купол, в центре которого на массивных цепях висел большой бронзовый светильник, заливавший зал мягким магическим светом. В центре помещения было установлено круглое ровное возвышение: здесь стоял железный стул с оковами на подлокотниках. На нем сидел осужденный. Чаще всего осужденный, гораздо реже, исключительно по крупным церковным праздникам – судимый. Вокруг него на небольшом отдалении стояли двенадцать роскошных кресел; над всеми ними сбоку нависал уже описанный аналой. Здесь сидели судьи: двенадцать магистров из трех служб, отделений, или Хантов, Священной Инквизиции. Хант Андидум ведал вопросами некромантии, и посвятил себя искоренению нежити, которой был наполнен весь Первый Ярус. Хант Анклинус занимался проблемами нечеловеческих рас, которые в Инквизиции считались нечистыми и проклятыми самим Таланосом. Наконец, Хант Бетрадум давил в зародыше любую ересь и любое инакомыслие, порожденное системой. Это отделение являлось своеобразной внутренней полицией, которой все боялись и которую ненавидели. Мало кто называл Ханты именно так: в среде организации были распространены и другие названия, например, Анклинус иногда именовали Хантом Нечистых, а Бетрадум – Хантом Предателей. Хоть именно так и переводилось название этой службы, такой эпитет четко отражал отношение к ней инквизиторов из других отделов.

Знамена всех Хантов висели на стене над аналоем: это крест и череп Андидума; булава и глобус Анклинуса; кроме них, так называемый Щит Предателя, «Scutum Proditionis»: багровая литера «М»,  пересеченная двумя горизонтальными полосами. Дважды поверженный «maleficium».

Вряд ли кто-то помнил имена всех магистров Священной Инквизиции: максимум – своего Ханта. Недовольная этим официальная пропаганда распространяла в среде организации именные списки примерно такого вида:

Вальтер Кселас, Сигифер Белзамин, Роберт Мальтер, Авель Радамент, – Хант Андидум.

Рафаэль Сахтер, Селек Идорат, Малус Тенебрар, Френсис Серахт, - Хант Анклинус.

Гельфард Сегептус, Агер Никадем, Каин Сакрамонд, Александр Новиков – Хант Бетрадум.

Довершали общий облик зала расположенные по его периметру массивные резные двери, ведущие в различные корпусы Обители Святости, как называли свой штаб сами инквизиторы.

Речь Мальтера была очень коротка: покрепче ухватившись белыми ухоженными руками за аналой, он утомленным и негромким голосом поведал, что миссия в городе проклятых эльфов, похоже, терпит крах. Сообщив эти общеизвестные сведения, он тихо вернулся на свое место.

- Так-с. Рапорт магистра Белзамина из Хант Андидум по делу Модеста, - тягуче продолжил Серахт. – Прошу вас.

С одного из двенадцати кресел поднялся Сигифер. Теперь на нем нет полного шлема, и можно кратко набросать его внешность. Тонкое лицо, правильный нос с еле заметной горбинкой. Темные волосы аккуратно подвязаны на затылке и свободно рассыпаются по плечам. Природная живость его чуть смуглого лица часто омрачается какой-нибудь мыслью, собирающей узкие морщинки между густыми бровями. Из-под них с мрачным любопытством смотрят на мир большие и чистые голубые глаза. Губы Сигифера, окаймленные тщательно выбритыми усами и бородкой, постоянно кривятся в ироничной усмешке или ядовитой бессмысленной улыбке. Тонкие быстрые руки с длинными благородными пальцами постоянно бегают, не находя себе покоя: то барабанят по кирасе, то хрустят суставами, то складываются домиком, тщетно пытаясь хоть чем-нибудь себя занять.

Белзамин взошел к аналою и неспешно отворил футляр с рукописью, заранее подвязанный к поясу.

- Некромант Модест мертв, - торжественно возгласил он. – Мы зажали его в главном зале Мавзолея 1-4 и нейтрализовали. Правда, немного опоздали: он успел осквернить гробницу, подняв большое количество низшей нежити по стандартной схеме заклинания зомби – гуль - гхаст. Мы потеряли большую часть группы, но все же победили, –некроманта убил высший инквизитор Франк Сайтен. Из рейда выжили только он, я, охотники Вантен и Хаэрт, капеллан Лотас Релам, а также Дамикор, паладин Таланоса.

- Bene , - снисходительно заметил Никадем, высокомерный тип, имеющий о себе очевидно завышенное мнение.

- Действительно, - сказал Кселас, лорд и глава Хант Андидум - хорошо. Некромант мертв, но мертво ли его дело? Ars longa, vita brevis  – человек умирает, но то зло, что он сделал, остается; все мы знаем мышление этих проклятых devoti haeretici . Остались ли какие-то зацепки, по которым мы могли бы вычислить их главарей и предугадать их следующий шаг?

Зычный бас Вальтера Кселаса был раскатист и вполне соответствовал его облику: огромный, бритый наголо бородач в широкой черной робе и тяжелых наплечниках с изображениями черепов в диадемах. На перевязи за его спиной висел тяжелый светящийся молот, свидетельствующий о титанической силе.

- Мне казалось, что их главарь давно вычислен – это Астат, - недовольным тоном произнес Никадем, со скукой оглянувшись по сторонам.

Кселас усмехнулся.

- Есть веские основания усомниться в этом. Дело в том, что действия некромантов настолько разобщены и далеки от какой-либо единой цели, настолько противоречат самой элементарной логике, что вряд ли у них всего один главарь и всего одна цель. Хотя я конечно, dum spiro, spero , что все-таки, чтобы покончить с некромантами, нужно всего только убить Астата. Продолжайте, магистр.

- Несомненно, зацепки есть. В одеяниях некроманта нами найден футляр из черного мрамора, в котором хранятся древние письмена на неизвестном нам языке. На футляре печать - крылатый череп на фоне чаши, из которой вверх бьет луч света. Подобный символ не является частью культуры известных нам видов нелюдей. Сейчас моя группа разрабатывает версию, что эта эмблема принадлежит, так сказать, культурному наследию Темной Империи, хотя существование на этой планете человека, даже до нас, все еще находится под большим сомнением. Я считаю, что нужно каким бы то ни было способом перевести манускрипт – судя по всему, именно ради него Модест устроил бойню в Мавзолее.

- Каким же таким способом? – сахарно – ледяным голосом поинтересовался Никадем.

Белзамин смутился и задумался. Андидум был единственным Хантом, имевшим агентуру среди чужих рас, правда, Бетрадум об этом не знал. В противном случае половина всего состава Ханта Немертвых уже была бы подвержена серьезным репрессиям.

- У меня еще осталась часть агентов в Трэль–Талосе, у эльфов; они могли бы нам помочь, - наконец спас положение Мальтер, глядя в сторону.

- Да, разумеется, - пробормотал Агер Никадем, сделав недовольное лицо. – Как вариант.

- Я уверен, что с тв…вашими агентами нужно будет связаться, - фальшиво поддакнул Белзамин, чувствовавший отвращение к магистру Бетрадума. - Для этого я предлагаю послать несколько человек: во-первых, одного из моих людей…

Сайтен, стоявший у дверей вместе с кучкой наблюдателей, досадливо поморщился.

 …высшего инквизитора Франка Сайтена, который убил Модеста и спас рейд от провала. Да, я забыл сказать самое главное – в одной из гробниц нами обнаружен человек без сознания, закрытый гробовой крышкой. Молодой, по нашим меркам ему лет двадцать, сразу доставлен в госпиталь. Как очнется, мы его допросим. Я предлагаю послать также его, - может, он что-нибудь вспомнит.

- Хорошее же у вас отношение к подробностям, - едко, но беззлобно заметил Вальтер.

- Совсем забыл, - кисло усмехнулся Сигифер. – Да и велика ли важность: мало ли еретиков приносит людей в жертву своим Темным Богам? Почти все. Так?

- Равнодушие – один из худших грехов, за которые нельзя наказать, - пробормотал Кселас, склонив голову и вздохнув.

Белзамин почувствовал себя неуютно. Начальника своего он уважал и был почти к нему привязан, хотя сам бы в этом никогда не признался из чисто политических соображений. В отличие от прочих лордов, Вальтер был справедлив, спокоен, сдержан, и не отличался фанатизмом – только глубокой верой.

- Возвращаясь к делу, - неловко ежась, произнес Белзамин. – Я знаю, что Хант Бетрадум потребует послать также своего представителя на поиски переводов. Так? В таком случае, я согласен на инквизитора Астамата. Я закончил.

- На задание посылаешь? – ядовито осведомился Сайтен, входя в личный кабинет Белзамина и тихо затворяя дверь. – Простите, святой отец, я хотел сказать: вы изволите дать поручение вашему ничтожному слуге, и слово ваше благословлено Таланосом?

Белзамин отвлекся от разглядывания тонкой стопки документов и неохотно отложил ее в дальний угол стола. Мельком глянув на страшное выражение лица инквизитора, он целиком погрузился в осмотр стола. Стол отличный, тонкой гномьей работы - когда дело касалось практичности и удобства, магистр не гнушался изделий нечистых рас.

Осмотрев предмет мебели, Сигифер поднял страдающие глаза на Франка.

- Не смейся, -  попросил он. - И не будь таким гордым – это привилегия сомневающихся глупцов. Несмотря на мое положение, я не считаю себя выше тебя. Мне всего лишь повезло.

- Угу. Тебе повезло вовремя сказать комплимент новому голосовому транслятору лорда Бетрадума, Сегептусу, - ведь решение о включении в Трибунал новых членов принимает, фактически, он один. Еще тебе повезло со смертью магистра Семирета. Так прикажешь понимать?

- Не горячись. И не обижайся. Извини. Это во мне говорят новые привычки – ведь я стал магистром сравнительно недавно. Я надеюсь, что, несмотря на это, мы останемся друзьями. Будешь? -  не меняя тона, Сигифер достал из ящика коробку с тонкими ароматными папиросами.

Продолжая смотреть Белзамину в глаза, Сайтен взял одну из них и осмотрел.

- Тебя за такие не повесят? Судя по маркировке – эльфийские. 

- Да брось.

- Расстреляют, значит. Идешь по тропинке, протоптанной нашим дорогим капелланом? Наркомания, токсикомания? А что потом? Догматическая ересь, а то и вовсе!

- Франк, я тебя умоляю. Наркотики – это только следствие. Просто Лотасу тяжело от собственного цинизма и недостатка живительного фанатизма. Можно сказать, он болен, а эльнар – сильнодействующее лекарство. Хотя, вынужден признать, иногда наш капеллан говорит дельные вещи.

Сайтен закурил.

- Ладно, - умилосердился он. - Так что там с заданием? Где эти манускрипты? Я так понял, что никаких агентов у Мальтера не осталось.

- Остался один, - прищурившись, покачал головой магистр, - и ты его знаешь. Это Сенкрат, призрачный эльф. Помимо работы на Роберта по делу о Культе Смерти, он в свое время помог и мне – ведь у него есть связи с «Кровавой Мессой». И с группой Астата.

- А кто-нибудь еще это знает? – удивленно промолвил Франк.

Белзамин взглянул ему в глаза и пожалел, что так разоткровенничался. Сайтен давно заметил эту его особенность: он мог изливать ему свою душу и долго описывать свои чувства, но тонкости работы предпочитал держать при себе: если ими заинтересуется вездесущий Бетрадум, у него могут возникнуть доказательства. Совершенно случайно.

Магистр пошарил по столу и опрокинул несколько ящичков. В одном из них обнаружился черный футляр.

- Мальтер знает, ведь это его агент, а теперь и ты. Вот, - он протянул футляр Сайтену. - Возьми Астамата, возьми Атиуса и идите. Для начала найдите Сенкрата, а если не получится, идите за ним в «Мессу». Я тебе этого не говорил, но он завсегдатай.

Сайтен подумал, что ослышался.

- Да, все правильно, - упрямо буркнул Белзамин. - Рано или поздно контакт должен произойти. Не все смогут меня правильно понять, но ты – должен. Мы не можем сидеть и глупо улыбаться перед статуей Таланоса, равно как и врываться туда с оружием и всех убивать. Одно дело – нейтрализовать дьяволопоклонника, осквернившего гробницу, и совсем другое – устроить бессмысленный геноцид. Ты скажешь – некроманты? Нет? Скажет кто-нибудь другой. А я отвечу, что в некроманты шли в основном Раннего и Позднего Рейдов, - фактически, тот же состав, что и у нас, в Инквизиции. Гм. Хотя у нас еще бывшие военные. Так что не исключено, что меч случайно вонзится в знакомого или даже друга. Следовательно, туда нужно проникать тихо, втираться в доверие, выведывать все, что можно, и убегать. В данном случае нужно всего лишь перевести манускрипты. Это обыкновенное задание, я думаю, что за эти письмена никто тебя не убьет – тем более, что никому, кроме Сенкрата, ты их не покажешь. Однако есть еще кое-что, что я хотел бы с тобой обсудить.

- Не волнуйся, - махнул рукой Сайтен, - я буду аккуратен.

- Надеюсь на это. Инквизитор Астамат – дотошный фанатик и редкостный изувер, к тому же сотрудник Хант Бетрадум – он будет следить за каждым твоим шагом. Конечно, он не такой ксенофоб, как Сахтер, но все же; малейшее неосторожное движение – и ты уже лежишь в пыли с простреленной головой и считаешься еретиком, а на твоем лбу вырезан Щит. Все ясно? 

- Сигифер, - ухмыльнулся Франк, - не читай мне лекций.

- Ладно. Просто я хорошо знаю Никадема и Хант Предателей, слишком хорошо, - мрачно усмехнулся Белзамин, - и совсем не рад этому. Они вплотную занялись мной после дела о «Церкви Последнего Дня». Ты помнишь – мне тогда попал в руки «Malus Lex», одна из их еретических книг. Весьма неприятный опыт, должен сказать – странно, что меня после этого сделали магистром.

- Согласен: странно. Странно и то, что ты до сих пор еще магистр. Кстати, кто такой Атиус?

- Ах да, - вспомнил Сигифер. – Это тот юноша, которого мы нашли в Мавзолее. С помощью медиков и капелланов он довольно быстро встал на ноги, только потерял память. Не помнит ничего – даже собственного имени. А это – Атиус Флавий – я ему дал. Что-то из римской истории, кажется.

- Интересно. У тебя хороший вкус. Я пойду, - Сайтен протянул магистру руку.

Его широкие ладони почти всегда были прикрыты мягкими замшевыми перчатками без пальцев, но в то редкое время, когда он их снимал, на грубоватых руках были видны старые ожоги от химикалий. Ногти были местами погрызены.

- Хорошо. Астамат и Атиус будут ждать тебя у Стоянки.

Стоянкой в Инквизиции обычно называли небольшое караульное помещение у ворот, где проводились последние сборы на рейд: раздавалось оружие и указания.

- Я хотел бы добавить еще кое-что. Интересное личное наблюдение. Когда ты увидишь Астамата, он, как обычно, будет зол и надменен; будет учить всех, как жить. Но в серьезной переделке или в бою, он – плечо, на которое всегда можно опереться. Просто удивительно, как преображается человек. Можешь мне поверить. Я удивлен, что ты не спросил, но именно поэтому я попросил сделать представителем Бетрадума именно его.

Сайтен недоверчиво засмеялся и понимающе закивал. Уходя, он бережно прикрыл за собой дверь.

Выйдя из основного корпуса Обители Святости, Франк задумался. Он размышлял над словами Сигифера о «Кровавой Мессе» и Астамате, совершенно не представляя, как обосновать последнему решение о проникновении в притон некромантов. Сомневался в необходимости вообще делать это, так как был весьма невысокого мнения об умственных способностях инквизитора.

Да, Израэля Астамата он знал хорошо. Вернее, он хорошо знал об Астамате.

Астамат был одним из первых легендарных инквизиторов, бывшим военным, прибывшим на Акнарту с первой волной вторжения во времена Великого Переселения. В его послужном списке были перечеркнуты жизни многих еретиков и предателей; от его карающего клинка пали десятки эльфов и дентрадов, - жутких полудемонов, которые огромной тучей сметающей все на своем пути саранчи выходили  из Темных Порталов. Большая часть всех Порталов на Акнарте вышла из земли в вулканической стране Мандорре, что на Поверхности. Южнее Маргота, единственного человеческого города на Первом Ярусе, был еще один Темный Портал, но дентрады редко доходили оттуда до выстроенных людьми стен, не говоря уже об Обители Святости. Астамат никогда не задумывался, стоит ли убить врага нечеловеческой расы или колдуна, или нет – ему было совершенно несвойственно милосердие и критическое мышление. Кроме того, он был дьявольски горд и обладал мерзким характером, так что по молчаливому соглашению всего Трибунала его принципиально не повышали в сане даже до высшего инквизитора, не говоря уже о магистре.

Дойдя до Стоянки, Сайтен обнаружил там своих спутников – тяжеловооруженного инквизитора и щуплого бледного юношу в легкой кожанке. Астамат – рыжий, как огонь, нечесаный тип без усов, но с бородой, - надел шлем с забралом в виде собачьей морды и наплечники в форме собачьих лап.

- Инквизитор, вы осведомлены о цели нашей миссии? – рассеянно спросил Франк, бесцеремонно поправляя броню на Атиусе. Из-за крайней худобы юноши та висела на нем мешком. Тот еще больше побледнел, но Сайтен так и не понял, из-за чего: из-за страха или же из-за смущения.

- Так точно, - откликнулся инквизитор, нетерпеливо наблюдая за действиями бывшего ученого.

- Сейчас наш путь лежит в Трэль-Талос. Там мы встретимся с нашим агентом. Вы знаете, чей это город?

- Издеваетесь? – кисло пробормотал Астамат.

- Нет. Если вы знаете, что это город проклятых эльфов, могли бы догадаться надеть что–нибудь попроще; желательно, простую черную робу с капюшоном. А в этом, извиняюсь, карнавальном костюме нас даже в сторожку не пропустят. Ясно?

Проникновенный взгляд Франка уперся в наглое рыжее лицо инквизитора.

Тот отвел глаза.

- Так точно. Вы рекомендуете переодеться сейчас?

- Скорее приказываю, - Сайтен решил быть жестче. - Иди…те. Время у нас есть.

Астамат кивнул и удалился.

- Это примерно здесь – сообщил Веллер, ткнув пальцем в неприметную гробницу  на карте Первого Яруса.


Главный приложил ладонь к голове – его мучили короткие, но донельзя раздражающие приступы головной боли.

- Как так? – по слогам повторял он, словно пытаясь лучше уяснить значение этих слов. – Там нет прохода. Из Залов Сепхерофта нет прохода в это захоронение. Мы все там осмотрели – там голые стены. Без рычагов и потайных дверей, к тому же темноимперцы ими никогда не пользовались. Они были честными и открытыми людьми, когда были живы, а после смерти все эти премудрости им даже теоретически не могли понадобиться.

Мартен поднял палец, останавливая его, и указал на карту.

- Этот проход в Мавзолее. Когда мы туда прибыли, там уже побывала Инквизиция. Да, мы там все обыскали, но если есть какой – то ключ к этой загадке, то он в Обители Святости.

- Выходит, мы изволим работать на одной территории?

- Именно. Если инквизиторы поймут назначение чего-либо, что они нашли, то, несомненно, будут действовать именно в этом районе. Боюсь, столкновений не избежать.

- Похоже, ты прав, - тяжело вздохнув и пожалев себя, сказал главный. – Эту точку придется закрыть, - о ней знают предатели, наверняка они информировали и Культ. Пойдем в «Мессу», подготовиться к борьбе можно только оттуда. Там немало людей, готовых помочь, как и людей Веллера. 

Мартен с готовностью кивнул. Веллер – воин в короткой черной байдане, - молчаливо его поддержал.

- Все это выглядит донельзя серьезно, но глуповато, - откинувшись на спинку кресла и с отвращением взглянув на измусоленную взглядами карту, промолвил главарь. – У нас с ними общий враг и общая цель. Зачем же нам воевать?

Это был вопрос, на который не смогла бы ответить ни одна сторона.

Глава III. Обескровленная «Месса».

« И из бездны лжей восстанут
Лжемессии и лжепророки.
И каждый будет прав,
И не будет правых.
И вот: десять лжецов на десять оклеветанных,
И нет правых. »
Писания Пророков Сигора, Libera Mortis Aknarthae 38:9-12;

«Проще говоря, оклеветать первым – значит предвидеть. Правых-то нет! »
Комментарии к Писаниям Пророков Сигора


- Значит, ваш агент – нечистый? – запыхтел Астамат, зловеще улыбнувшись в спину Сайтену. Тот быстро шел по направлению к черным стенам города, уже показавшимся вдалеке.

- Нечистый, - философским тоном ответил Франк, не останавливаясь, - есть тот, кто не чист, то есть грязен. Например, нечист будет Атиус, если я поставлю ему подножку. В катакомбах довольно пыльно.

Сайтену, как бывшему ученому, был неприятен этот нелестный эпитет, которым официальная пропаганда Хант Анклинус неустанно клеймила все без исключения нечеловеческие расы.

Атиус побледнел и втянул лохматую голову в плечи.

- А агент наш – призрачный эльф. Вот так.

Астамат это уже уяснил, но его мнение не допускало такого абсурда: нечистый – и агент Священной Инквизиции. Свое мнение он ценил больше прочих, и поэтому снова открыл рот.

- «Bestyarium» гласит, что призрачные эльфы сродни демонам и выходят из порталов так же, как и другие богопротивные твари, известные как дентрады, - упрямо тянул он, не намереваясь бросать спор.

Сайтен понимающе кивнул.

- Инквизитор, а вы знаете, кто написал оный «Bestyarium»?

- Кто? - Франку показалось, что Астамат смутился. Однако тот был на это неспособен. - Инквизиция.
- На вопрос вы ответили правильно – ведь это официальная версия самой Инквизиции. Но вам-то должно быть известно, что оригинал написан вампирами Бруданешта.

Астамат поморщился и замолчал.

- И у вашего агента есть связи с некромантами? – подумав, кисло пробормотал он, оглядев свое новое одеяние – просторный черный балахон, висевший на нем мешком.

- Да, он втирается к ним в доверие и передает сведения нам. Но это не главное; он эльф, значит, должен знать несколько языков. Может быть, он поможет нам перевести манускрипты. Если же он не сможет этого сделать, пригодятся его связи – некроманты уж точно знают, за чем конкретно они охотятся.

- И вы так просто отдадите им в руки предмет, за которым они охотятся? - презрительно усмехнулся Астамат, закипая.

- Нет, конечно. Покажу футляр, расскажу все Сенкрату…

- Как вы сказали?

- Агенту, - пояснил Сайтен, вспомнив, что в ходе дискуссии не сообщил инквизитору имя эльфа.

- И где вы предполагаете его искать?

- В «Кровавой Мессе».

Астамат замер.

- Я против таких методов, - с необыкновенно брезгливым и праведным лицом заявил он, зайдясь багровыми пятнами.

- Прошу прощения, но…

- Сайтен, это более чем подозрительно. Это попахивает предательством. Ваш Хант имеет агентуру среди нечистых. Среди призрачных эльфов, которые, помимо всего прочего, сродни демонам, - мстительно добавил инквизитор, подняв палец. – Ваш агент помимо расовой принадлежности имеет грех связей с еретиками, а вы идете в их логово, как к себе домой. Такие методы недопустимы. Магистр Белзамин…

- Сенкрат – агент магистра Мальтера, - раздраженно брякнул Франк, предчувствуя, в какие дебри забредет инквизитор.

- Тем паче, - неумолимо и тягуче продолжал Астамат. – Значит, подобным еретическим заблуждениям подвержен весь Андидум. Вольнодумство стало вашей второй натурой.

- Инквизитор, давайте поговорим на равных, - дружелюбно пригласил Сайтен, вспомнив, что он выше чином и пытаясь напомнить об этом своему ментору.

Тот все понял.

- Вы тверды в своем намерении идти в «Мессу»? – немного помолчав, угрюмо спросил инквизитор.

- Да.

- Нам нужно разведать обстановку, прежде чем вырезать их всех, - утешил себя Астамат, продолжая думать насчет заблуждений Андидума и способов их ликвидации. Он никогда не сомневался, что Роберт Мальтер и Сигифер Белзамин особенно тяжко впали в грех свободомыслия, но прямота и очевидная праведность Кселаса и могильный святой холод белых одеяний Радамента полностью рушили его стройную систему.

Этой фразой он пошел на компромисс с упрямым вольнодумцем, каковым находил Сайтена.


Тот не собирался упорствовать. Лишь удивился. Слова Астамата изобличали не только крайний фанатизм, но и некоторый ум, а его последняя фраза походила даже на некоторое проявление чувства юмора, решившее сделать крюк на пути к пониманию.

- Ну, вот мы и пришли, - бодро заметил Сайтен, взглянув на собеседника.

Они действительно почти пришли. Черные стены Трэль-Талоса выглядели необъятными и были настолько высоки, что, казалось, огромные шипы на верхней их части продолжают сталактиты и впиваются в неровный потолок подземелья. Посреди бастиона находились большие ворота, исписанные рунными символами, и небольшой сторожевой пост, чуть выделявшийся на фоне общей геометрии укреплений.

Вроде бы, все как всегда, думал Франк. Глядя на ворота, он пытался понять, почему глаза невольно прищуриваются, а где-то в районе живота сидит навязчивая мысль, что что-то не так. Угрюмо вперив взгляд в подходившего к нему стражника, Сайтен старался вычислить то, что ему не нравится.

Гм. Конечно же. Обычно у стен города стояли элитные войска консула проклятых эльфов, – самураи Трэль–Талоса, профессиональные воины, закованные в невероятно гибкие пластинчатые доспехи темно – фиолетового цвета. Казалось, они сливаются с тенями, крадущимися по Первому Ярусу. Стражник совсем не подходил под это описание. Как и его собрат, даже не пытавшийся его догнать. Вместо самурайского доспеха он носил легкую, черную как смоль кожанку, на груди которой был изображен трудноразличимый белый символ.

Череп, вписанный в девятиконечную звезду.

Знак Культа Смерти. Старый как мир. Ну, может, чуть моложе.

- Проход временно закрыт, - прохрипел стражник, угрожающе поведя рогами – отличительной особенностью всех проклятых эльфов наряду с темно - серой кожей и фиолетовыми глазами.

- Почему? – холодно прищурился Сайтен, поглядев на него в упор.

- В связи с обстановкой, - сухо и мрачно ответил стражник.

- Обычно у ворот города дежурят самураи, - осторожно произнес инквизитор, - что здесь делаете вы?

- Смешные вы, люди. Неужели ничего не знаете?

- Нет.

- Произошел  государственный переворот. Консул Шадарэ Ринтер был свержен и убит. Отделение гильдии магов - расформировано, большая часть ее членов распята на городской площади. Власть в городе временно занял Культ. Сейчас выжили только несколько отрядов самураев, но они рассеяны по городу и долго не продержатся. Выжил один капитан самураев – мастер Клэрн Савальеро. Все. Еще вопросы?

Интересно. Такого Сайтен услышать не ожидал. Выходит, Мальтер весьма вовремя свернул операцию у проклятых эльфов. Он давно подозревал, что Культ скоро начнет активные действия, и успел вовремя уйти. Хотя, возможно, если эльфы знали о его деятельности, они просто ждали его ухода. Но зачем? Чем он мог им помешать? Все это становилось весьма любопытным. Тем не менее, произошедшая революция вряд ли могла отразиться на «Кровавой Мессе». Впрочем, не исключена возможность сотрудничества между некромантами и Культом. В любом случае, это надо выяснить.

- Вопросов нет. Нам нужно пройти.

- Не выйдет, - отрезал бдительный страж.- Личное распоряжение руководства Культа.

- Возможно, мы сможем как-нибудь договориться? – спросил Франк.

У Астамата потемнело в глазах. Фиолетовые очи стражника оставались прозрачными.
 
- Нет.

- Хорошо. Ответь на один последний вопрос, и мы уйдем.

- Валяй, - безразлично брякнул проклятый.

- Культ связан с «Кровавой Мессой» и некромантами, или нет? Ты же, наверное, слышал об этих преследуемых Инквизицией темных магах.

- Да. Культ – это и есть, как ты выразился, некроманты.  По крайней мере, большая часть руководства.

- Хорошо. Мы уходим, - Сайтен отвернулся и сделал вид, что удаляется. Астамат скривился, будто отведав лимонного сока, бросил презрительный взгляд на вернувшегося к воротам стражника и обернулся к Сайтену.

- Ну и? Неужели вы не собираетесь проникать в город?

- Собираюсь, - нервно процедил Франк, оглянувшись на городские ворота. – Но мне многое не нравится.

- Неужели? – едко усмехнулся инквизитор.

- Этот эльф знает слишком много для простого стражника. Я знаком с Культом Смерти по донесениям магистра Мальтера – это секта с четкой иерархией. Вряд ли кто-нибудь из ее адептов стал бы отвечать на вопросы. Это похоже на свободомыслие.

Астамат мстительно подумал о своем грядущем возмездии еретикам из Андидума.

- При чем тут свободомыслие? – пробурчал он, поправив съехавший на глаза капюшон.

- Ни при чем, - нервно отмахнулся Сайтен. В нем смутно брезжила некая идея, и он боялся, что дотошный инквизитор ее спугнет. – Слишком много знает…мастер Савальеро…как ты выразился…много…

Он резко развернулся и быстрым решительным шагом направился к воротам. Астамат, не трогаясь с места, угрюмо наблюдал за его перемещениями. Атиус подбежал к Франку.
Тот подошел к стражнику, который стоял с довольно кислым видом, опираясь на гвизарму и готовясь нагрубить надоедливому человеку. Сайтен поднял руку в предупреждающем жесте:

- Мне нужно поговорить с Астатом.

Стражник остолбенел.

- Не могу знать…. – пробормотал он.

- Можешь, - отрезал Сайтен.

Проклятый эльф испытующе посмотрел в глаза человеку, бросил взгляд на его черное одеяние и прошептал, оглянувшись на своего напарника:

- Я проведу.

Сайтен торжествовал.

- Как вы догадались? – мрачно поинтересовался слегка прибитый Астамат, вышагивая вслед за стражником. Стражник вел их закоулками, виляя между домами и выбирая темные улочки, хотя в Трэль-Талосе все улицы были темны и окутаны клубящимся сумраком.

- Весьма просто. Откуда мог простой сектант из Культа так много знать о политической обстановке в городе? Это раз. Магистр Мальтер упоминал в своих рапортах, что руководство Культа использует психотропные вещества – а этот субъект, который идет впереди нас…

Астамат угрюмо поглядел на оглядывающегося по сторонам стражника и подумал, что тот замышляет что-то недоброе.

- …явно вполне вменяем. В отличие, кстати, от его напарника – вы заметили? Он не сказал ни слова и вообще выглядел слегка заторможенным. Скорее всего, первый является членом группировки некромантов. И ведет нас к «Кровавой Мессе». Я убежден, что не все так просто, как кажется. Больше всего меня интересует отношение некромантов к Культу Смерти. Я сомневаюсь, что дела обстоят именно так, как описал проклятый эльф. Он не знал, кто мы, и мог солгать.

«Хм, если бы он знал, кто мы на самом деле, висеть бы нам сейчас на крестах в одном ряду с магами из Гильдии», - мрачно подумал Сайтен, вспомнив рассказ охранника, и ужаснулся, как запросто тот говорил о такой жестокости. Видимо, такое отношение предусматривала сама культура проклятых эльфов. Да и не только проклятых. Он вспомнил, как высшие эльфы вешали военных во время боевых действий на Поверхности: их тела увешивали высохшие деревья, как гирлянды.

Считал бы он это жестоким, если бы это были некроманты или еретики? Он не знал.

- Возможно, - снисходительно заметил Астамат. Он не мог понять всех этих тонкостей: зачем различать врагов друг от друга?

- Пришли, - сдавленно буркнул стражник, оглянувшись на инквизиторов, и ткнул гвизармой в неприметную дверь в скале. Изредка оглядываясь вокруг и морща подвижное серое лицо, он направился обратно к воротам в город. Вскоре его силуэт растворился во мраке улиц.

Всего лишь поглядев на дверь в «Кровавую Мессу», Астамат дошел до крайности в своем раздражении. Ручка на двери, выполненная искусным мастером в виде тигриного черепа и несколько не гармонировавшая с неряшливо нацарапанной на ней пентаграммой, была заляпана свежей, еще дымящейся кровью, наполнявшей воздух подземелья еле различимым острым привкусом ржавчины. Астамат брезгливо дотронулся за нее, подтянув рукав мантии на руку, и подумал, что свежая кровь на двери – непременная стилистическая деталь «Мессы», как-никак, «Кровавой».

Немного по-другому оценил эту деталь Сайтен, подумавший, что кто-то из обитателей убежища некромантов был серьезно ранен. Но кем? Где? В городе? Вряд ли. Если стражник говорил правду и Культ сотрудничал с некромантами, то некромант не стал бы идти в «Мессу» будучи раненым, ему бы непременно оказали медицинскую помощь где-нибудь в городе. Даже если он лгал, то Культ, скорее всего, знал о притоне и мог зачистить его без всякого ущерба для себя. Без всякого? Интересно.

Задумчиво вздохнув, он решительно прочистил горло и шагнул вслед за Астаматом в дверной проем, за которым виднелась криво вырубленная из камня винтовая лестница.

В кабинете Белзамина раздался негромкий застенчивый стук. Тот приподнял голову от кипы бумаг, и запоздало удивился. Несмотря на то, что Обитель Святости находилась на Первом Ярусе подземелий, немногие электронные часы, ставшие вечными из-за энергетического фона планеты, сейчас показывали половину первого ночи. Кто мог беспокоить его в такой поздний час?

За дверью громко засопели, и Сигифер очнулся от полусонных размышлений.

- Войдите.

Дверь приоткрылась, и в комнату ввалился заспанный послушник из Хант Бетрадум, наспех замотанный в багрово-красную мантию.

- Простите, магистр. Вас просит к себе мастер Сегептус.

Услышав это имя, Белзамин вздрогнул. Задумался. О Гельфарде Сегептусе, грозном лорде Ханта Предателей, ходило множество слухов, и большинство из них трудно было назвать безосновательными. Правая рука мифического Верховного Инквизитора, озлобленный садист, кровавый маньяк, безумный фанатик, готовый убить за недостаточно преданный взгляд на статую Таланоса в соборе… Он сильно отличался от остальных магистров хотя бы тем, что крайне редко присутствовал на заседаниях Трибунала, а если и присутствовал, то это не сулило ничего хорошего всем остальным. Будучи основателем Торменторума, специальной пыточной структуры Инквизиции, он лично преподавал науку пыток Каину Сакрамонду и Авелю Радаменту, хотя последний вскоре отказался от подобной школы по принципиальным и эстетическим соображениям. Вся загадочность слухов о лорде Бетрадума усугублялась еще и тем, что никто и никогда не видел ни лица его, ни тела – он носил закрытый шлем, голос из которого доносился через трансляторы сбоку, и тяжелый массивный доспех, кошмарно украшенный и переплетенный проводами и силовыми приводами, будто паутиной огромного паука. Сам Белзамин видел его лишь однажды, как раз перед посвящением в магистры. Его хриплый и зловещий голос, чудовищно искаженный динамиками, со страшной силой врезался в память Сигифера. Именно голос делал облик этого человека воистину отталкивающим.

И к нему вызывали Белзамина сейчас. Ночью. И явно не для партии в шахматы.

- Хорошо, - по слогам произнес он, откладывая бумаги в самый дальний ящик стола и медленно проворачивая ключ. У него было нехорошее предчувствие.

Шлем Сегептуса, прикрытый сверху глубоким малиновым капюшоном, испытующе глядел на Сигифера черными провалами узких прорезей для глаз. Закованная в серые доспехи фигура лорда прошлась по просторному кабинету, глухо клацая стальными сапогами и позвякивая пентаграмматическими печатями и крестами,  во множестве свисавшими с пояса на цепях наряду с человеческими черепами. Кожа на них почернела и сморщилась, а на лбах была вырезана литера «M». Голосовой транслятор, прикрученный кабелями сбоку шлема, неожиданно пискнул и ожил:

- Скажите, Белзамин, вы никогда не задумывались, каково это - быть лордом? – спросил он зловещим и удивительно низким голосом, звучавшим как будто в отдалении. Из-за помех, искажавших всю речь Гельфарда, его голос звучал пугающе.

Сигифер вздохнул свободней – Сегептус всегда начинал с главного и никогда не хитрил, а способ допроса знал только один – репрессивный. «Значит, в катакомбы Торменторума меня не поведут. Уже неплохо», - подумал он.

- Нет, мой лорд, - ответил Белзамин, склонив голову.

- Так вот, - глухо продолжил шлем, - быть лордом очень тяжело. Так же тяжело, как пытать без инструментов.

Помимо всего прочего, Сегептус был знаменит своим черным отсутствием чувства юмора. Кроме того, данная метафора по отношению к нему была как минимум неуместна: не считая громадного боевого жезла в виде шипастого креста с лезвием - полумесяцем, инструменты у него были всегда при себе: массивные, перекрученные силовыми приводами перчатки с когтями и целая механическая установка с орудиями пыток за спиной.

- И еще тяжелее мне становится тогда, когда мои подчиненные плохо работают. Сегодня утром Трибунал установил необходимость нескольких рейдов в районе гробниц рядом с Мавзолеем. Когда же, позвольте поинтересоваться, начнутся решительные действия?

- У нас нет разрешения. Бетрадум…хм…Сакрамонд еще не подписал бумагу о Дозволении Рейда.

- Кто такой Каин, чтобы что-либо подписывать? Почему вы – ведь это ваш, Белзамин, проект - не обратились ко мне?

Сигифер предпочел промолчать.
- Нечего ответить, - с мрачным удовлетворением подытожил транслятор, зайдясь помехами, словно кашлем. – Завтра, - то есть уже сегодня – идете в гробницу Феарота. Если Каин что-либо скажет, отошлете его ко мне.

- Хорошо, мой лорд, - произнес Белзамин, даже несколько обрадованный, что на его личного врага нашлась управа свыше. Сакрамонд был единственным, кто проголосовал против него на избрании в магистры, несмотря на то, что кандидатов Сегептус отбирал сам.

Гельфард сложил закованные в сталь руки за багровым плащом на спине.

- Белзамин, а вы не задумывались, почему я пригласил для разговора именно вас? Пусть предложение насчет рейдов принадлежит вам, но ваше слово пока мало значит в Трибунале. Почему не Мальтер, не Радамент, не, в конце концов, молодой Идорат или Тенебрар?

- Нет. Если на то была ваша воля…

- Вы вообще, как я вижу, редко о чем-либо задумываетесь, - ледяным прерывающимся голосом заметил транслятор. – Это хорошо, - «неожиданный поворот», пронеслось в голове у Сигифера. – Вами заинтересовался сам Верховный Инквизитор, Белзамин. Возможно, после еще одного успеха вы удостоитесь его аудиенции. Гордитесь – не каждый магистр когда-либо получал такую честь от Таланоса.

После непродолжительного гробового молчания, положенного на осмысление Сигифером слов лорда, шлем вновь ожил:

- Идите. Обращайтесь ко мне лично, если что-либо случится, - голос начинал казаться почти теплым, - Но если ничего не случится, в том числе и активных действий, вам придется обратиться ко мне против воли. Все ясно? Прощайте.

Белзамин низко поклонился и удалился, бережно прикрыв испещренную крестами дверь.

Дверь. Еще одна дверь с пентаграммой, очень ровно и красиво исполненной двумя лучами вниз, с проставленными между всеми концами сигилами стихий. Странно – она была совсем не похожа на тот криво нацарапанный тупым ножом демонический символ на первой двери.

Сайтен наконец решился. Прочистив горло, он решительно потянул за ручку, отворяя дверь в легендарный притон некромантов и ожидая багрового света и больных адских пейзажей.

Нет, не ад. Нечто среднее между баром и клубом, срочно меняющим имидж. Просторное центральное помещение отличали невысокий потолок и небольшая стойка наподобие барной, рядом с которой стояли небольшие стальные столики с искусно вырезанными из металла кубками. Все они были будто бы заново обработаны, и на некоторых оставались еще детали, позволяющие убедиться, что еще недавно чаша изображала человеческий череп. На стенах, безупречно отесанных из камня, виднелись еще свежие следы ровной круглой формы, недостаточно тщательно выровненные. Повсюду сновали фигуры в традиционных черных робах и капюшонах, под которыми можно было разглядеть, к удивлению Сайтена, вполне человеческие лица с обычными глазами, совершенно не похожими на сверкающие зеленым дьявольским пламенем глаза Модеста.

Посетителей было немного. Все пили и негромко беседовали. Франк оставил Астамата стоять у входа, тихо наказав ни с кем не разговаривать, но на угрюмом лице инквизитора читалось полное отсутствие желания марать руки об кого-нибудь в этом помещении. Проходя к барной стойке, чтобы полюбопытствовать, что за демонический яд налит в кубки, Сайтен мимоходом чуть не сбил с ног куда-то спешившего невысокого человека, закутанного в типичную для некромантов черную робу. На поясе его висел короткий меч, больше смахивавший на длинный кинжал. Мельком глянув в лицо этого человека, инквизитор вздрогнул и моргнул. Нет, не может быть.

- Мартен…? -  оправившись после удара плечом, пробормотал Сайтен, широко открывая глаза.

- Кой дьявол, Франк, тише. Отойдем в сторону.

Сайтен хорошо помнил Мартена Карна. И слишком хорошо знал, чтобы почти не удивиться его присутствию здесь. Это был бывший друг Франка, так же как и он, ученый Позднего Рейда, всегда отличавшийся живостью и упрямством. Теперь он некромант. Враг.

Они отошли в угол и сели на грубо вырубленную у стены каменную скамью.

- Как ты здесь оказался? – удивленно спросил инквизитор, не веря своим глазам.

- Так, как обычно оказываются по разные стороны баррикад, - хмуро ответил Мартен, недоверчиво щурясь и заглядывая в лицо Сайтену.

- Выходит, ты слышал…- протянул Сайтен, успокаиваясь.

- Разумеется, - угрюмо махнув капюшоном, кивнул Карн. – Твое имя приобрело печальную известность у нас в «Мессе» наряду с прочими достославными именами из вашей конторы. Но я рад, что мы встретились. Сколько мы не виделись? Года три?

- Приблизительно, - подтвердил Сайтен. - После спуска на Первый Ярус мы уже не встречались.

- Черт побери, Сайтен. Ты знаешь, что я добрейший человек, я питаю к тебе искреннюю симпатию, хотя в свое время ты и твоя контора попортила мне немало крови. Назовись как-нибудь по-другому. Если ты назовешь свое имя, от тебя не останется ничего, что можно было бы с чистой совестью похоронить в открытом гробу. Ну, хотя бы Альберт… Кто это с тобой? – внезапно обратил он внимание на Атиуса.

Сайтен без интереса поглядел на щуплого и неприметного юношу с взъерошенными волосами, стоявшего недалеко от них, и пожал плечами.

- Спутник.

- Я его знаю? – еле слышно пробормотал Мартен, потянув себя за нижнюю губу и напряженно задумавшись.

- Вряд ли, - махнул рукой инквизитор.

- Вряд ли?! – внезапно вскочил Карн, обезумевшими глазами глядя на Атиуса. – Черт возьми! Это он! Срочно к Люциану!

- Ты с ума сошел? – спросил Сайтен, схватив Мартена за широкий рукав робы, - Что случилось? Кто такой Люциан?

- Люциан Астат – разве не слышал? Черт возьми! – прорычал некромант, тщетно пытаясь вырваться. – Тебе к нему? Ты же зачем-то сюда пришел?

- Не вполне…

- Пойдем! Et spirytalle amello de na var trevis…

- Что?

- Строка из древнего эльфийского стихотворения, - назидательным тоном сообщил Мартен, оборачиваясь и выдирая свой рукав из пальцев инквизитора. - В переводе означает: «И вечное ожидание принесшего весть… » Это афоризм, имеется в виду – наконец-то! Пойдем же.

Цепко схватив за плечо насмерть перепуганного юношу, втянувшего лохматую голову в плечи, некромант пробился к уже знакомой нам комнате с массивным столом посередине, на котором была разложена огромная карта первого Яруса. В придвинутом к нему кресле с высокой, обитой бархатом спинкой сидел Главный. Понуро глядя перед собой, он с отвращением вертел в руках непривычный для человека гномий циркуль.

Это и был знаменитый Люциан Астат.

У него выразительное молодое лицо с широкой челюстью, острым подбородком и высокими скулами. Из-под светлых тонких бровей скучающе смотрят смеющиеся над жизнью подвижные серые глаза. Дополняют его облик небольшая фараонская бородка, коротко подстриженные волосы ярко-желтого цвета и чудовищный шрам, рассекающий щеку. Шрам контрастировал с его добродушным лицом, как грубая плужная борозда контрастирует с цветущим лугом, нетронутым еще человеком. Одет он в плотную серую мантию, под которой виднеется легкая, тщательно начищенная кираса. На груди Люциана висит амулет с изображением вписанной в пентаграмму фигуры человека.

- Что за дьявол? – недовольно пробурчал он звонким, почти мальчишеским голосом, подняв полусонные глаза на Мартена.

- Дален вернулся.

- Что?!

Сайтен понял, что он чего-то недопонимает. 

Астат вскочил с кресла и подбежал к Атиусу. Внимательно осмотрел на предмет ран, и, радостно засмеявшись, обнял. Атиус страшно удивился и, по своему обыкновению, побледнел, но стоял спокойно, опустив руки.

- Неужели не узнал? – недоверчиво спросил Астат, выпустив юношу из объятий и положив руки ему на плечи.

- Я тоже удивился, - умилившись, кивнул Мартен. – Чудом освободился, наверное. А не узнает старых друзей.

- Старых друзей? – очень тихо переспросил Атиус Флавий. Это была первая сказанная им фраза на памяти Сайтена.

- Конечно, - подтвердил Астат. – Мы же посылали, точнее - просили тебя провести переговоры с Эриком Сантасом. Ты долго не возвращался, мы уже боялись, что они убили тебя! Но теперь все хорошо.

Флавий хмыкнул и с любопытством посмотрел в лицо Астату.

- А-а-а… - протянул тот задумчиво. – Понимаю. Они что-то сделали с твоей памятью. «Беспамятство», наверное, ведь это простейшее заклинание. А может быть, что и похуже. Потряси головой. Кружится? Тошнит? Галлюцинаций нет?

- Никак нет, - покачал головой Атиус.

- Я извиняюсь, но что происходит? – не выдержал наконец Сайтен, с любопытством наблюдавший за этой красноречивой, но непонятной для него сценой.

- А вы, милостивый государь, кем изволите являться? – продолжая улыбаться, зловещим тоном спросил некромант, обернувшись к Франку и плотоядно ощерив зубы.

- Меня зовут Альберт, -  холодно представился Сайтен, вспомнив о предостережении Мартена.

- А фамилия? – лучезарно улыбаясь, спросил Астат.

- Довольно и имени, - буркнул инквизитор, сложив руки на груди и поглядев на Люциана сверху вниз. Оказалось, тот был невысокого роста.

Карн с укором взглянул на него и обратился к предводителю:

- Называй его var trevis, ведь это он привел сюда Далена Герванта.

- Спасибо тебе, Принесший весть, - Астат ухмыльнулся и протянул инквизитору руку. – Что ж, будем знакомы. Я допускаю мысль, что ты уже слышал обо мне – я Люциан Астат, хозяин этого…гм…не столь мрачного, как может показаться, заведения. Ну, с возвращением Далена, я думаю, все пойдет к лучшему. Я не спрашиваю, как вы с ним встретились, это не важно. Хотя, если есть желание, можешь рассказать.

Желания рассказывать что-либо Астату Сайтен в себе не обнаружил. Хотя ему трудно было в этом признаться, он не ожидал, что Люциан окажется таким человеком, какого он видит сейчас. Франк думал увидеть облаченного в окровавленные одежды дьяволопоклонника, убийцу, носящего при себе ящик с инструментами для мучений и увешанного человеческими черепами. Еще более зловещего, чем Модест и иже с ним.

Между тем разговор продолжался.

- Меня долго не было, Люциан, в мое отсутствие ничего не произошло? – спросил Мартен, хватая со стола кубок с вином и жадно осушая его.

- Нет, - беззаботно откликнулся Астат, - Ну, за исключением отряда воинов Культа.
Говорили, что им не нужны проблемы. Сказали, три дня ждем, а потом убиваем всех.

- И что? – удивился Мартен. – Странно. На моей памяти Культ всегда вел себя мирно по отношению к нам.

- Вот именно, - оживленно подхватил предводитель. – Ну, я ответил им деликатным, но твердым отказом. В смысле, тела сейчас в подвале. Скоро их отсюда вывезут.

Мартен ничуть не удивился этим словам. Сайтен с показной иронией усмехнулся. Нет, этот человек не так прост, как кажется. С ним нужно держать ухо востро. Глядеть не на внешнюю веселость, а глубже. Как ни странно, эта мысль его успокоила.

Нужно объясниться с Атиусом. Конечно, теперь известно его настоящее имя -  Дален, но какая разница? Белзамин, да и прочие члены Трибунала, будут не в восторге, если узнают, что инквизитор упустил столь ценного человека, оставив его некромантам. Хотя… Может, это и к лучшему. Сайтен представил себе, что сделает Сакрамонд с Флавием, если выяснится, что он – осведомитель некромантов. Конечно, он скажет, что его специально оставили в саркофаге для проникновения в Инквизицию и последующего шпионажа, и прикажет выжигать на его груди кресты, чтобы избавить от «беса молчания», или закручивать болты «испанского сапога» вплоть до победного конца. Прочие пытки, большим любителем до которых был Сегептус, Франк даже боялся себе вообразить.

Во всяком случае, нужно выполнить само задание. Найти Сенкрата и показать ему манускрипты.

- Люциан, - обратился Сайтен к некроманту. Тот живо обернулся и широко улыбнулся. Безобразный багровый шрам на его щеке, растянувшись, превратил его улыбку практически в оскал. Инквизитор не обратил на это внимания.

- Ты наверняка знаешь Сенкрата? – спросил он.

- Конечно, - приветливо кивнул некромант. – Он в главном зале. Его трудно не заметить.

- Я пойду, - попрощался Сайтен. Кивнув Мартену и поманив рукой Атиуса, он вышел.

В главном зале Сайтен отошел в угол и крепко взял юношу за предплечье. Тот был бледнее прежнего.

- Послушай, ты уверен, что ничего не помнишь? – настойчиво спросил инквизитор.

- Я сказал вам правду, - испуганно подтвердил Флавий, махнув нечесаными космами.

- Ну, в таком случае ты не помнишь, где был целый день и с кем разговаривал. В том числе не помнишь, кто я такой. Ты хочешь остаться здесь?

- Да, - не вполне уверенно произнес Атиус. – Я думаю, эти люди не причинят мне зла. Кроме того, кое-кто из них кажется мне смутно знакомым. Возможно, начинает пробуждаться память.

- Если начинает, оставайся лучше тут, - мрачно усмехнулся инквизитор, осмотревшись по сторонам. – Если неизвестно, причинят ли тебе зло или же вред здесь, то у нас на твою долю достанется и того, и другого. Тем более если память. Да, кстати, не надейся, что все пройдет быстро. Если это «Беспамятство», то эффект заклинания будет длиться еще как минимум два дня.

Юноша кивнул и пригладил рукой торчащие волосы.
- Ну, прощай, Атиус. Ты не против, если я буду называть тебя так?

- Нет, - прозрачная улыбка осветила лицо Флавия. – Я привык.

Инквизитор кивнул. Он хотел было уйти, но, обернувшись, сказал:

- И извини, что я не воспринимал тебя всерьез.

Усмешка. Такая же прозрачная.

Искать Сенкрата пришлось недолго. В одной из боковых комнат, опершись на стальной столик, возвышалась вытянутая, будто на дыбе, фигура эльфа. Одета она была в облегающий, как влага, длинный, черный как смоль костюм, покрытый еле различимыми серебристыми письменами,  создающими потрясающий блестящий эффект. Лицо фигуры было блистательно белым, обрамленным светло-серыми волосами, доходившими почти до пояса.

Сайтен встал неподалеку и стал ждать. Хотя инквизитору казалось, что призрачный эльф не взглянул на него даже мельком, тот вскоре выпрямился, продемонстрировав свой более чем двухметровый рост, и утонченно изящной, как и все в нем, походкой подошел к Франку.

- Sivelly, - его мелодичный голос, звенящий, как колокольчик, оттеняло еле заметное раздражение.

- Приветствую, - отозвался инквизитор.

- Ну и что вам от меня надо? Ты еще свой инквизиторский крест на грудь мне нацепи, чтобы все видели.

- Откуда такой эгоизм, друг мой? – с простодушным видом усмехнулся Сайтен. – Нам нужна твоя помощь.

- Слушаю. Но не более – я и пальцем не пошевельну, чтобы вам помочь. Если ваша контора однажды всего лишь НЕ четвертовала меня, как вы обычно поступаете со всеми нечистыми, это еще не повод работать на вас уже полгода.

- Не придется, - заверил его Франк. – Посмотри на это, - он извлек из глубокого внутреннего кармана причудливо украшенный футляр, из которого предусмотрительно извлек рукопись. – Что скажешь?

Сенкрат повертел футляр непропорционально длинными пальцами и прищурил белесые вытянутые глаза. Поглядел на руны, недоверчиво скосив взгляд.

- Где вы это взяли? – спросил он удушливым голосом.

- В Мавзолее.

- Удивительно. Это не эльфийский. Это…

Страшный грохот раздался в помещении, оно содрогнулось, и несколько тонких струек каменной крошки посыпались на головы присутствующих из трещин в потолке. Комната наполнилась душной, омерзительно забивающей легкие затхлой пылью. Дверь в «Кровавую Мессу» вылетела под напором чьей-то сильной ноги, попутно сбив кого-то с ног. Среди всеобщего кашля раздались голоса.

- Кто вы? – это спросил Астат.

- Культ Смерти, - тихо прошептал неизвестно откуда выросший Мартен на ухо Сайтену.

- Что…?

- Сейчас здесь будет жарко.

Глава IV. Они - Мгла.

« Вот, я один, стою на распутье,
И призраки преследуют меня.
И вижу: нечто в отдалении.
Дотронусь ли до него рукою?
Мгла окружает меня; ведь они – мгла.
Так скажет один; второй же, поднявшись, скажет:
Вот, я один, стою на распутье… »
Писания Пророков Сигора, Libera Mortis Aknarthae 38:9-12;

Туман? Нет. Какой туман может быть под землей? Только лишь отражающий свет ламп океан пыли, вращающийся, как воронка, и застилающий глаза серой пеленой.

На том месте, где только что находилась дверь в «Кровавую Мессу», стояли три человека. Двое из них были одеты в уже знакомые Сайтену кожанки с изображением белой девятиконечной звезды. Третий же, вышедший вперед, был одет весьма странно и пугающе. Поверх тяжелой серебристо-черной робы, сшитой из плотной ткани, он носил массивный доспех, наплечники которого изображали ужасные оскаленные черепа с огромными загнутыми рогами. Высокий латный ворот прикрывал нижнюю часть лица, скрытого под глубоким надвинутым на глаза капюшоном. Его удивительный облик довершали черные декоративные горгульи крылья из вороненой стали, словно сложенные на плечах и готовые расправиться в любой момент.

Астат, выглядевший по сравнению с этим злобным великолепием довольно скромно, шагнул им навстречу. За ним следовал рослый воин, облаченный в текучую черную кольчугу. За его спиной в сплетении ремней покоились два зазубренных меча. 

- Кто вы такие? – с прекрасной смесью скуки и презрения в голосе произнес Люциан. Его рука будто невзначай скользнула в маленький холщовый мешочек, висевший на поясе.

- Мы – предтечи Темного Мессии на этой земле, - с торжественной злобой в хриплом и зловещем басе объявил мужчина в доспехах. – Его черная длань простерлась над вами. Мы пришли забрать то, что принадлежит нам по праву.

- А. Вы изволите сказать, что вам пришлось не по вкусу наихладнокровнейшее умерщвление трех ваших солдат?

- Смерть рано или поздно настигает всех, - плотный капюшон предводителя метнулся вниз. – Однако этих настигла слишком рано. Мы требуем выкупа. Рано или поздно они легли бы на алтарь Тордама и предали ему души, испив из Потира. Нам нужен кто-нибудь, кто заменит их.

Тордам? Это становится интересным.

Культы смерти – одно из древнейших религиозных верований человечества. С незапамятных времен Смерть была верным и любящим спутником людей. Она останавливала жгучий мороз во времена Ледникового Периода, когда Землю захлестнул лед и холод. Служила обезболивающим для несчастного, попавшего в лапы хищника. Освобождала от бремени жизни, когда человек искал забвения, дарила покой безумным. Смерть – одно из первых явлений, которое только вставшее на ноги человечество заметило и обожествило как неотъемлемую часть жизни. Как друга.

Но до прибытия на Акнарту люди не знали, кому поклонялись. Если бы они знали, кто скрывается за железной личиной Смерти, большинство черных алтарей было бы сброшено в океан вслед за жуткими жрецами, прекратились бы кровавые жертвоприношения, улицы рано или поздно были бы отмыты от крови животных, люди бы ужаснулись своим делам и раскаялись. Несмотря на это, нашлись бы изуверы, пожелавшие служить злу и свое желание исполнившие. Изуверы, которые перенесли бы жертвенники в катакомбы и продолжили свои зловещие литургии на человеческих костях.

Такие люди нашлись и здесь.

Итак, Тордам. Когда Таланос был еще молод, этот ангел встал в стороне от восстания, поднятого Демигором – светлейшим из серафимов, который некогда был пламенным бичом Творца. Гордость Тордама была подобна гордости того существа, в которое превратился этот ангел, некогда первый среди равных, и он предпочел не принимать на себя ответственность за выбор стороны. После низвержения Демигора и соблазненных им небесных сил он снова примкнул к легиону Таланоса и лицемерно засвидетельствовал ему свою преданность. Это лукавство было замечено Создателем: Тордам был поставлен охранять вечную серость Смерти. Он был заточен в материальном мире, и ненависть захлестнула его. Не принятый ни Таланосом, ни архидьяволом Демигором, он превратился в кошмарного бога чумы, разложения и увядания. Им насылаются эпидемии; все болезни выпускает он из рук своих; все смертельные яды созданы им. Нежить – его слуги; отвращение к жизни – его жизнь.

Так гласил хорошо известный Сайтену миф. Он знал, что эта тварь когда-то являлась объектом поклонения проклятых эльфов, но не подозревал, что является и теперь. В своих докладах магистр Мальтер никогда об этом не упоминал.

Одно теперь известно точно. О связи между Культом и «Кровавой Мессой» не может быть и речи.

- Правильно ли я понял, что у вас наличествуют некие конкретные пожелания? – дружелюбно полюбопытствовал Астат. Взгляд его был настолько тяжел, что напоминал свинец.

- Да, - сумрачно подтвердил глава делегации, кивнув. – Мы заберем вот его, - он бесцеремонно указал на Атиуса шипастой рукавицей. Стальное крыло на его наплечнике описало круг за его спиной.

Люциан обернулся и внимательно осмотрел смертельно побледневшего юношу. Лицо некроманта выражало мрачную решимость. В воздухе повисла напряженная тишина, прерываемая лишь прерывистым дыханием Флавия.

- Нет.

Длинный меч чернокнижника с протяжным скрежетом вылетел из ножен.

- Глупцы, - злодейским тоном прокудахтал главарь. – Мы все равно возьмем то, что принадлежит нам по праву, хотите вы этого или нет.

Он сделал шаг вперед. Когда его украшенный сплетениями костей сапог сотряс пол, все находившиеся в зале запоздало сообразили, что посетителей вовсе не трое.
Двое культистов, стоявших за зловещим субъектом в латах, бросились вперед с удивительной для простых эльфов скоростью. Вслед за ними из дверного проема стали буквально вылетать словно смазанные фигуры в черных кожанках. Они двигались настолько быстро, что глаз не успевал отслеживать их перемещения.

На Сайтена выбежало двое. Едва увидев их безумные лица, закатившиеся глаза и огромную скорость движений, он сразу понял, о чем говорил Роберт Мальтер. Наркотики.

Лаконичное движение кисти – и из его рукава вылетает компактный хромированный пистолет-пулемет «Химера». Две короткие очереди – и один из воинов опрокинулся навзничь, хватаясь за разорванную артерию на шее, судорожно дергая ногами и жутко воя уже нечеловеческим голосом. Ускоренная регенерация агонизирующего организма тщетно пытались зарастить ужасную рану, и несчастный, последний раз взмахнув неестественно вывернутой ногой, затих, уронив руку в лужу собственной крови. Кровь сворачивалась на глазах, превращаясь в омерзительные влажные хлопья.

Второй эльф зарычал, как дикий зверь, и прыгнул на Сайтена с высоко поднятым клинком. Судорожно сжавшийся палец инквизитора спустил курок, и из каменного потолка «Мессы» хлынули пыльные фонтанчики. Одна из пуль попала культисту в предплечье, пробив его навылет. Брызги крови окропили пол, но напичканный болеутоляющими наркотиками воин, не обращая внимания на разорванную мышцу, с паучьей ловкостью оттолкнулся ногами от стены; последний прыжок в горизонтальной плоскости должен был отсечь Франку голову.

Частые щелчки. Магазин пуст. Перед глазами зависла сверкнувшая, как вспышка фотоаппарата, сталь меча.

Двух мечей. Чей-то молниеносный выпад блокировал оружие фанатика, сильный удар кулаком буквально отшвырнул его к стене. Короткий косой смэш - и тугая струя, хлынувшая из неровного обрубка шеи, взметнулась вверх, а тело бессильно обмякло и упало ничком.

Астамат.

Сайтен с удивлением обнаружил, что лежит на грязном, покрытом малиновой коркой полу, а знакомая фигура протягивает ему руку, нервно усмехаясь его беспомощности. Он ухватился за руку инквизитора и с трудом поднялся.

Люциан Астат схлестнулся в поединке с главой нападавших. В стальной лапе мага Смерти удобно лежал огромных размеров двуручник, исчерченный сияющими символами и пылающий зеленой демонической энергией. Сайтен вдруг вспомнил, что уже видел где-то этот чудовищный огонь. Демоническое орудие тихо гудело. За спиной мага толпились воины с поднятыми мечами; по их подбородкам стекала слюна.
Рядом с Люцианом стоял воин в текучей черной кольчуге, с хмурым выражением на суровом, иссеченном мелкими шрамами лице, и двумя опущенными вниз клинками. Он был спокоен и глубоко дышал, однако видно было, что он готов ударить в любой момент.

Громадный человек в черном доспехе внезапно опустил меч и протянул вперед руку. Одно брошенное им слово – и волна, напоминающая внезапно искривившееся зеркало, пронеслась от его перчатки. Астата словно снесло порывом ветра; не удержавшись на ногах, он отлетел к стене и упал на бок, подмяв под себя неестественно согнутую ногу.

Псионика. 

Напряженно наблюдая за действиями колдунов, Сайтен машинально вставил в «Химеру» новый магазин и привычным движением передернул затвор.

Приподнявшись на локте, некромант швырнул в своего противника наполненный яростью взгляд и выхватил из петли на поясе маленький резной кинжал, перевязанный темно-синим шнурком. С силой полоснул себя по руке. Подождал, пока маг успеет удивиться и поднять свой тяжелый двуручник. Сжал порезанную ладонь и, прокричав несколько странных слов, выкинул руку вперед. Из нее хлынула струя горячей крови.

Последнее слово.

И в воздух вместо крови хлещет плотная струя искрящегося и текучего чародейского пламени. Она врезается в тяжелый доспех мага и расплавляет его, словно кислота, с громким шипением.

Дико взвыв, маг делает два быстрых шага в сторону Астата, хватает его огромной дланью за ворот, обрушивает на стену и затем отбрасывает вглубь зала. Кто-то пытается задеть культиста мечом, чтобы защитить предводителя, но страшный удар демонического клинка рассекает его надвое. Посетители «Мессы» расширяют круг и начинают отступать.

«Неужели ему дадут умереть? Трусы. Нет, Люциан не такой, как они. Эта тварь пришла, чтобы убивать. Трибунал был бы рад. Возможно, меня бы даже наградили», - все это пронеслось в голове Сайтена в мгновение ока. Он видел все так, как будто само время замедлилось.

Дьявольский клинок, зловеще гудя, уже занесся над обмякшим телом некроманта. Палец инквизитора, лежавший на курке «Химеры», побелел и напрягся.

«Нет. Черт побери, он должен жить».

Казалось, его рука сама дернулась и сама нашла верный прицел. Длинная прерывистая очередь разрывных пуль устремилась в мага. Первая же с металлическим треском пробила ему кисть, а остальные прошили стальную броню навылет. Колдун покачнулся и со звоном рухнул наземь. Из-под капюшона выкатился горшечный шлем. Рядом с ним упал черный меч, напоминавший потухшую дымящуюся головешку. 

Повисла густая тишина. Ни единой капли крови не вытекло из доспехов, хотя тело мага должно было быть буквально растерзано выстрелами. С глупым видом опустив головы, все глядели на пустой капюшон.

- За Люциана! – заорал внезапно воин в черной кольчуге. Несколько десятков голосов поддержали его, и некроманты «Мессы» бросились на бойцов Культа.

 Началась резня. В самом ее начале неожиданно выяснилось, что для сверхбыстрого перемещения, которым в совершенстве владели культисты, необходим простор. Маги, сами того не зная, применили  против них эффективную тактику: они прижимали скулящих, как загнанные псы, эльфов к стенам и с удовольствием убивали.

Битва продолжалась недолго. К ее концу вся «Месса» была залита кровью и забита обезглавленными трупами. Жалкие остатки нападавших успели бежать. Астат с трудом поднялся на ноги и шел, опираясь на чей-то посох. Его правая нога была вывернута под невообразимым углом, а серая мантия запачкана пятнами засохшего кармина.

Успокоившись и вытерев влажный от пота лоб, Сайтен наконец вспомнил, кого ему так сильно напоминал лидер культистов. Он уже видел где-то этот капюшон, эту мрачную робу, этот жест с резко выкинутой вперед рукавицей, это изумрудное пламя.

Модест.

Астат, прихрамывая, подошел к Сайтену и аккуратно сплюнул кровью в сторону.

- Альберт, кем бы ты ни был на самом деле, - он сделал на этом слове акцент, - сегодня ты удостоился заслужить мою наиискреннейшую благодарность. Ты буквально спас мне жизнь, от которой, несомненно, будет еще много пользы - как мне, так и окружающим.

Даже вывихнутая нога не лишала Люциана его чувства юмора и отвратительной манеры выражаться.

- Если тебе угодно, ты можешь присоединиться к нашему маленькому клубу. Ну, и, во всяком случае, имеешь наиполнейшее право знать немного больше, чем знал до этого. Я всенижайше кланяюсь, но мне необходимо присесть.

Франк уже это заметил. Знаком попросив Астата подождать, он подошел к Астамату.  Инквизитор с садистским наслаждением добивал тех культистов, чей разум уже был мертв, а сердце продолжало слабо биться, поддерживаемое силой наркотиков. На его поясе висела только что отрезанная рогатая голова.  Похоже, у них в Бетрадуме это не считается дикостью.

- Астамат, - тихо произнес Сайтен, присев на корточки перед воином, азартно отрезающим очередную голову. Тот, досадливо поморщившись, оторвался от своего занятия. Вытер лоб тыльной стороной ладони, вымазав все лицо жидкой алой кровью. Опустил нож и вопросительно нахмурился.

- Вы сможете вернуться в Обитель без меня?

Астамат был оскорблен.

- За кого вы меня принимаете?

- Отлично. Возвращайтесь. Я справлюсь сам. Мне кажется, здесь не все так страшно, как говорят. Я должен тщательно расследовать текущее положение вещей, чтобы было что предъявить Трибуналу. Идите.

Астамат кисло усмехнулся и нехотя кивнул. У него не оставалось никаких сомнений, что Сайтен остается, чтобы, униженно ерзая на коленях, умолять проклятого некроманта принять его в эту обитель зла. При одной мысли о докладе магистру Сегептусу по его телу разлилось приятное гадкое тепло. На губах его играла олицетворением праведности злорадная улыбка.

Поднявшись с колен, Сайтен оглянулся на развевающийся плащ инквизитора, грязно-серый от пыли. Может, стоит его поблагодарить? Он – действительно плечо, на которое всегда можно опереться. Однако благодарить гордеца – значит рыть себе яму.

На инквизитора начали сыпаться неожиданности. 

Первая неожиданность пришла в лице хмурого как бездонная пропасть Мартена Карна, мрачно стирающего изодранной тряпкой кровь с лица и шеи. Он молча подошел к Сайтену и с кислым видом уставился ему в лицо, покачиваясь на носках.

- Кто-то из них успел убежать?

- Похоже на то, - кивнул инквизитор, удивившись такому вопросу. – Буквально несколько человек успели исчезнуть до конца побоища.

Мартен неопределенно хмыкнул и подтер пальцем нос:

- Они забрали Далена.

Сайтен нахмурился. Далена? Атиуса?! Дьявол…

- А Сенкрата не забрали, случаем? – холодея от ужаса, пробормотал Франк, вспомнив о свитках, оставшихся в руках у призрачного эльфа.

- Не успели, - хладнокровно отозвался некромант. – Мир его праху.

Праху?

Сайтен резко обернулся, взмахнув мантией, и его широко раскрытые от потрясения глаза начали судорожно рыскать по главному залу в поисках Сенкрата. Вскоре он его обнаружил. Длинное тело эльфа, скрюченное в позе эмбриона, валялось в углу. Красивый костюм на груди был располосован, грудь изрезана короткими колющими выпадами. Голова отсутствовала, на ее месте был ровный срез потрясающе отточенного клинка.

Ублюдки.

Сайтен наклонился и, дрожа от волнения, стал поспешно искать манускрипты, выворачивая карманы и судорожно разжимая сведенные похолодевшие пальцы эльфа. Когда страх уже окутал его душу ледяными объятиями, он нашел рукописи в стороне, разбросанными и испачканными в крови, с явственными алыми отпечатками пальцев. Картина ясна. Схватили, посмотрели, не придали значения, снова бросили. Неужели эти несколько кусков пергамента не представляли для них никакой важности?

Сайтен бережно протер рукописи рукавом и, выудив из кармана футляр, задвинул их на место. На секунду закрыв глаза, он почувствовал, как сильно устал. Хотя миссию можно было смело считать проваленной, у него появились сведения, которые он мог сообщить Белзамину. Ему пора было идти: разговаривать с Астатом инквизитор был не намерен. Он хотел остаться и знал это.

Но оставаться не собирался. Боялся понять больше, чем уже понял.

Визит в «Кровавую Мессу» отравил его душу слабым, но надоедливым сомнением. Здесь все выглядело не так, как представлял себе Франк. Некроманты не поднимали мертвых, не проводили ежедневных богохульных ритуалов и не выглядели чудовищами. Они выглядели жертвами.

Возможно, Культ Смерти – их настоящие враги? Они используют наркотики, превращающие разумных существ во взбесившихся животных, они применяют темную магию, изобретенную проклятыми эльфами. Они готовы убить несколько десятков человек, чтобы достигнуть своей, пока еще туманной, цели. Они облачены в тьму и их глаза – пламя. Кем же тогда был Модест?

Франк думал, что ответов нет ни у него, ни у некромантов.

В любом случае, ему нужно было возвращаться в Обитель Святости и доложить о провале.

Он решительно направился к дверям, брезгливо переступая через лежавшие повсюду изуродованные тела, и хотел было уже выйти, но его удержал за плечо Мартен, возникший, по своему обыкновению, ниоткуда. Инквизитор обернулся, поймав его взгляд, и Карн быстро пожал ему руку, успев что-то в нее вложить. Затем резко развернулся на каблуках и поспешно удалился.

Сайтен мельком глянул на маленький предмет, оставшийся в его влажной от пота ладони.
Серебряный амулет в виде черепа.

Ступив на винтовую лестницу, инквизитор поднялся наверх и с облегчением вдохнул ледяную тьму Трэль-Талоса, по-прежнему величественного и молчаливого.

Вращавшийся вокруг Джеральда Санквинуса водоворот воющих душ вдруг вскрикнул в последний раз и, замерцав, угас. Несколько маленьких кусочков железа прервали жизнь марионетки, и дух мага вылетел из нее. Его будто выплюнули; он лопнул, как раскаленная лампочка. Сокрушавшая сознание сила сдавила его голову четками боли, и обвили череп невыносимым жаром. Колдун тихо застонал и откинул капюшон на спинку трона. Все утихло так же мгновенно, как и началось. Осталось только отупение.


Санквинус одним словом отомкнул оковы на подлокотниках и встал с помещенного в центр пентаграммы Черного Трона. Для профана это массивное изваяние из вороненой стали было просто символом власти или же глупой прихотью. Для чародея Черный Трон – орудие, в десятки раз усиливающее его силу; артефакт будто сливал его разум с легионами заточенных в него душ, и души делились своей смертью с тем, кто умел ею повелевать. Санквинус не сомневался, что эта древняя реликвия разумна, но ему удавалось подчинить ее себе. Зло, которое вдохнул в нее сам Тордам, умело уважать силу, а если необходимо, повиноваться ей.

Скрестив руки на кирасе, Санквинус угрюмо глядел на шипящие искры, вспыхивающие вдоль окружности пятиконечной звезды. Результаты его совсем не радовали. Он, глава Культа Смерти в Трэль-Талосе, опять потерпел неудачу.


Перед его глазами постоянно пробегала жизнь. Говорят, так бывает, когда человек на волосок от смерти, когда он цепляется за жизнь, но готовится умереть. Чародей находился на обрыве жизни уже несколько лет, и успел к этому привыкнуть. В его сознании он был и смеющимся младенцем, и веселым мальчишкой, и красивым юношей, и серьезным женатым мужчиной, и отцом двух детей, и безликой тенью в темных латах. Значение для него имел только последний образ – образ того, кто посвятил свое существование Архитектору Нежити и Владыке Смерти, Насылающему Чуму и Дарящему Проказу. Тордаму. Все, что у него было, всего себя он без остатка отдал на основание, развитие и возвышение Культа Смерти. Когда Джеральд оглядывался на то, что сделал, он чувствовал себя столетним стариком. Ему не было еще и сорока пяти, а выглядел он на все восемьдесят – как и любой служитель Тордама, он был отмечен своим покровителем. В обмен на потрясающую магическую силу он год за годом отдавал свою жизнь, свою молодость и свою бессмертную душу. Впрочем, у него был выбор: получить мало, отдав малое, или взять много, отдав все. Он отдал больше, чем мог.

Джеральд Санквинус вовсе не был бездумным фанатиком, в отличие от большинства своих подчиненных. Он любил и умел рассуждать, учиться и открывать для себя нечто новое. В последнее время новое неизменно казалось гнилыми фруктами, подкрашенными акварелью, а главным предметом его размышлений были его ошибки.

Главной своей ошибкой за последнее время он не без основания полагал взгляд сквозь пальцы на назревавший в Культе бунт. Он чувствовал его, как отцы чувствуют настроение своих детей и видят затаенную ненависть в их глазах. С Культом происходило что-то не то – в нем начинали появляться странные люди, подозрительно смахивавшие на прихвостней его старого знакомого – Люциана Астата. Власть билась у него в руках и просачивалась сквозь пальцы.

Сегодняшний промах только усилил его решимость. Астральный взгляд, задержавшийся на несколько мгновений в остывающей марионетке, позволили ему увидеть то, что он хотел увидеть. То, за чем он охотился многие годы.

Футляр. Футляр. Тот клоун, который нес его в кармане, похоже, даже не подозревал, какая мощь кроется в нем. Необходимо забрать ее до того, как он все поймет.

Санквинус отдал больше, чем мог, но ради претворения своей мечты в жизнь он был готов отдать гораздо больше, в том числе то, что ему не принадлежало.

Мучительно припадая на вывихнутую ногу и мерзко, но интеллигентно сквернословя, Астат дошел до своего любимого кресла и с удовольствием в него плюхнулся, сразу почувствовав несказанное облегчение. Довольно бодро глянув на надоевшую ему до смерти карту Первого Яруса, он ощутил готовность к работе.

- Итак, - азартно потирая руки, объявил он. Поглядев на сумрачного Мартена, грустно примостившегося на краешке стола, он посерьезнел. – Ничего. Мы обязательно вернем его. Я мог бы дать в этом клятву небесам, если бы мы находились на Поверхности. Мы вернем Герванта. Слышишь?

Определенно, схватка дала ему новый заряд бодрости, Карн никак не мог иначе объяснить столь редко обуревавший его оптимизм.
 
- Почему им понадобился именно он? - пробормотал Мартен, потерев висок. – Обычный лохматый мальчишка. Я чувствую себя виноватым перед ним.

Астат прочистил горло и промолчал.

- Продолжаем разработку версий касаемо дальнейших планов Эрика Сантаса, - пробурчал он будничным голосом. – Завтра – в гробницу Феарота. Это рядом с Мавзолеем, как раз соответствует предполагаемой области их деятельности. Не исключена возможность стычки с нежитью. Не впервой, справимся.

Заскрипев креслом, Люциан дотянулся до циркуля и принялся крутить его в руках. Потом бросил обратно и помрачнел.

- Продолжаем поиски ключа к Мавзолею. Клянусь небесами, нам нужно найти его раньше предателей.

- Ну и что ты натворил? – горестно возопил Белзамин, потрясая над головой свойственной его образу кипой документов. – Ты хоть понимаешь, что ты наделал?

- Вполне, - хмыкнул в сторону Сайтен, не разделявший дурное настроение и пессимизм магистра.

- Нет, не вполне, -  мстительно проговорил Сигифер, отшвырнув бумаги на край стола и насупившись. – Но я добр, я могу объяснить. Во-первых, ты потерял ценного человека – Атиуса.

Сайтен усмехнулся. Несмотря на то, что он знал его настоящее имя, он за какой-нибудь день успел привыкнуть к этому.

- Во-вторых, ты так и не выполнил задание. Так и не перевел манускрипты. Это нечто ужасное с твоей стороны.

- Ничего ужасного, - отмахнулся инквизитор. – Я не мастер разговаривать с трупами. И потом, я уже сообщил вашему святейшеству, что считаю главной деталью именно футляр, который я сохранил, а не сами манускрипты.

- Это еще не все, - неумолимо загибал пальцы Белзамин. – Случилось кое-что похуже провала задания. Ты вступил в несанкционированный контакт с некромантами. Ты знаешь Новикова и Сегептуса? Ты знаком с застенками Торменторума? Видимо, плохо. И я убежден, что такое знакомство не пройдет безболезненно.

- Я не любитель перекладывать ответственность, но это твой план – проникнуть в «Мессу».

- Именно проникнуть! Проникнуть, разведать, перевести рукописи и уйти. Это называется рекогносцировка. Ты не имел права общаться с ними, как с давними друзьями.

- Это же Мартен, - удивился инквизитор, пожав плечами.

- Ну и что? Это некромант.

- Ты знаешь его не хуже меня. Мы работали в одной группе, прекрасно работали. Он отличный парень. Неужели не помнишь? Почему я не мог с ним поговорить?

- Потому что он некромант. Враг.

- Сигифер, я уверен, что ты что-то путаешь. Как может Мартен быть мне врагом? Я знаю его дольше и лучше, чем любого из моих так называемых «братьев» в Инквизиции, исключая разве что тебя. Ты пугаешь меня Гельфардом и Александром, их пыточным мастерством, их инструментарием. Быть может, это они – мои враги, те, кто причинит мне вред, те кто искалечит и убьет меня, не почувствовав ни малейшего укола совести?

Белзамин зловеще улыбнулся и устроился в кресле поудобнее. Сам он не сомневался в правильности слов Сайтена ни на йоту, но не представлял, что скажет Святому Трибуналу в ответ на предсказуемый рапорт Астамата.

- Ты хоть представляешь, что этот изувер напишет в отчете?

- Представляю, - с усмешкой кивнул Франк.

- Я же просил тебя быть осторожней перед уходом, - с укором качнул длинными волосами магистр. Он чувствовал себя несчастным и обездоленным.

- Как ты себе представлял мою миссию? Чтобы я, глупо улыбаясь, прошел через всю «Мессу», поговорил с Сенкратом и все? Такой план не учитывал случайностей.
Одна из них – встреча с Мартеном и Астатом. Неужели Трибунал не сможет понять, что я не упустил уникальный шанс попасть к некромантам в доверие?

- Ты знаешь ответ. Кто-то сможет, кто-то – нет. Бетрадум – нет.

Сайтен кисло уставился в пол. Потом вздохнул и присел на стоявший около стола табурет.

- Тебе никогда не казалось, что все это выглядит смешным? Почему Бетрадум считает нас своими рабами или, в лучшем случае, неразумными детьми, а мы боимся сказать им хоть слово? Почему мы забились в угол и обиженно замолчали?

- Разумеется, казалось. Но сделать мы ничего не можем. Так?

- Знаешь, почему?

- Нет, - отрезал Сигифер. Он давно бросил отравлять себя такими мыслями и знал, что противодействие породит лишь ужесточение контроля. Система не предусматривала противодействия и была идеально вооружена для его искоренения – неважно, внутри или вовне.

- Объясняю. Во-первых, мы - трусы. Это, я думаю, ты и сам знаешь. А во-вторых, бессмертна сама идея Ханта Предателей – выслеживать и убивать себе подобных. Тех, кто хоть к чему-то стремится, в конце концов. Это не праведность. Это не стремление к истине. Это здоровая конкуренция.

- Очень остроумно, - буркнул Белзамин, сузив глаза. – И давно тебя на философию потянуло? За такие размышления можно и к Сакрамонду попасть.

- Недавно, - признался Сайтен, поглядев в стол, - когда я встретил Мартена. Удивительно, как он мог сделать такой выбор? Ведь он был отличнейшим парнем. Пусть я несколько наивен, но других слов я не нахожу.

- И не надо, - консервативно заметил Белзамин. – За время твоего отсутствия кое-что случилось. Меня вызывал Сегептус. Спросил, почему я не предпринимаю решительных действий. Приказал собирать рейд на гробницу Феарота. И вконец обнадежил, пообещав аудиенцию у Верховного Инквизитора.

- Я всегда думал, что он лишь легенда, - пожал плечами Сайтен.

- Я тоже. Весьма любопытно, правда? Неужели это тот самый Томас де Торквемада? Интересно. Ведь его мало кто видел – только магистры, стоявшие у истоков Инквизиции – Гельфард, Новиков, Кселас и Сахтер. И больше никто. Да и то, если все это правда, а не очередная выдумка умного пропагандиста или доверчивого кретина, пожелавшего остаться анонимным.

Белзамин говорил правду: мифического Верховного Инквизитора видели только лорды Хантов и Новиков. Тем не менее, о той живой тайне, которую называли этим титулом, слышали многие: поговаривали, что душа самого Торквемады, легендарного инквизитора древности, была помещена в волшебный камень, вложена в корпус могучего механизма и теперь скрывается где-то глубоко в подвалах под Обителью Святости. Персона Верховного Инквизитора была прикрыта прозрачной завесой слухов, домыслов и сплетен, но за ней проступал образ сказочного спящего дракона.

- Теперь в этом списке будешь и ты. Если будет на то воля Таланоса, - усмехнулся Франк, хрустнув костяшками пальцев.

 Белзамин махнул на него рукой и улыбнулся, вспомнив старую шутку о засилье этой бессмысленной фразы. Улыбка медленно сползла с его губ.

- Я до сих пор не знаю, что сказать на заседании Трибунала, - сказал он, покачав головой.

- Скажи правду, - авторитетным тоном порекомендовал Сайтен.

- Не выйдет, - удрученно покачал головой Белзамин. – Я уже думал о том, какое наказание ты можешь получить за свои проступки. Потеря важного человека, - он снова начал по-прокурорски загибать длинные пальцы, - раз. Связь с еретиками – два. И так далее. Смахивает на «Паломничество».

- Нет, - жестко сказал Франк, прищурившись. – Не может быть. Я выполнял задание.

- Им плевать. Пока они существуют и им есть, чьими руками убивать, свои представления о морали, изложенные в многотомных сочинениях праведных шизофреников, они будут ценить гораздо больше жизни отдельного человека. Положение о «Паломничестве»? Пожалуйста, - он с готовностью достал из ящика толстый карманный томик с золоченым монолитом «Sancte Lex» на кожаном переплете. – Глава сорок вторая, стихи с третьего по пятый. «Дабы смыть с инквизитора грех, отягчающий его совесть, Священный Трибунал вправе позволить ему искупить свой проступок кровью; виновный получает особое задание и добросовестно его исполняет; цель же задания должна быть найдена по возможности далеко от Обители, дабы дать грешнику возможность раскаяться и несколько ночей для пролития слез». Как тебе этот отрывок?

- Мы еще посмотрим, хватит ли у них доказательств, чтобы объявить мою дальновидность тяжким грехом, - криво усмехнувшись, заметил Сайтен.

- Совершенно верно. Не хватит. Но ничто им не помешает провозгласить это тяжким грехом и без доказательств. Ты, видимо, забыл о главном: Священный Трибунал – истинный глас Таланоса. Сейчас найду.

Белзамин принялся азартно слюнявить пальцы и рыться в упитанной мудростью книге. Мелкий шрифт и тонкие страницы заставляли обращаться с ним крайне бережно и, читая, благоговейно подносить к глазам. Можно было представить, какая кара постигнет того, кто из-за неаккуратности порвет хоть страничку, и поэтому «Святой Закон» мало кто прочел целиком.

- Не надо, - остановил его Сайтен. – Я убежден… то есть я думаю, что все обойдется благополучно.

- Разумеется, - едко передразнил его Сигифер. – Слово «благополучно» вообще не подходит к некоторым экземплярам нашего Трибунала. Кроме того, ты забыл, что твоих слов там слушать не будут в принципе. У них есть обвинение – рапорт Астамата, и есть защита – мои оправдания. Все.

- А, дьявол, - поморщился Сайтен. – Я про него почти забыл. Ты прав.

Белзамин снисходительно усмехнулся и развалился в кресле, сложив холеные пальцы домиком.

- Как он тебе? – спросил он, словно говоря о каком-то произведении искусства.

- На редкость несносен и узколоб, однако в бою незаменим.

- Таков идеал Инквизитора, заложенный в «Святом Законе», - кивнул Белзамин, положив ладонь на книгу. - Неужели ты думаешь, что такой человек мог возникнуть сам, без длительной шлифовки религией и моралью, без бесконечной пропаганды, без сказок о злых еретиках? Его экстраординарные боевые навыки – не более чем побочный дефект его мироощущения. Ненависть Астамата к иноверцам, магам и чужакам настолько велика, что, казалось бы, талант и получение удовольствия от убиения оных приходят сами, подпитывая друг друга. Тут основным двигателем являются чисто физические факторы – вот тебе, как ученому-вторженцу, приходилось ведь когда-нибудь убегать от орды разъяренных дентрадов, атакующей научный лагерь?

Сайтен многозначительно усмехнулся.

- Ты замечал, что при этом скорость перемещения возрастает в прямой зависимости от размеров армии нападающих? Тут примерно тот же случай.

- Все равно все решится только после заседания Трибунала.

- Спорный вопрос. Отдельные личности могут решить все и раньше.

- Отдельные личности в расчет не принимаются, - отрезал Сайтен, поведя рукой. – Если пытаться предугадать поведение безумцев, можно и самому сойти с ума, чего и вам желаю.

- Согласен, - кивнул Белзамин, качнув на ладони увесистый томик. – Увидимся.

Магистр-председатель Серахт угрюмо осклабился. Плавными неторопливыми движениями пятерни почесал бороду. Приспустив очки на кончик носа, он в последний раз шваркнул подбородок ломаными черными ногтями и, торжественно откашлявшись, величаво поднял листок с сегодняшней программой.

- Доклад мастера Белзамина по делу о манускриптах, в Мавзолее найденных. Прошу вас, магистр.

Сигифер со вздохом поднялся с кресла и тряхнул смоляными волосами, рассыпавшимися по спине. Медленными шагами, стуча тяжелыми берцами, прошел к изукрашенному аналою. Вкратце, прижимая к холодному дереву дрожащие руки, рассказал обо всем случившемся в городе проклятых эльфов и «Кровавой Мессе».

- Итак, - закончил он, глуповато улыбаясь от осознания собственной беззащитности, - начальная стадия операции с переводом манускриптов успехом не увенчалась. С одной стороны. С другой же, – эту операцию нельзя недооценивать. Это первый опыт проникновения в логово зверя для сбора необходимой нам информации.

Тихий шепот зашелестел со всех сторон. Белзамин поежился.

- С другой стороны я вынужден сказать, что был потерян важный человек – Атиус Флавий, тот самый юноша, найденный в Мавзолее. Сейчас он, по всей видимости, находится в руках Культа Смерти Трэль-Талоса. В результате ужасной случайности был убит последний агент магистра Мальтера. Однако я попрошу Святой Трибунал лучше обдумать положительные аспекты исхода данной миссии. Не быть слишком строгими. Я кончил.

Сигифер развел руки в стороны, словно приглашая безгрешных кинуть в себя камень.

Безгрешные не заставили себя ждать.

- Вы хотели сказать еще что-то? – презрительно молвил Агер Никадем, скривившись.

- Я кончил, - повторил Белзамин чуть громче, всем своим видом давая Никадему понять, что он о том не лучшего мнения, и ожидая нападок посерьезнее.

- Отлично. Теперь мы наконец-то сможем услышать объективно мыслящих людей, не заинтересованных в том, чтобы им сошел с рук такой грандиозный провал.

- Поддерживаю, - мрачно усмехнувшись, заметил Роберт Мальтер, потрогав длинными пальцами анкх, поблескивавший на груди. – Я – незаинтересованное лицо. Я заявляю, что если дела обстоят так, как рассказал нам магистр Белзамин, то действия высшего инквизитора Сайтена заслуживают восхищения. Если не восхищения, то уважения, - и ни в коем случае не осуждения. Он смог грамотно сориентироваться в «Мессе» и обратить на себя внимание некромантов. Теперь для нас остается открытой возможность новых визитов с целью сбора информации. Я считаю необходимым продолжать контакты с «Кровавой Мессой».

- Ваши слова проистекают из незнания догматов - сжав зубы и с озлоблением хрустнув челюстью, проскрежетал Никадем, - В «Святом Законе», священном фолианте, написанном самим Верховным Инквизитором, ясно указано, что любые контакты с ложноверцами и дьяволопоклонниками запрещены под угрозой сурового наказания и даже отлучения. Разумеется, в наше смутное время мы не можем прибегать к столь радикальным мерам, но…

- Хорошо, что вы понимаете хотя бы это, - бросил Мальтер с неожиданной твердостью для его слабого голоса.

- Да, но наказание мы обеспечить можем и должны, - неумолимо умудрялся брызгаться слюной сквозь стиснутые зубы Никадем. – А грехов тут лично я наблюдаю множество: провал задания, потеря важного человека, и, что самое важное, связь с некромантами.

- Тогда наказывайте меня, - сказал Роберт, - первым в этих грехах повинен мой убитый агент. И его целью было помочь всем нам в противостоянии некромантам.

- Оставим распрю, -  вмешался в разговор Кселас, пригладив бороду, - и спокойно проголосуем. Все мы выслушали мнения двух сторон: мастера Никадема и мастера Мальтера с мастером Белзамином. Кто из вас, уважаемые магистры, придерживается той точки зрения, что высший инквизитор Франк Сайтен поступил правильно и его самообладание и личная отвага вкупе с находчивостью заслуживают похвалы?

Первыми руки подняли, ничуть не задумавшись, сильно побледневший Мальтер и сжавший тонкие губы Сигифер, а также сам лорд Андидума. После недолгих колебаний к их голосу присоединились Идорат, Тенебрар и Сахтер. Самой последней поднялась закованная в тяжелую рукавицу рука Александра Новикова, чего не ожидала ни одна из сторон.

- Попрошу объяснить свой выбор каждого, - спокойно промолвил широкоплечий бородач, – разумеется, кроме тех, кто уже это сделал.

- Я считаю, что для победы над нашим общим врагом хороши любые средства, - тихо произнес Малус, уставившись на Вальтера своими влажными серыми глазами.

- Я придерживаюсь мнения, что времена для нас сейчас не просто суровые, а суровые втройне, и мы не имеем ни права наказывать инициативу наших людей, - продолжил Рафаэль Сахтер, поправив на голове шляпу – белую, широкополую и старомодную. Если Сегептуса никто и никогда не видел без доспехов, то его нельзя было застать без шляпы и темных очков.

- Воздержусь. Я просто за Роберта, и точка, - отозвался Селек, сердито поглядывая по сторонам.

Мальтер сдавленно засмеялся прямоте своего названого брата.

- А вы, Александр, почему?

Новиков, моргая, поглядел на лица магистров и добродушно улыбнулся толстыми губами в стальной воротник черных, как ночь, лат. Под воротником на позвякивающей золотой цепочке висел крест, стилизованный под литеру «Т». Торменторум.

- Я просто думаю, что не нужно так плохо относиться к людям и быть с ними такими грубыми. Мы – братья. Если будем грызться между собой, мы никогда не победим. Даже если наш брат оступился, мы должны объяснить ему его ошибку, но не наказывать. Для начала.

- Хитрит, - с ненавистью пробормотал Сигифер себе под нос. – Он как ребенок. Большой, бритый, злобный как дьявол.

- Отлично, - кивнул Кселас. – Значит, остальные не разделяют мою точку зрения. Попрошу объясниться и их.

- Нельзя покрывать ересь, - агрессивно сведя брови, прорычал Сакрамонд.

- Мы - Священная Инквизиция, и если мы приняли закон, то должны ему следовать, - откинувшись на спинку кресла, заявил Радамент из праведных глубин белого капюшона.

- Магистр Серахт? – Вальтер повысил голос, чтобы старик его услышал.

Френсис очнулся от полудремы и, слегка ошалев, принялся вращать глазами. По привычке бросившись сначала к своему обрывку бумаги, он вдруг сообразил, что его спрашивают не об этом. Задумался.

- Ну, - консервативно пожевал он седую всклокоченную бороду, - все-таки надобно поступать, как правила велят…

- Все понятно, - нервно пробормотал Мальтер, дивясь глупости председателя.

- Итак, получается семь голосов pro, и четыре – contra . В итоге: высший инквизитор Франк Сайтен Хант Андидум оправдан честным голосованием.

- Надеюсь, я вам не помешал? – раздался чудовищно искаженный помехами голос, и огромные, увешанные золотыми крестами двери Зала Святого Трибунала с грохотом отворились настежь. На пороге появилась облаченная в тяжелую серую броню фигура с сочно-багровой мантией на плечах. Опиралась она на массивный посох, увенчанный  широким серповидным лезвием.

- Как вы элегантно рассуждаете, - вновь заскрежетал динамик. Взгляд Гельфарда Сегептуса будто заморозил зал, дохнув в него парализующий страх, и грозный лорд, клацая стальными сапогами с железными черепами–наколенниками, прошел в центр помещения. – Голосования проводите. Демократию утверждаете. Вынужден вас всех разочаровать, и в особенности тебя, Вальтер, как бы это для меня ни было неприятно. Указом Верховного Инквизитора, - и он высоко поднял зажатый в рукавице пергамент с круглой кроваво-красной печатью, - высший пока еще инквизитор Сайтен объявляется виновным в контактах с еретиками–некромантами и подвергнется наказанию.

- Кроме того, - продолжал Сегептус, наслаждаясь кладбищенским молчанием, воцарившимся в зале, - в организации запрещенной «Святым Законом» операции обвиняется магистр Белзамин. Теперь он должен искупить свою вину и доказать святую ненависть к злу, которое олицетворяет группа Астата. Итак, у кого-нибудь из вас есть вопросы?

- Да, - прервал мучительную тишину Сигифер, - у меня. Какому наказанию подвергнется высший инквизитор Сайтен, мой лорд?

Из транслятора донесся странный, неестественный, чудовищно неестественный звук. И только по тому, как затрясся доспех Лорда Бетрадума, можно было распознать в нем злобный, почти нечеловеческий смех.

- Разумеется, Белзамин, я отвечу. «Паломничество».

Глава V. Начало пути.

«У каждого свой путь, своя темница.
Свой тяжкий крест, в глазах – своя звезда.
Могу, как ты – хотеть, как ты – стремиться,
Тобой же, друг, не стану никогда… »
Неизвестный поэт

«Чем отличается «Паломничество» от отлучения? Представьте, что вы несете сумку с кирпичами, а вас при этом подгоняют плеткой. Так вот, «Паломничество» - это когда тебе дают еще две сумки, и ты в итоге загибаешься от их тяжести. А отлучение – это когда к тебе подходят и говорят: ты более недостоин нести эту сумку, давай сюда. И как поступит разумный человек?»
Мнение еретика, выбравшего отлучение (казнен 2136 г.)

- Дьявол, Сигифер, что происходит?! – Сайтен поймал Сигифера на выходе из зала Трибунала и схватил за плечо. Белзамин шагал, втянув голову в плечи, и с видом затравленного параноика оглядывался по сторонам.

- Франк, откуда мне знать?! – крикнул тот, отшатываясь. Схватив себя за торчащий вихор, он собирался было с воплем скорби выдрать его, но, побоявшись, отпустил и, уныло стуча ботинками, направился в сторону своего кабинета.

- Этого просто не может быть! – уже спокойнее сказал Сайтен, нервно усмехаясь на манипуляции магистра и ломая руки, затянутые, по обыкновению, в мягкие замшевые перчатки без пальцев.

- Не может, но так оно и есть, – невесело засмеялся Белзамин, прижимая к плащу мелко подрагивавшие руки. – О чем я тебе говорил? О чем предупреждал? Ничто не помешало провозгласить твою предусмотрительность тяжким грехом и без доказательств.

- Где же справедливость? – Сайтен резко дернул его за рукав, разворачивая к себе, и пристально посмотрел в глаза.

Белзамин  оценил ситуацию и хладнокровно отнял рукав у взбешенного инквизитора.

- О справедливости и речи нет, - проникновенно и серьезно сказал он. – Я тебе об этом и говорил.

- Это я уже понял, - вздохнул Сайтен, приглаживая взъерошенные волосы. – Расскажи хотя бы, чем все закончилось. Я, не дослушав, выбежал в ярости сразу же, как Сегептус сказал о «Паломничестве».

- Ну, ты хотя бы понял, куда тебя отправляют?

- Если честно, то не вполне.

- Это очевидно, - пожал плечами Белзамин. – Раз ты не выполнил задание по переводу манускриптов, тебе придется в соответствии с «Sancte Lex» взять одного человека, согласного пойти с тобой, и идти на Поверхность. Конкретно - в солнечную, насквозь просвеченную радиацией столицу высших эльфов Аданот, там выполнить миссию, поплакать, раскаяться и вернуться очищенным.

- Но Сенкрат сказал, что язык рукописей – не эльфийский, - прорычал Сайтен, судорожно сжимая кулаки и вонзая ногти в мягкую замшу перчаток.
 
- Сайтен, - пробормотал Белзамин, - кому сейчас легко. Между прочим, - продолжил он, со скрежетом вращая ключ в двери своего кабинета, - я тоже не остался без заслуженного возмездия. Закрой дверь.

Сайтен медленно прикрыл дверь, раздраженным движением задвинул проржавевший засов. Обернулся к магистру.

- Святой Трибунал изволил дать мне поручение во искупление моих грехов,- мрачно произнес тот, присаживаясь на краешек стола. – Я обязан в максимально короткие сроки вычислить лидера некромантов и уничтожить его, взяв приступом «Кровавую Мессу». Или просто перерезать там всех до одного. Таким образом, секта падет, воинство Таланоса восторжествует, и все пойдут на Небеса пить шампанское. Странно, что я еще помню это слово. Наш уважаемый магистр Сегептус проявляет поистине подростковый максимализм – возлагает на меня задачу, с которой вся Инквизиция не может справиться уже два года. Хотя я все же надеюсь на помощь со стороны Роберта и Кселаса.

Сайтен прижал руки к вискам, отодвигая упавшие на лицо волосы.

- Сигифер.

- Да.

- Что будет, если ты откажешься?

Белзамин сдержанно хмыкнул и сложил длинные пальцы домиком.

- Меня извергнут из сана магистра, - нехотя признался он, помолчав.

- Откажись.

- Это невозможно, - решительно сказал Белзамин, плотно сжав губы.

- Ты предпочитаешь временные земные блага убийству множества наших общих знакомых и моих друзей?

- После потери сана я за малейшее нарушение буду изгнан из Обители навсегда, это представляется тебе лучшим вариантом?

- Сигифер, не придумывай пустых оправданий, - сурово сузил глаза Сайтен. – Ты не хуже меня знаешь, что Инквизиция не станет провозглашать анафем, - последнее слово он выделил, - под страхом того, что отлученный сразу же побежит к некромантам и выдаст им все наши тайны. Тем более по этой причине они не станут изгонять магистра. Я тоже читал «Святой Закон» и прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, не волнуйся. Так что мой тебе совет – даже не совет, а личная просьба, - откажись. На твою сторону встанет большая часть Трибунала, и ты сможешь оправдаться.

- Послушать тебя, Сайтен, так нам не стоит вообще воевать и убивать некромантов под страхом того, что это чудовище было когда-то твоим коллегой или даже другом. Все еретики были когда-то великими богословами, но потом обратили свой разум к тьме и злу, с которыми мы обязаны бороться даже не как инквизиторы, а как люди. Может быть, ты прикажешь пощадить и их? А насчет Трибунала, – ты же видел, что произошло? Большая часть магистров встала на мою сторону, пусть некоторые из них  и кривили душой или добивались каких-либо своих целей, но воля всего одного проклятого изувера решила все – и при этом я сомневаюсь, что пергамент с печатью не был написан им собственноручно.

Сайтен прочистил горло и промолчал.

- И вообще, - воодушевленно продолжал Белзамин, - я тебе удивляюсь. Тебя осудили на крайне нечастое наказание, которого заслуживали только впавшие в ересь инквизиторы, тебя повергли в грязь, не спросив не единого слова, не выслушав оправданий. А ты? Ты заботишься о других. О врагах.

- Белзамин, мне начинает казаться, что тебе этого никогда не понять. Но оставим дискуссии – все равно ты остаешься моим другом. Да, я отправляюсь в «Паломничество», а такие путешествия чаще всего смертью – на эльфийских крестах, от лучевой болезни, от голода – неважно. Но это сулит мне лишь физические страдания. И я, пожалуй, предпочту их тому моральному дискомфорту, который я испытываю здесь, в Обители, среди всех этих интриг, всякого рода личных целей, взаимной неприязни и подозрительности, неустанной слежки со стороны Бетрадума и постоянного недоверия.

Белзамин выпрямился в кресле и недоверчиво покосился на Франка, покачав головой.

- Довольно философии, - мрачно вздохнул он. – Обсудим условия и особенности твоего наказания. Во-первых, я потребовал свободу в выборе снаряжения. Полную свободу. Если сможешь унести половину оружейного склада Обители, милости прошу.

В глазах Сайтена заискрилась оружейная лихорадка.

- Далее, ты имеешь право взять с собой одного человека, согласного пойти с тобой. Есть ли у тебя какие-либо соображения на этот счет?

Инквизитор усмехнулся и, задумавшись, потер щетину на подбородке.

- Говорю сразу, – меня с собой взять нельзя, - засмеялся Белзамин. - Но кроме меня, мне кажется, у тебя немного хороших друзей, на которых можно положиться под огнем?

- Да, это так, - признал Сайтен, поглядев в сторону.

- Я могу порекомендовать тебе человека, который сможет помочь.

- Правда? Кто же это?

- Возможно, ты его помнишь, - пробурчал Сигифер. – Это Дамикор, паладин Таланоса в звании Серебряного Всадника. Это высокий сан в Ордене. Он участвовал в рейде, в ходе которого мы обезвредили Модеста.

- Разумеется, помню, - задумчиво ответил инквизитор. Зловещий облик некроманта не выходил у него из головы.

- Если это все, ты можешь идти, Франк. Зайди на оружейный склад, собери припасы, подготовься. Продумай маршрут. Я лично попрошу Дамикора помочь тебе. Вы выходите завтра на рассвете. Точнее, тогда, когда рассветает там, на Поверхности. Я думаю, до твоего ухода мы не встретимся более.

- Удачи, Сигифер. И, напоследок, прошу тебя: выполни мою просьбу. Откажись от штурма «Кровавой Мессы». Откажись от убийства и бессмысленной резни. Попробуй направить силы Трибунала на борьбу с реальным врагом.

Сайтен крепко пожал руку магистра и вышел, не оглядываясь.

Высший инквизитор с трудом провернул ключ в простеньком висячем замке на двери своей кельи и, едва зайдя в тесную каморку, уронил на стальные нары тяжело зазвеневший сверток. Плотно прикрыв дверь, он развернул холст и с удовлетворением поглядел на гору разнообразного оружия. Схватив прислоненный к стене походный рюкзак, Франк принялся его снаряжать. Поперек рюкзака, закрепив ножны прочными кожаными ремнями, он подвесил запасной длинный меч. Это было практически совершенное наградное оружие с необычно увеличенной рукоятью и гравировкой песочных часов на эфесе – это изображение символизировало окончание иллюзорной жизни нежити. Затем инквизитор осмотрел, проверил и смазал все огнестрельное оружие: стандартный армейский автомат «Стаггер», два «Темных Хранителя» - компактных и чрезвычайно скорострельных пистолета-пулемета под усиленный пистолетный патрон, пару его любимых «Химер» с удобными небольшими прикладами и возможностью прятать их в рукавах. Вдоль рюкзака свесилась снайперская винтовка «Хаосит», - тяжелая и массивная, но жизненно необходимая для выживания на Поверхности вещь, снабженная солидным магазином для пуль со смещенным центром тяжести. И, конечно же, огромный запас разрывных и серебряных патронов, гранат, несколько тщательно заточенных кинжалов и ножей, компас, часы. Поверх всего этого он положил вместительный контейнер, полный вяленого ящеричьего мяса и сушеной рыбы Холодного Озера.

В келье раздался тихий, будто застенчивый стук.

- Войдите, - промолвил Сайтен.

Дверь комнаты отворилась, и на пороге показался рослый и статный воин, чрезвычайно широкоплечий и мускулистый. На нем был накинут простой белый плащ, застегнутый крупной фибулой в форме вытянутого креста, поблескивавшей в мерцающем пламени свечи. Красивое мужественное лицо воина с большими голубыми глазами было обрамлено ровными локонами золотистых волос. За спиной бойца висел меч Ордена, - широкий бастард с усложненной гардой и обмотанной тканью рукоятью с удобными выемками для пальцев. Вдоль клинка тянулись буквы имени Adonai Tzabaoth, - имени Таланоса – победителя, Господа воинств.

- Высший инквизитор Франк Сайтен? – вежливо осведомился гость, опершись локтем на дверной косяк. Его голос был одновременно суров и мелодичен, почти нежен.

- Да. Дамикор, я полагаю? Серебряный Всадник?

- Магистр Белзамин сообщил мне, что вы хотели меня видеть.

- Да. Он не сообщил вам, зачем?

- Ну, разумеется. Вы оказываете мне честь и приглашаете с собой на Поверхность для совершения «Паломничества» и выполнения некоего особо важного поручения.

- Все верно. И вы согласны пойти со мной?

- Это мой долг, - учтиво наклонил голову паладин.

- Разве вы делаете добрые дела только ради абстрактного понятия, - усомнился Сайтен, словно заразившись душевным спокойствием Дамикора. – Разве простое чувство справедливости не ведет вас противостоять злу и служить людям?

- Я не могу ответить на ваш вопрос, инквизитор, без того, чтобы хвалиться своими личными качествами. А я к этому не привык, - негромко засмеялся паладин.

Сайтен улыбнулся и протянул ему руку.

- Всадник, я искренне рад нашему знакомству, - произнес он, внезапно остро почувствовав почти детскую симпатию к этому простому, но в то же время величественному человеку.

- Взаимно, инквизитор, - учтиво заметил тот, напрягшись. – Мой Орден служит Святой Инквизиции.

- Отлично. Я обнадежен вашим энтузиазмом. Теперь о деле. Кстати, как вас зовут? Мне известна только ваша фамилия, Дамикор.

- Это не фамилия, высокочтимый инквизитор. Это мое тайное имя в Ордене. Nomen arcanum. Тайное не в том смысле, что оно для кого-либо является тайной, а в значении, – священное, сакральное. У нас все имеют подобные имена, и мы свято верим, что по этим именам взовет к нам сам Таланос в день Великого Воскресения, и восстанем мы из мертвых, и воспоем имя его, и снизойдет на нас божественная благодать, которая сделает нас равными ангелам. Ведь имя, произнесенное Богом, тождественно предмету, и лишь Он будет знать наши имена. Тем не менее, они являются не просто выдуманными сочетаниями букв, а магическими девизами. DMСR тождественно «De Morte Continuo Regere» – «смертью продолжаю править». Легенда нашего Ордена гласит, что те паладины, которые достигают святости и сугубого дара чудотворения, получают от Таланоса бессмертие еще при жизни, чтобы вечно творить его волю. На памяти Ордена такого не удавалось никому, - паладин тонко усмехнулся.

- Я в этом не сомневался, - вежливо засмеялся Сайтен. – Итак, о деле. Нам нужно проложить маршрут, - он достал из бокового отделения рюкзака широкий свиток с потрепанными, местами порванными неровными краями, развернул его, прижал рукой к столу и указал на примитивный, но красноречивый рисунок креста на северо-востоке.

- Это Обитель. Мы сейчас здесь. Чтобы выбраться на Поверхность, необходимо попасть сюда, в Пещеры Дантеза, - он ткнул пальцем в рисунок огромной пещеры на юге. В центре пещеры была изображена уводящая ввысь винтовая лестница.

- Вот выход в гномьи пещеры. Там нам придется туго, но наш путь до подъема будет еще более опасным. Есть два варианта. Первый, - идти через Залы Сепхерофта и Мавзолей. Можно смело поставить знак равенства между этим вариантом и нежитью, - гхоулами, гхастами, гулями и зомби, а может, и более могущественными формами, обитающими в глубине Залов. Второй, - пройти рядом с Темным Порталом, миновав Маргот, Орду дентрадов и гномий город, в который так часто тыкали на этой карте пальцем, что стерли название. Зебракт, кажется. Этот путь лично у меня ассоциируется с быстрым бегом от толпы полудемонов с ржавой арматурой в руках. Итак, Дамикор, какой вариант вам кажется более приемлемым?

Паладин задумчиво почесал тщательно выбритую широкую челюсть.

- Я больше склоняюсь к Залам по следующей причине: там мы абсолютно точно знаем, чего можно ожидать, и в нелегком ремесле уничтожения нежити я довольно искусен. О Темном Портале нам известно настолько мало, что непонятно, с кем предстоит сражаться: с простыми дентрадами или чудовищами вроде демонов и одержимых? Поэтому лучше идти через Залы. Прихватив с собой, разумеется, освященное оружие, побольше патронов и источников света вроде факелов или фонарей.

- Согласен, Всадник. Позаботьтесь о достойном мече и доспехах. Мы выходим завтра утром, прошу вас, будьте готовы. Не забудьте о провизии, прихватите пару веревок, кинжал, запасной клинок. Мне кажется, я зря вас учу.

- Я понимаю, инквизитор. Если это все, до свидания.

- Да. Мы выходим на рассвете, - Сайтен по-дружески протянул паладину ладонь, тот бережно пожал ее своей мускулистой, иссеченной шрамами рукой. Затем развернулся и с коротким кивком удалился, прикрыв дверь.

«Неужели в Инквизиции есть хорошие люди? - удивленно подумал Сайтен, когда за паладином щелкнул замок. – Хотя нет, о чем я. Это вовсе не Инквизиция, а Орден – там нет постоянной слежки Бетрадума, соперничества и постоянных споров в Трибунале, конкретных заданий, неисполнение которых жестоко караются. Несмотря на это, там нет ни еретиков, ни отступников, ни предателей. На первый взгляд. Хотел бы я так жить».

Франк тяжко вздохнул, осмотрел еще раз содержимое рюкзака, с трудом втиснул туда карту. Сосредоточенно поглядел на лежавшую в углу легкую, напоминавшую бронежилет кирасу со свисающим с воротника респиратором, заранее взятую им в оружейной. Похлопал себя напоследок по карманам, выясняя, не забыл ли он чего-нибудь в плаще. Внезапно его пальцы задели что-то маленькое, тяжелое и колючее. Инквизитор с удивлением вспомнил про амулет в виде черепа, который сунул ему в руку Мартен. Полюбовался зловещей ухмылкой красивой безделушки.

И бросил в рюкзак.

Слегка прихрамывая, Люциан Астат неторопливо прошелся по главному залу «Кровавой Мессы». Угрюмо оглядел и ощупал свежие выбоины в стене, не преминув вложить в них перст. Задрав голову вверх и кисло сощурившись, оглядел неровный ряд дырок от пуль. Хмыкнул. Хрустнув шеей, обратился к стоящему рядом с ним воину в текучей черной кольчуге:

- Веллер, дорогой мой друг, ответь же мне истинную правду: готовы ли воины, отобранные тобой, идти в эпохальный поход на гробницу Феарота, дабы славу снискать?

- Да, - лаконично брякнул воин, поморщившись.

- Готовы ли они сегодня умереть за меня? – тем же упавшим голосом спросил некромант, внимательно всматриваясь в узор на побитом каменном потолке.

Воин дернул щекой и скривился.

- Не нервничай ты, шучу я. Я знаю, что тебе не по нраву такой изящный юмор, но я и сам здорово разнервничался. Я более чем уверен, что не мы одни интересуемся этой гробницей. Не потому, что она особенная, а потому, что она слишком близка к нашей общей загадке, чтобы остаться незамеченной. Так что вполне возможна стычка. Это даже если не принимать в расчет нежить. Сам я туда не пойду, вас поведет мой дорогой друг Мартен. Ты все понял?

Воин коротко кивнул.

- Отлично. Выступаете через полчаса. Мартен, наверное, уже готов. Я пойду его проведаю, - и Люциан, передернув плечами и тихо ругнувшись на докучавшую боль в ноге, зашагал в сторону входа в «Мессу», где, негромко посапывая, дремал после бессонной ночи Карн. Он был готов.

Санквинус обратил тьму своего капюшона на проклятого эльфа, стоявшего перед Черным Троном. Тот угодливо склонил рогатую голову и замер в услужливой позе. Глаза его были исполнены желания угодить.

- Ну? – нетерпеливо поторопил его Джеральд.

Эльф сотворил сладкое выражение лица и показал острые зубы. Обильно перемежая свою речь витиеватыми оборотами, он сообщил о том, что отряд воинов подготовлен к заданию в гробнице Феарота.

- Отлично, - Санквинус кивнул. – Кто ими командует?

- Dirus Messor  Эрик Сантас, мастер.

Едва услышав это имя, Джеральд еле заметно вздрогнул. Оно отравляло его мысли уже около двух недель. С  Эриком Сантасом  явно было что-то нечисто, - так быстро он выслужился из простого члена Культа до Грозного Жнеца. Его головокружительная карьера по непонятной причине свершилась без ведома главы Культа. Темного чародея пожирало стойкое чувство: этот человек не остановится на достигнутом, и пойдет, нет, пробьет себе путь еще выше, не считаясь ни с чьими интересами, кроме своих собственных. А выше был только горящий рунами трон наместника Тордама на земле. Для человека, посвятившего свою жизнь достижению власти, нет ничего более страшного, чем когда власть утекает из его рук.

- Хорошо, - медленно произнес маг. – Возьмете с собой только одну мою марионетку в тяжелом доспехе.

- Как прикажете, мастер, - учтиво поклонился проклятый. Чересчур учтиво. – Выход в гробницу Феарота состоится ровно через двадцать минут. Мастер Санквинус, прошу вас начать приготовление к ритуалу вселения.

Еще один низкий поклон, и широкая стальная дверь с барельефами горящих потиров затворилась за удалявшимся эльфом.

Сигифер Белзамин очнулся от приятной полудремы и пару раз моргнул. Протерев глаза и тяжко вздохнув, он возобновил свои размышления. Размышлял он не о судьбах вселенной, но о более волновавшей его проблеме, – что же ему делать сегодня, не выводя себя из состояния сладкой лени. А что ему делать? Наказание наказанием, а оставлять невыполненным приказ самого лорда Сегептуса было рискованно. Нужно прямо сейчас собирать рейд на гробницу Феарота. Сигифер печально поглядел на заткнутый за пояс «Темный Хранитель», неспешно вынул его и проверил магазин.

А так не хочется…

Узкий коридор с готическим острым сводом и выступающими из стен мраморными полуколоннами выводил в огромный, поистине впечатляющий зал с покатым куполом, с середины которого свисал колоссальный магический кристалл. Это место чрезвычайно походило на Зал Трибунала, разве что вместо места для судимого здесь располагался большой каменный саркофаг в два человеческих роста длиной и в один высотой. Все стены были серы, как погребальный саван, и затянуты необычайно толстой и плотной паутиной.

- Магистр, - молодой охотник на нежить по имени Тайлер опустил автомат и боязливо заглянул за угол. - Там кто-то есть.

- Еще бы, - пробурчал Белзамин, прислушиваясь и передергивая затвор пистолета-пулемета. – Я и сам слышу, что там кто-то есть. Рычание зомби в момент, когда они рвут плоть живого существа, весьма сложно с чем-либо спутать. А уж тем более трудно спутать с чем-либо другим звук, когда их разрубают. Это настоящая симфония. 

- Наши действия, мастер? – охотник вопросительно поглядел на него сквозь отражавшие подземелье темные очки. Эта роскошь распространилась среди сотрудников Андидума после получения недостоверной информации о парализующем взгляде вампиров и вихтов. В конце концов, инквизиторские плащи тоже не были насущной необходимостью; бой вполне можно вести и без них. Однако люди узнавали эти одеяния издалека, и, не желая затруднить святого человека, поспешали ему навстречу и признавались во всем.

- Как они выглядят? – скрежетнул нечищеными зубами Белзамин, глядя на ровный ряд патронов в выдвинутом из пистолета-пулемета магазине.

Тайлер снова высунулся из-за угла и внимательно осмотрел небольшой отряд, переплетенный с огромной, хрипло воющей в унисон толпой зомби, тянувших вперед полусгнившие руки и обмотанных обрывками рубищ. Оборонявшиеся, одетые в гибкие черные кожанки, сражались яростно и жестко, двигались чрезвычайно быстро, рычали и выли не хуже немертвых, но среди них резко выделялось два человека. Один из них был закован в массивный смоляной доспех; с его блестящих хромированных перчаток срывались разящие живых мертвецов снопы сверкающего пламени. Голову его прикрывал широкий капюшон.

Другой человек, отличавшийся от кромсавших нежить воинов, был одет в помятый серый костюм. На поясе его свисало на некогда блестящих, но теперь безнадежно ржавых цепях два высохших черепа и множество колбочек и пузырьков со странного вида жидкостями, а также грозного вида длинный меч в инкрустированных серебром ножнах. Меч контрастировал с общей неряшливостью этого типа. На его спине лежала нечесаная копна длинных маслянистых волос, а плечи были прикрыты оригинальными наплечниками в форме зловещих соколиных клювов.

Тайлер прищурился, всматриваясь. На щеках чародея бледнели голубые татуировки – имена: «Horus» и «Samael».

- Ненавижу этих чертовых эзотериков, - сплюнул Тайлер. - Черная кожа, магистр, девятиконечные звезды. Один – тяжелый доспех. Черный.

Белзамин нахмурился и моргнул. Вспомнил рассказ Сайтена и его размышления насчет «истинных врагов» Инквизиции и повествование об осаде «Кровавой Мессы».

На миг задумался.

- Атакуем со спины, - объявил он шестерым охотникам, вооруженным мечами и «Стаггерами», и Лотасу Реламу. Невозмутимый старший капеллан был окружен облаком терпкого болотистого дыма.

Белзамин опустил на голову горшечный шлем и поднял руку.

– По моему сигналу.

Несколько долгих, мучительно долгих секунд. Биение крови в висках.

- Вперед, - решительно скомандовал Сигифер.

И первым вылетел в главный зал гробницы Феарота, придерживая левой рукой пистолет - пулемет и стараясь удержать сильную отдачу отлетающего затвора.

В воздухе засвистели серебряные пули.

Он стрелял не глядя, будучи уверенным, что все равно попадет по врагу.

Большинство выпущенных снарядов буквально отшвыривали зомби к стенам, сбивали с ног, разрывали надвое их прогнившие тела, выбивали мозги из обтянутых серой плотью черепов. Некоторые попали и в культистов, легко прошивая их легкие и непрочные доспехи, и двое из них упали, поперхнувшись свернувшимся прямо в горле багрянцем. Зомби с невнятными воплями завалили их собой, и корчащиеся тела вскоре совершенно исчезли в океане гниющей плоти и тянущихся кверху рук. Спустя мгновение огонь вставшего на одно колено магистра поддержало еще три выплевывающих снаряд за снарядом ствола. Вовремя заметившие смерть двух товарищей воины, пользуясь своими нечеловеческими рефлексами, распластались на полу, рискуя быть затоптанными ордой осатаневших мертвецов.

Плотный огонь буквально смел мертвецов, разрывая их на части и отстреливая им руки и головы. Тайлер медленно и уверенно зашагал вперед, не прекращая стрелять. Нашпиговав свинцом подбежавшего к нему мертвеца, он собрался было хладнокровно перешагнуть через затихший труп. И страшно удивился, когда мертвец схватил его за ногу.

- Что за черт! – в ярости крикнул он, отбрасывая автомат и хватаясь за меч. Он мерно поднимал и опускал клинок, распластывая тело на части. С каждым ударом на блестящую кирасу падали брызги жидкого кармина. – Это не некромант, - полувопросительно проговорил он, оборачиваясь. На гору червивого мяса под его ногами были жутко смотреть.

- Нет, - покачал головой Белзамин, - не некромант. При поддержании заклинания чародеи не могут реанимировать нежить. Это Темный Источник. Причем довольно мощный.

Человек в крылатых доспехах резко обернулся, когда по вороненой стали его нагрудника и пластинчатого фартука затренькали пули. Глухо рассмеялся. Памятуя о своей глупой смерти во время нападения на «Мессу», Санквинус зачаровал доспех марионетки и сделал его более прочным, поэтому пули не причинили ему ни малейшего вреда. В ответ он сорвал с пояса небольшую колбочку с ярко-рыжей жидкостью и швырнул ее в одного из охотников. Едва коснувшись его легкой кирасы, сосуд разбился на мельчайшие осколки и в воздух хлынул среагировавший на кислород огненный шторм, мгновенно стиснувший несчастного в бурлящих объятиях. Его обугленный труп, все еще продолжавший плавиться, ничком упал на каменный пол. Только вопль, застывший в пляшущем по коридору эхе, напоминал: еще миг назад воин был жив. Глухо клацнул упавший на землю автомат.

Капеллан Релам взбешенно рыкнул, и на кончиках его пальцев заискрились синие огоньки. Лотас пробормотал себе под нос несколько неразборчивых слов, и бирюзовая искра, словно охотничий пес, метнулась к магу Смерти, превратившись в шипящую цепную молнию. Огненный бич хлестнул по доспехам марионетки и сбил ее с ног. Запахло едким дымом. Приподнявшись на локте, чародей одним коротким пассом отбросил  капеллана к стене. Тот упал на землю, подняв вокруг себя ураган вековой пыли.

Белзамин, пользуясь падением живого доспеха и тем, что тот отвлекся на Лотаса, аккуратными короткими очередями снимал одного культиста за другим, пока из них не осталось только два бойца.

Неприметный человек в сливающемся со стенами сером костюме, прошедший в центр зала и все это время разглядывавший каменную гробницу, соизволил обратить свое внимание на инквизиторов. Когда он обернулся, из-под кустистых бровей засверкали бледным светом белые как молоко глаза. Колдун решительно выдернул из-за пояса пузырек с густым, как ртуть, черно-желтым зельем и маленькое кропило. Спрыснув иссоп жижей, он махнул им в сторону инквизиторов. Белзамин отшатнулся, когда на его лицо упало несколько мелких капель. Снадобье невыносимо смердело гнилыми фруктами.

И случилось нечто странное.

Зомби бросились на охотников, потеряв всякий интерес к выжившим культистам и даже обходя их стороной. Инквизиторы, успевшие перезарядить оружие, встретили их дружным огнем, но мертвецы неумолимо продолжали окружать их, и жуткий вой наполнял воздух. Патроны заканчивались - медленно, но верно. Капеллан, швырявший во врагов заклятье за заклятьем, уже с трудом бормотал формулы заплетающимся языком, а Сигифер отбросил «Темный Хранитель» и теперь кромсал немертвых своим длинным мечом.

Культисты быстро ретировались в главный зал, выйдя из поля зрения участников рейда. Рейд был бы обречен на провал, если бы не подоспела неожиданная помощь.

Фигура в темной робе, стоявшая в центральном помещении склепа около саркофага, подняла над головой большой серебряный крест и прокричала одно единственное длинное слово. Крест словно взорвался вырывающим его из рук фигуры священным сиянием, и по всей гробнице пронеслась волна белого и чистого света, разрушающего и распыляющего темную энергию, поддерживавшую не-жизнь в мертвецах. Как один, они бессильно рухнули наземь, устлав всю гробницу неподвижными телами и реками крови.

Черный прах, взметнувшийся под потолок, забивался в легкие.

- Друзья мои! – из-под капюшона зазвучал дрожавший от усилия голос. Он показался Белзамину знакомым. – Заклятие не продержится долго. Нам необходимо уничтожить Темный Источник, и чем раньше, тем лучше.

Сигифер с трудом выпрямился, хрустнув позвоночником и  устало вытер кровь с лица тыльной стороной ладони. Неприятно осклабился.

- С чего ты взял, некромант, что мы будем помогать вам?

- Черт побери, Сигифер, - зашипел Мартен, морщась и встряхивая в руке тяжелый клевец с длинной бархатной рукоятью. – Неужели ты не можешь отбросить свои предрассудки хотя бы на время боя?

- А, это ты, еретик, - спокойно и насмешливо произнес Сигифер, поднимая с пола пистолет-пулемет и быстро меняя в нем магазин. – Франк рассказывал о тебе.

- «Литургии Бледных» долго не держатся, - раздраженным менторским тоном повторил Карн, подходя к магистру. – Нужно уничтожить Источник, немедленно. И перебить этих проклятых мутантов и магов.

Их перепалка была прервана взрывом ужасающего хохота. Дико брызжущий слюной маг в сером облокотился на саркофаг и затрясся. Его душил безумный смех - такой смех, каким смеются одержимые. Карн резко обернулся, и его лицо перекосилось от ненависти.
 
- А, Эрик, - ядовито пробормотал некромант. – Уйми-ка своих прихвостней, - он указал пальцем на рычавших как побитые псы бойцов Культа, пятившихся назад с клинками наготове.

- «Своих прихвостней?», - тело Санквинуса, находившееся в тот момент на Черном Троне, дернулось в стальных зажимах, и пентаграмма вокруг него слегка потускнела. – Разве он, Сантас, теперь главный? Проклятый карьерист, он хочет захватить всю власть, не удовольствовавшись частью. Он умрет. Прямо сейчас. Ну, во всяком случае, он должен умереть, если я хочу достичь своей цели».

- Жнец, - загремел в зале дрожавший от ярости голос Джеральда, воспроизводимый им через марионетку. – Ты уже возомнил себя всесильным? Теперь ты главный?

- Вы все глупцы, - проскрежетал Сантас, резким движением выдергивая из-за пояса перевязанный темно-синей ленточкой древний пергамент. – Ты, проклятый некромаг, умрешь первым. Никто из вас не понимает, что заключено в этой гробнице и в Мавзолее. Какая мощь кроется в этих саркофагах!

- Кажется, вы знакомы? – озадаченно пробормотал Белзамин, поглядев чародеев.

- Потом, Сигифер, - тихо произнес Мартен, взвешивая на руке свое оружие. – Помоги мне убить этих клоунов, а потом и поговорим.

- Сейчас все вы убедитесь в том, кто здесь сильнее, - истерически хохоча, вскричал Эрик Сантас, сорвавшись на резкий фальцет. Казалось, своей фанатично прозвучавшей репликой он передразнивал главу Культа. – Кроме тебя, старик, - он усмехнулся, обнажив кривые зубы и торжествующе поглядев на марионетку Санквинуса.

Что имел в виду маг, Джеральд понял не сразу.

Страшная боль пронзила все его тело, прежде чем он успел вернуться в свое тело, высвободив свой разум из ритуала. Его мутный взгляд уперся в стоявшего перед ним человека, вонзавшего свой клинок все глубже ему в шею поверх стального ворота. По его телу, - телу старца, почти забывшего, что такое чувствовать тепло, потекла горячая кровь. Санквинус последний раз хлюпнул порванным горлом, прохрипел что-то нечленораздельное и потерял сознание, повалившись на подножие трона. Пентаграмма внезапно ярко вспыхнула голубым мертвым огнем и потухла навсегда.

Его марионеточный вороненый доспех покачнулся и с грохотом рухнул на мраморный пол Гробницы Феарота.

- Одним меньше, - удовлетворенно резюмировал Мартен, улыбнувшись. – Пора с этим покончить.

Сантас снова разразился идиотским безудержным смехом. Схватившись за крышку саркофага, он заорал от усилия и сдвинул ее с мертвой точки. Безумно взвыв и скрючив унизанные перстнями пальцы на каменной скульптуре крылатого черепа на фоне потира, сорвал крышку с гробницы и упал навзничь, придавленный ею. Изо рта у него текла истерическая пена.

Дальнейшее показалось Белзамину дурным сном.

Из саркофага повалил темный зернистый дым, сопровождаемый удушающим трупным смрадом. За его край внезапно схватилась чья-то огромная рука. Удлиненные пальцы с почерневшими загнутыми ногтями, - единственное, что торчало из колоссальных размеров черной перчатки, утыканное ржавыми гвоздями. Крага рукавицы была украшена чем-то рваным, гладким, отвратительно лоснившимся.

Из могилы поднялся живой кошмар.

Огромное, ростом много выше двух метров существо, облаченное в чудовищный черный доспех, обтянутый сгнившей человеческой кожей. Тусклые пластины щетинились ржавыми гвоздями и болтами, поддерживавшими лоскуты омерзительного украшения. На шипах массивных поножей были пришпилены клочья мертвой плоти, в которых Белзамин с ужасом признал содранных с лиц гуманоидных существ почерневшие кожи. Бедра и плечи этого порождения некромантии были прикрыты полосами плотного пурпурно-черного бархата, скрепленными между собой; на каждой из них – оттиснутые золотом руны. Наручи и краги поножей – обвиты срезанными с людей ремнями. На нагруднике монстра, выполненного в форме громадных ребер - череп какого-то рогатого животного. Увенчивала все это грозное великолепие странная конструкция с изогнутыми толстыми рогами, напоминающая некий гибрид стального шлема и словно натянутого на него черепа, выполнявшего функцию лица. В глубине темных глазниц пульсировали безумные бирюзовые огоньки.

Белзамин с трудом сглотнул. Он неотрывно глядел на чудовище, которое шагнуло из своего гроба и подняло из него колоссальных размеров булаву. Она напоминала увеличенный до невообразимых размеров шестопер, усеянный кривыми шипами.

- Не буду вам мешать, как бы мне ни хотелось посмотреть, - Сантас выкарабкался из-под крышки и поджег помятый свиток от пальцев, будто прикуривая. Никто не успел вымолвить и слова в ответ, когда  фигура мага потонула в сверкающем столбе багрового сияния.

- Портал, - подытожил Мартен, с опаской наблюдая за чудовищем.

Оно поглядело на окружавших его людей, взвесило на лапе свое ужасное орудие.

Немного подумало. С жутким воем взмахнуло своим моргенштерном, раздробив ребра одному из охотников на нежить и отшвырнув его далеко в сторону. Он успел издать лишь сдавленный вопль, прежде чем неудачно приземлился и с громким  противным хрустом сломал себе шею.

Карн, стоявший за спиной у этого существа, размахнулся и ударил острым клювом своего оружия промеж его лопаток. Клевец пробил древний черный доспех и вонзился в плоть. Из трещины в броне заструился зеленоватый, неприятно пахнущий дым, и вслед за ним потекла сильно смахивающая на трупный гной жидкость, въедавшаяся в оружие. Мартен с трудом вырвал его и обнаружил, что эта железная, бесформенная, словно изъеденная кислотой палка для боя более не годится. Он бросил ее на пол и снова выхватил из-за пояса крест.

- Если это нежить, крест его остановит, - пробормотал он.

Чудовище резко обернулось и как будто скривило свой череп. Крест в вытянутой руке Мартена внезапно вспыхнул ярким пламенем и начал плавиться, благо маг вовремя успел его выронить. Вслед за этим последовал страшный удар булавой наискось, и Карн отлетел метров на пять назад, зазвенев надетой под балахоном кирасой.

- Лотас, - закричал Сигифер, осторожно отходя в сторону, - бей заклинанием. На гхоулов, вихтов, любых духов.

Релам скрестил руки на груди, и в его ладонях начала концентрироваться бледно-желтая энергия, - будто два миниатюрных солнца. Внезапно он резко вытянул их вперед, и два сверкающих потусторонней силой шарика, вращаясь и азартно обгоняя друг друга, полетели в монстра.
С силой врезались в его доспех, проделали в нем две больших вмятины, из которых мгновенно потекла пенившаяся зеленая жидкость и показалась серая гниющая плоть.

Магия, способная рассеять в пыль любую призрачную нежить, не уничтожила это чудовищное порождение некромантии, и Белзамин понял, что ошибся.

- Это живое существо, - зло крикнул магистр. – Значит, его можно убить! Вместе мы справимся!

- Стражи Смерти! – закричал Мартен, махнув рукой. – В атаку!

Из западного прохода выбежали около полудюжины воинов в накидках со светло-серыми черепами поверх кольчуг и узкими эспадонами в руках. Впереди всех бежал Веллер с двумя зазубренными клинками в руках.

Чудовище снова взмахнуло своим грозным оружием, и еще одного охотника отбросило под сводчатый купол гробницы. Он дико взвыл и затих, когда его грудь пробил торчащий из ажурного обода купола огромный шип. Вниз, разбиваясь о каменный пол, закапала алая кровь.

Стражи Смерти дружно набросились на монстра, размахивая двуручными мечами, но даже их сильные удары не могли нанести монстру значительного ущерба, не могли даже ощутимо прорубить его ужасный черный доспех, и только рассекали на нем человеческую кожу. Она клочьями летела во все стороны. Однако они сильно изматывали его, заставляя крутиться на одном месте, отбирали силы. Каждый новый взмах булавы был медлительнее предыдущего. Вскоре еще один его удар достиг своей цели, и один из нападавших вылетел из окружения с раздробленным черепом. В спину созданию вонзился меч, и его острый конец показался из бронированной груди. Чудовище дико взвыло от боли и обернулось, намереваясь покарать владельца меча, который не смог вытащить свое оружие и только бессильно отступал назад, дрожа от страха.

В этот миг на спину монстру, используя торчавший меч как опору, вскочил Веллер. Несмотря на отчаянные попытки сбросить его, он ловко вскарабкался ему на шею, схватился за дважды изогнутый рог и со всей силы вонзил свой черный зазубренный клинок в шею существа, не защищенную стальным воротником.

Ужасный, сокрушавший барабанные перепонки визг раздался в подземелье, когда чудовище упало на колени, зазвенев массивными поножами. Бросив булаву, оно попыталось лапой зажать хлещущий из раны гной. Веллер упорно продолжал резать серую гнилую плоть и вращать клинок в ране, не обращая внимания на то, что от меча осталось уже немного.

- Добьем его, - воодушевленно крикнул Белзамин. – Назад!

Веллер оттолкнулся ногами от наспинной пластины твари и отпрыгнул в сторону.

Прицелившись, Сигифер принялся разряжать магазин в голову и шею монстра, превращая ее в оплавленный каркас шлема с остатками паленой плоти и осколками разбитой металлокерамики. Последняя кислотная пуля врезалась в мозг твари, разнеся его на мерзкие кровавые ошметки. Из раздробленного шлема брызнули искры голубого огня.

Огромная дымящаяся туша рухнула на каменный пол гробницы Феарота, растворяясь в луже собственной зловонной крови, похожей на кипящую желчь. 

Постанывая от боли, Мартен поднялся с земли.

- Что это было? – ошарашенно спросил Белзамин, разглядывая валявшееся на полу огромное тело и машинально перезаряжая свое оружие.

- Мне кажется, ответ на этот вопрос вполне очевиден, - гнусным менторским голосом заметил Мартен, криво улыбаясь. 

– Это ни кто иной, как сам Феарот. Что интересно, я убежден, что именно он был тем самым Темным Источником, которые возвращал нежити жизнь.

- Кем же он был? И в какое чудовище превратился? – недоуменно пробормотал магистр.

- Это еще предстоит выяснить, - сказал Карн. – Как и то, почему им так интересовались Эрик Сантас и Культ Смерти.

- Эрик Сантас? Кто это такой?

Мартен удивленно помотал головой.

- Как кто? – таким тоном он обычно указывал собеседнику на недопустимость его некомпетентности или неосведомленности. - Это тот самый маг в сером, который открыл саркофаг. Он – вечный предатель. Совсем недавно он предал нас вместе с горсткой своих людей, включая известного тебе Модеста, ныне известного как осквернитель Мавзолея. Они присоединились к Культу, и Культ стал проявлять к нам агрессию, чего раньше не случалось. Очевидно, что это дело его рук. А теперь, как я понял, Сантас предал и их, - он указал на неподвижный доспех Санквинуса. – Эрик – чрезвычайно скользкий тип. Карьерист, приспособленец, талантливый предатель, серая мушка, которая вдруг оказывается гиеной. Судя по всему, он преследует некую личную цель, которая, возможно, некоторое время пересекалась с целями Культа.

- Я понял только то, что я ничего не понял, - тяжко вздохнул Белзамин, выдергивая из трупа зомби свой меч. Вытерев клинок об плащ, он вогнал его в ножны. – Единственное, что я наконец уяснил, это то, что все это время мы воевали не с Люцианом Астатом. Не с «Мессой». Так?

- Да, - согласно кивнул Мартен. – Но на всякий случай: «Кровавая Месса» - это выдумка Эрика. Раньше наш клуб не имел названия. Нам пора, Сигифер. Мы возвращаемся в Трэль-Талос. Не держи зла. Меня не заботит твоя организация, я прошу тебя лично: пойми. Мы вам не враги.

- Я понял, - горько усмехнулся Белзамин. – Прощай, некромант.

«Лучше бы я этого не узнал», - растерянно подумал он, поглядев на нервно раскуривающего очередную сигару капеллана. «Как же я теперь пойду на осаду их логова?»
.
- Возьмите эту тушу, - он указал двум оставшимся в живых охотникам на бездыханный труп чудовища, - и доставьте ее в Обитель Святости. Нам нужно тщательно исследовать ее, чтобы знать, как бороться с новым врагом.