Застава богатырская Глава 2

Глава 2.

Взять тебя мы все бы рады,
Да нельзя, так бога ради,
Помири нас как-нибудь:
Одному женою будь...
А.С. Пушкин

Три огромных, косматых коня с седоками появились из леса и замерли, как вкопанные перед воротами. Медленно оседала дорожная пыль. На солнце сверкали начищенные шеломы, кольчужные брони и прочие блестящие части богатырской справы. Кони настороженно фыркали, а богатыри внимательно поглядывали вокруг.

- А что, Алешенька, - сочным басом спросил седобородый, самый грузный и широкоплечий из богатырей, поведя по сторонам косматыми бровями. - Не говорил ли ты какой из своих пав, как добраться до нашей заставы?

- Да что ты, Ильюшенька. Я ж себе не враг, - ухмыльнулся безусый еще, стройный молодец.

- Али ты, Добрынюшка, опять жениться вдруг надумал?

- Чур меня! Разве пьян сильно был, так и то бы не стал, - повел плечами черноглазый красавец в самом расцвете лет.

- От убейте меня, братцы, а чую здесь женский дух, - проворчал Илья, поправляя свою широкую бороду.

Тщательно прокашлявшись и подбоченясь, он еще раз огляделся вокруг и заговорил нараспев:

- Коль ты старый человек - дядей будешь нам навек, коли парень ты румяный, братец будешь нам названый. Коль старушка - будь нам мать, так и станем величать. А коль красная девица... так того, этого, - сбился Илья. - Короче, выходи по хорошему, а там поглядим.

Заканчивая свою тираду, он уже глядел прямо на дерево, за которым пряталась Алена. Как ей показалось, вид у богатырей был вовсе не дикий, а очень даже приветливый. Девушка поправила одежду и вышла из-за дерева. Богатыри соскочили с коней и уставились на нее во все глаза.

- Не из местных, - вполголоса заметил Добрыня.

- Угу, - кивнул Алеша,  - И обувка у нее чудная какая-то. И сарафан-то крою не русского... Эх, да кабы наши девки так одевались! - и он мечтательно причмокнул.

Алена невольно посмотрела на свой короткий джинсовый сарафанчик, на исцарапанные голые коленки и покраснела.

- Как звать-величать тебя, красна девица? - спросил Илья, отвешивая земной поклон.

- Аленушкой звать, - она поклонилась в ответ.

Илья просто расплылся в улыбке, широкой, как у Деда Мороза. Да и весь он был похож на Деда Мороза, обряженного по ошибке в кольчугу и шлем. Только борода поменьше. И в глазах чудилась какая-то неуловимая разница. Словно и рад бы он все время одаривать, да прощать, а вот, приходится все как-то иначе...

- Я, старый козак Илья Муромец. Это Добрыня Никитич, - повел рукой Илья.

Добрыня отвесил поклон, не спуская с Алены внимательного, изучающего взгляда.

- А это вот, - старый казак повернулся в другую сторону, - Алеша Попович.

Алеша, склоняясь в поклоне, лукаво подмигнул. Такая небывалая отчаянность переливалась в синих глазах этого русоволосого парня, что захватывало дух.

- Просим в наш дом погостить, красна девица, - пригласил Добрыня. И, оглядев внимательно калитку, продолжил. - Ведь ты, я вижу, и так уж туда пробиралась?

- Полно тебе девицу в краску вгонять, - одернул его Илья.

Алеша, тем временем, дернув за неприметный рычажок, приоткрыл калитку, изнутри распахнул ворота, и богатыри ввели во двор коней. К седлу Ильи Муромца был приторочен довольно внушительный, шевелящийся и похрюкивающий тюк.

- А что это у вас там, в мешке? - поспешила спросить Алена, незаметно подбирая свое лукошко. Появившийся из конуры пес опасливо оглядывал ее, словно размышляя, рычать ему или нет.

- Не тронь ее, Полкан, - похлопал пса по холке Алеша. - Вон, стереги лучше добычу Ильи.

- Да, пусть повисит пока. Отдохнет пускай Соловушка. А потом мы ему зуб выбивать будем. Свистящий. Чтоб грабежом больше на дорогах не баловал, - и Илья грустно вздохнул, то ли огорчаясь, что придется выбивать Соловью зуб, то ли досадуя, что такое важное и полезное дело приходится откладывать на потом.

       - А сейчас дорогую нашу гостью надо накормить, напоить. Да и самим с дороги не мешало бы...

Алеша учтиво пропустил Алену вперед, и все вошли в дом. Брони, шеломы и оружие богатыри, сняв, любовно разложили в красном углу. В горнице было, прямо скажем, не прибрано. И дух стоял, так сказать, богатырский. Пахло плесенью, перегаром и кислой капустой.

- Да… - досадливо поморщился Добрыня и стал растворять окна.

Илья деловито смахнул со стола остатки позавчерашней, а может быть и более давней трапезы, сделав пол еще на самую малость грязнее.

- Негоже нам гостью в таком свинарнике встречать.

Алеша страдальчески вздохнул, глядя на грязный пол, и начал медленно, словно готовясь к страшной казни, засучать рукава.

Понаблюдав с полминуты за тем, как Алеша, краснея, пыхтя от натуги и в полголоса чертыхаясь, пытается подметать пол, Алена не утерпела.

- Дай-ка веничек... Вон, подвиньте стол лучше. Под столом тоже подметать иногда надо.

Алеша с Добрыней, радостно крякнув, подхватили, как пушинку, дубовый стол и перенесли его в угол комнаты. Под столом обнаружились залежи еще прошлогодней грязи.

Через пару минут умильно улыбавшийся, глядя на уборку, старый козак Илья Муромец был отправлен выносить мусор. Потом Добрыня с Алешей водрузили стол на место, и стали перетаскивать скамьи... Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но, в конце концов, Алена сочла, что навела достаточный порядок в горнице и можно обедать. Более углубленную уборку она, вздохнув, отложила на потом, а про другие комнаты богатырского терема решила пока что не думать. Всему свое время.

Богатыри, тем временем, собравшись в уголке, в пол голоса переговаривались о чем-то, часто поглядывая на нее.

- Вот, - Алена отряхнула подол сарафана. - В чистоте и поесть по-человечески можно. Вам помочь еду приготовить?

- Что ты, что ты, красна девица, - замахал руками Илья. - Ничего нам готовить не надо. И так уж упарились.

- Но как же...

- А вот как, - Добрыня ловким движением раскинул на столе белую, удивительно чистую скатерть. - Развернись!

Хлопок, словно кто-то резко ударил в ладоши. Пахнуло озоном, а затем сытным духом, и на скатерти появились четыре миски с горячими щами, еще четыре - с мясной пшенной кашей, хлеб, пироги, корчага с квасом и такая же - с пивом.

- Ох, до чего скотинка умная! - похлопал по скатерти Добрыня. - Ведь почуяла, что четверо нас.

- А зелена вина подать забыла. Умная, тоже мне, - пробурчал Алеша.

- Отчего же... Пожалуй, умная. Позавчера подала она зелена вина, - нахмурился Илья. - На нас, да на тридцать три гостя. Да дядька ихний, Черномор, своего, заморского пойла бочонок с собой притащил. И что, спрашивается, было?

Алеша густо покраснел. Добрыня, потупив взор, хмыкнул.

- Да ладно. Чего теперь-то... Я ж говорю, умная.

- Ну, - продолжил Илья, - прошу гостью дорогую за стол. Чем богаты, тем и рады.

Утолив голод, Алена не могла уже сдерживать своего любопытства.

- Это вам, выходит, ничего себе готовить не надо? Все скатерть-самобранка доставляет?

- Ну отчего же, - Добрыня утер усы. - Когда в походе - приходится дичинки какой настрелять, пожарить. А когда дома...

- Да, - ухмыльнулся Алеша. - Удачно это он тогда к Бабе-Яге зашел.

- Вот потому-то с собой и не берем скатерку, - вздохнул Илья. - Нет бы тебе, Добрынюшка, выспорить у нее самобранку, или как-нито выиграть - в зернь там, в шашки. Ведь умеешь же! Возили бы тогда скатерть с собой, ничего не боялись. А так - держи ее теперь дома. Хоть насчет дома-то, слава Богу, у нас с Ягой уговор.

- Да я хошь с Царем Морским в шашки играть сяду! - вскипел Добрыня. - Но с Ягой - ни за что. Она же насквозь все ходы твои и хитрости видит! Хитрющая старуха.

- А ты с ней хоть раз по честному играть пробовал? По честному-то оно завсегда... - назидательно взмахнул ложкой Илья.

Алеша чуть не захлебнулся пивом от смеха. Прокашлявшись, посмотрел на Илью удивленно.

  - В зернь, с Ягой, по честному? Да она ж удачливей Добрыни в тыщу раз! По честному с бабой Ягой, так это три года, а то и все десять служить ей надо за какую-то скатерку самобранную. На такую кабалу разве что Иван-дурак согласится, но никак не наш Добрыня.

- А что за договор у вас с Ягой? - вмешалась Алена.

- Договор? - переспросил Илья. - Да простой уговор. Нигде не писаный. Но словом моим крепкий. Она в наш дом не вступается, а мы - в ее.

- Дык я ж не из дома у ней скатерочку-то... В сарайчике валялась, - хитро улыбнулся Добрыня. – Небось, и не нужна ей вовсе самобранка. У нее, у Яги-то, говорят, полон дом слуг невидимых.

Так, за милой беседой, они и уговорили все, что было на столе. Илья и Добрыня утерли бороды рукавами. Алеша вытер руки и промокнул губы извлеченным из поясной сумки шелкОвым платочком. Богатыри дружно встали из-за стола. Следом за ними Алена. Добрыня, постучав по скатерти указательным пальцем, скомандовал:

- Свернись, - снова пахнуло озоном и свежим ветром, и весь столовый прибор исчез. Скатерть прянула в глаза первозданной накрахмаленной белизной, и сама сложилась в аккуратный сверток под руку Добрыни.

- Ну вот, Аленушка, дорогая наша гостьюшка. Накормили мы тебя, напоили. А теперь... - Добрыня запнулся и глянул на Илью.

Илья нахмурил брови, но потом решительно резанул воздух рукой.

- Что уж там, того этого... Как увидали тебя, так и... За себя скажу: коли люб я тебе, то будь мне женой. А не люб, то будь мне как доченька.

Добрыня рассерженно зыркнул на Илью Муромца.

- Ну, коли за себя теперь обычай пошел говорить, то и я скажу за себя. Будь мне женою, Аленушка. Люба ты мне статью своей девичьей, да красой, да умом-разумом, да глазами своими ясными, - и Добрыня, не спуская с нее глаз, отвесил земной поклон. - Ну а нет, - голос его чуть заметно дрогнул, - то будь мне, как родная сестра.

- Да что ж это выходит-то, я хуже всех? - вскинулся Алеша. - Ты уж и меня, Аленушка, выслушай. Люба ты мне, и весь сказ. Будь мне женой, - и он, тряхнув русым чубом, в свою очередь отвесил Алене поклон.

- Да вы что?! - девушка как стояла, так и села обратно на скамью. - Вы ж меня первый раз видите!

Красавицей себя Алена никогда не считала, даже слегка расстраивалась из-за своей немодной внешности. Невысокая, худенькая девчонка с веснушками и длинной косой не вызывала у сверстников романтических чувств. И хотя в институте у Алены были друзья среди юношей, но предложений ей еще никто не делал. Поэтому слова богатырей застали ее врасплох.

- Это что, шутка такая? – у Алены от обиды задрожали губы.

Добрыня закашлялся. Илья, пробубнив себе под нос: "Ну вот, говорил я им... Изобидели девку," - смущенно потупился. И только Алеша, безмятежно улыбаясь, смотрел на нее все таким же ясным романтическим взглядом.

- Ты, красна девица, не обижайся на нас, - пожевав ус, изрек Добрыня. - Тут у нас в лесу все по-простому. Что на уме, то сразу и скажем, чтоб зазря не томиться. А коли никто из нас не люб тебе, так и скажи. Чай мы не басурмане какие-нибудь. Насильничать не будем.

- Да как же вы это... Так сразу, - забормотала Алена, совсем растерявшись.

- А мы тебя не неволим. И не торопим, - продолжил Добрыня.

- Ты сама подумай, да реши-выбери, который из нас тебе люб, - подхватил Алеша, лукаво ей подмигнув.

Алена облегченно вздохнула.

- А как решишь, так и свадебку сыграем, - продолжил вновь повеселевший Илья.

- Свадебку? Здесь? - девушка затравленно оглянулась, и тут ее осенило, - Но вы же в стольный Киев-град ехать собираетесь.

- Собираемся? - Илья, с удивлением оглянулся на своих товарищей. Добрыня самоуглубленно молчал, видимо вспоминая, собирались они или нет.

- А на кой? - простодушно выпалил Алеша. - Или вы что, - он смерил подозрительным взглядом богатырей, - без меня туда собрались?

- Да это же всем известно, - совсем растерялась Алена. - Раз Илья Муромец поймал Соловья-разбойника, то отвезти его должен в стольный Киев-град, Владимиру, Красну Солнышку.

- Соловья? - засомневался Илья. - Владимиру?.. Да чего возить-то, я прямо тут ему свистящий зуб выбью и всех дел.

- Нет, постой, Илья. Князю отвезти разбойника – дело правильное. Раз он князь, то пусть сам и судит, - поддержал вдруг Алену Добрыня.

- Знаем мы этот княжий суд. Захочет, голову велит Соловью снести, а захочет, может и так его отпустить, - проворчал Илья.

- Но тебя-то князь точно за службу наградит, - вмешался Алеша. - И вообще, давно мы что-то в Киеве не были.

- Да... Киев... Давно... - закивали Добрыня с Ильей.

- А там и свадебку сыграть можно, коли Алена надумает, - продолжил Алеша Попович.

Девушка облегченно вздохнула. «Пока еще из этой глуши мы до Киева доберемся. За одно и посмотрю тут все... Это ж надо, действительно в сказку попала. Ну все, все как в сказке, только по настоящему».

Богатыри, тем временем растопили баньку, попарились. Приглашали и Алену, но она, естественно, пошла париться только после них. Потом, румяные, да причесанные, в нарядных, красно вышитых рубахах уселись за стол вокруг квасного жбана. И беседа потекла неторопливой рекой. Обсуждали подробности поездки в стольный Киев-град.

- Что ж мы Аленушку так и повезем в этом... - Добрыня запнулся,
подбирая слова поделикатнее - иноземном наряде?

- А чего? Вполне себе наряд, - одобрительно улыбнулся Алеша.

Вслед за ним и Добрыня заглянул под стол на голые ноги Алены. Девушка опять покраснела и попыталась натянуть подол на колени.

- Негоже, - вздохнул Илья. - Она ж, Аленушка наша... Своя она. Не какое-нить там чудо басурманское. Как же мы к князю ее подведем в неподобной одежде?

- Выходит, надо подобрать ей штаны да рубаху, - почесал бородку Добрыня. - Ить платья справного, женского, у нас туточки нет. Да и верхом в таком платье не разъездишься.

- И коня для Аленушки надо добыть, - Илья хлопнул ладонью по столу. - Да не простого, а как у нас, богатырского.

- Да зачем мне конь, еще и богатырский? - попробовала возразить девушка. - Я и ездить-то толком не умею. Мне пешком сподручнее.

- Коли с богатырями поедешь, так и конь тебе нужен такой, как у нас, - отрезал Добрыня. - У Бабы Яги вот кобылки умные, послушные. На прошлой недельке я смотрел, как они к водопою ходят. А силушки в тех кобылках не меньше, чем в наших кониках. Только... я их добывать не пойду. А то превратит меня Яга в какую-нито лягушку. Боюсь, за самобранку она серчает еще на меня.

- Да, Алеша, - подхватил Илья. - Иди-ка ты. Несподручно мне, старому, коней по лесу ловить. А ты парень лихой, не испугаешься, - старый козак похлопал юношу по спине, и любые возражения у Алеши просто в горле застряли.




Провожать Алешу вышли из терема всей гурьбой. Алеша вскочил, прямо с земли, на своего рыжего коня,  Илья с Добрыней растворили ему ворота.

- Тропинки, где лошадки те бродят, ты знаешь, - напутствовал его Добрыня. - Ловить их сподручнее у водопоя. Ты уж выследи, куда они на водопой ходят.

- А ежели Яге попадешься, так не перечь ей ни в чем. Добром попроси лошадку, может и даст. Тут уж смотря какой стороной характер ее повернется, - «утешил» Илья.

- Но лучше не рискуй. Сам знаешь, доброй она редко бывает.

И только проводив Алешу за ворота и вернувшись во двор, Илья обратил внимание на то, что притороченный к седлу его коня мешок висит подозрительно тихо. Богатырь метнулся к мешку, снял его, вытряс. На землю упали правый сапог Соловья и веревка.

- Опять сбежал? - посочувствовал Добрыня.

- Да что ж это... Ах он!.. - замахал руками Илья. - А ты куда смотрел? Чего молчал?! - напустился он на стоявшего тут же Полкана. Но пес только смотрел на Илью удивленно, на всякий случай, виляя хвостом.

- Который уж раз зуб ты ему выбить грозишься? Все никак.

- Да бог с ним, с зубом... Страху натерпелся Соловушка в мешке, будет теперь пару месяцев тихо сидеть. Но кого ж я теперь Владимиру Красну Солнышку повезу, а? С голыми руками неудобно являться к князю.

- Да ладно тебе, Илья, сокрушаться, - беспечно махнул рукой Добрыня. - Русь большая. Поймаем кого-нибудь по дороге.




К вечеру Алеша не вернулся. Богатыри забеспокоились. Ужинали в напряженном молчании. Пару раз Илья охал:

- Надо было мне самому... Эх, послал молодого, да задиристого. Кажный же изобидеть такого может.

- Ну нет. Молодому лошадей красть сподручнее. Да ты и украсть бы не смог, пошел бы к Яге добром просить. А она, сам знаешь... Когда добрая, а когда и справедливая. Надо было мне. Эх, на кой нам скатерть самобранка?.. Да кабы я ее незаметно стащил, а то ведь заметила же она меня...

В таком настроении богатыри и разбрелись спать по лавкам. Алена устроилась ночевать наверху, в светлице. Меха, шкуры, шелка заморские и прочую рухлядь, что хранилась там раньше, богатыри загодя снесли вниз, в горницу или распихали по углам, чтобы девушка смогла нормально устроиться на ночлег.

Пока освобождали светлицу, Добрыня все вздыхал да тревожно поглядывал из окон на лес, за которым уже скрылось закатное солнце. Только Алене, почему-то, совсем не было страшно за Алешу. Ведь в былинах и сказках богатыри всегда выходили целыми и невредимыми из любой передряги. И тут - она была просто уверена - вернется он утром, тряхнет своей русой шевелюрой, улыбнется и скажет: "Вот тебе, Аленушка, лошадь".




Но и на утро Алеша не вернулся. Позавтракав на скорую руку, богатыри собрались и направились в лес. Алена увязалась за ними. Илья долго ворчал, но потом посадил ее на коня впереди себя. Ехали рысью. Сперва по торной просеке, ведущей сквозь Заповедный лес, потом свернули на неприметную тропинку. Добрыня как-то умудрялся на скаку примечать следы Алешиного коня. Через час выехали на тропинку с отчетливыми следами кобылиц Бабы-Яги. Следы Алешиного коня шли в ту же сторону. Еще полчаса езды шагом и они оказались на берегу небольшого озерца.

        Озеро было круглое, в ширину метров сто. Прозрачное, словно не из воды, а из горного хрусталя. Возле берега на довольно большую глубину было видно дно. За неширокой стеной деревьев на юге угадывалось близкое море. Из озера к морю тек ручей. На одной из заводей этого ручейка, совсем рядом с озером, судя по многочисленным следам, не так давно пили воду лошади Бабы-Яги.

Алена спрыгнула наземь. Богатыри тоже спешились. Озеро окружал со всех сторон лес. Лишь со стороны ручейка к нему примыкала небольшая лужайка. На лужайке паслись две лошади. Оседланная - Алешина, и совершенно дикая на вид, черная, как смоль, стреноженная и взнузданная веревкой - одна из лошадок Бабы-Яги. Самого Алеши видно не было.

- Да что ж это он! - вспылил Добрыня. - Совсем умом тронулся? Поймал Бабкину лошадь, и зафитилился куда-то? Даже следов не замел, шалопай. В полдень и в полночь они на водопой ходят... Не смотри на меня так, Илья. Я и сам к лошадкам этим примерялся. Да только зачем они мне? Разве из вредности у Яги украсть?.. Значит, с полуденными он разминулся. А к полуночи сделал засаду. Своего жеребца использовал, как приманочку. Молодец, парень, хорошую взял добычу, - Добрыня любовно похлопал стреноженную лошадку по крупу.

- Сие все понятно, - кивнул Илья. - Но вот дальше-то что было? Никаких следов, кроме Алешиных и конских, я не вижу. Что-то же случилось, что он все позабыл и бросил? Уж не беда ли с ним стряслась? Может в озеро его какая нечисть утащила?

- Нет. Никакой злой силы в таком чистом озерце водиться не может. Да никто из лесных или там болотных с Алешей и не справится... Почти полдня уже, как он лошадку поймал. Другие-то лошадки к Яге вернулись. Ну, как она их пересчитает? Ну как хватится?! - схватился за голову Добрыня. - В любой же момент может сюда нагрянуть на ступе... Ой, Алешка! За каким лешим ты тут застрял? Где пропадаешь?

- Алеша! Ау-у - зычно закричал Муромец, сложив руки рупором.

- Попович! Откликнись, где ты, дурья твоя голова!

И оба богатыря двинулись в лес, высматривая следы и окликая потерявшегося товарища. Алена осталась одна на поляне. Громкие голоса богатырей эхом разносились по лесу, все больше в него углубляясь.

"Уж если они не докричатся, то я и подавно," - вздохнула девушка. И тут ее осенило.

- Буба!.. Бу-уба-а! - позвала она тихонько. Потом еще раз.

Голоса богатырей звучали уже где-то очень далеко в лесу. Вскоре они совсем пропали.

- Кхи-кхи-и-и.

То-ли скрип, то ли покашливание послышалось за ее спиной. Алена, вздрогнув, обернулась. Перед ней стоял покрытый мхом старичок.

- Звала меня, красна девица?

- Буба! - обрадовалась она.

- Тс-с! - он испуганно вжал голову в плечи. - Тихо. А то дикие услышат. Вернуться еще, чего доброго. Чего ты тут потеряла?.. Ох, говорил тебе, девка, не ходи к ним. Они тебя дурному научат.

- Опять ты за свое, - поморщилась Алена. - Скажи лучше, не видал ли ты третьего богатыря, Алешу? Он здесь был. Но потом пропал куда-то. Мы его ищем.

- Так туточки он, на дереве, пол ночи сидел, лошадок Бабушкиных дожидался... Оно конечно, дело хорошее - давно у Бабки лошадок никто не крал, - Буба потер, покряхтывая, поясницу. - Будет теперь знать, как во всех подряд, не разобрамшись, кочергами кидаться.

- Так ты его видел? Где он теперь, куда пошел? - всполошилась Алена.

- Как не видеть? - замахал руками Буба. - Ить он самый пышный куст из тутошних на веточки себе, для етой… ровки... Маки... Раки... Нет. Да как ее, едрить туды... - леший почесал затылок.

- Маскировки?

- О! Для нее, ирод, самый раскидистый куст изломал, и веток себе, понимаешь, везде понатыкал... Думал, лошадь така дурна скотина, что за куст его теперь примет. Ну ладно, говорю, ты мне, разбойник, эти веточки попомнишь... И как стали те лошадки подходить, я ему, болезному, комариков, да всяческой гнус-мошки за шиворот напустил, - лешак радостно потер руки. - А комарики едят-кусаются. А лошадок-то спымать добру молодцу хочется. Сидит, не вздохнет, не колохнется. Ни один комарик не прихлопнется... Да хошь и прихлопнется. У меня комаров энтих - на кажного гостя по три мешка. Терпел-терпел, да не вытерпел ваш Алешенька поеду комариного . Ка-ак закричит страшным голосом, как прыгнет с дерева диким пардусом. Все лошадки с перепугу разбежалися. Одна только, та, на которую он сверху плюхнулся, поскользнулась, призамешкалась, в узде-веревочке призапуталась... Вот, - Буба выдохнул. - Так ить и поймал он лошадку. Вон, пасется теперь рядом с его коником... Бабка-то небось, как узнает, обрадывается!

Леший радостно сощурился, видимо представляя себе, как «обрадуется» Яга. Но Алена поспешила направить его мысли в нужное русло:

- А сам-то Алеша где? Куда запропал?

- Сам? - Буба удивленно оглядел поляну, словно только что обнаружил, что никакого Алеши Поповича здесь нет.

- А. Ну да, - хлопнул он себя по лбу. - Стреножил он лошадку, да и пошел искупаться. А как искупамшись вышел на берег - глядь - ждет его девица краса, улыбается, кланяется ему по писаному, говорит по ученому... Она, девка эта, все время чего-то около озера здесь ошивается. А откуда взялась, чего ей надобно, не хочет рассказывать. Плавает по озеру лебедушкой, жрет мне, понимаешь, ряску да комариков... Вот и Алешу вашего увела. Точнее сам он чегой-то схватил ее на руки, и понес к морю-окияну. Так что пропал ваш богатырь. С озерной девкой спутался... И так был дурак, а тут и вовсе, наверное, влюбился...

- Влюбился, говоришь? - цепкая рука Добрыни ухватила лешего за оттопыренный воротник из дубовой коры. - А нас с Ильей ты, чего ради, коряга бестолковая, по лесу кружишь?

- Так ить я-и... - проскрипел что-то невнятное Буба.

- Отпусти его, Добрыня. Он ведь и так вас боится, - заступилась за лешего Алена.

- Удерет, - сокрушенно покачал головой Илья. - Пусть расскажет сперва, что за девка, куда она Алешу заманила. Коли скажет - не соврет, так зачем нам его обижать.

- А соврет, так мы его мигом в мешок и...

- Ой, не совру, всю правду скажу добры молодцы-ы. Девка эта - Черномора племянница. Плавает тут в озерце белой лебедушкой, на водицу гладкую любуется. А раз в год красной девкой перекинется, да и пойдет искать себе добра молодца... - заскрипел-завыл былинным стилем Буба. - А ить тут ей подвернулся ваш Алешенька. Разгорелось его сердце жаркое. Подхватил он ее на ручки белыя, потащил ея к морю синему. Да не знаю я-то больше ничегошеньки, не пихайте меня в мешок-то люди добры-и. Отпустите  подобру по-здоровьицу...

- Да отпустите вы его, в самом деле! - вскипела Алена.

- И правда, - пробасил Илья. - Отпусти. Оно безвредное.

Освободившись от богатырской хватки Буба в два прыжка растворился в лесной чаще. Добрыня вздохнул и отряхнул ладони от древесной трухи.

- Ладно. Русь большая. Поймаем еще кого-нибудь по дороге...